ГЛАВА 5
Дела семейные и общественные
— Свет, ты не знаешь, так случайно совпало или в этом мире уже матриархат наступил? — Получив последнюю телеграмму, Боня пошел посоветоваться к подруге. — К нам тут три делегации едут, и все три бабы возглавляют. Или девушки…
Разговор происходил в шатре, Света была в человеческом облике, вся из себя симпатичная. Боня даже забыл, о чем спросил, а просто обнял ее и зарылся носом в волосы. Кстати, чем от драконши пахнет, он затруднялся определить. Точно не потом. Но и не духами. И не дымом, хотя что-то неуловимое и чувствуется. Главное, что приятно.
— Да, хотел спросить, тебе когда золото делать? — неожиданно для себя самого перескочил он на новую тему. — Я ж тебе давно обещал, тут мы вроде надолго остановились. Дом, правда, строить только начинают, но пещеру ты уже шикарную вырыла. Я был потрясен. В моем мире таких горнопроходческих машин не было. Может, подрядимся когда-нибудь дороги в горах строить? Тебе любой тоннель прорыть — раз плюнуть!
Однако Света его шутливого тона не приняла. Более того, эмоции от нее пошли какие-то непонятные, близкие к панике. По крайней мере, нервничала она очень сильно.
— Бонь, нам поговорить надо…
Боня не то чтобы напрягся, но определенное беспокойство ощутил. Подруга явно настроена на какой-то неприятный разговор. И непонятно, по какому поводу, вроде все нормально складывается. Ему очень нравилось, что за год с небольшим их со Светой отношений они эти самые «отношения» ни разу не выясняли. Задушевные разговоры были, и довольно часто. А нервы друг другу не трепали. И не надо. Привык, что веет от подруги только спокойствием и доброжелательностью. Сразу как-то уютно и хорошо на душе делается. Ну да не все коту масленица. За счастье и уют бороться надо. Они того стоят.
— Света, пещеру ты рядом вырыла. Значит, уходить от меня не собираешься. Так к чему такой тон? Тебе золота надо не сорок килограммов, а сорок тонн? Сделаем! — попробовал пошутить он.
— Даже не знаю, как начать… Я хочу, чтобы ты Улдуз тоже в жены взял!
— Зачем?! — Боня немного опешил. — Я же тебе столько раз говорил, что мне с тобой хорошо и одной тебя мне вполне достаточно. Нет у меня потребности жениться на всех симпатичных женщинах, которые на глаза попадаются. Или у тебя пунктик, что в клане должно быть много жен?
— Ну ты же о драконах очень мало знаешь…
— Между прочим, только то, что ты мне рассказывала.
— Да я собиралась, все решиться не могла. — Драконша сделала паузу, пару раз вздохнула и продолжила: — Ты знаешь, какого размера драконье яйцо?
Боня честно ответил:
— Понятия не имею. Наверное, большое?
— Больше ведра. А полная кладка — двенадцать яиц.
— То есть ты хочешь сказать, — догадался Боня, — что родить ты их сможешь только в драконьей ипостаси?
— Их сначала вырастить надо. В человеческом обличье можно только зародыш оплодотворить, а яйцо только потом вокруг формируется. И занимает это около полугода. В человека при этом перекидываться нельзя. Вообще!
— То есть полгода ты все время будешь только драконом, — начал Боня, но Света его перебила:
— Много дольше. Потом кладку еще высидеть надо. Нет, драконы на яйцах не сидят, — поспешно сказала она, увидев, что Боня заулыбался. — Яйца почти все время в драконьем пламени находиться должны. То есть мама рядом с кладкой находится и каждые несколько минут на яйца струю пламени направляет. Даже поесть толком отойти нельзя. И так еще полгода. Да и потом от маленьких дракончиков тоже не отойдешь, пока соображать не начнут и в людей перекидываться не научатся. А это не раньше чем через три года, а чаще лет через пять-шесть. И поручить за ними следить никому нельзя. Они пламя с рожденья выдыхать умеют. Так что в человеческой ипостаси к ним подходить просто опасно.
— Понял, ты обеспокоена тем, что несколько лет ты не сможешь перекидываться в человека, и с личной жизнью у нас будут проблемы. Вот если бы я был тоже драконом…
— Боня! — снова прервала его подруга. — Почему ты решил, что представители нашего вида сексом именно в драконьей ипостаси занимаются?
— Не понял?
— В драконьей ипостаси у мужчин даже органа соответствующего нет. Ты когда-нибудь видел, как ящерицы спариваются? Вот и у нас все почти так же. Надо задрать хвост, изогнуться в немыслимой позе. А твой партнер изгибается не менее немыслимо, но в другую сторону. И норовит плеснуть тебе под хвост пару ведер жидкости в надежде, что хоть что-то попадет куда надо. То есть яйцо оплодотворить так можно, а удовольствие получить — нет. Одна радость, что это безобразие длится всего секунд пять.
Боня попытался представить. Немного замутило.
— Ты так образно рассказываешь. Опыт имела?
