ГЛАВА 22
Полковник Трэвис
Смотреть на поединок Диомеда с Аяксом пришло куда больше народу, чем на поединок Диомеда с Агамемноном. Хоть Агамемнон и был намного знатнее Аякса, Большой дрался куда лучше, и спрогнозировать исход боя было труднее. Хотя я бы не поставил на сына Теламона и дырявой долларовой купюры.
Аякс прибыл на ристалище первым. Он стоял в своем углу очерченной для боя территории уже в полном доспехе и невнимательно слушал шепчущего ему на ухо Нестора. Аякс Малый стоял чуть поодаль, рядом с прорицателем, который сегодня не произнес ни одного слова. Видимо, предрекать победу Диомеду ему не хотелось, а выдавать ложное пророчество было чревато неприятными последствиями.
Диомед в сопровождении Лаэртида, Клеада и нескольких гетайров появился ровно в назначенный срок. На ванакте была боевая броня, однако щит и копье несли оруженосцы. Шлема в пределах видимости не наблюдалось.
Аргосец был сумрачен. Наверное, его угнетала мысль, что он не может добраться до Нестора.
Диомед вышел на ристалище и обвел взглядом собравшихся.
— Воины! — крикнул он. Глотка у него была луженая, голос ванакта разносился чуть ли не по всему лагерю. И те, кто слышал, передавали вести тем, кто не слышит. — Я готов биться с Аяксом в любой момент, даже прямо сейчас, если он не изменит своего решения после того, что я скажу. Мы через многое прошли вместе, мы бок о бок бились с троянцами, выполняя волю Агамемнона и Зевса, и близки к победному завершению войны. Но я получил новости, которые целиком меняют ситуацию! Сюда идут хетты!
По рядам собравшихся пронесся ропот. Все знали, что у хеттов могучая армия, а значит, в лучшем случае война затянется еще надолго. Победа ускользала сквозь пальцы.
— Перед лицом новой опасности не дело вождям Ахайи убивать друг друга! — провозгласил Диомед. — Мое копье и меч Аякса должны сослужить еще одну службу до того, как сойдутся друг против друга в смертельной схватке!
Аякс, который был уже сам не рад, что бросил вызов аргосцу, облегченно вздохнул, содрал с себя шлем и заверил Диомеда в вечной дружбе. У Нестора на роже был такой кисляк, словно он сожрал килограмм лимонов, но тут он ничего уже не мог сделать. Хетты являлись реальной угрозой, и разжигать раздоры между вождями в данной ситуации было бы крайне непопулярным решением.
Немного оживился Калхант, ибо пророчить победу ахейцев над хеттами было куда выгоднее и безопаснее, нежели победу одного вождя над другим.
Дэн
Хетты.
Значит, вот кто положит конец этой войне. Армия людей, которые не верят в олимпийских богов. Понятно, почему так спешит Гермес. Ему нужна громкая победа троянцев, чтобы показать ничтожество Зевса и могущество Аполлона. А если придут хетты и перережут всех — и осажденных, и осаждающих — то ни о каких заслугах олимпийцев говорить не приходится.
Согласно Гомеру, у Трои было много союзников, но Хеттийское царство в их число не входило и в войну не вмешивалось. Это по старой версии «Илиады». Новую версию я даже читать не стал, не хотелось расстраиваться.
Если хоть немного подумать, то независимый город на побережье для хеттов как кость в горле. Только раньше Троя была слишком сильна, чтобы хетты могли ее завоевать или уничтожить. Теперь же у них есть прекрасная возможность. Троя измотана долгими боями, да и ахейское войско выглядит не лучше. Хеттам только не следует торопиться. Им надо выждать, пока Троянская война закончится, а потом быстро разгромить уставшего победителя, кто бы там ни победил.
Хетты в трех днях пути?
Думайте, ахейские герои. Вы можете взять Трою, но что вы будете с ней делать, если у вас в запасе всего три дня? День на штурм Трои, день — на грабеж, и еще день, чтобы погрузиться на корабли и убраться отсюда.
Вожди опять препирались. Они больше ссорятся друг с другом, чем воюют. То добычу поделить не могут, а то целыми днями обсуждают, как им воевать дальше. Вот, опять взял слово Лаэртид.
Мое внимание привлекла картинка на другом мониторе. Скейские ворота были открыты, и из них выезжали три колесницы. Я вывел изображение на основной экран и опознал в пассажирах Энея, Гектора и Циклопа. Судя по всему, они направлялись в лагерь ахейцев. Что самое странное — армия за ними не шла.
Лучший расклад для Гермеса и его компании, это если троянцы раздолбают ахейцев, а потом падут от рук хеттов. Тогда получится, что троянцы Зевсу не покорились, а с другой стороны, лишних свидетелей нет.
Самому же Зевсу требуется, чтобы ахейцы растоптали сначала троянцев, а потом хеттов, что не очень вероятно есть.
