Глава 11
ОСАДА
— Надо уносить ноги, — сказал Гранди.
— Бесполезно. Призраки движутся гораздо быстрее нас. И они не привязаны к месту своей кончины.
Голем задумался:
— А ты не знаешь, долго она может оставаться вне тела?
— Нет, — со страхом в голосе ответила девица, — об этом она мне не рассказывала.
— Разумеется. — Гранди припомнил, что морское чудовище говорило о небольшом сроке — часов двенадцать или около того. Это сулило надежду. Если ведьма не доберется так скоро до Рапунцель, ей придется срочно искать другое тело, и тогда беглецам, возможно, удастся скрыться.
— Ладно, — сказал он. — Главное, если увидишь приближающийся призрак, тут же скажи, что ты свое тело никому не уступишь.
— Но призрак может быть невидимым. Привидение видят только тогда, когда оно хочет привидеться.
— Тем более следует поспешить. Здесь оставаться нельзя — мало нам никельпедов, так еще и ведьма.
— Как скажешь, Гранди.
Голем подошел к кровати:
— Храповик, ты теперь в порядке?
— В полнейшем, — ответило подкроватное чудовище. — Я совсем уж было собрался рассыпаться в пыль, но, когда увидел такие славные лодыжки…
— Надо уходить, как только сгустится тьма, — заявил Гранди и вдруг вспомнил о другой проблеме:
— Но как же мы понесем кровать?
— Я могу нести за один край, — предложила Рапунцель.
— Это занятие не для такой девушки, как ты, — возразил голем. — Путь предстоит нелегкий.
Она пожала плечами:
— Может, попросишь какое-нибудь чудовище?
— Хорошая мысль. Выйду-ка я да посмотрю, нет ли кого поблизости.
— Я с тобой! — воскликнула девушка.
— — А вдруг сюда нагрянут никельпеды? Кто их будет давить?
— Но я боюсь оставаться одна.
— Одна?
— Я имею в виду человеческое общество.
Ты…
— Я, не человек. Я голем.
— Я хотела сказать.., если она явится за моим телом.
Гранди задумался. В этом смысле между ним и Храповиком действительно имелась существенная разница.
— Но ей не под силу забрать твое тело без твоего разрешения. Ты позволишь ей?
— Нет!
— Тогда ты в безопасности независимо от компании.
— Не думаю. Если она скажет…
Гранди понял, что Рапунцель права. За двадцать лет девушка привыкла во всем подчиняться ведьме.
— Пожалуй, нам действительно лучше держаться вместе.
Уже стемнело, и Храповик мог отправиться в путь.
— Ты в силах нести один край кровати? — спросил Гранди чудовище.
— Конечно.
— Тогда вытащим кровать на ровное место, а потом я поищу подходящее чудовище.
Рапунцель увеличилась и на пару с Храповиком вытащила кровать из грота. Спустить ее вниз оказалось непросто — девушка запыхалась, и грудь ее вздымалась, как может вздыматься лишь прелестнейшая грудь прелестнейшего создания. Но, в конце концов, дело было сделано. Теперь беглецы стояли между полоской золотого пляжа с одной стороны и опушкой леса с другой. В тусклом свете луны джунгли выглядели зловеще.
Гранди встал на кровать и обратился к ближайшему дереву:
— Есть здесь поблизости какое-нибудь чудовище, желательно покрупнее?
— Тут есть золотой жук, — ответило дерево.
— А кто он такой?
— Здоровенный такой жучище, ползает по побережью и золотит все подряд.
— А в лес он заходит?
— Никогда.
— Этого вычеркиваем, — пробормотал голем.
— Что ты выяснил? — поинтересовалась Рапунцель.
— Здесь живет золотой жук, но он никогда не удаляется от побережья.
— Это я знала.
— А есть у тебя другие предложения?
— Ну.., этот лес тянется до самого озера Огр-Ызок. Может, в лесу мы встретим огра. Не все же они ушли на север.