— Один раз сдуру по молодости. Не сердись! До твоего рождения не знаю сколько тысяч лет еще было. Мне теперь тоже никого, кроме тебя, не надо. — Драконша срочно сменила тему: — Но ты же мужчина. Несколько лет без секса точно не выдержишь. А если даже и выдержишь, зачем мучиться? Я к Улдуз ревновать не буду. Девочка хорошая, порядочная, сама хочет. Ты ей нравишься, к тому же авторитет у хифчаков у нее тогда до небес поднимется. И я ей почти обещала…
Боня задумался. Это ж надо! Кому рассказать — не поверят. Жена уговаривает взять вторую жену! И не для секса втроем, а просто о нем заботу проявляет. А он, имея возможность после божественного апгрейда хоть с десятком женщин сексом заниматься, еще сопротивляется. Ну не султан он по духу! Ему домашнего уюта хочется, а не чтобы много баб было. Хотя Улдуз ему в принципе нравится. Не было бы Светы, может, и сам бы за ней ухаживать начал. Но сейчас…
— Света, а тебе самой зачем все это надо? — наконец выдавил из себя он. — В конце концов, как я буду обходиться без секса — это мое дело. Буду к тебе приходить, жара меня, ты знаешь, не пугает. Подержусь за тебя, хоть и в драконьей ипостаси, все легче станет.
Подруга захихикала:
— Приходи, конечно! Но Улдуз тоже не гони. И не переживай. Драконов в кланах от ревности быстро отучают. А так и тебе лучше будет, и мне спокойнее. Не надо нервничать: придешь — не придешь, увел тебя кто или нет? Буду знать, что за тобой Улдуз присмотрит. И поможет, если что. На нее можно положиться.
Тут Боня неожиданно вспомнил, с чего он начал разговор. Кажется, матриархат бывает даже при условии, что жен у тебя несколько и все — верные и заботливые…
Дальнейший разговор уже свелся к тому, что брак надо все-таки оформить какой-нибудь церемонией. Причем брак не только с Улдуз, но и со Светой (Боня настаивал). То есть церемония должна была позволять многоженство и не иметь отношения к официальной религии в Визе или у алов (там — жесткая моногамия), но при этом быть авторитетной. Если женишься «по-настоящему», то и церемония «настоящей» должна быть.
В разгар обсуждения с советом влез Иситай. Подслушивал он, что ли? Наверняка подслушивал. Любопытный, черт!
Призрак предложил провести церемонию по обычаям своего народа. В смысле циньцев. И даже готов был ее сам провести, если ему помогут материальный реквизит двигать. Призрачными руками — не умеет. Назывался обряд «сумеречная церемония», проводился ночью и допускал одновременную женитьбу на двух и более девушках, являющихся сестрами (или более дальними родственницами). Этот обряд официально признавался всеми кочевниками, для которых циньцы были большим авторитетом. Драконам же любые церемонии были по барабану, но в данном случае они скорее признавали этот обряд, чем нет. В древности циньцы были единственным, кто с драконами ладил. Оставался вопрос: можно ли Свету и Улдуз считать сестрами? Иситай думал, что можно, и брататься им для этого не нужно. Боня ведь все-таки бог. А Света и Улдуз — его жрицы. Улдуз официально в Улуг-Улусе мемориальный храм возглавила. А Света — как единственная драконша и постоянная спутница. Так что сестры.
— Раз специалиста устраивает, пусть так и будет, — решил Боня. — Бред какой-то, но хоть со Светой наконец отношения узаконю…
Улдуз прилетела на следующее утро, в гамаке, который нес эскадрон пикси. Сговорились, что ли? Гоняла пикси по кругу, пока Боня не вышел посмотреть, что происходит. Тогда с криком: «Лови меня!» — девушка спрыгнула ему прямо на руки. Метров с пяти. Боня не понял как, но поймал и даже сам удивился. За что и был награжден долгим поцелуем. Хотел было возмутиться, но вспомнил, что обещал на ней жениться, и промолчал. Тем более ему понравилось.
«Может, я скрытый кобель?» — грустно подумал он.
С рук Улдуз спускаться не желала, а, чуть отстранившись, требовательно смотрела на Боню. Хорошо хоть в эмоциях особой уверенности не чувствовалось. Скорее робкая надежда. Это добавляло оптимизма, что не все так уж плохо. Но что-то сказать надо. И от своего имени. Не за Свету же прятаться.
— Улдуз, как ты относишься к идее выйти за меня замуж? Вместе со Светой?
Эмоции сменились восторгом. Даже приятно стало. Девушка завизжала и снова присосалась к нему поцелуем. Значит, относится положительно.
Пока думал, что делать дальше, оказалось, что все уже решили за него. Рядом стояла Света.
— Прости, но нам с ней надо поговорить, — чуть не хором заявили обе.
Боня опустил Улдуз на землю и, решив, что пора привыкать, прижал к себе сразу обеих и по очереди поцеловал. В общем, понравилось. Что-то в этом есть…
— Ладно, идите, — милостиво разрешил он.
Засмеялись все. Но искренне и радостно. Может, все и неплохо будет, хотя пока как-то странно…
Боня вспомнил, что не спросил у Улдуз о делах. И для чего ей галера понадобилась? Но решил, что приставать к девушке с такими вопросами, когда у нее через несколько часов свадьба, негуманно. Да и бесполезно, наверное.
