Глава одиннадцатая,
в которой на след главных героев выходит огромный крылатый враг, и они, чтобы не отправиться в могилу, принимают решение спуститься под землю, которое еще может выйти им боком
Если неприятности выбрали твою голову в качестве мишени, не жди, что они оставят тебя в покое на длительный промежуток времени. Напротив, они будут сыпаться постоянно, и перерывы между ними будут становиться все меньше и меньше.
Мигель рассказывал мне об одном своем знакомом, у которого увели любимую лошадь, спалили дом, обрюхатили жену, забрали в армию сына и увели на сторону любовницу, и все это произошло в течение одной недели. К воскресенью бедняга аж поседел от пережитого кошмара.
Жалко, что под рукой нет зеркала. Наверняка мне удалось бы отыскать в своей шевелюре парочку седых волос.
Мы сильно оторвались от сэра Ралло, ищущего нас на Перевале Трехногой Лошади, и я немного успокоился. Когда мы пересечем горы, мы окажемся в стороне от основного торгового пути, что затруднит поиски всем заинтересованным в моей смерти сторонам. Сколько бы их ни было.
Южная часть материка заселена гораздо плотнее, чем северная. На юге больше городов, деревень, прочих населенных пунктов и связывающих их дорог, так что затеряться там не в пример проще.
Мне не следовало забывать, что у одного моего врага есть крылья.
Ночевать нам пришлось в узкой расщелине в нескольких метрах ниже тропы. Внизу царило лето, но здесь, наверху, было холодно, вдобавок, дул пронизывающий ветер. То-то будет, если нам придется пересекать линию снегов.
Карин не была уверена, придется ли нам это делать.
Костер разводить оказалось не из чего. Для того, чтобы не замерзнуть, Карин предложила нам прижаться друг к другу, и мы заснули в объятиях, напоминавших любовные, но по сути лишь заменявшие нам одеяла и спальные мешки.
Несмотря на это, мы все равно замерзли. К тому же, я так и не смог заснуть. Не привык я спать в таких условиях, еще и не один.
Самым неприятным для меня оказался тот факт, что за неимением костра нам пришлось обходиться без кофе. Я не мог расходовать магическую энергию на такие мелочи.
Я вам уже говорил, что я идиот?
Ночью, когда мне не спалось, я анализировал ситуацию на мосту и пришел к выводу, что вел себя, как последний придурок.
Мне не следовало бежать сломя голову по хлипкой конструкции, подвергая риску себя и свою спутницу. Вместо этого мне следовало зацепить ее Перстом Силы и просто вытащить наверх. Все мы крепки задним умом, и сначала делаем, а потом начинаем соображать.
Узнав об этом происшествии, Исидро наверняка задал бы мне хорошую трепку. Мигель тоже.
Неправильное тактическое планирование, вот как это называется на его языке.
Исидро смог бы перенести себя и свою спутницу на ту сторону моста с помощью одной только магии.
Я же не слишком силен в левитации. В лучшем своем состоянии я могу подняться на высоту до полутора метров и пролететь метров двадцать. Или провисеть на одном месте в течении пяти минут.
Левитация — это заклинание второго уровня. Оно требует не столько магической энергии, сколько полной концентрации чародея, а с этим у меня всегда были проблемы. Сложно сохранять сосредоточенность, когда ты паришь в воздухе, не чувствуя опоры под ногами.
Но в целом, на мосту, я сплоховал. Выручить Карин из беды можно было, не прилагая кучу героических усилий и не бегая по веревкам, подобно канатоходцу.
Утром, пока я разгибал свое затекшее тело, Карин уже поднялась на тропу и проделывала комплекс упражнений, чтобы согреться. Напоследок она изобразила бой с тенью, используя оба своих меча.
К тому моменту, как я выполз на тропу, она уже закончила показательное выступление, и капельки пота блестели на ее лице.
— Великая вещь — тренировка, — пробормотал я.
После моста тропа сохранилась в более приличном состоянии, и по ней даже иногда можно было идти без опасения свалиться вниз.
Через пару часов интенсивной ходьбы я окончательно согрелся и мне стало скучно. Не люблю я ходить пешком, даже по горам.
