7
Довольный оказанной ему честью, Барди наслаждался поездкой, он открыл боковое окно роскошного средства передвижения, высунул голову, с любопытством разглядывая проплывавшую мимо местность. Деревья здесь росли в точности такие, как в Ландирии, и прочая растительность не отличалась. А вот домашняя живность, коровы там, овцы, куры, была куда жирнее и спокойнее. И конечно же дорога, пролетавшая под колесами кареты, была не чета ландрийской: карету почти не трясло, можно и чаю попить, и супчика похлебать.
Толстяк, сидевший прямо напротив рыцаря, зсю дорогу как-то уж очень умильно разглядывал его. Барди от неловкости втянул голову и тщетно тытался не встречаться взглядом, невольно чувствуя себя то цыплёнком табака, то сладким пирогом, которого вот-вот коснутся вожделенные руки. Он вертелся, сопел и наконец не выдержал:
— Мы уже близко?
— Нет, но и не так далеко, как хотелось бы, — томно вздыхая, ответил проводник, не отрывая взгляда от краснеющего попутчика.
— Мы точно успеем вернуться до захода солнца?
— Возможно, — промурлыкали в ответ. — Но карета до того удобна, что при необходимости... при острой необходимости можно заночевать и в ней, мой принц. Я уже бывал в таких ситуациях, а вы?
Барди нервно закашлялся, автоматически дёрнул руку, взглянул на часы.
— О, славная вещица! — воскликнул толстяк. — Я тоже люблю украшать себя. Позволите посмотреть поближе?
Барди расстегнул браслет часов и подал их сенешалю, дабы не допустить его прикосновений к своей руке. Вещица подверглась тщательному осмотру.
— Надо же! Кружок блестящего металла, а в середине что-то вроде капли воды, под ней по кругу знаки, и очаровательное металлическое плетение браслета... Шикарно! Я вам завидую, мой принц, вы такой изысканный, наверное, это дорогое украшение, да?
— Научный прибор для измерения времени, — пояснил Барди, дабы не ввести сенешаля в ещё большее заблуждение.
— Изумительно! Вы, оказывается, ещё и науками увлекаетесь?! Ой, а что это мы даже не познакомились? Горголан, — представился сенешаль, сверкая слегка оттенёнными глазами. — Надеюсь, поездка будет для нас взаимно приятной.
Далее Барди вынужден был наблюдать, как его новый знакомый снимает перчатки и закатывает рукава с целью продемонстрировать ему, единственному зрителю, многочисленные украшения, коих на руках и пальцах сего господина оказалось больше, чем в шкатулках Розамунды.
— А время я измеряю вот этим, — прошептал толстяк, вынимая из-за пазухи песочные часы. — Настоящее стекло. Вы знаете, я ещё обожаю рисовать по телу, это чертовски больно, но так восхитительно, благо места на мне достаточно, хи-хи-хи! Хотите, остановимся минут на двадцать, я выйду и покажу, а то здесь темновато?
— Нет, — подскочил Барди, — как-нибудь в другой раз!
— Жаль, — вздохнул сенешаль и резко наклонился к рыцарю: — Но я запомню, что вы обещали, обещали мне, противный!
— Слушай! — Терпение рыцаря кончилось, и он сурово взялся за рукоять меча. — Будешь приставать, пожалеешь. Мне нужна только дракониха, понял?
— О-о-о, какое извращение! — только и сумел выдавить Горголан, после чего запнулся, и на полчаса в салоне кареты воцарилась мёртвая тишина. Но только на полчаса...
— Так вот что привело вас сюда, — сочувственно прошептал сенешаль. — Как я вас понимаю, мой принц: нам, необычным людям, вечно приходится кого-то искать, надеяться, ждать и рассчитывать на взаимность! Я сохраню вашу тайну, будьте покойны, ни один человек не узнает того, что стало известно мне. Ведь мы останемся друзьями, правда?
Барди порылся в карманах джинсов, вынул двадцатипятицентовую монету и протянул ее сенешалю:
— Это тебе на память, и надеюсь, ты действительно будешь помалкивать о том, что здесь было. А теперь очень прошу, Горголан, не доставай меня.
