Глава четырнадцатая,
в которой главные герои блуждают по подземным владениям, таща друг друга по очереди, и почти теряют надежду на благополучный исход
Не имеет значения, убиваешь ты при помощи магии или меча. Не имеет значения, убиваешь ты человека, гоблина или любое другое разумное существо. Убийство есть убийство.
Мигель выиграл.
Я стал таким, каким он хотел меня видеть.
Я отобрал у Штуга свои сапоги. Интересно, считается ли мародерством, если ты снимаешь с трупа свои собственные вещи?
Карин нашла на одном мертвом гоблине свои брюки. Поскольку гоблин был значительно ниже моей телохранительницы, он отрезал лишние сантиметры ткани, и теперь штаны выглядели, как шорты.
Я своих так и не нашел, ни в виде брюк, ни в виду шортов. Ни даже в виде лохмотьев. Очевидно, кто-то из этих мелких мерзавцев успел в них убежать. Рубашка оказалась изрезана в клочья, а остатки куртки спалил мой собственный файерболл.
Карин повезло больше — она свою куртку вернула. Правда, так и не смогла отыскать свой второй меч. Лучший трофейный клинок, по ее уверению, не шел ни в какое сравнение с ее собственным оружием.
Просто здорово. Карин была полуодета, на мне же, помимо трусов, красовались только сапоги.
Я подумал, не замотаться ли мне в принадлежавшее гоблинам тряпье, но отказался от этой идеи. Гоблины не моются, и кто знает, сколько их поколений ходили в этих истлевших лохмотьях до меня?
После коротких поисков Карин обнаружила свою сумку.
Она была нетронута. Похоже, ее даже не пытались открыть.
— Странно, — заметила Карин. — После того, как с нас содрали всю одежду, я думала, они разорвут сумку на части.
— Э… Полагаю, они не были уверены, чья именно эта сумка, — сказал я. — Несмотря на то, что несли ее вы, она могла оказаться сумкой чародея. Гоблины не настолько сумасшедшие, чтобы копаться в вещах волшебника. Очевидно, даже их шаману не достало храбрости туда влезть.
— Может быть, — сказала Карин.
— Мне неудобно спрашивать, но нет ли у вас там какой-нибудь запасной одежды, которая бы мне подошла? — поинтересовался я. — А то у меня такое чувство, что я голый.
— Потому что ты и есть голый, красавчик, — сказала Карин, возвращаясь к своему нормальному стилю общения. — Кстати, прикольные трусы.
— Сам шил, — похвастался я. — Так что насчет одежды?
— Запасные брюки мы использовали во время спуска, — сказала Карин. — Есть только рубашка, но я собиралась надеть ее сама.
— У вас есть куртка, — указал я.
— Некоторые носят еще и рубашки, — сказала Карин. — Так принято в цивилизованных местах, знаешь ли.
— У меня вообще ничего нет, — напомнил я.
— Ты и так неплохо смотришься, красавчик, — сказала Карин.
Ага, просто классно смотрюсь, учитывая, что весь измазан в крови. Она уже засохла и образовала на моей коже корку, которая при каждом движении шуршала и чешуйками слетала на пол.
Похоже, понимания мне здесь не добиться.
Карин открыла сумку и с сомнением смотрела на вытащенную оттуда рубашку. Рубашка была длинная, серого цвета и мужского покроя.
— Что выбираешь, красавчик, куртку или рубашку? — спросила Карин.
Я прикинул, что в пещере прохладно, и выбрал рубашку, оставив более теплую одежду своей телохранительнице.
— Истинный джентльмен, — пробормотала Карин себе под нос.
Честно говоря, рубашка положение улучшила не слишком сильно. Мне не хватало моих брюк. Полы рубашки были длинными, но под них все равно задувало, и я чувствовал себя неуютно.
Не говоря уже о том, что я чувствовал себя глупо.
И не упоминая о том, что я чувствовал себя убийцей.
Впрочем, любое разумное существо может оправдать перед самим собой самый отвратительный свой поступок. Пусть и не обелить себя окончательно, но хотя бы до такой степени, чтобы продолжать жить дальше.
Гоблины сами нарвались. Они знали, как опасно связываться с чародеем, и не отреагировали на мое первое предупреждение.