Света с Улдуз спрятались в шатре и подключили к приготовлениям всю Бонину команду. Пикси, гаргульи и даже призраки носились, как на реактивной тяге. Не у дел остался один Боня. В принципе это было даже неплохо, так как позволяло подготовить невестам хоть какие-то подарки. Хотя в возможностях он был очень ограничен. Ни магазинов, ни ювелирных мастерских на острове еще не было. Дарить что-нибудь из уже имеющегося? Глупо. Да и не прятал он никогда ничего, Света обо всех его вещах знала. Оставалось сделать самому, но и здесь были свои сложности. Обручальные кольца вроде снимать не положено. А куда Света при смене ипостаси такое кольцо денет? На минуту поймав пролетавшего мимо Иситая, Боня спросил, какие брачные символы у циньцев. Оказалось, специальной формы гребни для волос. Это было уже легче. Некоторые художественные способности у Бони были, так что он слепил из твердой маны два гребня, которые украсил схематичным изображением земного глобуса, поставив по бокам от него дракона и единорога. Довольно долго провозился, но получилось вроде неплохо. А потом пошел (точнее, взлетел) в Светину пещеру и провел остаток дня, создавая золото. Всю пещеру золотыми пластинками усыпал. Не считал, но и в правду ближе к тонне получилось. Так и сидел, пока его пикси не нашли и не понесли переодеваться.
Для свадебной церемонии пикси сварганили новый шатер (храмов на острове не было) с оранжевым тентом. Внутри стоял маленький столик, украшенный цветами, горящими красными свечами и почему-то стрелами с пестрым оперением. А еще на него поставили какую-то емкость с водой, в которой Боня с удивлением обнаружил несколько живых рыбешек.
— На сумеречной церемонии обязательно должны быть золотые рыбки как символ красоты и плодородия, — пояснил Иситай.
Боню нарядили в шелковый халат. Вроде он у него и раньше был, но теперь его весь покрыли вышивкой и разными драгоценными висюльками. Внутренне Боня скривился, но решил потерпеть. Тем более что от обеих невест шли приятные радостные эмоции с изрядной долей волнения. Причем от Светы даже больше, чем от Улдуз. А еще говорила, что драконам никакие церемонии не нужны!
Одеты обе тоже были в халаты, но выглядели даже шикарнее, чем если бы были в бальных платьях. И сверкали, как новогодние елки. Похоже, Света чуть не все свои книги-кристаллы на украшение халатов одолжила. Волосы у невест были собраны на макушке в узлы и прикрыты шляпками с вуалью. У Улдуз — оранжевого цвета, у Светы — фиолетового. И на груди у каждой висело в качестве медальона по довольно большому зеркалу (в пару ладоней размером, дурной глаз отводить). Бонины гребни приняли с удовлетворением и благодарностью, но видно было, что Иситай их успел предупредить. Так что они стали просто последним штрихом в праздничных убранствах.
Сама церемония оставила впечатление некоторого пестрого мельтешения. Иситай что-то пел, гаргульи подвывали, пикси носились по всему шатру, размахивая стрелами и разноцветными фонариками (злых духов отгоняли и просто создавали атмосферу). И все очень много раз друг другу кланялись. Наконец Боне и невестам выдали по блюдечку пельменей и три рюмки с красным вином, связанные между собой красной же ленточкой. Выпили, закусили и, как оказалось, официально стали циньской семьей. Поцелуи или иные проявления нежности церемонией не предполагались.
«Ну и кто я теперь после этого, — подумал Боня, — глава драконьего клана, хифчакский хан или циньский мандарин?»
Две жены у него появились, а вот что делать с ними дальше… Боня немного растерялся. Но секса втроем ему не устроили. Света впихнула его с Улдуз в одну из секций шатра, а сама отправилась в соседнюю. Кстати, девушкой Улдуз не была, так что строгость воспитания дочерей у кочевников оказалась больше показной. Но опыта большого тоже не имела, умудряясь совмещать энтузиазм со смущением. Поза миссионера — и только! Зато эмоции от нее шли самые приятные, хотя некоторое напряжение и ощущалось.
Часа через два Улдуз все-таки заснула, и Боня по сформировавшейся ранее привычке стал выбираться из шатра. Но был перехвачен Светой, которая потащила его уже в свой отсек. Сразу стало как-то совсем хорошо, и напряжение отпустило. Но потом, еще через час, Света его все-таки подняла и отбуксировала снова в отсек к Улдуз. Там все и остались досыпать. Точнее, спали жены, а Боне была предоставлена возможность лежать между ними, балдеть и радоваться, какие к нему с двух сторон привалились умницы и красавицы. Так до утра и не отпустили. Впрочем, сказать, что это было неприятно, язык не поворачивался.
Утром, во время совместного завтрака Улдуз наконец отчиталась и о своих подвигах. Как Боня и подозревал, за прошедшие три месяца она поразительно много успела накуролесить. Ей даже новый титул дали: Канатты-хатун (летающая хатун или птица-хатун). Уже через две недели после Бониного отъезда кое-как собранное ополчение, плюнув на наведение порядка в своем улусе, отправилось сводить старые счеты с родственными кулюками. Противника, благодаря пикси, разбили, вернули к вере в старых богов и заставили признать общее религиозное верховенство за храмом в старом городе, а светское — за каким-то мифическим Улы-ханом Боней. Боня тихо застонал, но Улдуз объяснила, что ее папаша на роль лидера не годился, фактически всем руководит Джамкун, но он родом не вышел. Так что далекий хан на острове в синем море, к которому можно будет иногда съездить и поклониться, всех устраивает. Дальше «слово правды» другим племенам кочевников понесли уже объединенные силы хифчаков и кулюков. Ну а после четвертого приобщенного к новому порядку племени пикси там стали не нужны — сами справлялись.
