Глава 16
Двадцатый Оборот; разные места и разные события
Когда Миррим зашла за Шаррой, чтобы захватить ее на «Иокогаму», где их ждало очередное задание, она застала подругу спящей.
— Шарра! Ты что, забыла? Мы же должны сегодня потрошить Нить! — затараторила Миррим, тормоша молодую женщину, которая с явным трудом приходила в себя.
— Ты уже знаешь про Ламота и Г'ланара?
Миррим поморщилась.
— Дракона, конечно, жаль. Я и не знала, что можно умереть от стыда. Одевайся поскорее! Я принесу тебе кла.
Торопливо собираясь, Шарра с надеждой подумала: хорошо, если и другие всадники отнесутся к случившемуся так же, как Миррим. Она знала, что Миррим не упустила бы случая высказаться, посчитай она Джексома неправым.
— Ты бы лучше поела, — наставительно произнесла зеленая всадница, возвращаясь с кувшином кла. — И с собой стоит захватить еды, фруктов и сока. Во время прошлого занятия я чуть в обморок не хлопнулась от голода. Может, конечно, Айвас и очень сложная штука, только мой желудок этого понимать не хочет. Он устроен на редкость примитивно и любит, чтобы его регулярно наполняли.
Шарра улыбнулась, прихлебывая кла. В этом вся Миррим — болтает, как заведенная, стараясь скрыть свои истинные чувства. Ведь гибель любого дракона, какова бы ни была причина, наполняет сердца всех всадников глубокой печалью. Пусть выговорится, если ей так легче. Подбодрившись крепким горячим кла, Шарра стала помогать всаднице упаковывать провизию.
— Только не колобки! — нарочито передернувшись, воскликнула Миррим, увидев, что Шарра потянулась к миске. — Они мне уже в горло не лезут. Какое счастье, что мастер Робинтон предпочитает обычный хлеб, мясо и зелень. — Они упаковали свежие фрукты в особые стеганые мешки — побочный продукт экспериментов мастера Хэмиана по изготовлению теплоизоляции для скафандров — и наполнили термосы охлажденным соком. — Ну вот, можно трогаться.
— Брекки полетит с нами? — спросила Шарра.
— Нет, у Ф'нора сегодня тоже есть какие-то дела на «Иокогаме», — улыбнулась Миррим. — Может, это связано с тем, чем занимаются Джексом и Т'геллан, только мне приказано не задавать лишних вопросов. — Надеюсь, это не опасно? — как бы невзначай спросила Шарра. Она слишком хорошо знала Джексома и догадалась — он что-то хотел скрыть от нее прошлой ночью… Нечто, настолько напугавшее Мийра, что бронзовый малыш в ужасе кинулся домой, в Руат.
— Навряд ли! Всадники полностью доверяют своим драконам, и те платят им той же монетой. Сегодня все драконы спокойны и вполне довольны. Так что нам тоже не стоит тревожиться, Шарра, — сочувственно проговорила Миррим. Беспечный тон всадницы успокоил Шарру больше, чем ее слова, и она последовала за подругой туда, где их ожидала Пат. Шкура дракона отливала сочной зеленью, глаза сверкали, как яркие изумруды.
— И часто это с ней случается? — спросила Шарра, указывая глазами на Пат.
Миррим вспыхнула и взъерошила короткие кудри, выбившиеся на лоб из-под повязки.
— Время от времени, — уклончиво ответила она, лукаво улыбаясь и пряча глаза. «Да, с Т'гелланом ей здорово повезло», — уже не в первый раз подумала Шарра.
Когда они прибыли на борт «Иокогамы», Миррим предоставила Пат торчать у огромного окна рубки — этому занятию зеленая могла предаваться часами.
Прихватив с собой припасы съестного, девушки спустились на первый уровень гибернационного комплекса, где они вместе с другими помощниками мастера Олдайва собирались досконально исследовать Нить. Они еще не предполагали, сколько времени и сил потребует от них этот проект, и сколько раз на протяжении следующих нескольких недель им предстоит задавать себе вопрос: зачем вообще они этим занимаются? При каждой удобной возможности Шарра старалась вырваться в Руат, чтобы побыть с сыновьями; она ужасно скучала без них — разумеется, когда у нее оставалось время, чтобы поскучать. Она была даже рада, что Джексом так поглощен своими делами, что не замечает, насколько она занята, — или не имеет ничего против. Иногда, если работа затягивалась, Шарра и ее коллеги оставались на «Иокогаме» на ночь. Разумеется, Миррим приходилось отлучаться, чтобы принимать участие в сражениях с Нитями, однако остальных участников эксперимента освободили от всех обязанностей, чтобы они могли уделять основное время этому важнейшему исследованию.
Порой, когда приходилось заниматься утомительно однообразными процедурами, они принимались ворчать по поводу Айвасовой одержимости биологией Нити: ведь после того, как будет достигнута главная цель и Алая Звезда изменит свою орбиту, Нити уйдут в прошлое, превратятся в легенду, которой станут пугать непослушных детей. Однако Айвас не уставал подчеркивать важность этого исследования, утверждая, что совершенно необходимо понять природу чуждого организма. И поскольку все как один, включая и мастера Олдайва, привыкли беспрекословно исполнять распоряжения Айваса, работа продолжалась.
Компьютер, чтобы они перенесли один зародыш в шлюз на дальней стороне «Иокогамы», в котором поддерживалась нормальная температура, заверил учеников, что при отсутствии трения, которое могло бы разрушить прочную внешнюю оболочку, Нить будет пребывать в стадии покоя.
— Для того, чтобы освободить этот организм, необходимо трение — сильное трение об атмосферу, — заметил Айвас.
— Давайте-ка лучше не будем его освобождать, — задумчиво произнес мастер Олдайв. — Как-то спокойнее, когда знаешь, что он безвреден, — добавил он.
— И в наших руках, — с усмешкой вставила Шарра.
— Данная система будет наблюдать за ним, — подвел итог Айвас.