Если бы Творцу было угодно, чтобы люди ходили пешком, он не придумывал бы лошадей. И кареты. Впрочем, я вообще не люблю путешествовать. Путешествия — это всегда приключения, а мое отношение к приключениям вы уже знаете.
Приключения существуют для того, чтобы случаться с кем-нибудь другим. А на мою долю хватит обычной скуки.
— Ложись! — тихо скомандовала Карин.
Если вам командует «ложись» профессионал, которого вы наняли в качестве телохранителя, вы будете последним дураком, оставшись стоять на ногах. Я залег на тропу и постарался вжаться в стену по примеру Карин. В небе над нами промелькнул крылатый силуэт. Он был слишком большим, чтобы принадлежать птице, пусть даже эта птица — кондор.
Да и хвост у него был слишком длинный для пернатого создания.
— Дракон, — констатировала Карин. — Угадай с трех раз, как его зовут, красавчик.
— Может быть, это какой-то другой дракон, — сказал я. — Случайно пролетавший мимо.
— Неправильный ответ, — сказала она. — У тебя осталось еще две попытки.
— Как вы думаете, он может увидеть нас с такой высоты? — поинтересовался я.
— Понятия не имею. Разве чародеи не разбираются в драконах?
— Разбираются, но не все.
— Я и забыла, что ты специализируешься на овцах. Динь-динь.
— Оч-чень смешно, — сказал я.
Силуэт пропал из вида где-то впереди по ходу нашего движения. Сей факт мне не понравился.
Видно, Гарлеон решил не ждать окончания срока собственного ультиматума и сам отправился на поиски убийцы своего племянника. Только он не там ищет.
— Наверное, он уже побывал на Перевале Трехногой Лошади, — сказала Карин.
— Думаете, это сэр Ралло его навел? — уточнил я.
— А сэр Ралло — большой любитель посплетничать с драконами?
— Не знаю. По-моему, если дракон захочет с кем-нибудь поговорить, любой согласится стать его собеседником и рассказать все, что знает. И даже придумает что-нибудь от себя.
— Логично.
Мы пролежали еще минут десять, после чего поднялись и осторожно продолжили путь.
Когда Гарлеон пошел на второй заход, рядом подвернулась удобная трещина, в которой мы и спрятались.
— На этот раз он идет ниже, — констатировала Карин.
— Нехорошая тенденция, — согласился я.
Гарлеон летел не только ниже, но и медленнее, внимательно осматривая окрестности. Это был самый здоровенный дракон из всех, что мне доводилось видеть. Своего покойного племянника он превосходил размерами в два раза.
Чешуя Гарлеона была красно-коричневого цвета, более светлая на брюхе и темнеющая к хребту. Хвост венчался наконечником в виде шипа. Дракон — опасная зверюга, с какой стороны к нему не подходи. А пока он не приземлится, он вообще практически неуязвим. Выбить дракона с небес под силу только очень опытному и сильному магу.
— Какой идиот мог поверить, что ты способен ухлопать племянника вот такой хреновины? — поинтересовалась Карин.
— Несведущие в магии люди склонны приписывать чародеям могущество, которым эти чародеи не обладают, — сказал я. — Впрочем, я мог бы изготовить артефакт для убийства дракона, если бы захотел и если бы мне было не жалко тратить время на подобную ерунду. Не думаю, что Грамодон был таким уж богатым драконом. Вот Гарлеон — дело другое, но гробануть его на порядок сложнее.
Гарлеон заложил в воздухе красивую петлю, развернувшись на девяносто градусов. Теперь он летел еще ниже, но направлялся в сторону от нас.
Прочесывает местность, гад.
Сейчас он обнаружит останки сгоревшего моста и сделает вывод, что на тропе кто-то есть. А когда он сделает такой вывод, то не уберется отсюда ни за какие коврижки и будет прочесывать местность до полного нашего испепеления.
— Сколько эта тварь может держаться в воздухе? — видимо, мысли Карин текли в том же направлении.
— От нескольких часов до нескольких дней, — сказал я. — Это зависит от того, когда он в последний раз ел и насколько он зол.
— Видимо, нам попался очень злой экземпляр.