— О, этот медальон как ничто укрепит нашу чистую дружбу! — воскликнул сенешаль, заливаясь слезами и разглядывая незнакомый рисунок. — Какая прелесть, он такой изысканный, прямо как вы... Всё, молчу, молчу.
Затем он приоткрыл дверцу кареты, высунулся, насколько это позволяло сделать его грузное тело, и приказал кучеру ехать быстрее.
— Мой принц, вставайте, дама вашего сердца совсем рядом. — Барди проснулся оттого, что его активно трясли за плечо. — Приехали, мой принц, уже приехали.
Рыцарь продрал глаза, взял мешок с подарками, вышел из кареты и огляделся. Они остановились возле густых зарослей кустарника, сквозь который проглядывалась едва заметная крутая дорога.
— Теперь поднимаемся наверх, подъём не будет легким, — грустно произнёс толстяк. — За мной, во имя вашей любви!
Всюду торчали сплошные колючки, рыцарь ободрал себе руку и по этому поводу даже тихо выругался. Но дружба требует жертв, а он обещал Дзогу помощь.
Через десять минут крутого подъёма они очутились на маленькой площадке у скалы с зияющим мрачным входом в пещеру, очень напоминающую логово его хвостатого друга. Вокруг распространялся знакомый специфичный запах.
Барди взглянул на сенешаля и выдвинул свои условия:
— Представишь меня как принца Ландрийского, скажешь, что я явился по очень деликатному делу, а затем сразу возвращайся в карету, хорошо?
— О мой принц, разумеется, мешать вам в столь интимном вопросе с моей стороны было бы неблагоразумно. Всё будет сделано так, как вы говорите, ибо так и должно быть!
Сенешаль подошел к огромному проёму и крикнул:
— Гейла, покажи-и-ись! Это я, Горгола-а-ан!
Некоторое время было тихо, потом послышался шум, из пещеры показалась оскалившаяся драконья морда и злобно сверкнули типичные для звероящера жёлтые глаза в обрамлении изумительно длинных ресниц.
— Зачем притащился? — Гейла изрыгнула довольно солидный залп пламени, который чуть не опалил гостям волосы. — Опять денег просить для мошенника Диотемия? Так я знаю, что он берёт у меня, а потом даёт соседним королевствам под высокие проценты. Передай ему, пусть лучше сидит на своём троне и не присылает своих сенешалей. А то в следующий раз я решусь и съем тебя — уж больно ты аппетитный, не то что этот худосочный тип рядом. Кстати, кто он?
— Мы приехали совсем по другому вопросу, дорогая Гейла. — Горголан засуетился с объяснениями. — Молодой человек явился сюда прямо из Ландирии, он принц и, в общем, хочет тебя сосватать. Его зовут Барди, он очень, очень изыскан и увлекается науками... Ну вот и всё, я пойду. Удачи тебе, противный. — Последние три слова были сказаны на ухо рыцарю, который на прощанье был поцелован в щёчку, после чего Горголан поспешил удалиться.
— Ландирия, — задумчиво произнесла Гейла, с недоумением глядя вслед быстро удаляющемуся толстяку; будто вспомнив что-то, она резко перевела взгляд на Барди и стала его изучать. — Принц Ландирии... Жалкая страна, надо сказать... Интересно, что может мне предложить двуногое существо из этой всеми забытой дыры? Помнится, там еще обитал оборванец по имени Дзог, не так ли? Когда мы встретились с ним лет сто назад, он едва не умирал с голоду. Получилась целая история...
— Именно насчёт Дзога я и пришёл с тобою говорить, — прервал её Барди, решив сразу приступить к главному. — Он предлагает тебе свою пещеру, хвост и пламя, в общем, как говорят двуногие, руку и сердце.
— Уж не думает ли он, что я его содержать буду? — Гейла снова разразилась огнём, но исключительно от негодования, без намерений лишить свата жизни.
— Он сильно разбогател в последнее время, уважаемая, — сделал шаг вперед рыцарь. — Располнел и стал богатым!