— Дай нам знать, если произойдут какие-нибудь изменения, — попросила Шарра.
Кроме Шарры, Миррим и Олдайва, принять участие в эксперименте вызвались Брекки и Казелон, бывший ученик, а теперь — подмастерье цеха стеклодувов. Брекки взяла с собой Тумару, незадачливую претендентку на Запечатление королевы. В отличие от остальных, девушка не проявляла недовольства, выполняя однообразные задания Айваса. Компанию довершали еще два целителя — Сифал и Дарек, и кузнец-подмастерье Манотти. Все они прошли подготовку у Айваса и, быстро сработавшись, образовали дружный и веселый коллектив, где каждый понимал остальных с полуслова.
Сначала у их группы было только самое необходимое для выполнения сложнейшего задания. В лаборатории находились два бокса. Над рабочими столами располагались лампы, способные создавать разное освещение. Но основным инструментом, совершенно необходимым для их исследования, был бинокулярный стереомикроскоп, работу с которым всем пришлось хорошо освоить. Измерения по осям Х и Y не представляли особой сложности, но научиться пользоваться шкалой Z оказалось куда сложнее. Для демонстрации Айвас попросил Шарру вырвать из головы волос и завязать на нем узлы под микроскопом. Когда все по очереди попробовали выполнить это задание, оказалось, что оно не такое простое, как могло показаться.
Сбоку от микроскопа находился ящик с выдвижной крышкой, в котором обнаружились странной формы стеклянные инструменты. Айвас сказал, что их нужно научиться копировать — они понадобятся для препарирования Нитей.
Удалось отыскать еще два рабочих стола с табуретами, и их втащили в боксы, хотя это загромоздило и без того тесное пространство.
Пока Шарра старательно завязывала на волосе узлы под микроскопом, Айвас заставил Сифала и Манотти разобрать один из двух холодильников, чтобы раздобыть детали, необходимые для получения температуры в минус сто пятьдесят градусов, которая нужна для работы с Нитью. Они могли бы понизить температуру и до минус двухсот семидесяти, что лишь на три градуса превышало абсолютный нуль — именно такая температура была у Оортова облака, — но пока оказалось достаточно и той, в которой Нити пребывали на орбите Перна.
— Я понятия не имею, что делаю, — пожаловался Манотти, развинчивая очередную деталь холодильника.
— Это не так уж важно, — успокоил его Айвас. — Следуй моим указаниям — сейчас не время обучаться криогенной и холодильной технике. Поэтому делай, что тебе говорят.
— Слушаюсь, — ответил Манотти, который, морщась от усердия, снимал витую трубку с задней стенки холодильника. — Ну и куда это теперь? Айвас терпеливо объяснил. Наконец операция была завершена, и машина, тихонько урча, заработала. Манотти издал торжествующий вопль. Вслед за этим три гибернационные камеры подверглись переделке, чтобы обеспечивать температуру в три градуса выше абсолютного нуля, необходимую для хранения образцов Нитей. Ведь предстояло получить еще несколько экземпляров, кроме того, первого, который поймал Триг. Исследователи уже знали, эти яйцеобразные зародыши бывают самых разных размеров, стадий и, как ни удивительно, температур.
— А мы-то думали, что хватит одного, — шепнула Шарре Миррим. — Но ведь и люди не повторяют друг друга, — заметил Айвас, хотя девушка никак не думала, что он ее услышит. Она прыснула и сделала большие глаза. — Скорее всего, образцы Нитей тоже проявят индивидуальные отличия — как обычные отклонения, так и мутации. Их с таким же правом можно отнести к биологическим организмам, как и людей, а вблизи Ракбета они попадают в весьма неблагоприятную для них среду. На протяжении нескольких следующих дней каждый член группы должен был научиться работать с бинокулярным микроскопом. Завязывание узлов на волосе сменилось вырезанием цветов из стружек и бумаги, причем диаметр цветка не превышал миллиметра.
И здесь самой ловкой оказалась Шарра; немногим уступали ей и Брекки с Миррим. Казелон и Манотти, с помощью Сифала с Дареком, собрали микропечь, и в ней расплавили специальное стекло, которое Айвас попросил изготовить мастера Морилтона. Оно содержало такой высокий процент свинца, что даже всегда покладистый Морилтон на этот раз воспротивился. Однако, после того, как Айвас сказал, что из такого стекла можно будет делать ножи, достаточно острые, чтобы резать хлеб, Морилтону стало любопытно и он согласился — хотя бы ради эксперимента. Вскоре Айвас и Казелон получили требуемый материал.
Действуя с величайшей осторожностью, Казелон над пламенем микропечи вытянул из стекла тонкую трубку, которую потом поместил в камеру с температурой три градуса выше абсолютного нуля, — ведь именно в таких условиях предстояло использовать готовые изделия. Когда первый стержень разбился вдребезги, подмастерье инстинктивно отскочил, забыв, что на нем защитные очки и костюм. Спохватившись, он смущенно оглянулся.
— Ты приобрел полезную привычку, Казелон, — одобрительно заметил Айвас. Попробуй еще раз.
Но и три следующих стержня постигла та же участь. Казелон совсем приуныл.
— Возможно, мы взяли не самый удачный состав. Мастер Морилтон дал нам несколько смесей. Возьми ту, в которой самый высокий процент свинца. Инструменты должны получится упругими и не ломаться, а гнуться, — сказал Айвас, и в голосе его звучала такая уверенность в конечном успехе, что подмастерье воспрянул духом. Еще одна попытка, и стержень, подвергнутый испытанию абсолютным холодом, слегка изогнулся, но не треснул и не сломался.
— Теперь, используя этот же состав, сделайте побольше таких стержней. Потом каждый изготовит из них для себя инструменты, а Казелон вам поможет. Чтобы исследовать Нить, понадобится обычный набор — пила, долото, молоток, скальпель — только все очень маленькое. Режущие кромки заточите карборундом.