Одновременно возник вопрос о необходимости получения выхода к морю (а то Улы-хан на острове, а кочевники — в степи), так что отряд кочевников вместе с Улдуз и пикси спустился в устье Этиля и выбил оттуда алов. Собственно, основная масса народа там к алам отношения не имела. Те сами были пришлыми, понастроили замки и стали феодалами. Брать эти замки с помощью пикси оказалось сплошное удовольствие. Два эскадрона там так и остались с Джамкуном и кочевниками, место под город-порт выбирать. Алов в замках они побили. Пленных девок и вдовых теток помоложе скоро пришлют, как Боня и просил. Полтысячи. Или надо больше? Не надо? Жалко. А то без проблем!
Оставался, правда, вопрос, что делать с местным населением. Сопротивления они не оказывали, но и в улус их принимать резона нет. Бойцы никудышные, а рабов столько не нужно. Можно, конечно, данью обложить, но для этого надо, чтобы там хоть какой-то порядок был, а они все замки в едином порыве пожгли…
— Ну, можно их к Денаю приписать, не так уж далеко. Или новый городок построить. Если вы там с имперцами сразу не подеретесь. Алехея сюда скоро приедет, обсудим, на каких условиях это сделать можно будет…
Улдуз немедленно и очень энергично включилась в дела. Провела ревизию планов строительства (с учетом того, что некоторые объекты строить уже начали), придирчиво изучила проект Бониного коттеджа. В целом одобрила, сказав, что домик очень миленький. Но сразу же поставила вопрос ребром: «А почему домик, а не дворец? Мы где ханов принимать будем?» Боня, который это просто упустил из виду, попробовал отшутиться, мол, ханы тоже в юртах жить предпочитают. Однако пришлось поручать архитектору срочно готовить проект «посольского корпуса» для приема высокопоставленных гостей и делегаций. Место ему Боня отвел уже за границей территории кампуса (нечего студентов отвлекать), ближе к порту и не очень далеко от мелорна. И еще попросил сделать два парадных фасада: один — со стороны академии, а другой — городка. Чтобы гостей через черный ход ни при каких условиях водить не пришлось.
В середине дня прибыла забитая под завязку галера с потенциальными женами для поселенцев. Хорошо, плыть было чуть больше суток, а то могли и не довезти. Увидав толпу молодых женщин не в лучшем состоянии, Боня приуныл. Ну накормить их как-нибудь получится, мелорн поможет. Помоются сами. Хотя сразу это организовать не получится. Душевые кабинки только в общаге есть, девяносто шесть штук (по числу боксов), если все работают. Хотя куда денутся — магия. Но вот водяной бак он хоть и большой, целый кубометр, но на каждую кабинку только по ведру получается. А народу — по пять-шесть человек на кабинку. Воды явно не хватит. Наполняется же бак часа три, больше воды ручей не производит.
С расселением тоже полный кошмар. По три человека в одноместную комнату в общежитии? Повесив им гамаки в три яруса? И получив под боком переполненную женскую общагу со всеми вытекающими последствиями?
В общем, от решения вопросов Боня трусливо отстранился, поручив их Улдуз, которая, в отличие от него, рвалась в бой. Та сантиментов разводить не стала и с помощью пикси разогнала всех по пустующим домам поселка. Про харчевню у мелорна сказала, а вот про общагу — вообще не стала. Сами разберутся, не маленькие. Превращать же единственный пока корпус академии в женскую баню и дом свиданий… Нам такой разврат под носом у любимого деуса ни к чему. А то, что в выделенных домах — шаром покати, даже лучше. Быстрее с соседями перезнакомятся, когда инвентарь пойдут одалживать и помощи просить. Улдуз предупредила мужиков, что кто злоупотреблять положением станет, того пикси летать учить будут. Над берегом. Кто сразу не научится, сам виноват. А тех, кто через месяц не женится, тоже будут учить летать. Для первого раза — над морем. А там посмотрит. Может, налог размером в половину всех доходов для холостяков введет. И еще она строителям три дня выходных объявила, чтоб остальным не завидовали. Боня восхитился.
Следом прибыл флот императрицы. Небольшой, как она и сказала, всего-то в полсотни галер. На пристань Алехея сошла, устроив целое представление. Под звуки военного оркестра, по расстеленным коврам. Хорошо хоть все это с собой привезла, а не от Бони требовала.
«Быстро к спокойной жизни привыкла, — отметил про себя Боня. — Вот куда мое золото пошло…»
Он решил, что надо у нее часть оркестра реквизировать будет. Пусть пока на острове погостят, концерты по вечерам дают и танцы обеспечивают. Ему тут столько народу переженить надо, самое то будет. Да и сам музыку с удовольствием послушает. А то ни радио, ни телевизора, ни Интернета… Скукота!
Встречать императрицу Боня собирался в чем был, но жены перехватили, переодеться заставили. А на пристань на пикси прилетели. Так злостно эксплуатировать этих милых созданий Боне было страшно неловко, а вот Улдуз их гоняла и в хвост и в гриву, и, что самое странное, им это нравилось!
Императрица решительными шагами направилась к Боне, явно нацеливаясь расцеловать его в стиле Брежнева, но, заметив, что нагибаться он не собирается, а самой ей не достать, ограничилась объятиями и похлопыванием по спине (пояснице), а затем с неудовольствием уставилась на Улдуз и произнесла, не шевеля губами:
— Здесь, между прочим, происходит встреча ближайших родственников из императорской семьи. Запомни на будущее, что по протоколу присутствие рядом посторонних — неуместно.
— А мы тоже ближайшие родственники, — немедленно отреагировала Улдуз. — И вообще жены! А ты — только сестра. Приемная!