Гранди просветлел. Он хотел обнять Рапунцель, но сдержал свой порыв. Прежде всего потому, что сейчас она была человеческого роста.
— Есть здесь неподалеку огры? — спросил он другое дерево.
— Это смотря кого считать огром, — глубокомысленно прошелестело то.
— А ты что за дерево? — подозрительно поинтересовался Гранди.
— Антимония казуистическая.
Голем вздохнул. Он знал эту породу и понимал, что от такого дерева невозможно добиться прямого ответа. Оно непременно затеет дискуссию, станет давать путаные определения, а случись рядом плетень, наведет на него тень даже в солнечный полдень.
Пришлось вернуться к первому дереву.
— Как тут с ограми? — спросил Гранди.
— Огрица шастает здесь, почитай, каждый день.
Обрадовавшись, голем принялся звать, громыхая неуклюжими рифмами:
— Эй, балда, поспеши сюда, один бедалага влип в передрягу!
Через некоторое время из лесу донесся ответный рев.
— Держись на виду, я сейчас приду. — Огрица принялась проламываться сквозь заросли в свойственной этим существам манере: сшибая деревья, вместо того чтобы обойти.
Рапунцель вдруг побледнела.
— Я тут подумала… — начала она.
— Не бойся, с огрицей я договорюсь, — заверил ее Гранди.
— Конечно, но.., вдруг матушка Сладость уже вселилась в нее?
Гранди остолбенел. Если призрак морской ведьмы занял тело ужасной великанши, им не спастись. Он и Храповик погибнут, а Рапунцель будет возвращена в башню. А в том, что ведьма могла забраться в огрицу, сомневаться не приходилось.
Эти чудовища отличались невероятной тупостью, Треск ломающихся деревьев приближался.
— Ау, балбес, куда ты залез? — позвала огрица.
Гранди не посмел откликнуться. Риск был слишком велик. Беглецы затаились, надеясь, что чудовище их не найдет. Треск приблизился, потом начал снова удаляться. Голем слышал, как, уходя, огрица сердито ворчала:
— Вот найду дуралея и как следует взгрею.
Вот тебе и получили помощь! Теперь стало ясно, что, покуда призрак морской ведьмы рыщет поблизости, ни одному чудовищу доверять нельзя.
— Придется тащить кровать самим, — с сожалением произнес Гранди. — Это будет долгий, тяжелый путь.
— Ничего, — отозвалась Рапунцель, — я не очень спешу в замок Ругна.
— Голем удивился:
— Но там же люди!
— Что с того?
— Разве ты не хочешь присоединиться к ним?
— Мне и с тобой хорошо.
Гранди не знал, что и сказать, а потому просто скомандовал:
— Ладно, пошли. Я вызнаю дорогу у здешних деревьев.
Рапунцель подняла свой край кровати, Храповик взялся за свой, и они зашагали по лесу.
Гранди расспрашивал встречные растения. Продвигались они медленно и через несколько часов изрядно устали.
— Надо отдохнуть, — решил Гранди, — путь предстоит еще долгий.
Храповик спрятался под кровать, а Рапунцель плюхнулась на нее, даже не подумав уменьшиться. Гранди подумал было остаться на страже, но он тоже очень устал. Чтобы поспевать за своими рослыми спутниками, ему приходилось чуть ли не бежать сломя голову. Голем мог ехать на кровати, его вес не имел значения ни для Храповика, ни для Рапунцель, но он стыдился.
— Предупредите меня, если появятся чудовища, — попросил он ближайшие кусты, и те охотно согласились. Растения всегда готовы услужить, если их вежливо попросить.
Поскольку наверху места не было, голем устроился под кроватью, рядом с Храповиком. Некоторое время он беспокойно ворочался, потом все же задремал.
И тут с кровати спустилась рука и сгребла его.
— А, Рапунцель, — сонно пробормотал голем. — Что ты задумала?
— Ты доставил мне массу беспокойства, голем, — ответила девушка, сидя на кровати и держа его перед своим лицом.