— И ты можешь это каким-то образом доказать?
Барди осмелился сделать еще несколько шагов в сторону драконихи и высыпал содержимое мешка прямо перед ее чудовищной мордой.
Гейла изумлённо открыла пасть, уставившись на дары:
— Ты утверждаешь, что все эти красивые предметы золотые?
— Да, исключительно золотые. Можно ли считать его состоятельность доказанной, ваше огнедышество?
— Зови меня просто Гейлой. Знаешь, на первый взгляд неплохо, и даже очень хорошо. Стоит подумать... А у Дзога есть еще такие полезные и красивые вещи?
— Да, Гейла. В большом количестве.
— Насколько в большом?
— В двадцать раз больше этого.
— Да ты что?! Вообще-то, если подумать, когда-нибудь всё равно придётся связать свою жизнь с каким-нибудь чешуйчатым болваном. Но всё же потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Ведь драконы не устраивают свадьбы, как делают двуногие, материально это выгодно...
— А сейчас нельзя решить?
— Знаешь, Барди, давай начистоту. Супруг мне не очень-то и нужен, но Дзог, похоже, не совсем пропащий, передай ему это. Пусть радуется и собирает свое имущество, а через месяц-другой со всем скарбом жду его у себя. Может быть, у нас что-нибудь и получится...
— Если я правильно понял, то ваш ответ — твердое «да»?
— Ага, в самую точку. А сейчас уезжай, мне тут доесть кое-что надо...
Гейла скрылась в темноте своего логова. Барди не без удовольствия отметил, что выполнил дружеский долг сполна. Кажется, проблема размножения Дзога решена окончательно.
В замок вернулись засветло...
— А я переживал, пока тебя не было, — встретил товарища Горо. — Колдовал на удачу и на любовь. И каков результат?
— Всё в порядке, а вот насчёт любви, — рыцарь вспомнил своего активного попутчика, — ты даже перестарался, но главное — Дзог реально сосватан! Эта милая зверюга согласна, и через месяц наш ящер перебирается в новую квартиру на правах молодожёна.
— А почему только через месяц?
— Потому что она должна привыкнуть к мысли, что выходит замуж, — пояснил Барди, закатывая глаза.
— О чем тут думать? — привычно закряхтел маг. — Любая женщина, даже такая страшная, как женщина-дракон, расцветает при одной мысли о браке.
— Да, она очень даже расцвела, когда увидела подарки.
— Нет, думаю, ты ошибаешься, если что-то и подействовало, то, несомненно, моя несокрушимая магия!
— Или магия, или золото — не вижу разницы: и то и другое когда-нибудь исчерпывается.
— Ну и ладно, чего спорить-то, — согласился чародей. — С Дзога причитается, на этот раз он не отвертится, пройдёт пара десятилетий, и в его сторону даже самка занюханного ужа не посмотрит.
— Не обижай нашего общего друга. Тебе ведь никто не ставит в упрёк твой возраст, а Дзог, по драконьим меркам, ещё вполне молодой. Может, ты из зависти на него наговариваешь? Брось, успокойся, я и тебя могу сосватать, но это потом, как побьём диких людей. Поздно уже, в конюшню идёшь?
— Я?! В конюшню?! За кого ты меня принимаешь? Я несовместим с убогими ночлежками! Иди на конюшню, в свинарник, в курятник, если хочешь, но маг моего уровня лучше заплатит немного меди и проведёт ночь в тёплой комнате на мягкой кровати с кружкой горячего молока. Конечно, ты получил от Диотемия апартаменты люкс, и никаких тебе забот — иди на конюшню, к слугам, старый Горо. Поэтому мне, талантливому старику, приходится самому о себе заботиться! О молодёжь, о нравы...
Метод Диотемия, призванный воспитывать в людях честность, имел поразительный эффект: к утру всё закупленное осталось в целости и сохранности. «Не мешало бы и в Ландирии публично отрезать пару-другую носов и ушей. Отрубать руки, ноги вряд ли целесообразно, ибо уменьшится мощность человеческих ресурсов, но профилактика себя оправдывает», — размышлял Барди, покидая территорию замка.