К счастью, обошлось без скандала. Алехея телеграфом все-таки активно пользовалась и новости из Деная получала регулярно. Так что о нападении кочевников на алов знала. Выяснив, что Улдуз еще и дочка великого хана хифчаков и один из неформальных лидеров нового союза степняков, императрица сразу сменила тон (предупреждать надо!) и пошла обниматься и с ней. Даже к Свете за компанию приложилась.
Тем временем с императорской галеры спустили на берег шикарную карету, в которую Алехея их всех и пригласила.
Осматривать было особо нечего. Но императрица была вполне удовлетворена количеством вышедшего посмотреть на нее народа, открыла у кареты окна и милостиво кивала во все стороны. И Бонино объявление, что вечером императорский оркестр даст концерт, встретила с одобрением.
Академию она осмотрела чрезвычайно внимательно, но без комментариев. Видимо, пока не определилась с линией поведения. Молча обошла этаж общаги, покрутила краны в санузле. Посетила харчевню у мелорна, но задерживаться не стала, а попросила принести попробовать образцы блюд к Боне в шатер. Там и начались деловые разговоры.
Оказалось, что Алехея развила почти такую же бурную деятельность, как и Улдуз. Очень быстро оснастила флот, приняв на службу всех присланных Боней пиратов и попросту приковав их к веслам на галерах. Боня при этих словах слегка поморщился, но сообщение принял спокойно. Пираты сами не захотели с ним оставаться и переходить к мирной жизни. Алехея набрала пару тысяч дворян в ополчение и отправилась на алов в поход сама. Естественно, прихватив пикси и даже умудрившись уговорить деда Ди ее сопровождать.
Боню заинтересовало, чем же она старого змея купить смогла. В то, что тот сам вдруг захотел помочь, как-то не верилось. Оказалось, что Ди восхитила созданная императрицей система фаворитов. То есть сами-то миньоны ему были неинтересны, дед был сугубо натуральной ориентации, но, получив обещание о выделении ему роты фрейлин, пришел в неописуемый восторг. Объявил себя Бониным дядей и собирался задержаться при дворе, пока не надоест. А не надоест, судя по всему, еще долго. Вспомнив о малоприятном характере морского дракона, Боня этой новости только обрадовался.
Со всеми этими силами Алехея явилась к городу Никополис, некогда второму по величине городу империи, который у нее оттяпали лет двести назад. После недолгих переговоров город с радостью вернулся в лоно империи, и там же был заключен мир на ближайшие десять лет. Все-таки императрица была реалисткой и понимала, что возвращенные территории надо еще и «переварить», так что основной целью ее нынешнего визита было договориться о продлении «командировок» пикси и Ди, а также о получении телеграфа для Никополиса.
Правда, появление кочевников и Улдуз внесло в эти планы коррективы. Аппетит все-таки приходит во время еды, так что теперь они с Улдуз горячо обсуждали возможности совместного владения отбитыми у алов территориями в устье Этиля. Боня слушал и поддакивал. Собственно, он наверняка почувствовал бы себя здесь и вовсе лишним, но обе «ближайшие родственницы» периодически спрашивали его мнения (не дожидаясь ответа), прижимались к нему с разных сторон, подхватив под руку, и даже целовали в щеку в качестве веского аргумента в переговорах. В общем, договорились.
Будут построены одновременно два города на противоположных берегах в устье Этиля, для кочевников и имперцев. Строителей и администрацию присылает Алехея из Деная. Улдуз обеспечивает охрану объектов и вооруженную поддержку исполнения местным населением трудовой повинности. Всем руководят два управляющих (по одному от каждой стороны), принимающих только согласованные решения. Боня дает им по центнеру золота на начало работ и является высшим арбитром в случае возникновения споров. Скреплено рукопожатием и поцелуем Бони в обе щеки. После чего «родственницы» отбыли на корабли, чтобы окончательно разобраться со всеми деталями на месте. Золото, правда, прихватить не забыли.
— Свет, ты как думаешь, а Улдуз вообще вернется? — Боня со драконшей сидели свесив ноги на краю ее пещеры и смотрели на затихшую стройку внизу и незатихающий круговорот людей у харчевни на краю территории академии. — Или они с Алехеей сначала весь мир завоюют?
— Ну что ты! Улдуз — девочка увлекающаяся, но очень ответственная. То, что ее место теперь рядом с тобой, помнит крепко. Больше чем на два-тря дня не оставит. Если что, пикси быстро летают, за день на другой конец моря и обратно могут смотаться. Прилетит, наведет порядок — и домой. Послезавтра точно вернется.
— Ты сама когда собираешься потомством обзаводиться? — спросил Боня полушутливым-полуделовым тоном, так как не то чтобы стеснялся темы, но опыта подобных обсуждений точно не имел.
— Если ты не против, то дождусь Улдуз, передам тебя в надежные руки, и можно в дракона превращаться.
— Ты так говоришь, как будто я тебе для этого дела уже и не нужен? Я думал, что отсутствие золота для драконов — как средство предотвращения беременности. Или все яйца уже давно в полной боевой готовности и только золота ждут, чтобы расти начать? — Произнеся это, Боня вдруг сам испугался. А может, яйца своего часа уже пять тысяч лет ждут, а он тут вообще ни при чем? — Давай рассказывай, что я о драконах еще не знаю.
— Как это не нужен? Ты мне всегда нужен! Только чем мы с тобою, по-твоему, уже больше года занимались? А яйца я была готова начинать растить с того самого момента, как фиолетовой стала.