Инструменты, которые сделал сам Казелон вызвали всеобщее восхищение, только Миррим посчитала их неуклюжими и толстыми. Однако когда она, охваченная духом противоречия, сделала свои более тонкими и длинными, то обнаружила, что в работе они гораздо менее удобны, поскольку сильно гнутся.
— Ну почему каждый раз, прежде, чем приступить к делу, мы теряем столько времени на подготовку? — возмущалась Миррим. — Вот и на это ушли недели!
— Так будет и дальше, Миррим, — терпеливо заметил Айвас. — Торопливость до добра не доводит. Все вы усердно трудились и достигли таких высот, о которых два Оборота назад не могли и мечтать. Не надо отчаиваться — мы вот-вот приступим к самой захватывающей стадии проекта!
— И что же мы будем делать? — в упор спросила его Миррим. — Препарировать Нить.
— Но разве мы не занимаемся этим вот уже сколько времени? — воскликнула Шарра, указывая на камеру, где содержались расчлененные образцы Нитей.
— Пока вы только рассекали яйцеобразные зародыши на части, но настоящее исследование еще впереди. А теперь давайте посмотрим, работают ли манипуляторы.
Эти устройства были предметом восхищения Казелона — они позволяли работать в условиях сверхнизкой температуры, в которой содержались Нити. Он вызвался попробовать первым, но Айвас остановил выбор на Шарре: она лучше, чем подмастерье, освоила работу с микроскопом. Аппарат подключили к сети, образец и стеклянные инструменты поместили в камеру, бинокулярный микроскоп настроили на нужную кратность увеличения.
Шарра решительно сунула руки в перчатки манипулятора и невольно вздрогнула.
— До чего холодные! — пожаловалась она, пытаясь пошевелить пальцами. — Мне казалось, Айвас, ты говорил, будто манипуляторы будут повторять мои движения?
— Датчики показывают, что в механизм поступает ток, — гляди на шкалу, сказал Казелон. — Дай-ка я попробую.
Шарра вынула руки из перчаток, но у Казелона тоже ничего не вышло.
— Что же нам теперь делать, Айвас? — спросила она.
Последовала одна из тех кратких, но отчетливых пауз, которые наступали в моменты, когда Айвасу приходилось проводить внутренний поиск.
— Механизм не использовался две с половиной тысячи лет. Логично предположить, что ему необходимо техническое обслуживание. Если смазать сочленения суставов силиконовой жидкостью, подвижность может восстановиться.
— Силиконовой жидкостью? — переспросил Казелон.
Манотти поднял руку.
— Я знаю, что он имеет в виду. Скажи, Айвас, к кому из мастеров или подмастерьев можно обратиться?
— Я могу слетать на Пат, — предложила Миррим. Манотти иронически усмехнулся.
— Тогда нам придется ждать до завтра.
Девушка издала возмущенный возглас.
— Ах, так! — заявила она. — Тогда я возвращаюсь! Я соскучилась по нормальной еде, купанью и своему дружку!
— Если нам нечего делать, пока не изготовят силиконовую смазку, я тоже передохнула бы денек, — сказала Шарра, думая, что она уже целую вечность не видела сыновей и Джексома.
Казелон ухмыльнулся.
— А я, пожалуй, останусь — сделаю еще несколько инструментов. Стоит вернуться, как обязательно сразу же впрягут в работу.
Айвас милостиво разрешил желающим удалиться, а для оставшихся немедленно нашел новую работу.
* * *
Джексом не меньше Шарры был погружен в свои дела, но в последние дни ему удавалось чаще бывать в Руате, так что он проводил с сыновьями больше времени, чем она. Когда жена возвращалась, он слушал ее рассказы о работе, о неудачах и маленьких победах, и как мог ободрял ее.
— Айвас знает, что делает, хоть и не всегда желает вдаваться в пространные объяснения, — часто повторял он. — Ведь он уже так помог нам! Остается только принимать его советы на веру и следовать его указаниям. — Джексом и сам старался поступать таким же образом.
К неудовольствию Лессы и Ф'лара, Айвас настоял, чтобы Джексом с Рутом неизменно присутствовали на всех тренировках драконов и всадников в открытом космосе. И еще он заявил, что именно они будут возглавлять все последующие экспедиции на Алую Звезду.
— Рут еще молод, — дипломатично пояснил Айвас, — и не перенес столько тягот и опасностей, связанных с Падениями…
— Я всегда участвую в сражениях вместе с Форт Вейром! — возразил Джексом, стремясь успокоить Лессу и одновременно подчеркнуть, что они с Рутом никогда не отлынивают от исполнения своего самого главного долга.
— Я не хотел никого обидеть, — тактично заметил Айвас. — При всем том было бы нежелательно, чтобы столь долгое путешествие предпринималось без веских на то причин.
— Да, это не поездка на Встречу! — согласилась Лесса.
— Думаю, надо совершить еще один разведывательный полет, — сказал Ф'лар. — И взять с собой живописца, который запечатлел бы пропасть. Драконы и всадники, которые примут участие в доставке двигателей на Алую Звезду, должны ясно представлять себе место назначения.
— Кроме этого вполне целесообразного шага, — вкрадчиво продолжал Айвас, — я бы посоветовал подробно описать все это предприятие. Такому свершению не найдется равных в архивах других миров. — Вряд ли другие миры заинтересуются нашими подвигами, — с усмешкой обронил мастер Робинтон.
— Человечество должно знать своих героев, — наставительно заметил Айвас. — А этот проект — истинно героическое начинание.
Ф'лар махнул рукой.
— Скажешь тоже, героическое! Нам просто надо выжить!
Мастер Робинтон смерил Предводителя Бендена долгим задумчивым взглядом; Ф'лар же тем временем продолжал, не обращая внимания на Главного арфиста:
— Итак, командиры каждой группы должны побывать на месте. Одну поведу я…
— Другую Джексом, — решительно вставил Айвас.
— Ладно, — согласился Ф'лар.