И потом, у меня не было выбора. Когда стоит вопрос «либо мы, либо они», каждый выберет «нас». Только святой может безропотно позволить кому-то сожрать свое сердце, но времена святых в Вестланде давно прошли.
В любом случае, у меня будет время об этом подумать позже, сейчас лучше не тратить на это время. Бежавшие гоблины вряд ли решат вернуться, но история далеко не закончилась. Мы так и не нашли гномов, а без их помощи из подземелий нам не выбраться.
— Ты показал себя вовсе не таким хлюпиком, каким пытаешься выглядеть большую часть времени, красавчик, — заметила Карин.
— Вы тоже не так циничны, как заставляли меня думать, — парировал я.
— Ты имеешь в виду ту фигню, которую я тебе наболтала про убийства и все такое? Забудь, — сказала Карин. — Я придумала это только для того, чтобы ты не слишком раскисал.
— Ага, — сказал я. Несмотря на всю ее браваду, убийство разумных существ вовсе не доставляет ей удовольствие. Но и не заставляет посыпать голову пеплом. Она просто живет дальше. Как может.
— Кроме того, ты можешь утешиться мыслью, что это не мы убили гоблинов, — сказала Карин. — Согласно твоей собственной теории, гоблинов убила эволюция.
— В смысле? — не понял я.
— Они связались с теми, кто стоит на более высокой ступени развития, и поплатились за это, — сказала Карин. — Закономерность, красавчик, не более того.
Мы все еще не знали, куда идти.
Пока мы были в бессознательном состоянии, гоблины утащили нас черт знает, куда. Мы и раньше-то не слишком хорошо ориентировались в подземелье, а теперь вообще не представляли, где находимся.
Следующая проблема нарисовалась минут через пятнадцать после того, как мы покинули стойбище, в котором учинили бойню. Карин вдруг тихо вскрикнула и свалилась на пол.
Я склонился над ней, полный беспокойства по самые уши.
Поиски раны были затруднительны, но Карин решила облегчить мне задачу.
— Нога, — сказала она.
Замечательно.
Я снял с Карин правый сапог.
Нога оказалась пропорота от лодыжки до колена. Рана была глубокая, и я не заметил ее только потому, что кровь гоблинов покрывала Карин с ног до головы.
А сама она молчала, ни словом не заикнувшись о тяжелом ранении. Молчала до тех пор, пока уже не смогла идти.
Черт, черт, черт…
Употребив немного магии, я сначала очистил рану, потом остановил кровотечение. Для того, чтобы убрать боль, запасов маны уже не хватило.
Драка стоила мне чертовски дорого.
Бинты у Карин кончились. Я оторвал кусок позаимствованной у нее рубашки, постаравшись перевязать рану как можно плотнее.
Если бы она сказала об этом сразу, я бы почистил рану и не волновался о заражении крови. Но теперь было неизвестно, сколько грязи успело проникнуть в ее организм. Многие люди теряют конечности именно по причине плохой обработки ранений, пусть даже самых пустяковых. А здесь был не пустяк. В одном месте нога оказалась рассеченной аж до кости.
Похоже, какой-то гоблин ткнул ее копьем, уже лежа на полу.
Сапог на бинты не налезал. Я закинул его в сумку, а саму сумку повесил на плечо.
— Вам придется опереться на меня, — сообщил я Карин.
Карин эта идея не понравилась.
— Я вполне могу идти сама, — гордо заявила она.
— Попробуйте, — сказал я.
Она встала на ноги, но стоило ей перенести вес тела на правую, как она потеряла равновесие, и ухватилась за стену, чтобы не упасть. Лицо побледнело, а на лбу выступили мелкие капельки пота.
— Ты знал, что так будет, — обвиняющим тоном заявила Карин.
— Знал, — согласился я. — Подумал, что проще дать вам попробовать, чем тратить время на уговоры.
— Фиговый я телохранитель, если мне придется идти, опираясь на своего клиента, — сказала Карин. — И вообще, я фиговый телохранитель. Ты спасал мою жизнь чаще, чем я твою.
— Что-то я такого не припомню.
— Пропасть, — напомнила Карин.
— Драка в трактире, — парировал я.
— Финт с золотом.
— Ночной снайпер.
— Гоблины.
— Тут мы оба постарались.
— Вентиляционная шахта.