Боне стало неловко. И как это он таким ревнивым оказался? До утери соображения? Ведь никогда Света не давала повода ей не доверять! Так чего он нервничает? С непривычки? Отцом быть еще не доводилось. А тут детей целая дюжина ожидается, и все — дракончики…
— Прости, что дергаюсь. — Боня прижал подругу к себе покрепче. — У меня никогда детей не было. Странное чувство. А они точно все дракончиками будут?
— Конечно, драконами! У мам-драконов только драконы родиться могут. — Света рассмеялась. — Ты себе можешь представить, чтобы из яйца человеческий ребенок вылупился?
— Ну, по мифам одного из народов моего мира, самая красивая женщина всех времен, Елена Троянская, как раз из яйца и появилась. Правда, мамой у нее женщина была, Леда, которая ее родила от бога, принявшего образ лебедя.
Света ненадолго задумалась:
— Как у вас там все сложно… О птицах-оборотнях я и не слышала. Может, они дракона с лебедем перепутали? — Она захихикала. — А что, похожи! И тот и другой с крыльями, и шея длинная… Эта твоя Елена перекидываться не умела?
— Вроде нет. Только жила очень долго и все время такой же красавицей оставалась.
— Наверное, полукровка. Драконы в древности по каким только мирам не шлялись. Была бы мана. Скучно, конечно, с планеты на планету в пустоте годами лететь, но любители были. Только у драконов от женщин обычные дети рождаться должны. Так что с яйцом они ошиблись. Наверное, с папашей перепутали. Тот точно из яйца вылупился.
Боне вдруг стало весело. Света весь древнегреческий миф по полочкам разложила! Умница! А может, просто ревность отпустила, вот он и радуется.
— Свет, но, если драконша за раз по двенадцать детей завести может, почему вас никогда много не было? Золота не хватало? Или маны?
— Когда маны стало не хватать, тогда вообще страшно было, — грустно сказала Света. — Нет, просто драконы — не люди, они каждый год рожать не могут. У нас одна кладка не чаще чем в тысячу лет бывает.
— Погоди, ты же говорила, что тебе и пятисот не было? Или тебе пять тысяч лет окаменения засчитали?
— Нет, первая кладка может быть, как драконша вырастет. Лет в двести-триста. А вот следующая — уже через тысячу. Так что сильно этих детей люби. Следующие не скоро будут! Ты ведь их будешь любить?
— Обязательно! — ответил Боня самым что ни на есть уверенным голосом, хотя сам стопроцентной уверенности не испытывал. Все-таки до отцовства дозреть надо. А ему всего двадцать лет. И дети драконами будут. Он — «отец драконов» (книжка с похожим названием есть, читал, понравилась)! Диковато. Но привыкнет. Да и эмоции мысли о большой семье вызывают все-таки положительные. — Когда приходить буду, дашь яйца понянчить?
— Ну, яйца лучше зря не трогать, а вот дракончиков — сколько угодно. Только доспех свой мановый надевать не забывай, а то подпалят тебе что-нибудь.
Боня еще раз рассмеялся. Света тоже засмеялась и прижалась к нему еще крепче. Так вот сидели, обнимались, о чем-то еще говорили и периодически посмеивались. Не от того, что что-то смешное говорили. Просто настроение было хорошее.
Улдуз прилетела через два дня и от Бони практически не отходила. Пофыркала на «сестру», которая так и норовит на ходу у сандалий подметки срезать, но в целом поездкой была довольна.
После бурной ночи (все-таки втроем!) Света перекинулась в дракона и три дня не вылезала из пещеры. Даже от еды отказывалась. Боня несколько раз к ней приходил и видел одну и ту же картину. Драконша подгребла все слитки в одну кучу и каталась на них, то брюхом, то спиной. Иногда, впрочем, просто тихо лежала. Куча вроде немного меньше стала, но, может, это и воображение работало. Золота там все-таки было раз в двадцать больше, чем Света просила.
Потом, правда, она к почти нормальной жизни вернулась, только все время драконом оставалась. А так из пещеры выходила, ела, разговаривала, даже делами заниматься пыталась. В основном текущие дела обсуждала и за строителями приглядывала, чтобы не халтурили. Кстати, наличие дракона-надзирателя очень способствовало повышению темпов и качества работ. Ночевать же в пещеру возвращалась. И еще по несколько часов в день там что-то вроде огненной бани устраивала: нагреет градусов до двухсот и дальше тихо на золоте валяется. Свою кучу она во что-то вроде гнезда переделала, с бортиками. И слегка оплавила, чтоб не рассыпалась. В общем, ответственное это дело — кладку драконьих яиц готовить.
Через неделю до острова наконец добрались эльфы. С Галадриэль во главе. Было их немного, меньше двух десятков. Зато оба единорога были с ними. Увидев на берегу Боню, Лиза с Сашей чуть борт у галеры не снесли — так на причал рванули. Корабль еще и пришвартоваться не успел.
Алехеи на острове не было, но Улдуз прониклась ее идеями о серьезном отношении к протокольным мероприятиям. Так что на пристани играл оставленный императрицей оркестр, а сама орчанка вместе с Боней стояла в окружении выборных представителей поселка и всей их команды за исключением Светы, которая именно в это время в пещере тепловые процедуры проводить стала. Возможно, и не случайно. Эльфов она все-таки недолюбливала.