— А третью — я! — заявила Лесса.
— Ты и так достаточно рисковала собой и своей королевой, — принялся возражать Ф'лар.
Но Лесса стояла на своем.
— Если тебе можно, то и мне тоже. Рамота — не единственная королева на Перне.
Внезапно Ф'лар уступил, что немало удивило Джексома, но отнюдь не Рута.
«Что случилось?» — спросил он своего дракона.
«Пока ничего. Но ведь Лесса не станет рисковать своей королевой, когда та будет ждать потомство, верно?»
Джексом поспешно прикрыл рот ладонью и притворно закашлялся, что бы скрыть смех. Не удивительно, что Ф'лар не стал настаивать! Мнемент ему поможет, в ближайшее время обеспечив Рамоту потомством. Значит, у Предводителя есть свои тонкие методы обуздать подругу!
— Я считаю, что в эту экспедицию нужно включить Ф'нора, предложил Джексом.
Ф'лар широко улыбнулся и дружески хлопнул молодого лорда по плечу. — Я и сам собирался предложить это. Ф'нор с Кантом заслужили право увидеть Алую Звезду.
— Вполне справедливое решение, — кивнул Робинтон. — Думаю, Кант не откажется захватить с собой Пешара — он отличный рисовальщик. Еще я взял бы Д'рама. А Тирот без труда перенесет и меня, — добавил он, вызвав бурные возражения.
— Мы не станем рисковать твоей жизнью, — мгновенно отреагировала Лесса.
— Но ведь никакого риска нет, правда, Айвас? — промолвил Робинтон, беззастенчиво апеллируя к единственному на Перне авторитету, который — он это прекрасно знал — Лесса не станет оспаривать.
— Главный арфист ничем не рискует.
— Тирот слишком стар! — бросила Лесса, пронзая Робинтона взглядом.
— Тирот сильнее большинства драконов его возраста, а опыт его всадника и мастера Робинтона могут сослужить неоценимую службу, — возразил Айвас.
Лесса еще не скоро успокоилась, но в конце концов удалось прийти к соглашению. На поверхность Алой Звезды будет предпринят еще один разведывательный полет. В группу войдут Д'рам, Ф'нор, Н'тон и Джексом. В качестве наблюдателей их будет сопровождать мастер Робинтон, Фандарел, Пешар и Сибел. Все предприятие договорилось держать в строжайшей тайне, дабы не дать повода для новых слухов и вымыслов.
* * *
Главный арфист Сибел получил послание от лордов Ларада Телгарского и Асгенара Лемосского, в котором они приглашали его на встречу в холд Телгар в любое удобное для него время. Оценив дипломатичный тон послания, Сибел отправил свою королеву Киму с вестью, что он посетит Телгар через час после ужина.
— Как ты думаешь, что там у них стряслось? — спросила Менолли, когда муж рассказал ей о приглашении.
— В последнее время, любовь моя, расплодилось чересчур много слухов, — со вздохом ответил Сибел.
Менолли отстранилась от пюпитра, за которым обычно сочиняла музыку, и, лукаво улыбаясь, взглянула на мужа.
— Какие именно ты имеешь в виду: про Шарру с Джексомом, про Г'ланара с Ламотом, про проделки «Мерзости» или про то, что в последнее время у бронзовых драконов чрезвычайно самодовольный вид?
— Столько даже я не слышал. — Сибел прихватил заколкой прядь, выбившуюся из прически Менолли и, нагнувшись, поцеловал жену в шею. — Ни в Телгаре, ни в Лемосе пока не было погромов, так что просто ума не приложу.
— Те, кто верит Айвасу, поддерживают его всем сердцем, тогда как боязливые, подозрительные и откровенные скептики вредят исподтишка и губят то, что не в состоянии понять и оценить.
— Это наша задача — помочь им понять и оценить, — с ласковой укоризной в голосе ответил Сибел.
— А если они не хотят? — возмущенно возразила Менолли, потягиваясь, чтобы размять затекшие плечи. — Я-то знаю эту публику… Ох как знаю! Пусть бы ушли с дороги и погрязли в своем скудоумии — так нет, они стоят у нас на пути!
— Мы угрожаем привычному укладу их жизни, а это всегда пугает. Так было и так будет… Кстати, — он сменил тему, — Лайтол прислал мне изумительные выдержки из Айвасовых исторических архивов. Поистине изумительные! Люди не меняются, родная. Сначала действуют, потом думают, а на досуге жалеют о своих поступках. — Сибел поцеловал жену в щеку. — До отлета в Телгар я еще успею рассказать Робсу и Олосу сказку.
Менолли обвила рукой шею мужа.
— Какой ты у меня милый, — сказал она, нежно целуя его.
Но когда он обернулся на пороге, чтобы обменяться с ней взглядом, то увидел, что Менолли уже склонилась над нотами. Сибел улыбнулся: даже со спины видно, как, глубоко она ушла в работу. Менолли была глубоко привязана к мужу, и он это знал, но знал и кое-что еще — у него всегда будут два соперника — творчество и учитель. Впрочем, его сердце тоже было отдано им.
Улыбаясь своим мыслям, он прошел по коридору, спеша порадовать сказкой сыновей и полюбоваться на крошку Лемсию — она была еще так мала, что пока отец мог только молча обожать ее.
* * *
Когда сторожевой дракон Форта, любезно доставивший Главного арфиста в Телгар, опустился на освещенном Главном дворе холда, там его уже поджидал Ларадиан, старший сын лорда Ларада.
— Отец в малом кабинете вместе с лордом Асгенаром, — официальным тоном учтиво доложил юноша, а потом, не выдержав, приветливо улыбнулся.
В угловом камине комнаты уютно пылал огонь, стены украшали роскошные гобелены и картины в богатых рамах — скорее всего, кисти Пешара, — изображающие потомков нынешнего правителя Телгара. Обстановку довершали тяжелые старинные кожаные кресла, продавленные за многие Обороты, резной шкаф и огромный стол, за которым поколения лордов-правителей Телгара вели свои записи. Зоркий глаз Сибела сразу отметил новинку: очень неплохую копию одной из фресок Хонсю — правда, в уменьшенном масштабе.
