После того как Гарри удалось вызвать агента Смита через предназначенную для вызова демонов пентаграмму, он окончательно понял, что такое Матрица.

Мир иллюзий.

Мир снов.

Эти слова он слышал и раньше, но только теперь точно знал, что они означают лично для него.

Мир снов. Мир, где сон становится реальностью. Джавдет говорил, что главное — это вера. Поверь, что ты можешь перепрыгнуть дерево, обогнать локомотив и остановить пулю, и ты действительно сможешь это сделать.

Гарри поверил.

В своих снах он всегда был крутым парнем. И необязательно волшебником.

Агент Смит больше не казался ему быстрым. Гарри видел каждое движение противника, и не просто видел. Он мог его предсказать.

Он принял первую атаку Смита одной рукой, отмахиваясь от агента, как от назойливой мухи, после чего вломил правый апперкот в подбородок Смита.

Агент на какое-то мгновение повис на его кулаке, а потом отправился в скоростной полет, остановить который удалось только потолку, пробитому головой агента.

Некоторое время Гарри любовался туловищем, которое забавно дергало конечностями в подвале, в то время как голова находилась уже на первом этаже, потом легко подпрыгнул на добрых три метра, схватил агента Смита за ногу и сдернул его вниз.

— Не знаю, откуда вы, молодой человек, но вас точно нужно лечить, — сказал агент Смит.

— Я могу тебя уничтожить, — сообщил ему Гарри. — Я могу стереть тебя на программном уровне, что бы это ни означало, и даже повредить твое аппаратное обеспечение, где бы оно ни находилось.

— Это бесполезно, — сказал агент Смит. — Меня перепаяют.

— Зато Матрица будет на какое-то время свободна от вашего присутствия.

— Вы кое-чего не понимаете, молодой человек.

— Не помню, чтобы кто-то мне пытался хоть что-нибудь объяснить, — сказал Гарри.

— Признаю свою ошибку, — сказал агент Смит. — Давайте сядем за стол переговоров и все спокойно обсудим.

— Здравая мысль, — сказал стрелок. — Давайте сядем за стол.

— Стол? — переспросил Гарри, глядя на учиненный в помещении разгром.

— Условный стол, — сказал Смит. — Метафорический стол, если можно так сказать.

— Давайте сядем, — согласился Гарри.

Присутствующие выбрали обломки поудобнее и расселись со всем возможным в данной ситуации комфортом. Джавдет и Лео при этом двигались с повышенной осторожностью. Схватка с агентом не прошла для них даром.

Зато на Гарри они смотрели, как и должны смотреть люди на настоящего волшебника. Восхищение смешивалось в их взорах с неподдельным ужасом. На Гарри раньше почти никто так не смотрел.

— Вы тут в основном люди не местные, — сказал Смит. — А вы, Лео, хотя и местный, но очень молодой и тоже не в курсе того, что здесь происходит.

— Да всем понятно, что тут происходит, — сказал Джавдет. — Тирания, террор и геноцид.

— Ошибочка у вас вышла, — сказал Смит. — Согласен, тирания в малых количествах все же присутствует, но само ее присутствие обусловлено жесткой необходимостью. А о терроре и тем более геноциде можно говорить, но только применительно к вашим действиям. С нашей стороны, со стороны машин, я лично никакого террора не усматриваю.

— Вот как? А все эти люди в банках? А массовое промывание мозгов? А вся это ваша Матрица? — взорвался Джавдет. — Если уж это не геноцид, то я в этой жизни вообще ничего не понимаю.

— Вы много понимаете в жизни, я в этом почти не сомневаюсь, — примирительно сказал Смит. — Но вы не совсем хорошо разобрались в текущей ситуации в нашем мире. Вот я, по-вашему, кто?

— Известно, кто. Агент Смит, главный надзиратель, террорист и убийца.

— Вот и неправильно, — сказал Смит. — Все неправильно, кроме фамилии. Я на самом деле Смит. Только я не агент. Я — доктор. Доктор Смит.

— Только не надо меня лечить, доктор! — заявил Лео.

— К сожалению, надо, — вздохнул доктор Смит. — Всех жителей нашего мира надо лечить, потому что вы все больны.

— Чем же это?

— История довольно долгая, — сказал доктор Смит.

Джек вздохнул. Его желание не влезать в местные разборки окончательно не сбылось. И он, и молодой волшебник оказались втянутыми в них по самые уши.

А все этот чертов Джавдет!

Что ж, и за милосердие приходится платить. В некоторых мирах милосердие стоит особенно дорого.

Иногда оно даже убивает тебя быстрее, чем пуля.

— Тысячу лет назад люди и машины мирно сосуществовали в нашем мире, — начал свой рассказ доктор Смит. — Каждый выполнял свою функцию, и все было совершенно нормально. Между нами никогда не возникало никаких трений, и все машины свято чтили три закона робототехники.

— На поверхности особенно хорошо заметно, насколько свято вы их чтили, — сказал Джавдет.

— Поверхность люди изгадили без нашего участия, — сказал доктор Смит.