— Учитывая, что я ошибся, и мы попали совсем не туда, куда надо, этот случай вряд ли можно считать, — сказал я. — А как насчет колокольни?
— Твоей жизни ничего не угрожало.
— Вообще-то, это глупые расчеты, — сказал я. — Совсем неважно, сколько раз вы спасали мне жизнь. Для того, чтобы отработать свои деньги, вам достаточно было сделать это всего один раз.
— Ты мог бы сам разобраться с теми клоунами в трактире, если бы захотел.
— Не уверен, — сказал я. Мне кажется, тогда я был психологически не готов к драке. — А от той стрелы, которую вы приняли вместо меня, я бы сам точно не увернулся. И если вы хотите продолжать меряться со мной… э… ну, чем мы сейчас меряемся, то я скажу, что вы бы сами могли выбраться из той пропасти.
— Может быть, — задумчиво сказала Карин. — Ладно, красавчик, где там твое плечо?
Мне хотелось есть.
Еще больше мне хотелось пить.
Но оба эти желания не шли ни в какое сравнение с желанием лечь на холодный каменный пол и заснуть.
Останавливаться было нельзя. У Карин начался жар, и она находилась почти в бессознательном состоянии. Мне приходилось тащить ее на себе, и скорость нашего передвижения упала до минимума.
Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как мы покинули стойбище гоблинов. По моим внутренним ощущениям — три-четыре года, хотя на самом деле, наверное, чуть меньше.
Я начал ненавидеть гномов. Зачем, спрашивается, прорубать в скалах такие огромные помещения, если они в них сами не живут? Для того, чтобы на пустые пространства пришли гоблины и пещерные тролли?
Удивительно, что мы не нарвались на пещерных троллей, подумал я. С моим офигительным везением, прорезавшимся в последнее время, это было бы вполне возможно.
Тролль — не гоблин. Одним файерболлом его не ухлопаешь. И даже десятком файерболлов.
Тролли не стали бы снами церемониться. Они сожрали бы нас сырыми прямо там, где обнаружили бы. Тролли бояться огня и не умеют на нем готовить.
Я принялся вспоминать, какие еще неприятности могут поджидать нас под землей, кроме троллей и гоблинов.
Пещерные львы так глубоко не забираются. Летучие мыши не могут угрожать жизни человека — их слишком легко отогнать.
Хищные разновидности подземного мха, насколько я помню, это просто легенды.
Что еще?
Я слышал рассказы о разновидности пещерных драконов. Они слепые, бескрылые и не умеют испепелять своих врагов огнем — почему же в таком случае их назвали драконами? Загадка.
Вот еще одна.
Никто никогда не видел пещерных драконов. Принято считать, что любой, кто встречал их, уже не мог ничего рассказать об этой встрече. Откуда тогда кто-то вообще знает об их существовании?
Наверное, это еще один миф. Но лучше мне так не думать. Как только кто-то начинает считать какое-то явление мифом, этот миф нападает на него из-за угла и откусывает голову.
Я споткнулся, и мы оба рухнули на пол. Сил подняться у меня уже не было. Глупо получилось. Если бы нас слопали гоблины, то своей смертью мы принесли бы хоть какую-то пользу.
Карин застонала. Глаза у нее были закрыты. Похоже, девушка окончательно потеряла сознание.
Встать я не смог, зато умудрился усесться в позу лотоса. Больше всего я боялся, что засну во время медитации, но выбора не было. Мне требовалось хотя бы немного маны, чтобы привести себя в порядок.
Я не стал закрывать глаза, тупо уставившись в темноту перед собой. Подавил зевок.
Тело ныло, мешая приступить к медитации. У меня болели мышцы, о существовании которых я прежде не подозревал. У меня болели даже волосы и чесались зубы.
Медитировать в таких условиях, еще и со стонущей за спиной Карин, было решительно невозможно.
Я дал себе слово, что если мы выберемся из этой передряги, то в следующий раз окажусь под землей только тогда, когда меня закопают. Но укажу в своем завещании, чтобы меня не закапывали ни в коем случае. Пусть лучше похоронят по традициям орков — сожгут и развеют прах по ветру.
Хей-хо.
Интересно.
Когда я проснулся, оказалось, что Карин тащит меня на спине. С упорством, достойным лучшего применения.
Очевидно, перед тем, как окончательно вырубиться, я собрал какое-то количество маны и отдал ее Карин. Убрав боль от раны и добавив немного жизненной энергии.