— Неплохо, верно? — спросил лорд Ларад, поймав взгляд Главного арфиста. Моя дочь Бона была там с группой Пешара — и вот результат. Конечно, она работала под руководством мастера, но, говорят, похоже.
— Почему бы тебе не взглянуть на оригинал? — спросил Сибел, кивая устроившемуся в одном из кресел Асгенару.
— Что? — с преувеличенным ужасом воскликнул Ларад. — Чтобы поползли слухи, будто я присматривал местечко для одного из сыновей? — он предложил Сибелу сесть и поднял кувшин с вином. — Бенденское!
— с улыбкой сказал лорд, зная, что Главный арфист предпочитает именно этот сорт. Тон его казался беспечным, но от Сибела не укрылось, что Ларад серьезно озабочен.
— Я следую многим из традиций, установленных мастером Робинтоном, принимая вместительный бокал, проговорил Сибел. Отхлебнув большой глоток, он поднял брови. — Выдержка шестнадцать Оборотов?
— Точно! И сам мастер Робинтон уговорил меня приобрести столько бурдюков, сколько мне удалось выпросить.
— Итак? — обратился Сибел к лордам. — Если я не ошибаюсь, вас встревожили слухи?
— Хотел бы я, чтобы это были только слухи, — сказал Ларад, доставая из-за обшлага скатанную в трубочку записку, которую и вручил Главному арфисту. — Это куда серьезнее и требует твоего немедленного вмешательства. Я достаточно хорошо знаю отправителя, чтобы доверять его словам.
Пробежав взглядом послание, Сибел вне себя от гнева вскочил с места и грубо выругался.
— Подумать только! Они хотят похитить мастера Робинтона, чтобы вынудить нас уничтожить так называемую «Мерзость»! — Главный арфист кипел от негодования. — Рисковать жизнью учителя! Сделать его заложником! — Однако скоро возмущение Сибела сменилось страхом. — Кто такой этот Брестолли, чьим именем подписано сообщение?
— Возница. Мы оба его знаем, — Ларад показал на Асгенара, и тот энергично кивнул. — Он не стал бы устраивать ложную тревогу. Его файр доставил письмо торговцу Нуревину, у которого он служит. Нуревин на день отлучился от каравана, чтобы доставить весть сюда. Он сказал, что ему пришлось оставить Брестолли в Битре со сломанной ногой и ушибами — что-то случилось с повозкой.
— Нуревин здесь, я его позову, — сказал Асгенар и выскользнул из комнаты.
Ларад невесело улыбнулся.
— Нуревин счел, что ты больше поверишь письму, если получишь его из наших рук.
— И напрасно, — бросил Сибел, перечитывая записку. — Очень похоже на правду. Там, где замешаны битранцы, жди беды.
— Значит, ты уже слышал, что твои арфисты в холде Битра угодили в карантин, якобы, подхватив опасную болезнь?
— Это у них в Битре означает «за то, что говорили правду»? — осведомился Сибел, раздраженно ероша волосы. — То-то мы давно не получали от них вестей! Нужно было послать хотя бы одного, у которого есть файр.
— Если хочешь, наш мастер Целевис может снарядить спасательный отряд, — предложил Ларад.
— Если только это не подставит под удар Брестолли, — ответил Сибел.
Ларад приподнял бровь и лукаво ухмыльнулся.
— Ты ведь знаешь таланты Целевиса…
— Еще как, — усмехнулся в ответ Сибел.
— Тогда можешь быть уверен, что он обставит все наилучшим образом.
В этот момент Асгенар ввел Нуревина.
— Не имел случая познакомиться с тобой раньше, торговец Нуревин, — Сибел с улыбкой протянул руку и ответил на крепкое рукопожатие. — Могу сказать одно: прими благодарность Цеха арфистов за доставленную весть.
— Брестолли не тот человек, чтобы выдумывать сплетни, — кивая головой, проговорил Нуревин. Это был невысокий крепыш, свои длинные седеющие волосы он заплетал в косу, которую, как видно, только недавно аккуратно переплел. Одежда на нем была добротная, но измятая в долгой дороге. — Вот я и подумал: надо дать знать надежным людям, а уж они разберутся, как поступить. Не хотелось мне оставлять его в Битре, да только он сломал ногу в двух местах, вывихнул руку и здорово расшибся, когда повозка перевернулась. Колесо зацепилось за камень — у них в Битре двор вымощен хуже некуда. Лекарь сказал, что везти его нельзя, тогда я уплатил тамошнему пивовару две марки да еще кое-каких товаров дал, чтоб ухаживал за ним как следует. Брестолли — парень не промах, хоть всегда так заикается, что неизвестно, как он сам себя понимает. Но уж если что услышал, значит, так оно и есть. На этот счет ошибки быть не может. Ну разве мы могли молчать, когда узнали, что кто-то замышляет недоброе против доброго мастера Робинтона? Нет, никак не могли.
Ларад предложил торговцу бокал бенденского вина, и тот, сделав глоток, восторженно округлил глаза.
— Большая честь для меня, лорд Ларад…
— Телгар у тебя в долгу, торговец Нуревин.
— И не только Телгар, — со значением добавил Сибел, учтиво подняв свой бокал. Нуревин даже заалелся от такой чести.
Сибел позвал Кими, которая осталась во дворе обменяться новостями с телгарской стаей. Ларад молча подал Главному арфисту письменные принадлежности и трубку для записки.
— Я отправляю это Лайтолу — пусть примет надлежащие меры, — сказал Сибел, торопливо набросав несколько строк. Кими привычным жестом вытянула лапку, чтобы ему было удобнее прикреплять футляр. — Кими, отнесешь это Лайтолу в Прибрежный холд, где живет наш учитель! Где живет Заир. Поняла?