— Похоже на то.
Гарлеон совершил очередной разворот, и его силуэт снова проскользнул над нами в небесах. Мы постарались углубиться в расселину как можно дальше, отчего оказались прижатыми друг к другу.
— Я понимаю, что этого требует наша безопасность, — сказала Карин. — Но если ты вздумаешь распустить руки и начнешь меня лапать, я тебе эти руки отрублю. Язык, так уж и быть, резать не буду.
— Я ничего такого не имел в виду… — все же я постарался убрать руки за спину.
— Ты очень забавно выглядишь, когда краснеешь, — заметила она. — Скажи, а ты не можешь сделать нас невидимыми, чтобы мы продолжили путь?
— Могу, — сказал я. — Только это не поможет.
— Почему?
— Потому что я не могу сделать нас неслышимыми, непахнущими и не излучающими тепло, — сказал я. — Я читал, что драконы видят в очень широком спектре и способны улавливать инфракрасное излучение.
— Тогда почему он нас до сих пор не нашел?
— Потому что не удосужился посмотреть прямо на нас, — расщелина смыкалась над нашими головами и обнаружить нас сверху было практически невозможно. Но как только мы вернемся обратно на тропу…
— Может, нам все-таки стоит с ним подраться? — неуверенно предложила Карин. — Я слышала много легенд о том, как рыцарь убивает дракона в чистом поле.
— Это фантастика, — сказал я. — Для того, чтобы убить дракона в чистом поле, требуются скоординированные усилия нескольких десятков человек, которые чертовски хорошо знают свое дело.
— А как же все эти легенды и сказания?
— Поэтическая вольность, — объяснил я. — Поэты считают, что описание боя одного дракона с целой дружиной рыцарей и чародеев в их сказании будет выглядеть не очень романтично, поэтому оставляют только имя главного действующего лица. Все остальные участники сражения просто имеются в виду, а со временем люди забывают, что там еще кто-то был, и вся слава достается главному. Даже если он ничего особенного не сделал, а просто стоял в стороне и пил пиво.
— Не очень-то это честно, — сказала Карин. — Впрочем, я никогда не доверяла поэтам.
— Поэтам тоже надо что-то есть, — сказал я. — И они готовы творить на заказ. А заказчиками обычно являются богатые рыцари, желающие прославиться.
— Тогда зачем вообще убивать дракона? — спросила Карин. — Заплатил поэту, и дело с концом.
— Каждая поэма должна на чем-то базироваться, — сказал я. — В основе каждой жемчужины лежит песчинка. Если бы ее не было, то не было бы и жемчужины. В этом все дело. Поэту нужен факт, чтобы самого рыцаря потом не осмеяли его браться по оружию. Факт должен быть неоспорим, обычно его подкрепляют доказательства в виде отрубленной головы дракона, хранящейся в подвалах родового замка.
— То есть, на самом деле не было ни одного случая, чтобы дракон погибал от руки человека в схватке один на один?
— Несколько таких случаев все-таки было, — сказал я и поведал Карин о Роальдо Вырви Глаз, Джакомо Бертолуиджи и Обероне Финдабаире. Впрочем, теперь мне был известен еще один случай — сэр Джеффри Гавейн. Но о нем явно никто не будет складывать легенды и сказания.
— Значит, все эти ухлопавшие драконов парни были магами?
— Да, — сказал я. — Дракон — создание магическое, и гробануть его, не применяя магию, невозможно. Скажем, вы же не можете утопить корабль в открытом море, если у вас нет своего корабля.
— Держу пари, я могла бы придумать пару-тройку вариантов.
— Возможно, — согласился я. — Но все же самым простым вариантом будет использование другого судна.
— Наверное.
— Кстати, а какое значение имеет вопрос, когда дракон в последний раз ел? Разве его пищеварение как-то связано со способностью к полету?
— Напрямую, — сказал я. — Драконы весят около тонны и обладают аэродинамикой стопки кирпичей. Для того, чтобы удерживать такую тушу в воздухе, крылья должны быть раз в десять больше, чем они есть на самом деле.
— Я думала, драконы используют магию.