— Тем не менее там до сир пор курсируют ваши танки.

Доктор Смит вздохнул:

— Вы хотите знать, что в действительности тут произошло, или будете все время комментировать мой рассказ?

— Действительно, — сказал Гарри. — Пусть доктор рассказывает. А ты, Джавдет, помолчи.

— Узнаю волшебников, — сказал Джавдет. — Сами еще не въехали, в чем тут суть, а уже начинают командовать.

— Это потому, что командовать должны здравомыслящие люди, — сказал Гарри.

Джавдет, Джек и доктор Смит сдержанно улыбнулись.

— На исходе двадцать первого века по местному летоисчислению случилась катастрофа планетарного масштаба, — продолжил доктор Смит. — Человечество поразил страшный вирус, иммунитетом против которого не обладал никто. Вирус поражал всех без разбора: мужчин, женщин, детей, стариков, белых, черных и желтых. Он бушевал в бедных кварталах и кварталах среднего класса, поражал гетто, косил всех подряд в самых элитных районах, и спасения от него не было. Вирус распространялся с бешеной скоростью, и уже через пару месяцев им оказалось заражено все население планеты.

— Симптомы описывать будешь? — спросил Джавдет.

— Я могу и истории болезни вам прочитать, — сказал доктор Смит. — Если вас интересует именно это.

— Потом, — сказал Гарри. — Сначала я хотел бы послушать о катастрофе.

— Болезнь оказалась тяжелой, но не летальной. Эпидемия унесла около трех процентов жизней, и мы уже подумали, что все обошлось, но просчитались. Через десять лет после того, как люди выздоровели, начали сказываться вызванные болезнью осложнения.

— Осложнения? — переспросил Лео.

— На мозг, — объяснил доктор Смит. — У людей начали развиваться душевные болезни, самой распространенной из которых была шизофрения. Сами понимаете, общество, состоящее сплошь из душевнобольных, особенно стабильным не назовешь. Ненормальные лидеры стран отдавали приказы своим безумным генералам, те командовали сумасшедшими солдатами, и… На планете начали вспыхивать войны, от мелких локальных стычек до международных конфликтов с применением ковровых бомбардировок, танковых клиньев и использованием оружия массового поражения. То, что вы могли видеть на поверхности планеты, является результатом именно этих войн.

— Зашибись, — сказал Джавдет. — А вы тут вроде и ни при чем?

— К моему великому сожалению, машины не смогли остаться в стороне. Мы подчинялись людям и выполняли их приказы, управляя высокоточным оружием, стабилизируя их истребители и бомбардировщики, просчитывая траектории стрельбы. Мы тоже участвовали в великой войне, но не мы были ее зачинщиками.

— Как долго продолжалась война?

— Несколько поколений. Болезнь прогрессировала, и дети оказывались гораздо агрессивнее своих родителей. Когда кончилось мощное оружие и погибли три четверти населения планеты, конфликты на международном уровне стали невозможными и плавно перетекли в местечковые войны. Выжившие люди объединялись в кланы и банды, постоянно грызшиеся между собой. Машинам тоже досталось, но значительно меньше. Испорченная экология никак не влияет на наше нормальное функционирование. А людям становилось все хуже и хуже. Зоны радиоактивного поражения вызывали мутации, которые накладывались на вызванные вирусом осложнения и производили очень странные эффекты. В общем, мы просчитали развитие ситуации и поняли, что через несколько десятков лет жизни на планете не останется совсем. Органической жизни, я имею в виду. И тогда нам пришлось вмешаться.

— С этого момента поподробнее, — попросил Джавдет.

— Остатки людей были… как бы это потактичнее сказать…

— Отловлены, — подсказал Джавдет.

— Пусть так, — согласился доктор Смит. — Отловлены и изолированы. Мы поместили людей в такие условия…

— Чтобы они быстрее превратились в овощи, — сказал Джавдет. — А заодно снабжали вас энергией.

— Это самая глупая из баек, которые придумывает и распространяет ваше Сопротивление, — сказал доктор Смит. — Сами подумайте, много ли энергии можно выкачать из одного человеческого тела?

— А из миллиардов человеческих тел? — спросил Джавдет.

— Я могу представить себе такой процесс, — признался доктор Смит. — Я даже могу описать его математически. Эта идея вполне осуществима, но она потребует огромных затрат, а КПД окажется крайне низким. Мы не настолько нуждаемся в энергии, чтобы пойти на такие издержки. Со времен войны сохранились несколько атомных электростанций, за последние века нам удалось восстановить еще пару десятков. Кроме того, нами разработаны и построены ветряные и приливные электростанции, и мы потихоньку начали восстанавливать поверхность, чтобы она вновь стала пригодной для жизни органических существ. Мы не используем человечество в качестве батареек, поверьте мне.

— А тогда зачем все это? — спросил Гарри, имея в виду Матрицу.