Кими внимательно слушала, вертя изящной головкой, глаза ее вращались все быстрее. Она утвердительно чирикнула и исчезла.
— Не зря говорят, торговец Нуревин: кто предупрежден, тот вооружен. Что, файр Брестолли вернулся к нему?
— Да, хоть он всего лишь голубой, но вышколен неплохо. Если вам понадобятся новые сведения, могу прислать свою королеву. Я держу связь с Брестолли, — надо же быть уверенным, что за ним хорошо ухаживают, — Нуревин ухмыльнулся и подмигнул. — Я нужен битранцам больше, чем они мне. Ведь я единственный торговец, который заезжает туда в наши лихие времена. Так что, можно сказать, они у меня на крючке. — Он помолчал, озабоченно хмурясь. — Лорд Ларад уже рассказал тебе про тамошних арфистов? — Увидев, что Сибел кивнул он добавил:
— Ведь это неспроста, укуси меня Нить!
— Когда арфистам затыкают рот, все вокруг должны навострить уши, — заметил Сибел.
Нуревин согласно кивнул.
— В Битре я слыхал кое-что еще… — нерешительно проговорил он.
— Смелее, приятель, — ободрил его Ларад. — На свете нет ничего такого, что арфист не услышал бы раньше или позже. А если это имеет какое-то отношение к тому, что сообщил Брестолли, пусть лучше мастер Сибел узнает от тебя.
— Да все это слухи, пустое, — Нуревин снова запнулся, ему явно не хотелось говорить, но все трое собеседников жестами и словами понуждали его выкладывать. — Болтают, будто лорд Джексом и его белый дракон умышленно убили Г'ланара и Ламота.
— Скорлупа и Осколки! И как у людей язык поворачивается повторять такую гнусную ложь? — возмутился Асгенар.
— Бывало и похуже, — бросил Сибел и повернулся к Нуревину. — Мастер Робинтон присутствовал при том случае. Он сказал мне, что Джексом оказался жертвой, а не убийцей. А Ламот умер от стыда, когда узнал, что его всадник поднял руку на собрата. Есть еще что-нибудь?
— Есть, только еще нелепее, — ободренный реакцией слушателей, продолжал Нуревин. — Говорят, будто всадники погрузятся в три корабля колонистов и улетят с Перна, предоставив нам самим сражаться с Нитями, имея для этого одни только огнеметы.
— А такого ты не слышал: будто драконы сбросят старые челночные аппараты на Алую Звезду и таким образом уничтожат ее? — Нуревин помотал головой, а Сибел с самым серьезным видом продолжал: — Есть еще и такой слух — будто Айвас дал Главному целителю снадобье, от которого люди впадают в беспамятство; тогда можно вырезать у них нужные органы и вставить заболевшим.
Нуревин фыркнул.
— Это я слышал в Битре. И не поверил, да и теперь не верю. Спору нет, Айваса можно бояться, да только пока он не сделал ничего такого, что так или иначе не принесло бы пользу. Вот и колесная мазь, которую он дал кузнецам, — в жизни не видал ничего лучше. А новый металл для спиц — теперь они не гнутся и не ломаются, когда на колесо приходится большая нагрузка.
Вернулась Кими и, возвестив радостным щебетом, что поручение успешно выполнено, потерлась золотистой головкой о щеку Сибела и протянула ему лапку с прикрепленной к ней запиской. Сибел, извинившись перед собеседниками, стал читать.
— Уже поздно, а я хочу еще слетать в Прибрежный, — сказал он. — Прошу меня простить…
Оба правителя вышли проводить Главного арфиста.
— Скажи Асгенар, тебя никогда не удивляет, что люди способны на такую низость? — печально промолвил Ларад, когда лорды вернулись в теплую, уютную комнату.
— По-моему, все это реакция на новое и непонятное.
— Но рисковать жизнью мастера Робинтона. — Ларада все еще пугала столь мрачная перспектива. — Он в жизни и мухи не обидел. И стар, и млад встанут на его защиту, случись такое.
— К сожалению, как раз это и делает его такой заманчивой добычей, — сокрушенно вздохнув, проговорил Асгенар.
* * *
Когда Сибел появился в небе над Прибрежным холдом, там уже рассвело. Навстречу коричневому дракону, на котором он путешествовал, с приветственным щебетом поднялась огромная стая файров — даже небо потемнело, как при Падении. Тирот, устроившийся на зеленой лужайке перед холдом, подозрительно моргал оранжевыми глазами, пока они с коричневым Фолратом не узнали друг друга. Сибел с удовлетворением отметил, что охраны в холде прибавилось. Правда, навряд ли предполагаемые похитители могли успеть добраться до Прибрежного — путь от Битры да и от любой ближайшей гавани долгий.
Светильники в главной комнате горели во всю силу, за большим круглым столом собрались Робинтон, Д'рам, Лайтол и Т'геллан. Сморщенный бурдюк свидетельствовал о том, что совещаются они уже давно. Сибел обрадовался, увидев Предводителя Восточного Вейра.
— О, Сибел, — воскликнул мастер Робинтон, приветственно поднимая руку. Вид у него был такой веселый, что Сибелу даже показалось, что Главного арфиста забавляет грозящая ему опасность. — Что новенького о коварных замыслах врагов?
Сибел молча покачал головой, улыбнувшись в ответ на приветствие, но от его глаз не укрылось, что никто из собравшихся не разделяет веселья Робинтона.
— Больше ничего не известно, но Нуревин обещал держать связь с Брестолли. Он пришлет файра, если услышит что-нибудь еще.
— Я отправил Заира с посланием к мастеру Идаролану, — сказал Робинтон. — Вдруг ему удастся перехватить заговорщиков!
