— Я расскажу вам все о том, как надо писать книги!

Робкие высказывания друзей, что их интересует исключительно информация по Заброшенному Лесу, не произвели на сего ученого мужа ровным счетом никакого впечатления. Он восторженно плыл в собственном монологе, как муха в сладком вине, булькал цветистыми оборотами, всплескивал метафорами и исходил пеной на благодарных слушателей.

— Запомните, всего сюжетов не так уж и много. Десяток-другой, не больше. Ну, там, — любовь, вражда, месть, поиск, измена, дружба, вера, чудеса. Смешаешь их в нужной пропорции, — и вот оно, зелье, способное увлечь толпы. Добавим богатство и выразительность языка, злободневность и динамичность, философию и лирику, тайну и неожиданный финал — и вот он, шедевр на века и кусок хлеба на ближайший год для изможденного талантом писателя.

Но не будем говорить обо всей литературе, остановим свое внимание на короле жанра — книгах, описывающих текущую действительность, — где есть мечи и магия, короли и волшебники, отважные герои и отвратительные монстры.

Во— первых, нам нужен герой. А у героя должно быть имя. Героическое. Под стать герою. Желательно, чтобы в имени были буквы Р, можно X или Г. Вы спросите, почему -да потому, что буква Р (и в меньшей степени X) сразу внушает мысль о силе, мужестве и храбрости героя. Недаром же столь много слов, связанных с войной и битвами, имеют этот рычащий звук — угроза, агрессия, кара. Даже само слово «война» на большинстве известных языков тоже содержит эту букву (правда, в нашем собственном языке ее содержат слова «драка», «свара» и им подобные, но это лишь говорит о том, что мы миролюбивы и нам несвойственно развязывать войны, если можно обойтись мелкой потасовкой).

Имя не должно быть очень длинным, чтобы читатель мог его запомнить и произнести без смеха.

Затем герою нужны друзья, причем так, чтобы все основные функции боевой единицы оказались заполненными: возможность влепить заклинание промеж ушей, расплющить кого-нибудь дубиной, стащить любую вещь (как муравей, все, что не более чем в тридцать раз превышает собственный вес), при этом аргументировано доказав, что она лежала плохо. Пригодится также умение глупо шутить друг над другом, и последний обязательный компонент — талант находить нелогичный выход из неочевидной ситуации, который по идее никогда и не мог бы сработать, если бы не фантазия автора и железная воля к победе его героев.

Урчи оглядел своих товарищей и удовлетворенно кивнул: все было на месте, хотя и не лучшего качества, если подумать об их умении применять магию, не особом желании решать проблемы силовым путем и, в конце концов, о неведомом авторе сюжета, который тоже не слишком их жаловал своей благосклонностью, добротой и участием.

— Далее нам нужна завязка, ведь не может же герой начинать бить всех просто потому, что у него проснулись силы богатырские (даже в жизни обычно выискивают для этого подходящий предлог). У него должны украсть невесту, или на родную землю несметные полчища врагов нахлынули, или ощутил он в себе невиданный дар и хочет принести пользу людям, на худой конец, в детстве главный злыдень у него похитил любимую погремушку, которая на самом деле, оказывается, миниатюрный аналог нашего мира, портящийся от нахождения в злодейских руках.

Ни в коем случае не надо забывать о стандартных комбинациях слов, без которых не будет у постоянных читателей чувства узнавания. Например, невеста должна быть горячо любимой, злодей — коварным, трус — лицемерным, а волшебник мудрым. (Надеюсь, по ходу нашей истории, вы начинаете понимать, что, по крайней мере, последнее высказывание легендам свойственно несколько преувеличивать.)

Все огрехи в стиле, включая смысловые неточности, корявые фразы или одинаковый словарный запас туземца, профессора и короля надо объяснять уникальным видением мира автором.

Нужно не забыть сдобрить свое произведение порцией глубоких философских сентенций о том, что мир есть вечная арена борьбы Добра и Зла, что даже самый маленький и незначительный элемент головоломки может оказаться решающим, что добру свойственно чаще превращаться в зло, нежели в обратном направлении, что при таком, как у нас, «сегодня» «завтра» нам вообще не грозит и что рай и ад отличаются малым: одни считают свою жизнь раем, а другие — наоборот. Следует также раскрутить идею цикличности мира и головокружения от подобной жизни… Неплохо бы показать борьбу индивидуальности с фатумом и то, как человек способен сам превратиться в безжалостный рок, — в общем, мало ли найдется тем, где можно витиевато рассуждать часами, так и не дав ясного ответа, объясняя это тем, что понятные решения бывают только в простых задачах.