Лошади с трудом волокли тяжести, и будь у них характер, как у мага Горо, они бы давно устроили забастовку. В сопровождении королевской охраны обоз беспрепятственно достиг погранзаставы. Начальник стражи досмотрел товар, рыцарь оплатил пошлину, попрощался с сандрийским отрядом, и далее колонна продолжила путь самостоятельно.
Вскоре показался знакомый дуб. Дракон находился в том самом положении, в каком его здесь оставили — на боку, живот рядом, в состоянии лёгкой дрёмы.
— Двести лет я мечтал об этом, как о несбыточном счастье, — признался Дзог, когда его наконец растолкали и информировали о сватовстве. — У меня будет своя половинка, хозяйка пещеры, а потом и драконники пойдут! И когда же произойдёт это событие?
— Через месяц или два, ровно столько времени надо Гейле, чтобы привыкнуть к мысли о замужестве. Ещё она настаивает, чтобы ты переселился к ней со всем своим имуществом.
— А она не может переехать ко мне со своим?
— Может, но явно не хочет, видимо, её пещера гораздо более комфортная. Твоя инициатива, следовательно, тебе и придётся делать, как она пожелает. Уж поверь, твои жилищные условия никак не ухудшатся.
— Да, придётся пойти к ней. — Дракон изрыгнул облачко дыма. — Женские капризы, ничего не поделаешь.
— И раз уж ты как минимум ещё целый месяц у нас, не будем терять время, используем тебя для борьбы с дикарями! — Рыцарь напомнил дракону о делах земных, не самых приятных, но важных.
Они опять заночевали на берегу озера, но на этот раз привидения не появлялись и никто не покушался на хвост Дзога. Внушающее страх чудовище сопровождало колонну на лесной дороге, где их видели дикие люди, но нападать не осмелились.
Барди объявил Дзогу, что он официально зачислен в армию Ландирии в качестве вездеход-вертолёт-огнемёт-бронетранспортёра на мясном пайке, а на такой должности скрываться от людей не было смысла.
— Наоборот, — объяснил Барди. — Тебя должны видеть, пускай и солдаты и мирные крестьяне привыкают к тебе, чувствуют твоё плечо, то есть это... крыло. Ты — воплощение нашей мощи, неприступности, несокрушимости — в общем, прекрасный символ победы!
Дракон прельстился новой звёздной ролью, и теперь ему явно не хватало кинокамер и софитов.
На привале в селе Пошёлвоне Дзог собрал вокруг себя крестьян, зачитал им отрывки прежних ролей, спел несколько песенок и в заключительной части импровизированного шоу под всеобщее ликование громогласно объявил, что к своей свадьбе истребит диких людей беспощадным пламенем. За вселённую надежду дракон получил от пошёлвонцев одну тощую корову и стриженую овечку.
Колонна прошла сквозь очередной лес, не повстречав ни одной подозрительной личности, и уже к вечеру стояла перед замком. Король Рогональ выскочил навстречу невзирая на недуги.
— Пива привез? — был первый его вопрос.
— О пиве мы не договаривались, ваше величество, вы его сами варите!
— Так-то оно так, но, пока тебя не было, ко мне пожаловали гости, и мы всё выпили, не дождавшись конца перментации. — Рогональ по-детски наивно развёл руками.
— Ничем не могу помочь, мы везли более важные веши.
— Неужели такие есть?! — Король был явно разочарован. — Ничего не может быть важнее пива!
— Забыли уже наш последний разговор, папа! — сухо напомнил Барди. — Я ваш долг перед Сандирией погасил? Погасил. Оружие и припасы купил? Купил. К войне готовлюсь. А вы пиво распиваете! Дикие люди, между прочим, снова напали на меня по дороге, чуть ногу не оттяпали, и... Кстати, а почему это принцесса меня не встречает?
— А то не знаешь её занятий! Я хоть и пью, но тебя встретил, а дочь не пьёт, да не может одно место поднять, всё любуется на подвижные картинки, твой подарок, кстати. Разговаривать не по-нашему стала, не поймёшь: то ли ругается, то ли радуется, не в себе доченька... Эх, ну хоть бы один бочонок, горе мое горькое!