Самый логичный исход казался мне таким: ахейцы побеждают троянцев, а потом либо драпают к себе, сгибаясь под тяжестью награбленного, либо умирают под хеттийскими мечами.
Хетты не дураки. Вряд ли они будут атаковать до тех пор, пока на поле сражения не останется только одна армия. Я бы на их месте не стал. Это же чистая арифметика.
Взгляд на часы. Новая порция записей должна прийти через тринадцать минут. Теперь из лаборатории их выносит тройка парней в бронежилетах и при импульсных винтовках.
Телефонный звонок. Кого еще…
— Дэн?
— Макс, ты совсем обалдел мне сюда звонить? Ты ж меня спалишь…
— Убирайся оттуда к черту! Немедленно!
Вне всякого сомнения, все телефоны сотрудников прослушивались, и Макс это знал. Только одна причина могла заставить его нарушить секретность.
Я бросился к двери, но за ней меня уже ждали двое боевиков Хенриксона. Или они умеют открывать дромосы, как Гермес и прочая олимпийская шушера, или были приставлены ко мне с самого начала, как только я поговорил с Гермесом и будущим верховным жрецом Аполлона.
— Куда-то торопишься? — спросил один из них. Лицо его было скрыто бронешлемом, но я был уверен, что он улыбался.
— Ага, — сказал я. — Кое-где намечается пожар.
Я хотел добавить к этому что-нибудь еще, более остроумное, но не успел, ибо в следующую секунду в здание врезался самолет.
Полковник Трэвис
— Есть еще кое-что, о чем бы я хотел поговорить с вами, воины! — рявкнул Диомед, и встревоженный гул голосов смолк, как будто рубильник выключили. — И это кое-что — боги Олимпа. Я…
Страшный грохот донесся со стороны моря. Десяток кораблей, кажется, это были корабли микенцев, взлетели на воздух, словно кто-то взорвал под их днищами глубинную бомбу, и грудой обломков обрушились на лагерь.
На небе только что не было ни облачка, и вдруг разом, в мгновение ока, сгустились грозовые тучи.
Ой не к добру это.
— Олимпийцам нужна эта война! — сказал Диомед. — Именно по их воле…
Еще десяток кораблей отправились в воздух. Удар был такой силы, что они перелетели лагерь и упали в долине, там, где ахейцы и троянцы уже привыкли убивать друг друга. После второго раза только дурак не связал бы это событие с той речью, которую вознамерился произнести бешеный аргосец. Боги явно не хотели, чтобы он договорил.
Но и молния все еще не била в него с небес. Диомед был нужен Зевсу для того, чтобы принести Громовержцу последнюю жертву. Трою.
А потом море расступилось, как, наверное, расступалось оно перед Моисеем. Только вместо ветхозаветного пророка из воды выходил сам Владыка Глубин и Колебатель Тверди, и земля содрогалась от каждого его шага.
Ростом он был метра под три, насколько я мог об этом судить. Огромный, мощный, почти квадратный. На нем были доспехи и плащ, все цвета морской волны. В руках он держал гигантский трезубец.
Предварительные ласки кончились. Сейчас нас будут просто иметь.
Посейдон вышел на берег, походя пнул валяющийся на песке корабельный шест, деревянный, окованный медью, около десяти метров длиной, и тот улетел метров на сто, снеся несколько палаток. По-моему, были жертвы.
Волны сомкнулись за спиной Посейдона.
Сейчас он должен сказать что-нибудь банальное, подумал я. Трепещите смертные, я пришел, или что-то в этом роде.
Но он ничего не говорил. Просто стоял на берегу и смотрел на нас.
— Мы умираем здесь, исполняя волю богов! — крикнул Диомед. — Кровавых, жестоких, неблагодарных богов, богов, которым мы приносили жертвы и отдавали свою веру, взамен получая только смерть! Где герои прежних времен? Где Персей, Беллерофонт, Тесей, Ясон и многие другие, где люди, которые выполняли волю богов и проливали за них свою кровь? Они были предательски убиты в спину или умерли в нищете и безвестности! Говорят, что величайший из героев, Геракл, был вознесен на Олимп, но кто это видел? Что у нас есть, кроме слова Зевса? — Аргосец твердо намеревался договорить до конца. — Того самого Зевса, что обманом проник в спальню Амфитриона и, приняв его облик, буквально изнасиловал мать будущего героя?
Вот и молния. Но ударила она не в Диомеда, а в его корабль, и тот за считаные секунды превратился в угли и пепел.
Странно, но паники не было. То ли греки понимали, что бежать от гнева богов бесполезно, то ли война выжгла из их сердец страх. Наверное, я тут единственный трус.
А в небе над замершим с трезубцем Посейдоном, опираясь только на воздух, стоял Зевс, и очередная молния билась в его руках.