— Мне очень жаль, но кажется, другого выхода не было.
— Зачем ты вообще появился в моей жизни? — спросила она, скаля зубы, которые сейчас почему-то не казались такими уж привлекательными. — Что тебя занесло в Башню из Слоновой Кости?
— Я же говорил, — напомнил Гранди, — это был единственный способ завершить мой Поиск и вызволить паровичка Стэнли.
— Всего-навсего дракона, — усмехнулась она. — Он не стоит даже слоновой кости своих
клыков.
— У Стэнли клыки не из слоновой кости, — возразил голем.
— Тогда он вовсе ничего не стоит. Твое вмешательство спутало все мои планы. Теперь мне придется возвращаться в башню через эти дурацкие джунгли.
— Но ты не можешь туда вернуться! — воскликнул он. — Там морская ведьма.
— Морская ведьма… — Девушка ухмыльнулась, потом глумливо хихикнула:
— Ас кем, по-твоему, ты сейчас разговариваешь, негодяй?
Гранди, наконец, понял, что произошло. Пока они спали, призрак ведьмы явился и овладел телом Рапунцель. Все усилия пропали втуне.
Голем попытался вывернуться, но хватка была крепкой.
— Ты небось хотел, чтобы я тебя обняла, — прошипела ведьма, стискивая его еще сильнее.
Прекрасные нежные черты исказила злоба. Колдунья пребывала в облике юной красавицы, но красавица человеческого роста была несравненно сильнее голема.
Изогнувшись, Гранди изо всех сил вонзил острые зубы в ближайший палец. Серьезно повредить ведьме он не мог, однако боль заставила ее бросить добычу на землю.
— Негодяй! Я тебе башку сверну!
Гранди метнулся под кровать, но ведьма попросту отпихнула ее в сторону, выставив на обозрение и голема, и Храповика, который тут же захныкал.
— Обоих прикончу! — взвизгнула ведьма, снова хватая Гранди и поднося к лицу. — Сейчас я откушу твою никчемную головенку.
Оскаленные зубы теперь напоминали клыки чудовища.
— Нет! Нет! — отчаянно барахтаясь, вопил Гранди.
— Гранди, в чем дело? — спросила Рапунцель.
Голем каким-то образом вновь оказался на земле.
— Нет! — продолжал кричать он, уворачиваясь от ее руки. — Нет!
— Да что случилось? — К глазам девушки подступили слезы.
До Гранди наконец дошло: это был лишь дурной сон, Рапунцель оставалась собой.
— Ничего не случилось, — пробормотал он, с трудом приходя в себя, — просто меня посетила ночная кобылица.
Вблизи и впрямь остался отпечаток копыта.
Ну и сон она ему принесла!
— Ночная кобылица?
— А тебя они не навещали?
— Ну, вообще-то я о них слышала, но матушка Сладость никогда не допускала их в башню.
— Это понятно. — Голем принялся вертеться, стряхивая налипшую грязь.
— Дай-ка я лучше подниму тебя на кровать, — предложила девушка, снова потянувшись к нему.
Гранди взглянул на ее руку и увидел на пальце темную отметину.
— Нет! — заорал он, отскакивая.
— Что такое?
— Откуда оно у тебя? Вон то пятнышко.
Рапунцель посмотрела на свой палец, потерла его, и пятно исчезло. Это оказалась всего лишь грязь.
Голем успокоился:
— — Ладно, бери меня. А потом уменьшись. — Ему не хотелось огорчать Рапунцель из-за какого-то сна.
Когда девушка подняла его и уменьшилась, он описал ей свой кошмар, и она выразила трогательное сочувствие:
— Теперь я понимаю, почему ты хотел от меня удрать. Ты думал, что я…
— Мне следовало сразу сообразить, — пристыженно проговорил голем, — но иногда страшные сны так похожи на явь.
— Можно мне тебя обнять? — спросила Рапунцель.