— Пора положить конец мелкому вредительству и бессмысленным погромам, — гневно хмурясь, проговорил Лайтол. — На этот раз мы должны изловить злоумышленников, а заодно вывести на чистую воду всех пособников и подстрекателей. Чтобы кому-то могло прийти в голову причинить вред мастеру Робинтону, человеку, у которого в долгу весь Перн…
— Будет, будет, Лайтол, — сказал Робинтон, обнимая напрягшиеся плечи старика, — ты меня, право, смущаешь. Весь замысел только свидетельствует о непроходимой глупости наших злопыхателей. Разве они смогут преодолеть ряды моих верных защитников? — арфист указал на тучи ящериц, заслоняющие небо.
— Я знаю, Робинтон, что им до тебя не добраться, — ответил Лайтол, с такой силой ударив кулаком по столу, что бокалы подскочили, — но сам факт, что они осмелились…
Робинтон коварно усмехнулся.
— А может, стоит позволить им захватить меня в плен? Уволочь туда, где они собираются держать меня в заточении, — продолжал он, не обращая внимания на возмущенный взгляд Лайтола, — а потом… — он поднял руку и крепко сжал ладонь в кулак, — пусть боевые крылья обрушатся на этот презренный сброд и доставят в Телгар, где их на веки вечные спустят в самые глубокие Ларадовы рудники — чтобы направить их энергию на полезное дело.
Лайтол бросил на него взгляд, полный упрека.
— Нужно относиться к этому со всей серьезностью, мой друг. — А я что делаю? — подвижное лицо Робинтона приняло грустное выражение. — Я глубоко опечален, что могу стать жертвой в этой неправедной затее. Но, — добавил он подняв палец, — это все же более хитроумный замысел, нежели попытка сжечь ракетное топливо или уничтожить Айваса. И вообще, пора посоветоваться с ним.
— Если бы дело было не в Айвасе… — горячо воскликнул Лайтол и тут же, спохватившись, осекся.
Т'геллан с Сибелом из всех сил старались побороть смех. Лайтол вскочил и вышел из комнаты.
Сибел хотел было последовать за старым Оберегающим, но Робинтон поднял руку, и его преемник снова сел.
— У него имеются все основания для расстройства, — грустно проговорил Д'рам. — Страшно подумать, что есть люди, не желающие принять все то доброе, что сделал для нас Айвас, и они дошли до того, что задумали уничтожить и машину предков, и тех, кто достаточно дальновиден, чтобы оценить ее возможности.
— Но послушайте, — вмешался Т'геллан, — я не представляю, как они смогут добраться до мастера Робинтона. Должно быть, эту деталь плана заговорщики не продумали как следует. Откуда им знать, сколько народа бывает в Прибрежном днем, и сколько ночует?
— Ты, верно, забыл нападение на Посадочную площадку? — спросил всадника Сибел. — Там было продумано все — и лошади, и упряжь. По всему видно, что действовали умелые наемники. И если бы Айвас не сумел защитить себя сам, они наверняка добились бы успеха. Так что не стоит предаваться благодушию.
— Ты прав, Сибел, — поддержал арфиста Д'рам. — Но в том, что так легкомысленно высказал Робинтон, есть доля истины. Если мы хотим узнать, кто стоит за этими попытками, разумнее всего не демонстрировать мер предосторожности и никак не менять наш повседневный уклад.
— Верно.
— Однако нужно все время следить, чтобы Робинтон ни на миг не оставался один.
— Как будто мне это когда то удавалось! — с притворным возмущением проронил Главный арфист.
— Хочу заранее извиниться за свое предположение, — промолвил Сибел, — но если Г'ланар был настроен против нас…
Д'рам протестующе поднял руку, но его опередил Т'геллан.
— Рамота говорила с драконами Древних, — сурово сказал он, — ведь только они могут проявлять какое-то недовольство. Но их всех ужаснул поступок Г'ланара, а от Рамоты ни один дракон не может скрыть свои мысли!
Лицо Сибела прояснилось.
— Тогда эту возможность можно отбросить.
— А вот меня это не особо успокоило, — мрачно заметил Д'рам. — Мы имеем дело отнюдь не с дураками.
— Нет, мы имеем дело с трусами, а они куда более опасны.
* * *
Силиконовая смазка, проникнув в сочленения манипуляторов, восстановила их подвижность. Только средний палец левой руки сгибался не полностью, но это не представляло особого препятствия.
— Что бы мы стали делать, если бы силиконовая жидкость не помогла?
— спросил Манотти, подмигнув товарищам в знак того, что он решил поддразнить наставника.
— Всегда остается запасной вариант, хотя менее действенный и целесообразный, — невозмутимо ответил Айвас. — А теперь, Шарра, будь любезна поместить препарат в камеру и сделай срез под углом, чтобы получить все слои. — Ну, что мы наблюдаем?
— Кольца, пружины и еще штуки, которые ты называешь торами, — ответила Шарра. — Какую-то непонятную слизь, жидкость желтого цвета, странную кашу разных оттенков желтого, белого и серого, и еще какие-то вещества, которые, похоже, меняют цвет.
Тумара задохнулась от отвращения и поспешно отвернулась.
— Вы должны понять, — наставительно произнес Айвас, — что самый важный из находящихся в этой лаборатории приборов — ваш мозг. Вы уже изготовили микроинструменты, чтобы произвести исследование. Теперь каждый из вас должен подготовить свой разум к этой задаче. Итак, Шарра, что ты еще видишь?
Она коснулась микрорезцом какого-то включения в препарате.
— Похоже на металл…
— Тогда иссеки его и еще несколько проб — мы отошлем их для анализа мастеру Фандарелу. Что еще?
— Смесь со множеством непонятных частиц. Одна в середине — пустая… Может быть, желтоватая влага — это жидкий гелий? — продолжала Шарра. — Очень похоже на то, что ты нам показывал во время опытов с жидкими газами… и она закипает, как только попадает в камеру с температурой минус сто пятьдесят градусов. При трех градусах выше абсолютного нуля мы ее еще не наблюдали.