Но также понадобится и персонаж, способный попасть в дурацкую ситуацию, отпустить не к месту шуточку, ввязаться в потасовку, спорить с властелином мира, заболеть неизвестной науке болезнью, испугав докторов, и вылечиться, случайно ошпарившись кипятком. (При этих словах все начали оглядывать друг друга, сладострастно примеряя на других эту роль, пока наконец после долгих колебаний, взгляды все же не сошлись на Урчи, хотя и эльф — кто сомневался? — и юный великан из рода Зарлингов, и даже драконий пес могли бы похвастаться подобными талантами.)

Не забудьте описать главного изверга, изувера и кровопийцу. Желательно привести какой-либо пример его страшных злодеяний, чтобы не оставалось ни малейших сомнений в его подлости и справедливости возмездия. Например, если он теряет в главной зале дворца волшебную иголку (кстати, что за мания наделять колдовской силой предметы, которыми так легко пораниться? Почему так редко встречаются магические кресла-качалки, заколдованные опахала или волшебные перины? Ковер-самолет — пример неподходящий, так как о безопасности там тоже говорить не приходится), то требует, чтобы ему пели и плясали сотни босоногих детей (в идеале — девочек), пока кто-то из них не найдет пропажу наиболее простым и действенным способом.

Не надо очень много имен и собственных наименований — читатель с плохой памятью запутается, а с хорошей — еще все вам припомнит и будет занудно интересоваться, что же с ними со всеми стало.

Наилучший вариант — это вводить персонаж и в той же главе либо его сразу и ухлопать, либо услать в дальние страны на новые подвиги и свершения. Подобный подход позволит показать глобальность повествования, серьезность и подлинный трагизм. Допустим, встретился старинный друг, и, пока читатель еще к нему не привык, следует убрать его наиболее болезненным и запоминающимся способом. Талантливые авторы с тонкой интуицией могут продлить время знакомства и выдержать момент, когда читатель уже успел сильно привязаться к персонажу, но тот не успел ему еще надоесть.

Обязательно нужны научные объяснения природы мира, сущности магии и психологии участников. При этом автор обязан показать широкую эрудицию и знание тонкостей всех профессий — от золотошвеи и ювелира до астролога и гончара. Нужны ссылки на признанных авторитетов в этой области. Хотя здесь тоже бывают проколы, — книгочей нахмурился, — недавно я, например, окончательно разуверился в книге великого историка Нурлимса, которой уже более пяти сотен лет, где он рассказывал о диких племенах Ализора — мы лишь недавно столкнулись с ними. И новейшие исследования показали, что они не могут относиться к людям, так как у них у всех ладони рук и язык окрашены в фиолетовые тона, — а мы знаем, что это свойственно только представителям семейства собачьих. Я сразу же разочаровался во всем, что писал Нурлимс: как он мог быть настолько необразован и недальновиден, чтобы не распознать сразу такой очевидный факт. Правда, потом выяснилось, что наши исследователи ошиблись, и окраска эта связана с соком местного тростника, который является любимым напитком туземцев, и если их отмыть, то они такого же цвета, как и все мы. Но с тех пор червь сомнения меня не оставляет: неумение следить и следовать за прогрессом — страшный грех.

Не забудьте об истории страсти и любви главного героя — это непреложный компонент успеха любого приличного произведения. Только не надо совершать распространенной ошибки — если посвятить этой теме слишком много времени в книге, никого не удастся убедить в серьезности и важности остального текста. Поэтому любовь должна проходить глубоко, но вскользь, чтобы не отвлечь от подвигов и приключений. Также не рекомендуется вставлять фразы, принижающие женский или мужской род в целом, хотя, скажем прямо, они этого заслуживают. Заметили? Кто именно они — из контекста неясно, каждый читатель выберет близкое себе. Не надо непродуманных неоднозначных высказываний: например, фраза «она потратила десять лет на умение загадочно улыбаться» может быть слишком коварной, чтобы вставлять ее в текст.

Когда пишете, контролируйте себя, чтобы в текст не вкралось слишком много фраз, призванных ткнуть мир носом в вашу гениальность. Поэтому восклицания типа «доживу ли я до того времени, когда к моим книгам будут писать поясняющие комментарии и толкования?» лучше мягко сглаживать.

Существует принцип ситуативного авторского права — проще говоря, от кого первого услышал, тот и автор. Поэтому не бойтесь заимствовать у других — многие читатели впервые прочтут чужую мысль в вашей книге и потом с пеной у рта будут доказывать ваше авторство всем остальным, невзирая ни на какие аргументы.

По возможности избегайте прямой речи — сказать, что его монолог блистал остроумием, подкупал подлинностью чувств и поражал глубиной мысли, значительно проще, чем, в самом деле, придумать подобный монолог.

Помните, сюжет, где все следует жесткой логике и ни одну из глав нельзя ни убрать, ни добавить, крайне опасен — его будет сложно расширять, когда читатели начнут осаждать ваш дом, требуя продолжить повествование. (Если вы изначально не надеетесь на всемирное обожание и поклонение, то даже не стоит брать в руки перо, — только знание своей цели позволяет добиться достойного результата!)