— Нет! — отрезал он и тут же рассмеялся:
— Сон…
— Разумеется, — согласилась Рапунцель.
Голос ее звучал обиженно.
— Прости меня, — смутился Гранди. — Мне, действительно, очень жаль. Вот… — Он наклонился и поцеловал ее. Все случилось непроизвольно и не совсем так, как предполагалось. В тот самый момент, когда голем склонился к девушке, она повернулась к нему, и он, вместо того чтобы чмокнуть в щеку, коснулся губами ее губ. Губ, которые оказались слаще и нежнее всего, что он мог себе представить.
— А я знаю, что это такое! — радостно воскликнула Рапунцель, когда они, наконец, отодвинулись друг от друга. — Поцелуй, вот что.
Гранди кивнул — ни на что другое у него просто не было сил. Для него, как и для нее, это был первый опыт такого рода. И лучше бы ему быть последним, печально подумал голем.
— Как у меня получилось?
— Что получилось?
— Ну, поцелуй. Хорошо я тебя поцеловала?
— Хорошо? — Гранди просто не мог описать своих ощущений. Голова его шла кругом, кровать уходила из-под ног. Но он чувствовал, что не имеет права говорить ей что-либо подобное. А заявить обратное не решался, — вдруг Рапунцель расстроится. — Ох.., да.
— Люди обычно жалеют о том, что поцеловались? — весело спросила девушка.
— Обычно нет, — промямлил голем.
— Вот и хорошо, потому что я ни чуточки не жалею. Давай, теперь я попробую.
— Ты не понимаешь!.. — протестующе воскликнул Гранди, отклоняясь назад.
— Конечно. Но я попытаюсь понять. Мне хочется знать, как живут люди в реальном мире. — Она подалась к нему, вытянув губки.
Голем попытался отодвинуться, но шлепнулся навзничь. Девушка упала на него сверху.
— Вот так? — И она прижалась губами к его губам.
Гранди пребывал в глубокой уверенности, что должен, просто обязан отказаться от этого, но, ощутив вкус ее поцелуя, позабыл обо всем на свете. Через некоторое время Рапунцель подняла голову и радостно улыбнулась:
— Как здорово! Я и не знала, сколько упустила, оставаясь в башне.
Гранди тоже был лишен таких радостей всю свою жизнь, но испытанное наслаждение лишь усугубило его печаль. У него не было надежды на счастье, тогда как Рапунцель рано или поздно предстояло связать свою судьбу или с человеком, или с эльфом.
— Близится рассвет, — грубовато буркнул он. — Надо отнести кровать в укрытие.
Девушка безропотно согласилась. Она села, увеличилась и помогла Храповику перенести кровать под тенистое зонтичное дерево. Затем нарвала фруктов, принесла их на кровать, снова уменьшилась и уселась рядом с Гранди. Они с аппетитом принялись за еду. Солнце уже светило вовсю.
— Думаю, призрак ушел, — сказал Гранди. — Ведьма должна в кого-нибудь воплотиться. Мы можем расслабиться.
Девушка кивнула. Они сидели бок о бок, и, чем дольше голем находился с ней рядом, тем больше она ему нравилась. Он прекрасно понимал, что, когда Рапунцель определится насчет своего будущего — решит, среди людей ей жить или среди эльфов, — его одиночество станет еще более беспросветным, чем прежде. Но это путешествие им предстояло проделать вместе, и кажется, ни один из них не торопился его закончить. Они улеглись.
Рапунцель взяла Гранди за руку, и он не возражал, — не хотел показывать, как много это для него значит, ведь Рапунцель невинна, словно дитя, отчего казалась ему еще милее. Скоро обоих сморил сон. Кобылки-страшилки на сей раз не появлялись, но вместо кошмара объявился комар. Усевшись на Гранди, он вонзил свой хоботок ему в ногу. Для человека комариный укус пустяковина, но для голема он весьма ощутим. Мигом проснувшись, Гранди схватил комара за крылышки.