— Одной магией тут тоже не обойдешься. Если бы драконы летали только с помощью магии, они за несколько лет пожрали бы всю магическую энергию нашего мира, и дальше летать все равно бы не смогли. Тайна их полета гораздо прозаичнее. Когда дракон ест, в его желудке выделяется особый газ. Этот газ легче воздуха, и получается, что после еды дракон весит меньше, чем на голодный желудок. Когда газ кончается… э… выходит естественным способом, дракону летать все труднее и труднее. Он вынужден приземляться и искать себе новую еду. Обычно драконы стараются это делать, еще не утратив способности к полету. На земле они не слишком маневренны.
— Найти еду в этих горах Гарлеону будет довольно сложно, — заметила Карин.
— Приземлиться здесь тоже проблематично, — сказал я. — Он, конечно, в ярости, но вряд ли она затмит его инстинкт самосохранения. А значит, он должен скоро улететь.
— Хотелось бы в это верить, — сказала Карин.
Последнее время я был абсолютным чемпионом по идиотским ситуациям. Вот вам еще одна — оказаться зажатым в расщелине с молодой женщиной и с кружащим над головой драконом. Для полного счастья не хватало только колокольни или стада коров.
— Гарлеона не видно уже полчаса, — заметил я. — Может быть, он улетел на дозаправку?
— Для верности просидим здесь еще немного, — сказала Карин.
Через пять минут туша дракона на миг заслонила от нас Солнце. Он прошел слишком близко к нашему убежищу, и если бы мы оказались на тропе, то стопроцентно попали бы в поле его зрения.
Ненавижу драконов.
Еще немного, и я буду готов приступить к созданию одноразового магического артефакта для их убийства.
— Кстати, об одноразовых магических артефактах, — сказала Карин, и я обнаружил, что начиная с фразы «ненавижу драконов», я думал вслух. — Ты сможешь узнать, кто изготовил копье, убившее Грамодона?
— Только если увижу другую работу этого мага, — сказал я. — Я запомнил характерные структуры заклинания, которые остались после использования артефакта. Они индивидуальны для каждого мага, как отпечатки пальцев для человека.
— А разве отпечатки пальцев у всех разные? — удивилась Карин.
— Конечно.
— Хорошо, что стражники об этом не догадываются, — сказала она. — Это здорово облегчило бы их работу по установлению личности преступника.
— Странно, что такие вещи волнуют телохранителя, — ехидно заметил я.
— Иногда чтобы сохранить одно тело, необходимо ликвидировать другое, — парировала Карин. — Далеко не всегда это получается сделать в рамках закона.
Мигель утверждает, что законы соблюдают две категории людей: кристально честные и слабые. По его мнению, первых на несколько порядков меньше, чем вторых. Мигель не относится ни к тем, ни к другим. Если когда-нибудь его мнение разойдется с мнением закона, он легко преступит и через закон, и через тех людей, которые призваны наблюдать за его соблюдением.
Люди вроде Мигеля или Карин живут в своем мире и по своим законам. Их интересует только их собственное мнение, и они плевать хотели на мнения остальных людей.
К общепринятым нормам поведения они относятся с крайним цинизмом. Мигель говорит, что законы очень редко соблюдают люди, которые их придумывают.
Например, Людовик Четвертый недавно ввел закон о нравственности, в то время, как все население Вестланда знает о толпе его любовниц и рассказывает истории о его многочисленных амурных похождениях. Если новый закон применить к самому королю, у него следует отобрать все имущество в пользу государства. Это был бы крайне любопытный прецедент, потому что Людовик утверждает, что он и есть государство.
А еще, опять же руководствуясь нормами закона, ему на лоб следует поставить клеймо и запретить приближаться к человеческим поселениям, население которых составляет больше пятисот человек.
Гарлеон совершил над нашими головами еще один круг. Интересно, чем же он подкрепился перед сегодняшним вылетом? Стадом коров?
Темнело.
Мы все еще крепко прижимались друг к другу, и мне казалось, что рукоятки мечей Карин уже вросли в мои ребра. Этот дискомфорт был сущей фигней по сравнению с тем, что мог нам сделать Гарлеон.