— Вполне возможно, что это гелий. Он пребывает в жидком состоянии при той температуре, которая естественна для зародышей Нити. Выдели образец, потом мы определим его точный состав. — Все это очень похоже на те микроснимки, которые ты нам показывал, — заметила Миррим. — Совершенно верно, Миррим, — согласился Айвас. — Только теперь вы видите все не на снимке, а в натуре. Продолжай, Шарра.
— Что нужно сделать?
— Иссеки еще один слой. Теперь сделай срез — посмотрим, что там у него внутри.
— Интересно! — воскликнула Брекки. — Этот слой совсем не похож на первый. У того внутри были какие-то штуки вроде пружинок, а в этом сплошная мешанина. Ого!
Шарра вонзила лезвие инструмента в препарат — и вдруг стеклянный резец отскочил и прилип к стенке камеры.
— Возможно, они таким образом размножаются, — пояснил Айвас.
— Или, может быть, это паразит, спешащий покинуть гибнущий организм. Весьма любопытно. Ну-ка, попробуй другой слой — посмотри, какая будет реакция.
Шарра постаралась сделать осторожный надрез, но результат был таким же.
— Теперь попробуй проделать то же самое с пружинкой, взятой из первого тора, — продолжал руководить операцией Айвас. — Видите — ничего не произошло. Перед вами два разных элемента данного организма. Раз уж мы начали исследовать совершенно незнакомое существо, нужно изучить его досконально.
— Зачем? — осведомилась Миррим. — Вы должны научиться уничтожать этот организм — так чтобы он не сумел себя воспроизводить и размножаться в пределах вашей системы, — Разве не достаточно, если Нити перестанут падать на Перн? — спросила Брекки.
— Для вас, может быть, и достаточно, но самое разумное — искоренить бедствие навсегда.
Первым пришел в себя Казелон.
— Но ведь если Алая Звезда изменит свой путь…
— Нити от этого не исчезнут? Совершенно верно. Ваша задача — выяснить, как можно уничтожить организм, называемый Нитью, в зародыше. — Не будет ли это слишком самонадеянно с нашей стороны? — спросила Шарра.
— У вас есть для этого все возможности. Даже во время сегодняшнего, весьма краткого, исследования вы уже довольно много узнали об этом организме. И с каждым днем будете узнавать все больше. Возможно, какие-то из этих компонентов — паразиты, симбионты или будущее потомство. А может, и хищники.
— Как прилипалы, которые живут на змеях-землеройках? — спросил Олдайв. — Они прикрепляются к змее и пожирают ее мышечную ткань, пока не насытятся, а потом отваливаются.
— Хороший пример. Так кто же они: хищники или паразиты?
— Мы так и не решили, — ответил Олдайв. — Если взять за основу твое определение, то паразит не всегда причиняет своему хозяину непоправимый вред и сам не может существовать отдельно от него. Хищник же, наоборот, как правило, убивает жертву и переходит к следующей. Поскольку прилипала не убивает змею и та может потом выздороветь, он скорее паразит, чем хищник.
— Нам тоже нужно обнаружить паразитов, чтобы превратить их в хищников, которые наверняка убьют своего хозяина, — наподобие того, как вы выделяли бактерии и превращали их в бактериофаги, способные лечить воспаленные раны.
— И все равно не понимаю, какая от этого польза! — проворчала Миррим. — Скоро узнаешь, — так загадочно проговорил Айвас, что Миррим состроила недовольную гримаску, притворяясь напуганной.
— Шарра, ты уже выделила компоненты, которые нужно будет исследовать дополнительно?
— У меня тут полно какой-то каши, пружинок, металлических штуковин, кусочков и комочков — если ты имеешь в виду это.
— Отлично. Положи их в чашки Петри, и можно переходить к следующим опытам. Нужно исследовать образцы под высоким давлением в атмосфере инертного газа ксенона — он находится вон в том цилиндре. Тогда мы узнаем, действительно ли трубки наполнены жидким гелием. Теперь, если вы откроете контейнер…
* * *
Когда Лесса с Ф'ларом узнали о заговоре против мастера Робинтона, они стали настаивать, чтобы Главного арфиста отправили на «Иокогаму», в Хонсю или обратно в Цех арфистов. — Но я не ребенок, — решительно заявил он, недовольный их опекой.
— Я прожил долгую жизнь и никогда не бежал от опасности. Так не лишайте меня этого права и теперь. Кроме того, если заговорщики узнают, что их жертва скрылась, они просто-напросто изобретут что-нибудь другое, о чем мы не сумеем узнать заблаговременно. Нет, я остаюсь здесь, где со мной в качестве охраны половина файров Перна и другие защитники, которых вы сочтете нужным ко мне прикомандировать. Я не стану убегать, как последний трус! — Упрямо вздернув подбородок и сверкая глазами, он всем своим видом демонстрировал, что любые возражения бесполезны.
Если Робинтон и заметил стражей, которых приставили к нему начиная со следующего дня, то ничем этого не выдал. Мастер Идаролан, разгневанный не меньше других, известил всех портовых мастеров, долго совещался с самыми доверенными из своих капитанов и снарядил самый быстрый корабль в залив Монако. Менолли отправила на помощь Робинтонову Заиру своих Крепыша, Нырка и Кривляку. Вслед за ними в Прибрежном появился Сваки, а с ним еще два дюжих воина. Мастер Робинтон продолжал выполнять свои обязанности на Посадочной площадке и на «Иокогаме», притворяясь, что безумно заинтересован кропотливой работой биологической группы.
Никто не знал, откуда Айвасу стало известно про грозящую Робинтону опасность, но только он вручил мастеру Фандарелу чертеж крошечного устройства, которое Главному арфисту полагалось постоянно носить на себе. Айвас называл его детектором и утверждал, что пока Робинтон будет иметь его при себе, его можно будет обнаружить в любой точке планеты и даже на космических кораблях.
Все друзья Главного арфиста вздохнули с облегчением: если уж за дело взялся Айвас, можно надеяться, что Робинтон в безопасности.