— Ты чего кусаешься? — спросил он на насекомом наречии, глядя, как на ноге вздувается волдырь.
— Я тебя еще не так укушу, ничтожный големишка! — пропищал комар.
— Да? — Гранди огляделся по сторонам и приметил большую паутину. — Хочешь это насекомое? — спросил он по-паучьи.
— Еще бы! Если сам есть не будешь, давай сюда — не пропадать же добру.
Гранди встал и посадил комара на паутину:
— Хватай.
В один миг комара опутала клейкая сеть.
Затем паук приблизился и откусил ему голову.
— И поделом, — пробормотал Гранди, сдерживая приступ тошноты. Он вытер руки о матрас, размышляя, с чего это вдруг комар проникся к нему такой злобой.
— Ой! — взвизгнула Рапунцель.
Прямо на голема летела большущая пчела.
Он увернулся. Ударившись о матрас, пчела засадила свое жало туда.
— Опять промашка! — прожужжала она и испустила дух, ибо была из тех пчел, которые умирают, ужалив. Гранди взял ее за крылья и сбросил с кровати.
— Хотел бы я знать, — пробормотал он, — почему здешние насекомые так меня не любят?
— Не только насекомые! — воскликнула Рапунцель. — Смотри!
Теперь к ним с гудением приближалась среднего калибра колибри. Птица нацелила клюв на голема, но он ловко отскочил в сторону. Ударившись с лету о ствол зонтичного дерева, колибри замертво упала на землю. Гранди удивленно подкачал головой:
— Странно. Все они бросаются на меня, как на заклятого врага, даже смерти не боятся.
Кусты зашуршали, и оттуда, разевая усеянную острыми зубами пасть, выскочила крыса.
— Сначала я отгрызу тебе ручонки, потом ножонки, а напоследок головенку, — пропищала она. — То-то будет забава!
— Тебе с ней не справиться! — вскричала Рапунцель.
И действительно, крыса значительно превосходила голема размером и весом и к тому же обладала природным оружием, которого у Гранди не было. Она стала взбираться наверх по ножке кровати.
— Храп! — крикнул голем.
К счастью, кровать стояла в тени. Волосатая лапа высунулась из-под кровати, ухватила крысу и шмякну ла о дерево. Крыса пискнула и упала на землю — уже мертвая. Гранди позволил себе чуточку расслабиться.
— Что-то здесь не так, — проворчал он. — Все эти твари вовсе меня не знают, но…
Закончить свою мысль он не успел — из зарослей выскочило обыкновенское животное, именуемое собакой. Не иначе как, когда чары на границе с Обыкновенией ослабли, некоторые тамошние существа перебрались в Ксанф. Многих сожрали чудовища, но некоторые выжили, к их числу относились собаки.
Пуская слюну из разинутой пасти, собака устремилась к Гранди. Рапунцель завизжала, увеличилась и прыгнула в кусты.
Собака прыгнула на кровать. Гранди увернулся. Она пролетела мимо, перекатилась на бок и злобно прорычала:
— Все равно я прикончу тебя, Гранди!
Оскалив зубы, собака вновь прыгнула на голема. Тот опять увернулся; собака не могла изменить направление полета в прыжке, но снова нацелилась на голема. Он понимал, что это не может продолжаться долго, на дерево ему не забраться, приходилось оставаться на кровати, где рано или поздно псина его поймает.
Злобная тварь совершила еще один прыжок — и бездыханной повалилась на землю от удара дубинкой по голове.
Гранди поднял глаза и увидел Рапунцель, ежимавшую узловатый сук.
— Это ужасно, — сквозь слезы пролепетала девушка. — Я никогда не убивала животных, но выхода не было. Она собиралась тебя съесть.
— Выхода точно не было, — согласился Гранди, силясь сопоставить события и прийти к разумному выводу. — Неужто весь Ксанф сошел с ума?
— Что она там рычала? — спросила девушка.
— Назвала меня по имени, — припомнил Гранди.