Единороги протокол порушили. Когда две такие здоровенные зверюги вокруг тебя, как щенки (или все-таки жеребята), резвиться начинают, солидность сохранить трудно. С воплем: «Познакомь нас!» — Улдуз сама повисла на шее у Саши. Тот несколько обалдел от фамильярности, но Боня быстро им сообщил, что это его жена. И предложил единорогам тоже вливаться в их большую семью. Радостно завизжали, кажется, и единороги, и Улдуз. Боня чуть не оглох. После чего орчанка стала виснуть на шеях вновь приобретенных «членов семьи» уже на законных основаниях. Наконец взгромоздилась на ближайшую подвернувшуюся спину («повезло» Лизе) и застыла со счастливой улыбкой на лице. Видимо, кровь кочевых предков взыграла.
Галадриэль тем временем успела подойти к ним и взирала на это «братание» со снисходительной улыбкой и задумчивым выражением лица.
— Какую такую «большую семью» ты имел в виду? — спросила она после обязательных приветствий и поклонов.
— Со времени нашей с тобой последней встречи у меня официально появились две очаровательные жены (Улдуз взяла Боню под руку и улыбнулась слегка клыкастой «голливудской» улыбкой) и сестра.
— Поздравляю. Вторая жена, как понимаю, дракон? Но кто же тогда сестра?
— Императрица Алехея. Она сейчас в устье Этиля с родственниками Улдуз бывшие земли алов делит. Скоро сюда вернется.
— Сестра? А почему не жена? Если уж две жены появилось, зачем останавливаться? Третья бы ничуть не помешала. А возможно, и четвертая…
Боня только замахал руками:
— Нет-нет! Мне и с двумя очень хорошо! Зачем больше? А как сестра меня Алехея вполне устраивает. Нормальная тетка оказалась. И с Улдуз они быстро общий язык нашли. Ведь правда?
— Мужей у нее и без Бони достаточно, так что в жены перебьется, — решительно заявила Улдуз. — Да и внешность у нее не очень… А вот хватка и впрямь деловая. Переговоры с ней вести непросто, но интересно. И полезной быть умеет. Думаю, скоро все земли, ранее принадлежавшие империи, будут нашей семье принадлежать. Вместе со степью.
— Ты что, весь мир завоевать собралась? А что мы с ним делать будем? Тут бы с академией управиться. Дел — конь не валялся.
— Бонечка, с тобой же никто не спорит! — горячо согласилась Улдуз. — Академия очень важна. Без нее ничего и не получится. Зато когда хотя бы по сто магов в год выпускать станем, все страны сами к нам запросятся! Мы еще выбирать будем и условия приема в диктовать!
— Ладно, Чингисханша ты моя. — Боня решил, что здесь не самое лучшее место и время для ведения споров. — Пойдем лучше Галадриэль наши достижения покажем. Мы там для эльфов место под поселение выделили, надо же знать: подходит оно или нет?
Улдуз подхватила Боню под правую руку, эльфийка, после секундного замешательства, — под левую. Единороги чуть сзади пристроились, но морды все время норовили у Бони над плечами просунуть. Так и пошли.
Общежитие на Галадриэль особого впечатления не произвело. Намекнула мимоходом, что помнит его еще действовавшим, но сама в таких ужасных условиях никогда не жила. На стройку эльфийка и вовсе не пошла. Не любят эльфы строительных работ, с природой надо ласково обращаться, а не землю копать да камень дробить. А вот наличие мелорна их просто потрясло. Галадриэль прижалась к дереву со слезами на глазах, остальные шага за два застыли.
Минут пять Боня смотрел на это спокойно, даже немного гордясь собой. Потом — надоело. Подошел к Галадриэль, взял за локоть.
— Я вам под рощу хотел участок влево отсюда выделить, с той стороны скал. Вроде и к академии примыкает, и все-таки отдельно. Да и от мелорна тянуться далеко не надо.
Вместо ответа Галадриэль запела. Сначала совсем тихо, но постепенно все громче и громче. Какую-то очень сложную мелодию с непонятными словами. Точнее, слова-то Боня понимал все (для него после растворения где-то в организме амулета-переводчика инопланетян непонятных языков не осталось), а вот общего смысла не улавливал. Одни аллегории. Но мелорн Галадриэль вроде понял. Или просто пожалел, чтобы не плакала. В общем, опустил он вдруг ветви и эльфийку ими закрыл. Или обнял. Ну и Боню заодно. А когда поднял ветви, на обоих по зеленому веночку оказалось. Возможно, даже лавровому.
Эльфы все дружно что-то радостное завопили, а вот Улдуз к ним рванула, отнюдь не сияя от счастья.
— Что все это значит?! — спросила она, глядя на Галадриэль, нехорошо сощурившись и кривя рот, от чего пара клыков справа стала казаться существенно больше.
— Действительно, что за шутки? — более нейтральным тоном поддержал ее Боня.
— Великий лес принял нас с тобой в качестве своих хранителей!
— А это не какая-нибудь ваша эльфийская свадьба? — подозрительно спросила Улдуз.
— Нет. Это гораздо больше. Единение душ с Великим лесом и между собой.
Улдуз от такого сообщения в восторг не пришла, но тут вмешался уже Боня:
— Вообще-то обо всяких там обрядах с обязательствами предупреждать надо! Если тоже в семью вступить захотела, так и сказала бы. Одна сестра уже появилась, могли бы и вторую принять. — Дальше он повернулся уже к мелорну. — А ты тут что за самодеятельность развел? Я тебя зачем сажал и растил? Чтобы ты мне в семье разлад устраивал?! Живо исправляй!