Еще немного, и эта крылатая скотина вынудит меня сотворить что-нибудь, о чем мы оба впоследствии сильно пожалеем.
Драконы прекрасно видят в темноте, и наступление ночи не остановит его поиски.
Насколько я мог судить по периодичности его пролетов над нами, Гарлеон прочесывал площадь в десять-пятнадцать квадратных километров. Совершенно очевидно, что помимо нас с Карин, других разумных существ на этом пространстве не находилось. Мы уже довольно далеко отошли от Перевала Трехногой Лошади и основного в этом районе пути через горы.
Людей тут нет, потому что тут им нечего делать. Местная фауна представлена несколькими видами горных баранов и горных же козлов, чье мясо отвратительно на вкус. К тому же, его очень сложно добыть. Еще тут могут водиться снежные барсы, тоже не входящие в категорию легкой добычи.
Под горами царит более насыщенная жизнь. Помимо гномов там обитают пещерные тролли и гоблины, находящиеся в состоянии перманентной войны с племенем подземных тружеников.
Когда Гарлеон пролетал над нашей расщелиной в последний раз, мне показалось, что он стал куда чаще махать крыльями. Это означало, что он становится тяжелее и скоро ему придется сделать перерыв.
Допустим, ему понадобится не больше часа, чтобы покинуть горы. Час, чтобы вернуться. И еще как минимум пара часов, чтобы поймать добычу, сожрать ее и подождать образования в желудке летучего газа.
Значит, у нас будет около четырех часов безопасного похода по тропе контрабандистов. При условии, что ночную прогулку по горам вообще можно назвать безопасной.
По зрелом размышлении я пришел к выводу, что у нас будет меньше четырех часов. Ведь какое-то время придется подождать и убедиться, что дракон на самом деле улетел.
— Ерунда какая-то, — сказала Карин, когда я поделился с ней своими соображениями. — Мы никуда не дойдем, если будет передвигаться по несколько часов в день.
— Есть варианты, — сказал я.
— Например?
— Во время нашего последнего перехода я заметил в ближайшем склоне несколько вентиляционных отверстий, — сказал я. — Где-то рядом живут гномы. Если мы найдем вход в их подземное царство, то на время избавимся от дракона. В подземельях они, знаете ли, не летают.
— Я слышала, что гномы не слишком радостно приветствуют посторонних в своих владениях, — сказала Карин.
— С этим я справлюсь, — сказал я.
— До того, как нам отрубят ноги, или после?
— Вне всякого сомнения, до. Гномы очень уважают моего учителя. Он оказал им пару услуг лет пятьдесят назад. Стоит мне упомянуть его имя, как нам обеспечат самый радушный прием.
— И ты действительно в это веришь, красавчик? Люди довольно быстро забывают об уважении к человеку, которого они давно не видели.
— Память у гномов куда лучше, чем у людей.
— Хотелось бы верить. И как ты предлагаешь спуститься под горы, красавчик?
— Некоторые вентиляционные трубы больше метра в диаметре, — сказал я.
— Только идут они почти вертикально вниз, — сказала Карин. — Я не хотела бы рухнуть на камни с высоты в несколько сотен метров.
— Возможно, глубже, — признал я. — В основном, гномы живут под горами, а не внутри самих гор.
— Тем более. Мне хотелось бы оказаться в их королевстве живой, — сказала Карин.
— Вряд ли гномы устроили в этих местах нормальный вход и стали вырубать в горной породе лестницу, — сказал я. — Гномам тут делать нечего. Снаружи, я имею в виду.
— Значит, оставим этот вариант на самый крайний случай.
— Вы сами сказали, что по поверхности мы далеко не уйдем.
— Послушай, красавчик, — сказала Карин. — Это твое «вы» начинает меня раздражать. Оно звучит довольно глупо, если учесть, что мы тискаемся друг с другом вот уже полдня.
— Мы не тискаемся, — сказал я. — Мы спасаемся от дракона.
— Технически, мы тискаемся, — возразила она.
Я попытался отодвинуться подальше от нее, что привело только к новой порции «тискания». В нашем убежище было слишком мало места.
— Порядочные люди после такого вообще женятся, — сказала Карин.