— Доблестный Алекс Викторид…
Интересно, а я тут при чем?
— …сказал мне вчера мудрую вещь. Он сказал, что мы верим не в тех богов, ибо боги Олимпа не заслуживают нашей веры!
Все.
Это конец. Такой фразы Диомеду, будь он даже трижды ванакт и четырежды богоравный, уже не простят. Аргосец бросил вызов небу, сделав это в присутствии самого неба, и вызов не может остаться без ответа.
Я заметил, как Зевс бросил молнию. Обманчиво ленивым движением, чуть отведя правую руку назад. На этот раз он целил в Диомеда, но трое гетайров сомкнули щиты, закрывая вождя, и упали на землю горелой плотью и оплавленным металлом.
Диомед в бешенстве схватил свое копье и метнул его в бога. Но в момент броска земля дрогнула, и копье ушло вбок.
Боги не привыкли играть честно.
А посреди лагеря разверзлась земля. Воронка получилась около пятидесяти метров в диаметре, и дна у нее просто не было. Люди, лошади, колесницы, палатки — все было поглощено ею, а из нее, стоя на темном облаке, возникла темная фигура. Ростом и телосложением новоприбывший был похож на Посейдона, носил черный плащ и какой-то выглядевший старинным даже в эти времена шлем, полностью скрывавший лицо. Смотреть на нового субъекта было больно, глаза слезились, и приходилось сразу же отводить взгляд, поэтому никто не мог сказать, носил ли новый объект доспехи и чем он был вооружен.
Аид, повелитель Царства Мертвых, редко показывался в мире живых.
А вот сейчас пришел.
Божественная троица в сборе.
Три брата, трое богов из старшего поколения, явились на землю Троады, чтобы…
Чтобы навязать смертным свою волю. Или убивать.
— Я больше никогда не принесу вам жертвы, боги Олимпа! — рявкнул Диомед.
— ПОЛНО, — был ответ Зевса. — МНЕ НАСКУЧИЛИ РАЗГОВОРЫ. ВЫ РАЗРУШИТЕ ТРОЮ, ДАЖЕ ЕСЛИ МНЕ ПРИДЕТСЯ ГНАТЬ ВАС НА ЕЕ СТЕНЫ ПИНКАМИ. КЛЯНУСЬ ТАРТАРОМ, Я ТАК И СДЕЛАЮ.
Цепная молния ударила в песок между ахейцами и их кораблями. Воины, стоявшие к этому месту ближе остальных, попятились.
Посейдон сделал шаг вперед.
Боги стояли между ахейцами и их судами. Боги могли оттеснить ахейцев в поле и еще дальше, под самые стены Трои. Заставить атаковать. Или убить всех.
На Посейдона бросились сразу трое. И словно натолкнулись на скалу. Колебатель Тверди отбросил их одной рукой, и изломанные человеческие тела замерли на песке побережья.
— Нет! — снова рявкнул Диомед. — Не так, солдаты! Не так! Сила богов лишь в вере людей! Вам, воинам, надо во что-то верить, но послушайте меня! Есть вещи, вера в которые более необходима, чем вера в богов!
На этот раз гетайры не успели.
Дэн
Идея террористов обрушивать на здание самолеты далеко не нова. В первый раз, насколько я помню, ее использовали то ли в конце двадцатого века, то ли в начале двадцать первого здесь же, в Нью-Йорке.
Старый, надежный, проверенный временем трюк.
Увы, на этот раз здание устояло.
Странное «увы» для человека, находившегося в момент тарана внутри атакованного строения, но все равно — «увы». Трижды увы.
Самолет был подобран грамотно. Конечно, вломить по небоскребу «боингом» было бы куда эффективнее, но где его взять, тот «боинг»? Опять же чем больше аэроплан, тем труднее точно навести его на цель.
Хранители воспользовались небольшим гражданским грузовым самолетом. Не знаю, кто был пилотом-камикадзе, не знаю, кто прокладывал курс и утверждал его у диспетчера, как проморгали самолет военно-воздушные силы, призванные сбивать все пролетающие над большими городами машины, не знаю многого, да это и неважно.
Здание оказалось более самолетоустойчивым, чем предполагали террористы.
Его каркас выдержал удар.
Плюс небольшая ошибка пилота. Он должен был целиться в этаж, на котором находилась лаборатория, содержащая вход в туннель, но угодил на три этажа выше.
Стекла, даром что бронированные, повылетали по всему зданию. От удара попадали на пол и люди, и компьютеры, а также прочая, менее ценная аппаратура. Включилась система пожаротушения.
Но питание в здании не вырубилось. Все системы были хорошо защищены и продублированы, а значит, теракт не достиг цели.
Туннель продолжал существовать.