— Откуда собаке знать твое имя?
Только сейчас голем наконец сообразил, в чем дело:
— Морская ведьма! Она принимает все новые обличья и в каждом пытается причинить мне зло.
.. — Она ненавидит тебя, — согласилась Рапунцель.
Из джунглей донесся душераздирающий рев.
Потом появилась химера.
— Мы погибли! — закричала красавица.
— Надо же, мы и знать не знали, что она предпримет, если не получит твое тело, — обреченно промолвил Гранди. — И вот результат.
Теперь она еще опаснее, чем когда была ведьмой или призраком.
Химера — одно из самых свирепых чудовищ Ксанфа. У нее змеиный хвост, когтистые лапы и Две головы — львиная и козлиная.
— Ну, безмозглый големишка, — проблеяла козлиная голова, — сейчас тебе придет конец! И как только в твою пустую башку втемяшилась дурацкая мысль, будто ты способен противостоять такому созданию, как я?
— Что она говорит? — спросила Рапунцель, содрогаясь от ужаса.
— Р-р-расскажи ей, — прорычала львиная голова. — Я говор-р-рю интересные вещи. Например, что я собираюсь сожрать и тебя, и подкроватное чудовище, причем живьем, кусочек за кусочком.., если только…
— Она предлагает мне сделку, — сказал безмерно удивленный Гранди.
— Какую? — спросила девушка. Она тоже была сбита с толку.
— Растолкуй ей, голем, — проблеяла козлиная голова. — Я уничтожу и тебя, и подкроватное чудовище, если девчонка не вернется ко мне.
Наконец-то стал ясен смысл происходящего.
Морская ведьма не отказалась от своего намерения вернуть Рапунцель в Башню из Слоновой Кости.
— Я ей этого не скажу! — заявил Гранди.
— Еще как скажешь! — проревела львиная голова. — Не то я сожру не только тебя, но и ее.
К сожалению, угроза не казалась пустой. Если. морской ведьме не удастся вернуть пленницу, ей останется лишь месть. Вряд ли колодунья позволит Рапунцель свободно распоряжаться своей судьбой. Так не лучше ли, по крайней мере, сохранить девушке жизнь?
— Я и без перевода знаю, чего она хочет! — неожиданно воскликнула Рапунцель. — Ничего не выйдет, лучше мне умереть!
— Тогда умри! — проревела львиная голова. — Но сначала, дуреха, ты полюбуешься на то, что я сделаю с твоими приятелями. Может, и передумаешь, зрелище будет не для слабонервных. — Чудовище двинулось вперед.
Кусты снова зашевелились. Из леса не могло появиться новое воплощение ведьмы, ведь химера оставалась в живых. Значит, приближался кто-то другой.
Заросли раздвинулись, и показались рослый мускулистый мужчина и красивая молодая женщина.
— Джордан! Панихида! — с огромным облегчением воскликнул Гранди.
Химера повернула к вновь прибывшим одну из своих голов.
— Никто тебя не спасет, Гранди, — прорычала она. — Я разделаюсь и с этими жалкими людишками.
Голем не мог не подивиться странному совпадению, которое привело его знакомых в нужное место как раз вовремя, но сейчас было не до раздумий.
— Я в беде! — отчаянно выкрикнул голем.
— Уже нет, — ответил Джордан, обнажая меч.
Воин направился к чудовищу. Выглядел он весьма внушительно, как и подобает истинному варвару.
— Еще один дурак объявился, — презрительно прорычала львиная голова.
Ведьма знала, что обычному человеку не совладать с химерой, но она дала маху. Джордан был отнюдь не обычным человеком. Ему довелось умереть, пробыть несколько столетий призраком и вновь вернуться к жизни. Он почти не ведал страха в своем предыдущем существовании, а уж тем паче нынче. К тому же у него был особый талант, о котором ведьма знать не могла.
Химера метнулась вперед. Джордан взмахнул мечом, и львиная голова отлетела от туловища.
