Отец Доминик ошибался.

На тот момент, когда святой отец давал указания своей группе, Эдик был еще жив. Впрочем, он прекрасно осознавал, что жить ему осталось не так уж долго. Все зависело от странного парня в окровавленных лохмотьях, того самого, кого заказал ему Тенгиз, и того, кого они так и не смогли пустить в расход, несмотря на немалое количество приложенных усилий.

Эдик сидел на сырой земле, прислонившись спиной к дереву. Руки и ноги его были свободны, но бежать он уже даже не пытался. Первых двух попыток хватило.

Парень пресекал все его попытки с такой легкостью, словно был принявшим допинг бегуном. Перемещение в пространстве не составляло для него никакого труда. Затем он молча приставлял свою пушку к затылку Эдика, и тому приходилось возвращаться к машине.

«Линкольн» Эдика, в багажнике которого он был постыдно доставлен сюда аки баран, предназначенный для жертвоприношения, стоял неподалеку, надежно укрытый от нескромных взглядов сверху раскидистыми кронами деревьев. На капоте вольготно расположился чувак, который не должен был жить, но никак не хотел умирать.

Солнце клонилось к западу, и через пару часов в лесу станет прохладно, но пока земля еще отдавала накопленное задень тепло. Тем не менее Эдика бил озноб.

— Итак, — сказал чувак, — начнем с самого начала, и на этот раз попытайся не лгать. Как тебя зовут?

— Федя, — ответил Эдик.

Он понимал, что с ним уже все кончено, так зачем облегчать жизнь этому ублюдку? Тем более что пыток к Эдику пока не применяли и даже не угрожали их применением. Сам он слабо понимал, зачем затеял эту игру с неправильными ответами. Наверное, из врожденного чувства противоречия или чего-то в этом роде. Как ни странно, стpaxa Эдик уже не испытывал. Он своими глазами видел, как полегли один за другим лучшие его парни, элита его ударного отряда, и противником их был не взвод ОМОНа, а всего один человек. Человек, которому уже положено лежать мертвым. Но даже от осознания этого факта Эдику страшнее не становилось. Он перешагнул свой порог ужаса еще там, во тьме багажника собственного «линкольна», когда пришел в себя и в первые кошмарные секунды воображение нарисовало ему картину преждевременного захоронения. Потом он вспомнил все, что произошло в предыдущие несколько часов, и теперь испытывал лишь безразличие и слабый интерес, на самом ли деле существует загробная жизнь. Если существует, то он нисколько не сомневался, куда ему суждено отправиться после смерти.

— Федя так Федя, — согласился парень, которому было все равно, как зовут его оппонента. Назовись Эдик Рабиндранатом Тагором, и то имело бы шансы прокатить. — Хоть ты и снова лжешь, я буду называть тебя Федей, если тебе так больше нравится. Но ты можешь избавить и меня, и себя от лишних проблем, если скажешь, кто меня заказал.

— Дед Мороз, — сказал Эдик устало.

— Не имел чести быть с ним знакомым, — покачал головой парень. Он наморщил лоб, словно что-то вспоминая. — Видишь ли, Эдик, я все равно узнаю то, что мне нужно знать, но я очень не люблю терять время зря.

У Эдика отвисла челюсть.

— Как… как…

— Как я узнал твое настоящее имя? — спросил парень. — Видишь ли, солнце заходит.

Словно это объясняло все.