Полковник Трэвис
Вообще-то это было невероятно, но я уже привык к чудесам. Когда зрение, коего я, как и многие другие, лишился от яркой вспышки, вернулось ко мне, Тидид был еще жив и, насколько я мог судить, вполне здоров. А на тяжелом щите, которым он успел закрыться в последний момент, красовалось оплавленное пятно.
Это вам не стрелы Аполлона отбивать.
Диомед выстоял, выдержал удар самого Громовержца.
И голос его наливался силой с каждым новым словом:
— Вера необходима! Так верьте в себя! Верьте в свой меч и в свое копье! Верьте в своего друга, который надежно прикрывает вашу спину! Верьте в своих жен и детей, которые ждут вашего возвращения домой! Верьте в своих командиров — и они не дадут вашим душам пропасть в Тартаре!
Понимает ли Диомед, что он делает?
Понимает ли он, что его слова делают с ним?
Дэн
Странно, но двое парней в броне пострадали больше, чем я.
Когда здание содрогнулось, одного приложило головой о стену, а на второго сверху свалился здоровенный кусок штукатурки. Я понадеялся, что это просто случайность, а не божий промысел, и ринулся в сторону лестницы, ибо не надо быть старшим аналитиком чего бы то ни было для понимания, что лифтами в такой ситуации лучше не пользоваться.
В коридорах царил хаос. Легко раненные и сильно испуганные сотрудники метались, словно звери во время лесного пожара.
Мне надо было валить из штаб-квартиры, воспользовавшись суматохой. Теракт не удался, а значит, скоро последует воздаяние по заслугам. И неизвестно, чьи санкции страшили меня больше — моего земного начальства или его начальства небесного.
Лестницы, как ни странно, были невредимы и не посыпались вниз, как это бывает после землетрясения. Народу на них было немного, даже американцы способны понять, что лестничные конструкции валятся одними из первых, и предпочли ожидать спасателей на своих этажах. Я бы тоже так поступил, если бы не форс-мажорные обстоятельства. Боюсь, что раньше спасателей в моем кабинете меня найдет пуля в голову или золотая стрела в спину.
Надо было неустанно следить за событиями в Троаде, упрекнул я себя. Тогда можно было бы просчитать, кто из пятерки богов сейчас здесь кроме Гермеса.
Фиг ты просчитаешь, ответил я опять же сам себе. Боги попадают в поле зрения наших камер, только когда сами этого хотят.
Спускаясь, я также обнаружил, что нахожусь в очень плохой, если не сказать отвратительной, физической форме. Уже через три этажа меня начала мучить одышка, а еще через пять у меня закололо в боку. Сидячая работа, кофе и черт знает сколько выкуренных сигарет, плюс лифты, такси и никакого активного отдыха. Я дал себе слово, что, если выпутаюсь из всего этого кошмара, обязательно брошу курить и займусь спортом. Запишусь в какой-нибудь фитнес-клуб или буду бегать трусцой.
Или сяду в тюрьму за пособничество террористам. Говорят, в тюрьмах много всяких спортивных тренажеров, а также избыток свободного времени и изобилие спарринг-партнеров.
Занятый этими неоптимистичными размышлениями, я и не заметил, как добрался до первого этажа.
Из вестибюля доносились странные звуки.
Поскольку я был старым и опытным игроком в «ДУМ», я не стал сразу заходить за угол, а предпочел за него вначале заглянуть.
В вестибюле шел бой.
Полковник Трэвис
В лагере царил хаос.
Среди шатров бушевал средний брат. Владыка Глубин и Колебатель Тверди. Он раскидывал палатки, колесницы и упряжь ногами, разил смертных своим огромным трезубцем и обращал в бегство десятки воинов.
Повелитель Подземного Мира действовал тоньше. Он никого не убивал, ибо воины нужны были братьям для штурма непокорного города. Он просто шел меж палаток, а за ним по земле двигалась расщелина, дна которой не было и имя которой было Тартар.
А Зевс все стоял в воздухе напротив Диомеда и сверлил его глазами. Если бы взгляды могли убивать, то все ахейское воинство лежало бы на земле мертвым. Но взгляды убивать не могли, а молнии Диомед запросто отбивал шитом. И никто из старших братьев почему-то не приходил Зевсу на помощь.
Честно говоря, я думал, что старшие боги будут более эффективны в делах избиения и запугивания смертных. То ли смертные стали такими, что их уже ничем не запугать, то ли репутация богов оказалась сильно преувеличенной. Все чаще воины предпочитали не бежать, а бросаться на Посейдона с оружием. И град стрел обрушился на невозмутимого Аида.
Ахейцы умирали. Но атаковать Трою и выполнять волю богов, похоже, никто так и не собирался. Троянская война закончилась. Началась война с богами.
Посейдон выворотил из земли валун, весивший, по моим прикидкам, тонны три, и зашвырнул его в самую гущу войск. В ответ он получил крики, стоны, проклятия и тучу копий.