Удивленная химера приземлилась на лапы, развернулась и оценила обстановку. Любое другое существо околело бы на месте, но химеры очень живучи. Козлиная голова разинула рот и выпустила струю пламени. Джордан попытался уклониться, но, к сожалению, не успел. Огонь начисто спалил его волосы, уничтожил одно ухо и выжег один, если не оба глаза.
С торжествующим блеянием козлиной головы химера ринулась вперед. Достаточно было одного взмаха когтистой лапы, чтобы покончить с неподвижно застывшим ослепленным воином.
— Прямо перед тобой! — крикнула Панихида. — Давай!
Сверкнул меч, и козлиная голова покатилась по земле.
Это уж чересчур даже для химеры. Она упала и околела.
— Но воин! — в ужасе вскричала Рапунцель. — Его глаза!
— Да, боюсь, они основательно поджарились, — проговорила Панихида, наклоняя голову, чтобы осмотреть Джордана. — Но не беспокойся, он быстро исцелится.
— Он…
— Таков его талант, — пояснил Гранди. — Джордана лечить — только время терять. Вот увидишь.
Панихида взяла Джордана за руку и отвела к кровати.
— Садись, — сказала она, — отдохни. Опасность миновала.
Гранд и не был полностью уверен в этом, но надеялся, что пройдет некоторое время, прежде чем ведьме удастся вселиться в новое чудовище.
— Как вы сюда попали? — поинтересовался голем.
— Мы получили послание от Бинка, — пояснила Панихида. — Он сообщил, что нам не мешало бы прогуляться по этой части Ксанфа. Так мы и сделали.
— Бинк? Но он даже не знал, что я направляюсь сюда!
— Значит, это счастливое совпадение, — откликнулась Панихида.
Счастливое совпадение! Почему-то счастливые совпадения всякий раз имели какое-то отношение к Бинку. Хотелось бы узнать, в чем тут дело.
Панихида перевела взгляд на Рапунцель:
— Мы, кажется, незнакомы.
— Это Рапунцель, — представил девушку Гранди. — Я спасаю ее от морской ведьмы.
— Морской ведьмы?
— Это бессмертная колдунья, способная вселяться в тела других живых существ. Именно она пребывала в теле химеры. Рано или поздно, она захватит какое-нибудь другое животное и нападет снова. Мы с Рапунцель, можно сказать, в осаде.
Панихида поджала губы:
— Тогда нам лучше до поры оставаться с вами. — Она взглянула на Джордана:
— Ты чувствуешь себя лучше, дорогой?
Варвар кивнул. На его голове уже отросли новые волосы да и обугленное ухо обрело прежнюю форму.
— Наверное, скоро тебе опять придется сражаться, — сказала Панихида.
Джордан пожал плечами. Подобная перспектива ничуть его не устрашала.
— Если следующая атака начнется не раньше, чем через час, мы будем в полной готовности, — заявила спутница варвара. — В каком облике может нагрянуть ведьма?
— В каком угодно, — ответил Гранди. — Придется подозревать всех и каждого.
— Ну и ладно. А сейчас я покараулю, а вы отдохните.
— Какой тут отдых, — возразила Рапунцель, — когда я такого страху натерпелась.
— Тогда пусть мужчины отдохнут, а мы с тобой поболтаем, — согласилась Панихида.
Гранди вздохнул, понимая, что теперь Рапунцель из первоисточника узнает, что за существа настоящие люди. Он понимал, что рано или поздно это неизбежно случится, но надеялся на отсрочку хотя бы в несколько дней. С другой стороны, Джордан с Панихидой появились более чем своевременно, так что грех жаловаться.
— Давай, Джордан, — сказал он исцелявшемуся варвару, — приляг на часок. Да и я, если не возражаешь, вздремну. Если кто приблизится, нас предупредят.
Джордан лег на кровать. Гранди устроился у него на груди. После всего случившегося он не надеялся заснуть, но почти мгновенно провалился в сон.