Король пошатнулся и тяжёлой походкой поплёлся к замку. Вдруг он что-то вспомнил, что заставило его повернуться и заговорить вновь.
— Да, забыл сказать... — Его мутный взгляд рассеянно гулял по всей процессии. — Эти гости, ну, которые ко мне притащились, я их это... не приглашал, они сами пришли. Говорят, что ищут защиты от диких людей.
— И что же?
— Я их успокоил, говорю, — взгляд Рогоналя постепенно сфокусировался на зевающем Дзоге, — этим занимается принц, принц, говорю, всё уладит. Ой!
— В каком смысле «ой»?!
Глаза Рогоналя внезапно выкатились из орбит, он только-только сейчас понял, что за страшилище скромно здесь стоит.
— А это ччччто зззза ччччудище? — Король указал трясущейся рукой на причину дрожи в голосе. — Отттткуда оно вззззялось?
— Его зовут Дзог, папа, — улыбнулся Барди. — Дзог, поклонись его величеству королю. Исключительно порядочный дракон, настолько хороший, что является частью наших вооружённых сил. Ландрийцы должны к нему скоро привыкнуть, и вы, разумеется, тоже.
— Ну и мода у вас, молодых... — с трудом откашлялся Рогональ. — Тащите в дом всех подряд. А ведь его небось кормить надо и выгуливать... Кто этим будет заниматься? Папа король?! Ни за что! Пойду в подвал, подлечусь.
Барди застал жёнушку в весёлой музыкальной тряске, в наушниках, совершенно оторванной от окружающей обстановки. Махание рукой перед её носом результата не дало, пришлось вырубить аппаратуру.
— Какого дьявола, идиот?! — взвизгнула принцесса вместо: «Здравствуй, любимый» или более страстного: «Возьми меня, я так скучала». — В такой клёвый момент! Предупреждать же надо — я напугалась, думала, кумулятор сломался.
— А как насчёт того, чтобы поздороваться с мужем? Я, между прочим, в Сандирию ездил, жизнью рисковал, и не только своей, но, слава богу, обошлось. Это тебя совсем не волнует?
— Ну ладно, ладно, привет. Привёз мне что-нибудь?
— Нет, там не было ничего интересного.
— Как это не было? Каждый дурак знает, что в Сандирии шьют великолепные платья!
— Ты не говорила, что нуждаешься в платьях, и твоих размеров я не знаю. Мы же там не шопингом занимались, это была исключительно служебная командировка, все средства строго рассчитаны на государственные цели.
— Настоящего мужчину о таких вещах, как платья, не просят, он сам должен догадываться! Значит, ты меня не любишь, и нечего тут пыль в глаза пускать служебными командировками. Пока тебя не было, я только и мечтала, что ты мне привезёшь, все глаза проглядела и, выходит, надеялась напрасно?!
— А обо мне самом ты вспоминала?
— Конечно, вспоминала, кто же ещё мне подарки привезёт...
— Здорово, — невольно содрогнулся Барди. — Ты просто идеальная жена!
— Да, во всем королевстве не найдёшь большего совершенства, чем я, и впредь любовь ко мне доказывай дарами. Чтоб я больше не слышала, что ты не вспомнил обо мне!
— Я всё время о тебе думал, твой образ не выходил у меня из головы, — примиряюще признался рыцарь.
— Доказательств нет, — отрезала Розамунда. — А раз нет доказательств, то будешь наказан — ночью прикасаться к себе не позволю!
— Но почему, дорогая? Я так тебя люблю!
— Оно и видно. Включи мне музыку. — Розамунда поправила наушники и прикрыла глаза.
Барди был потрясён, его отношения с принцессой сворачивали не в ту сторону, эта сцена разборок его словно по голове шарахнула... А столько было надежд, томного ожидания объятий, поцелуев, страстной ночи по возвращении, и где всё это?! В глубокой задумчивости он побрёл во двор, над которым широко раскинулось синее звёздное небо. Эту ночь принц Ландирии провёл на конюшне...