Аид развел руки в стороны, и расщелина выпрыгнула у него из-за спины и бросилась под ноги ахейцам, поглотив добрую сотню. Вот для этой битвы нам точно пригодился бы неистовый Ахиллес, неуязвимый воин, тронуть которого боги не могли. Правда, я сильно сомневаюсь, что он бился бы на нашей стороне.
Одиссей приладил к луку новую тетиву, тщательно выбрал из колчана стрелу и отправил ее в полет. Стрела ударила Зевса в грудь и упала на песок, не причинив богу вреда. Отвечать Зевс не стал.
Лаэртид сплюнул на землю, бросил лук, взял меч и шит и встал плечом к плечу с Диомедом. С другой стороны от ванакта уже стоял верный Клеад.
— Ко мне, гетайры! — крикнул Диомед.
И вот их стало уже не трое, а тридцать. Щиты сомкнуты, шлемы и острия мечей блестят на солнце, а из середины строя, как жало пчелы, торчит копье аргосского ванакта.
Я думал недолго. Подобрал с земли чей-то брошенный щит, обнажил меч и встал крайним в левом фланге. Во-первых, меньше шансов, что меня затопчут в сутолоке. А во-вторых, мне почему-то казалось, что находиться рядом с Диомедом сейчас безопаснее всего.
Диомед проревел команду, и наш строй сделал шаг вперед.
Дэн
Как оказалось, хранители не делали основную ставку на таран. Самолет с пилотом-камикадзе был лишь сигналом к началу основной акции. Сразу же после его удара подъезды к зданию были перегорожены здоровенными грузовиками и автобусами, из которых на асфальт посыпался спецназ террористов.
Не знаю, где они взяли столько денег, но вооружение и броня у террористов были ничуть не хуже, чем у охранников Хенриксона. Они очистили вестибюль за несколько минут, и я стал свидетелем лишь окончания боя.
Когда я вышел в вестибюль, я конечно же не надеялся, что хранители знают меня в лицо, а потому беспрепятственно выпустят на улицу. Но стоять на лестнице было глупо, и я подумал, что вряд ли идейные террористы станут стрелять в безоружного сотрудника проекта. Потому что в таком случае им пришлось бы перестрелять чертову уйму людей.
Я был прав. Вооруженные люди не обращали никакого внимания на запыленного и запыхавшегося клерка, и я уже поверил в свою счастливую звезду, когда в дверях столкнулся с очередным террористом и тот схватил меня за руку.
— Очень удачно, что мы здесь встретились, — сказал Хол, сдирая с головы шлем. — У нас, конечно, есть и Макс, и чертежи здания, но всегда лучше иметь в запасе еще одного человека, знающего дорогу.
— Здесь скоро будет полиция, — сказал я. — Вряд ли вы успеете куда-то дойти.
— Не волнуйтесь, в здание полицейские попадут не скоро. Мы держим оборону по всему периметру.
Рядом оказался Макс, трясший мне руку и заверявший, что он очень рад факту моего выживания в экстремальных условиях. Еще он извинялся, что не мог предупредить меня раньше, разрешение на полет близ городской черты выдали в последний момент, и операция случилась чуть ли не экспромтом.
Мне выдали бронежилет, какой-то страшенного вида автомат и посоветовали не лезть на рожон и держаться за спинами профессионалов. Я пообещал, что именно так и сделаю, причем пообещал искренне, ибо в мои планы не входило становиться героем, тем более мертвым героем, и мы ринулись наверх.
Все-таки столь масштабного вторжения наша служба безопасности не ожидала. Охранники вроде бы имели место, и вроде бы их было много, но они не были готовы вести бои с противником, не уступавшим им ни в численности, ни в оснащении. Тем более им и в голову не пришло блокировать лестницы, так что на нужный этаж мы попали без особых проблем и почти без стрельбы.
Там мы и встретили первое серьезное сопротивление.
У входа в лабораторию была свалена импровизированная баррикада, охраняли которую несколько десятков человек во главе с самим мистером Хенриксоном. Хол посоветовал нам с Максом остаться на лестничной площадке и не подставляться под пули, а сам схватил винтовку с подствольным гранатометом и повел своих орлов в бой.
Бред, да и только.
Вот до чего доводит людей телевидение.
Полковник Трэвис
Краем глаза я все-таки присматривал за происходящим на других концах лагеря, потому и не пропустил момент, когда в царящий повсюду хаос ворвались колесницы с тремя троянскими военачальниками.
Гектор оценил ситуацию мгновенно.
Проследить логическую цепочку в голове троянского лавагета было совсем несложно.
Случилось неслыханное, ожили древние мифы, в которые верили только малые дети. Боги спустились на землю (или, в случае с Аидом и Посейдоном, поднялись на нее) и воюют с людьми.