От мелорна повеяло какой-то растерянностью. От остальных, впрочем, тоже. Но потом ветви вновь опустились, и новый венок появился уже на Улдуз. Та его сняла, осмотрела, повертела в руках, снова надела на голову и уперла руки в боки:
— А Свете? А Алехее?
Ветви еще раз покорно опустились, и появилось еще два веночка. Теперь уже у Улдуз в руках.
— Ладно, передам от твоего имени. А они не завянут, пока Алехея не вернется?
Вопрос завис в воздухе, так как от мелорна ничего, кроме эмоций, дождаться было все равно нельзя, а эльфы от обалдения лишились дара речи. Но неожиданно голос подал Иситай. Любопытный призрак, как выяснилось, подобные события пропустить просто не мог:
— Такие венки никогда не вянут. Их же мелорн делал. Навсегда зелеными останутся.
На Галадриэль было жалко смотреть. Так надругаться над священным таинством! И еще при участии мелорна! Боня обнял ее за плечи:
— Добро пожаловать в семью, сестренка! У нас всегда весело!
Прошло примерно пять месяцев. Бонин коттедж был почти достроен, лишь на втором этаже продолжались отделочные работы. Но сегодня и они были прекращены в связи со сбором всей семьи для решения текущих задач.
— Открывая наш Большой семейный совет, — говорила Алехея, — хочу кратко отчитаться об основных результатах нашего правления в Северном секторе Семейного союза. Между городами Виз и Никополис налажено регулярное паромное сообщение, сухопутная дорога реконструирована примерно на треть. На вновь принятых в Союз территориях в связи с введением (по совету нашего мудрого деуса) повышенного налогообложения для последователей религии хумов и освобождения на десять лет от всех налогов прихожан патриаршего храма количество лояльно настроенного населения уже превысило восемьдесят процентов. Поступило также прошение от жителей города Кумы о принятии их в Союз. Основание: принадлежность данной территории империи до захвата ее хумами двести пятьдесят лет назад и изгнание горожанами местного эмира собственными силами. Ставлю вопрос на голосование…
Боня сидел в удобном кресле за большим круглым столом, слушая вполуха. С политическими и военными вопросами его жены и сестры и сами прекрасно справлялись. Сами ставили цели и сами их достигали. Семейный союз рос как на дрожжах и уже охватывал больше половины побережья Внутреннего моря. В основном усилиями Алехеи. Но и эльфы тоже продлили Великий лес вдоль речки Серебрянки до побережья, где даже построили небольшой порт. Правда, Боне пришлось слетать и помочь им с разведением мелорнов.
Справа от Бони была Света. Пока что она «выходила в люди», до кладки яиц еще месяц оставался. В кресле она, конечно, не помещалась, а вот голову Боне на колени положить умудрилась.
Улдуз сидела слева. Очень довольная собой и жизнью, с начавшей слегка округляться из-за беременности фигурой. Со Светой они иногда многозначительно переглядывались, но и Боню тоже не забывали. Кочевники успешно осваивали Великий шелковый путь, контролируя уже почти всю караванную дорогу в Цинь. От Улуг-Улуса они удалялись все дальше, но связи не теряли. Несли с собой не только «слово правды», но и телеграфный аппарат (Боне пришлось уплотнить частоты), а также источники энергии в виде изготавливаемых Боней больших шаров твердой маны с «фитильками», способствуя тем самым скорейшему распространению манового облака по миру.
Результатом расширения облака стало увеличение числа вернувшихся к жизни магических существ, которые в конце концов прибывали на остров Солаос к «первоисточнику». Гаргулий стало уже шесть, из пикси (к величайшей радости Улдуз и Алехеи) удалось сформировать еще два новых полка. Гарпиями пока занималась Света, но ей уже скоро подходил срок садиться на яйца. Придется новых жильцов гаргульям перепоручать. Как на остров пробрались домовые, Боня не понял. Вроде плавать не умеют, но факт, как говорится, налицо. Их было всего трое, по корпусам академии распределили.
Крупных существ пока не появлялось. Ни драконов, ни энтов, ни прочих известных по фэнтези разумных не приходило. Но, видимо, это только пока.
Некоторое беспокойство у Бони вызывало возможное воскрешение и неразумных магических существ. Точнее — опасных. В справочнике такие упоминались. Но раз их не наблюдалось, то и тема еще не стала актуальной.
А вот на поприще создания академии были определенные удачи. Главной из них было то, что Боне удалось найти несколько древних учебников. С помощью показанной ему Иситаем еще в Улуг-Улусе программки он исследовал весь остров и в самом неожиданном месте обнаружил несколько кристаллов. Единственным разумным объяснением было то, что когда-то давным-давно там потерял сумку (портфель, рюкзак или что тогда носили) студент. Но учебники пришлись очень ко двору. Сейчас с помощью Иситая Боня срочно готовил по ним курс.
Обсуждение текущих дел в Союзе потихоньку сходило на нет. Все самое важное вроде разобрали. Боня подал голос:
— Я бы хотел обсудить некоторые вопросы по академии…
— Погоди, — неожиданно прервала его Галадриэль. — Успеем. Все равно, что попечительский совет, что ректорат, что Семейный совет, — состав один. Вы мне лучше скажите: это наша Улдуз от счастья светится или у нее от животика и вправду мана чуть струится?