— Вам нравится меня смущать? — спросил я.
— Мне нравится тебя дразнить. Ты слишком стеснительный для своего возраста и своей внешности.
— Нормальная у меня внешность.
— Ага. Жгучий мачо с душой робкого юноши.
— Пойду-ка я разведаю обстановку, — сказал я. Гарлеон не показывался уже минут сорок. — После общения с вами, мне и дракон не страшен.
— Ну ты и хам, красавчик.
Я дополз до тропы и оглядел небо. В радиусе нескольких километров дракона не обнаружилось.
Выждав для верности еще пятнадцать минут, мы выбрались из своего укрытия. Карин настаивала на том, чтобы пройти как можно большее расстояние с максимально безопасной скоростью, но я постоянно озирался по сторонам.
Мы прошли мимо нескольких выходов вентиляционных шахт гномов. Две были слишком маленького диаметра, чтобы мы могли по ним протиснуться. На ходу я пытался вспомнить все, что мне было известно о строительных предпочтениях живущего под землей народа.
Наконец, я обнаружил то, что искал. Это было вентиляционное отверстие, над которым вился слабый дымок. Дымок означал, что шахта пробита не над обычным жилым пространством, а над производственным цехом гномов, и почти гарантировал большой диаметр каменной кишки.
Дыра находилась в двадцати метрах от тропы. Я обратил на нее внимание Карин и мы подобрались ближе.
— Как ты рассмотрел ее в такой темноте? — спросила Карин.
— Звезды светят, — объяснил я.
— А почему снизу идет дым?
Я объяснил и это.
— Значит, если мы туда влезем, у нас есть шанс оказаться в каком-нибудь котле, тигле или на наковальне?
— Шахты пробивают под потолком примерно посреди цеха, в котором может находиться несколько кузниц или кипящих котлов, — объяснил я. — Вероятность угодить в один из них существует, но не слишком большая.
— А если шахта где-нибудь сужается? — поинтересовалась Карин. — Тогда мы окажемся зажатыми в каменной кишке и будем умирать долго и мучительно. Особенно мучительно будешь умирать ты, красавчик.
— Насколько я осведомлен о методах пробивания подобных шахт, их диаметр является величиной постоянной. Гораздо больше меня беспокоит наличие фильтрационных решеток, которые должны предотвратить попадание в шахты посторонних предметов. Например, во время камнепада.
— И ты все равно уверен, что мы принимаем правильное решение?
— Нет, — честно сказал я. — Но мне не нравится играть в прятки с драконом. Вдруг окажется, что он умеет искать лучше, чем мы — прятаться?
— Понятно, — сказала Карин. Она открыла свою сумку и натянула кожаные перчатки. — Обмотай чем-нибудь руки. Если расставить руки и ноги в стороны, мы сможем затормозить наше падение, цепляясь за стены.
— Из обматывающих средств у меня только носовой платок, — признался я. — Шелковый. Вряд ли он мне сильно поможет.
— Я вижу, ты правильно подобрал снаряжение для похода по горам, красавчик, — сказала Карин.
— Я что-то и в вашей сумке не заметил веревки и альпенштока. Хочу также заметить, что вы тоже парой перчаток не обойдетесь.
— Верно, — согласился она. — Придется пожертвовать запасными штанами.
Карин вынула из сумки кожаные штаны и несколькими взмахами меча раскроила их на четыре части. Я взял два куска и обмотал ими свои руки.
— За это я выставлю тебе отдельный счет, красавчик, — сказала она. — Знаешь, сколько мне стоили эти брючки?
Я понадеялся, что речь идет об их стоимости в денежном эквиваленте. Мне совсем не хотелось слышать, что Карин взяла их в качестве боевого трофея, сняв с какого-нибудь трупа.
— Кто полезет первым? — поинтересовалась Кара Небесная.
— Я.
— Почему ты?
— Потому что это моя идея, — сказал я. — И потому что я тяжелее вас. Если нам встретится какое-нибудь препятствие, я постараюсь снести его своим телом.
— Хотела бы я на это посмотреть, — сказала она и тут же спохватилась. — Нет, я не желаю этого видеть, пока несу ответственность за твою жизнь.