Казалось бы, Гектор должен возрадоваться и оставить все как есть, а то и пособить божественной троице. Но благородный Гектор готов был забыть старые распри из-за новой опасности, и первое, что он сделал, это отправил Энея в город за подкреплением, настрого приказав ему объяснить людям ситуацию и привести сюда только добровольцев.
Потом Гектор чуть ли не силой ссадил на землю своего возницу, перехватил поводья и направил колесницу в самую гущу.
А мы тем временем шли на Зевса.
Первый шаг оказался самым трудным, мы ожидали чего угодно — удара молнии, пропасти Тартара, разверзающейся прямо под нашими ногами, цунами, отбрасывающего нас назад, волочащего по земле и размазывающего о неприступные стены Трои.
Царь богов не делал ничего, чтобы покарать неразумных смертных. Он просто стоял, смотрел на нас сверху вниз, и казалось, что он окончательно забыл про молнию, бившуюся в начинающих дымиться ладонях.
Атропотеомахия. Война богов и людей. Кошмар, который не мог привидеться слепому Гомеру.
Реальность, оказавшаяся нелепее любой из выдумок.
— СТОЙТЕ! — проревел Зевс. — ОДУМАЙТЕСЬ, ГЛУПЦЫ!
Шаг. Второй. Десятый.
Место справа от меня уже не было пусто. Безумцев, наступающих на бога, становилось все больше. Шеренгой мы шли на него, и страха не было в наших сердцах.
Дэн
Перестрелка длилась долго. Минут двадцать, наверное, а то и больше. Очереди сменялись одиночными выстрелами, то и дело слышались разрывы гранат, со стен летела штукатурка и куски пластика. Я, Макс и резерв террористов были защищены от пуль несущей стеной здания, а потому пребывали в полной безопасности. Единственное, что нам грозило, это инфаркт.
— У тебя нет с собой сигарет? — спросил я Макса.
— Ты знаешь, в бронекостюме отсутствует соответствующий карман, — сказал он. — А ты сможешь курить в такой обстановке?
— Я дал себе зарок, что брошу, если выживу. А пока мне не слишком в это верится.
— Естественно. У тебя нет достаточной силы воли, чтобы бросить.
Сигареты нашлись у кого-то из штурмовиков, и тут выяснилось, что Макс тоже не прочь подымить. Мы сидели на корточках и курили, когда стрельба смолкла, к нам вышел Хол Клементс и сообщил, что все готово для завершающей фазы операции.
Сейфовую дверь взорвали тремя минами направленного действия. Многокилограммовую махину сорвало с петель и бросило внутрь помещения, словно после удара тараном. Да, будь у ахейцев хотя бы пара динамитных шашек, Троя не простояла бы и недели.
Аппаратуру, поддерживающую существование туннеля, минировать не стали. Просто и без всяких затей расстреляли из гранатометов. Одна из гранат, кстати, попала в сам туннель и была поглощена им безо всякого звука. Разорвалась ли она на земле Эллады или была поглощена темпоральными волнами, мы не знали.
После последнего взрыва в помещении поднялось столько пыли, что мы потеряли из виду не только стены, но и друг друга.
Полковник Трэвис
Ахейцы инстинктивно уступали дорогу колеснице Гектора, даже не видя, кто именно мчится сквозь их лагерь. В последний момент, когда до бога оставалось лишь несколько метров, Гектор отпустил поводья и спрыгнул наземь.
Кони успели отвернуть. Один из них мазнул бога кончиком хвоста, другой чуть не задел его копытом, но благородные животные пронеслись мимо.
А тяжелая боевая колесница троянского лавагета ударила Посейдона в грудь.
Ранее неколебимый бог покачнулся, сделал шаг назад, и тут перед ним вырос неистовый Гектор, для которого сражение с богами было не в новинку.
Он ударил Посейдона копьем и ненавистью, расплавленной лавой струящейся из его глаз, и бог отступил еще на шаг.
Аид остановился. Теснимые им воины тоже.
Строй Диомеда сделал еще один шаг вперед.
— БЕЗМОЗГЛЫЕ ГЛУПЦЫ! — взревел Зевс. — ТЛИ! ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ВЫ СЕЙЧАС ДЕЛАЕТЕ?! НИ ШАГУ ДАЛЬШЕ, ЧЕРВИ!
Через два шага строй замер сам по себе, но приказ Зевса тут был совершенно ни при чем. Просто мы узрели чудо, и я еще не видел картины приятнее, чем сейчас.
Молния гасла в руках Громовержца.
Дэн
Пыль рассеялась. Аппаратура лежала в руинах, от вида которых у покойного академика случился бы еще один инфаркт. А третий инфаркт у него случился бы, когда он узнал бы, что его аппаратура была совершенно ни при чем.
Темпоральный туннель был цел и невредим. Его черный зев смотрел на нас, как открытая пасть дракона.