Обязательно пишите сериями — и вам нового не придется придумывать, и издателям продавать приятнее. Да и читатели привыкают к героям — как дети, безутешно ревут, когда любимый персонаж больше не встречается в книге, возмущенно галдят, когда они прощаются друг с другом, и закатывают истерики, если в каждой книге с миром и героями приходится знакомиться заново.

При этом всякую следующую книгу надо писать все толще и все быстрее — читатель настаивает, знаете ли. Но будьте готовы к возгласам: «Не тот уже, стареет» или «Исписался давно, завязывать пора», — чуткость преданных поклонников и дружеское одобрение, вот что вдохновляет на новые подвиги.

Главы надо собирать, как из кубиков, чтобы всегда была возможность добавить парочку сюжетных ходов. А случайным перемешиванием и расположением их в произвольном порядке можно постигнуть глубину смысла и добиться неожиданных новшеств в самом жанре: повествования от результата к причинам и истокам истории, включая параллельное развитие событий или парадоксы толкования, где одно и то же происшествие рассказывается по-разному всеми его участниками, а то и приводится следствие без объяснения причин, или с пропусками в цепочке фактов, что придает сюжету объемность и жизненность.

Нет, конечно, и мне встречались отдельные субъекты, требующие от повествования логики, а от персонажей — накала страстей и эмоций, но эти мечтатели хотят найти в книгах то, чего им так недостает в реальной жизни: где вы видели в ней логику и справедливость и как часто встречали в людях подлинные глубокие чувства и характеры?!

Всякий уважающий себя автор знает: обязательно нужна неожиданная концовка. При этом неважно, что она не следует логике сюжета. Даже еще лучше — писать, не зная заранее, чем все кончится. И всучить, например, тайный артефакт, вершащий судьбы мира, в подкладку плаща нанятого на последнем переходе слуги. Или, например, превратить злобного дракона в красавицу-принцессу, в которую мгновенно влюбляется главный герой (или наоборот — тоже производит должный эффект). Помните, героем или злодеем может стать вообще каждый из описываемых персонажей. Насколько это соответствует предыдущим словам и поступкам — не особо важно. Намотайте на ус: если вы заранее дадите хотя бы намек на подобный исход, кто-нибудь наверняка догадается, а так вас ждет репутация магистра тайн и загадок.

Мало того, концовка не должна быть однозначной. Добро, конечно, победит, но нужна недосказанность. Либо главный злодей не погиб, либо дитя неизвестно от кого, на крайний случай друг и соратник усомнился в правильности выбранного пути.

— Интересно, а что он нам читает лекцию, как будто мы собираемся писать книгу о своих похождениях?

— Тут дело такое. Только самые предусмотрительные люди начинают писать свои автобиографии сразу, как освоят грамоту. Тем же, кто не видит себе немедленного места в вечности, лучше не зарекаться ни от добра, ни от зла, а потому кто знает, может, однажды, старому и больному, тебе захочется рассказать о своих странствиях многочисленным внукам. (Ярл, к которому была обращена эта тирада, смотрел на перспективу заняться писательским ремеслом с изрядной долей скептицизма.)

Урчи, который понял, что мастер-класс по изготовлению нетленных шедевров мировой литературы может длиться вечно с перерывом на сон, обед и учетом восьмичасового рабочего дня, решил вернуться к цели их поисков.

— И все же не подскажете ли нам, чего именно стоит ждать от Заброшенного Леса и по каким признакам нам следует искать деревья Арборея?

Книгочей, которого столь приземленный и прозаический вопрос покоробил и остановил в вольном полете над безбрежным океаном его суждений, оскорбленно повернулся и проинформировал:

— Все, что известно про Заброшенный Лес, вы можете найти в толстенном талмуде на второй полке слева, если, конечно, — добавил он ядовито, — кто-нибудь из вас вообще умеет читать. Но вам это не поможет — деревья Арборея уже более ста лет не растут в Заброшенном Лесу, — их вырубили под корень во время Великой Осады: они массивны, прямы и почти не подвержены горению и поэтому были очень популярны в качестве таранного орудия.

Но я знаю, у кого их можно найти, — вам нужен могущественный волшебник Ахтиох, который вот уже более 300 лет безвестно проживает в Ахтихии — богатом городе на перекрестке торговых дорог, что в трех днях пути отсюда. Я помню, в свое время он сильно интересовался этими деревьями и даже взял себе несколько саженцев, на вырост. А-а, вас интересует, случайно ли совпали имя волшебника и название города? Что? Нет, это не волшебника назвали по месту, где он родился. Напротив, он основал этот город, его там должен знать каждый.

Они уже поспешно уходили от книгочея, а вслед им все неслось:

— Куда же вы! Я могу рассказать еще больше о том, как надо критиковать книги!