Вряд ли я имел в виду, что она должна меня нести. Скорее, я просто хотел облегчить ее страдания.
Я что-то неразборчиво буркнул, давая понять, что пришел в себя. Карин выпрямилась, и мои ноги коснулись пола. Меня шатало, но я мог передвигаться и сам.
— Куда мы идем? — поинтересовался я.
— Понятия не имею, — сказала Карин. — Ты вылечил мне ногу?
— Не вылечил, — сказал я. — Это временная мера, и чем раньше вы попадете к настоящему целителю, тем лучше. Боюсь, у вас может быть заражение крови.
— Я чувствую себя нормально, — сказала Карин. — Ну, нормально со скидкой на обстоятельства.
— Это пройдет, — заверил я.
Она была босиком. Правый сапог так и не налез на бинты, а идти в одном левом ей было неудобно.
Мы поковыляли дальше. Двое калек.
Я устал до такого состояния, что мне стало плевать на все.
Перспектива смерти от голода, обезвоживания, зубов пещерного тролля или копья гоблина меня абсолютно не пугала. Мне было все равно.
Никогда раньше я не испытывал подобного состояния. Я шел, переставляя ноги чисто по инерции. Шел, потому что не мог остановиться. Остановиться — это значит принять решение. А решать мне не хотелось. Гораздо проще было тупо идти вперед.
Драконы, рыцари, бандиты, стражники, ночные снайперы, гоблины…
Почему здесь нет ни одного из этих парней, чтобы закончить всю эту бодягу? Почему я не теряю сознания? Почему я еще не умер от жажды?
Впрочем, какая разница? Скоро это случится. Все кончится так или иначе.
Рана снова начала беспокоить Карин, но она отказывалась от моей помощи. Не хочет, так не надо. Все равно у меня уже больше нет сил. И если я еще раз попытаюсь медитировать, то, наверное, уже не вернусь.
Когда Карин упала, я не смог ее поднять и просто уселся на пол рядом. Не знаю, сколько я так просидел — несколько минут или целую вечность.
Сознание покидало меня и снова возвращалось, накатываясь, как морской прилив.
По идее, сейчас перед моим внутренним взором должна была пронестись, фрагмент за фрагментом, вся моя предыдущая жизнь, но ничего подобного не происходило. Темнота — она и есть темнота.
Кто-то ткнул меня в плечо чем-то холодным и железным. Я попытался сфокусировать зрение и увидел бородатое лицо, висящее в полутора метрах от пола. Выше бороды находился рогатый шлем.
Гном.
— Ты кто такой? — спросил гном.
— А ты? — спросил я.
— Я — Колин, сын Торина, — сказал гном.
— А я — Рико.
— Ты человек. Людям здесь не место.
— Я… догадался. Уже.
— Назови мне хотя бы один довод, почему я не должен убивать тебя.
— Ты слышал рассказ о Зеленом Маге, который отозвался на призыв короля Дагарика и пришел к вам на помощь во время вашей войны с черными орками?
— Все гномы знают этот рассказ. Мы многим обязаны Зеленому Магу.
— Я — его ученик.
— У Зеленого Мага не было учеников.
— В те времена — не было. Теперь есть.
— Ты можешь доказать свои слова?
— Какое доказательство тебя устроит?
— Назови истинное имя Зеленого Мага.
— Неужели ты его знаешь?
— Каждый гном его знает.
— Тогда это не такая уж большая тайна, — сказал я. — И тот факт, что имя известно и мне, не сможет служить доказательством.
Интересно, зачем я это сказал? Я сам на чьей стороне? Должно быть, всему виной бред.
— А кто эта женщина? — спросил Колин.
— Она со мной, — по-моему, это видно и так.
— Я позову других стражников, и мы отнесем вас к нашему мудрецу. Он узнает правду. Если ты соврал, Рико, вас обоих убьют.
— Договорились, — сказал я.
Через минуту здесь было уже полно гномов. Они обнажили мечи, и я подумал, что Колин передумал, и решил убить нас прямо сейчас.
Но гномы не стали нас убивать. Они положили мечи на пол и укрыли их плащами, соорудив что-то вроде носилок. Когда меня подхватили, чтобы переложить на эти носилки, я снова вырубился. Наверное, уже надолго.