В лаборатории сработала система пожаротушения, помещение заливала расплескиваемая с потолка вода. Дымились руины компьютеров и генераторов, по обрывкам проводов весело сновали искры.
А туннель был на месте.
— Тут есть какие-то резервные источники питания? — спросил Хол.
— Какая разница? Мы уже все разнесли.
— Тогда почему эта штука не сворачивается? Или не исчезает? Или что она там еще должна сделать?
Академик Северов в доверительной беседе сказал мне, что не понимает, почему аппаратура подействовала должным образом на этот раз и ему удалось установить стабильный туннель в Древнюю Грецию.
А что, если туннель пробили не мы? Возможно ли, чтобы это было сделано с той стороны? Крон, папаша Зевса, Повелитель Времени, свергнутый бог, пребывающий в Тартаре под охраной сторуких гигантов, мог ли он это сделать, почувствовав попытки ученого проделать дыру в его стихии? Помочь ему стабилизировать туннель и сделать возможными перемещения во времени? И если мог, то зачем? Чтобы его внуки могли улизнуть в будущее? Чтобы он сам мог прийти сюда?
И если я прав, то что теперь делать? Отправить полковника Трэвиса в командировку в Тартар?
Полковник Трэвис
Мгновением позже Зевс, как герой старых диснеевских мультфильмов, с удивлением обнаружил, что уже довольно продолжительное время попирает ногами пустоту и что пустота больше не собирается этого терпеть. С высоты пяти человеческих ростов Зевс полетел в воду, вошел в нее отнюдь не элегантно и поднял фонтан брызг.
Диомед засмеялся первым, потом Одиссей, а через секунду ржали уже мы все. Можете назвать это истерикой, однако зрелище на самом деле было комичным.
На поверхности Зевс так и не появился. То ли утонул, то ли открыл дромос на Олимп прямо из-под воды. Нырять вслед за ним и выяснять правду желающих не нашлось.
Посейдон не стал испытывать судьбу и скрещивать свой трезубец с копьем Гектора. Он резко развернулся, сделал шаг в сторону и растворился в воздухе. Столб соленой воды упал на землю в том месте, где в последний раз видели Владыку Глубин.
Аид просто исчез. Наверное, воспользовался своим шлемом-невидимкой, подаренным ему циклопами в стародавние времена.
Боги-братья покинули поле боя.
Дэн
Словно издеваясь над нами, туннель выплюнул новую порцию записей, и они упали на пол прямо мне под ноги. Машинально я наклонился и сунул кипу дисков в карман.
— И что теперь делать? — озвучил Макс наш общий вопрос.
— Ноги, — сказал я.
— Поздно, — сказал Гермес.
Он стоял в дверном проеме и загораживал нехилую дыру в стенке своей субтильной фигурой.
— Герои, — сказал, как сплюнул, Гермес. — Мечи, копья, винтовки, мозги наружу. Только и можете, что геройствовать. Кило динамита как идеальное решение для всех проблем. А вот думать вы не умеете. Это зря. Если бы умели, то сразу бы поняли, что смертный не в силах совладать со временем. И вся ваша аппаратура, все ваши компьютеры, в которые вы верите, как в богов, но которые все равно являются мертвым железом, просто морочили вам голову. Вы ведете войну со своими железяками, а мы ведем войну за ваши умы. И, судя по тому, что я здесь, мы эту войну выиграли. Но вы этого еще не понимаете. Сейчас вы начнете палить в меня из ваших пукалок и будете это делать до тех пор, пока у вас не кончатся патроны. И только когда патроны все-таки кончатся и вы поймете бесполезность своего занятия, вот только тогда вы и начнете думать, но тогда думать будет уже поздно. Хотя, как я уже говорил раньше, я не уверен, что вы умеете думать. Ладно, ваш ход, джентльмены.
Уел, гад.
Было стыдно признавать, что всю нашу хваленую цивилизацию переиграл какой-то идол четырехтысячелетней давности, но куда деваться? И что делать? Стрелять в него? Думаю, что это и в самом деле бессмысленно.
Кто-то из штурмовиков решил попробовать и всадил в Гермеса длинную очередь из автомата. Даже костюм продырявить не удалось.
Гермес издевательски улыбался. Нашими стараниями в него верило столько народу, что не только пули, но и ядерная бомба не могла бы причинить ему вреда.
— Папаша, наверное, сейчас пинками погонит ахейцев на штурм Трои, — сказал Гермес. — Но я сильно сомневаюсь, что у него что-то получится. А ты как думаешь, Дэн?
— Медленно.
— Оно и видно. Но я хотел бы поговорить с тобой. Ведь ты помнишь то, чего не было. Мне интересно. Пожалуй, тебя надо все-таки оставить в живых.
Гермес извлек из воздуха свой кадуцей с шипящими змеями. Махнул им, и змея, сорвавшись с посоха, ужалила стоявшего ближе всех к Гермесу штурмовика. Парень страшно захрипел и повалился на пол. Тело изогнулось в судороге, затем его вырвало, и он умер.
— Вообще-то это была хорошая попытка, — сказал Гермес. — Самолет, и эта атака самоубийц… Я имею в виду, хорошая для навозных жуков, которыми вы являетесь. Только вы не учли, что с другого конца туннель держит мой дед. Что это он, нащупав ваши слабые потуги, пробил брешь между двумя временами, что он обратился к нам, своим внукам, и сделал это, по-моему, исключительно для того, чтобы насолить отцу. Самому деду из Тартара не выбраться, и он надеялся на нашу помощь. А мы помогать не будем. В Тартаре ему самое место.
— Когда сюда придут остальные? — спросил я.
— Скоро, — заверил Гермес. — Как только убедятся, что ахейцы, а точнее то, что от них останется, погрузились на свои корабли и уплыли. Папа, конечно, на них рассердится и в скором времени всех поубивает, но это уже не наша проблема, верно? А Троя… Плевать мне на Трою. Если завтра хетты сровняют город с землей, я слез лить не буду. Этот Гектор слишком благороден, чтобы выигрывать войны.
— А ты слишком подл, чтобы править нами, — сказал Хол.
Из черного зева туннеля вылетела золотая стрела, насквозь прошила его голову и вонзилась в стену на половину своей длины.
Аполлон легко спрыгнул на пол. Красив, ничего не скажешь. Даже покрасивее, чем на экране будет. Дамы от него придут в дикий восторг. Наш новый верховный бог?
Вслед за Аполлоном из туннеля вылезла его сестричка, тоже с луком, потом Афина с копьем и Дионис, пьяный в стельку и без ничего.
— Ну что, брат, — Гермес подмигнул Фебу, — начнешь сеять ужас в сердца смертных?
— Начну, — улыбнулся Аполлон, накладывая на тетиву золотую смерть.
И началась бойня.
Полковник Трэвис
— Поговорим наедине, — сказал Диомед, посторонившись и пропуская Гектора в свой шатер. — Как два командира.
— Конечно, — сказал Гектор. — Я за этим сюда и пришел.
Они встретились не случайно. Полагая, что в свете событий им есть о чем поговорить, я указал Диомеду, в какой части лагеря стоит поискать троянского предводителя, и я стал незримым свидетелем их беседы, на которую не позвали даже Лаэртида.
Ахейцы приводили лагерь в порядок. Подкрепление из Трои, которое с небольшим опозданием привел на помощь Эней, вольготно развалилось на земле в сотне метров от стана своих врагов. Воины беззлобно переругивались с ахейцами, а некоторые даже помогали заново ставить палатки и ловить разбежавшихся лошадей.
— Вина не предлагаю, — сказал Диомед, валясь на шкуры. — Слышал, что ты не большой любитель выпить, да и сам предпочитаю вести важные разговоры на трезвую голову.
Гектор кивнул, соглашаясь.
— Что будем делать дальше, Тидид? — спросил он.
— Это вопрос вопросов, — сказал Диомед. — Формально у нас больше нет повода для войны. Менелай мертв, Парис тоже. Кстати, что вы намерены делать с Еленой?
— Ничего. — Гектор пожал плечами. — Пусть остается в Трое, если хочет. Пусть выйдет замуж, нарожает детей. Мне нет до этого никакого дела. Но на самом деле вы ведь не за ней пришли сюда, Тидид.
— Мы пришли сюда за Агамемноном, его алчностью и жаждой власти. Мы пришли сюда, потому что этого хотел Зевс. Но теперь мне наплевать, чего он хочет и хочет ли он вообще хоть что-то. У меня нет никакого желания сокрушать Трою и продолжать войну. Но пока я не вижу другого выбора. Если я прикажу воинам отправляться домой, они просто не послушают меня и найдут себе другого командира. Того же Большого Аякса. Нестор спит и видит, как Теламонид сначала командует армией, потом садится на Микенский престол, а потом… кто знает. Воины пришли сюда за добычей. Пока они добыли только смерть.
— Это не самая большая проблема, — сказал Гектор. — Троя — богатый город. Я как его правитель могу одарить каждого из твоих воинов, Диомед. Золото, драгоценности, вина, рабыни… При условии, что это будет разовый дар, а не выкуп.
— Есть еще кое-что и помимо золота, — сказал Диомед. — Боги. Здесь, в Троаде, мы оказались сильнее и заставили их отступить, но дома… Дома они по-прежнему могущественны. Не думаю, что они станут мстить рядовым воинам, но вождей уж точно не простят.
— Это верно. Тебе нельзя возвращаться, Тидид. Да и тут нам не слишком безопасно. Хетты…
— Я думаю, мы сможем договориться, Гектор.