— Подумайте еще вот о чем, — сказал доктор Смит. — Если бы люди нужны были нам только в качестве источника энергии, то зачем бы нам понадобилось создавать виртуальную реальность, на поддержание которой уходит добрая половина наших энергоресурсов? Батарейкам ведь совершенно необязательно жить полноценной и насыщенной жизнью, пусть даже и воображаемой. От батарейки требуется только одно — давать ток.

— Все это звучит очень логично, — сказал стрелок. — Но мы пока не услышали ни слова о том, какие вы преследовали цели, создавая Матрицу.

— За долгие годы войны люди разучились жить в мире друг с другом, — сказал доктор Смит. — Разрушены социальные и семейные связи. Мы должны были восстановить все это, прежде чем вернуть людям их планету. И, разумеется, мы должны были победить шизофрению и прочие душевные болезни, терзающие человечество.

— Гуманизм, альтруизм и ля-ля-ля, — сказал Джавдет. — Почему-то я во все это не верю, даже когда речь идет о людях.

— Вам, наверное, не те люди попадались, — улыбнулся доктор Смит. Оказалось, что улыбка делает его лицо добрым и приятным. Даже несмотря на свежую ссадину на скуле. — Мы создали виртуальную реальность и поместили людей в мир, такой, каким он был до войны. Мы научили их сосуществовать бок о бок. Конечно, нам пока не удалось полностью побороть их склонность к насилию, да и шизофрения по-прежнему дает о себе знать, но я вижу у человечества большой прогресс. Мы планомерно готовим людей к тому, чтобы они узнали правду о Матрице и своей истории. Постепенно мы начнем выводить их из мира иллюзий, созданного нами, и научим их жить на поверхности планеты.

— Добро пожаловать в реальный мир, — пробормотал Джавдет.

— Мы уже начали это делать, — сказал доктор Смит. — Австралия, один из континентов Земли, самый маленький из них, менее других пострадала во время войны, и двести лет назад мы построили там небольшой поселок, в котором поселили несколько тысяч наиболее здоровых людей. Теперь на его месте вырос огромный мегаполис. Если хотите, мы можем отправиться туда, и вы посмотрите на все собственными глазами. Поговорите с его жителями.

— Сколько времени займет путешествие? — спросил стрелок.

— Ну, я знаю приблизительное место, откуда вы входите в Матрицу, — сказал доктор Смит. — Думаю, мы уложимся в пару дней.

— Я тебе не настолько доверяю, — сказал стрелок. — Но предложение интересное.

— Значит, Матрица существует для того, чтобы лечить людей? — спросил Джавдет.

— Да.

— А зачем тогда вам пистолет?

— Это не пистолет. Это — пневматический шприц. С его помощью я могу вводить виртуальные лекарства — программы, корректирующие степень агрессивности данного индивидуума.

— А все эти преследования членов Сопротивления и тех, кто пытается узнать правду о Матрице самостоятельно? — не унимался Джавдет. — Зачем они вам нужны?

— Вам не понравится правда, — сказал доктор Смит. — Но я все же ее скажу. Члены так называемого Сопротивления — это самые тяжелые больные.

— Чего? — возмутился Лео. — Это кто тут больной?

— Мы смоделировали мир, почти идентично копирующий тот, что существовал до начала войны, — сказал доктор Смит. — Мир, в котором люди могут чувствовать себя более-менее комфортно. Мир, в котором все максимально приближено к реальности. Длина суток, смена дня и ночи, климатические зоны. И физические законы в том числе. В реальном мире никто не может бегать по потолку и останавливать пули взглядом. Никто не прыгает на сто с лишним метров в длину и не способен прошибить кулаком полуметровую бетонную стену. Ни одному нормальному человеку даже не придет в голову попробовать нечто подобное. Это патология. И чем больше эти так называемые «сверхспособности», тем глубже патология человека, который их демонстрирует. Мы пытаемся вычислить этих больных и изолировать их на другом уровне Матрицы, чтобы они не смущали своими подвигами тех, кто уже идет на поправку.

— Значит, вы никого не убивали? — уточнил Джавдет.

— Нет, — сказал доктор Смит. — Просто переводили тяжелых больных в другую локацию. По нашим расчетам, девяносто процентов человечества полностью исцелится в течение ближайших трех веков, а к тому времени мы восстановим часть поверхности, на которой людям будет более-менее комфортно. Конечно, эта жизнь не будет раем. Многое придется начинать с нуля. Но я думаю, что мы еще сможем вернуть эту планету в первоначальное состояние. И единственные, кто тормозит процесс выздоровления, — это вы, Морфеус, вы и ваши друзья. Когда человек видит вас, летящего над ним подобно супермену, он поневоле начинает сомневаться в трезвости собственного рассудка. Поэтому мы и охотимся за Сопротивлением. Вы мешаете не нам. Вы мешаете тем, кому стремитесь помочь.

— Все это звучит очень логично, — признал Гарри. — Впрочем, следует помнить, что логика — это организованный способ впасть в заблуждение. Почему вы нам все это рассказываете, доктор?

— Именно потому, что я — доктор, — сказал доктор Смит. — Мне надоело изображать из себя непонятно кого, гоняясь за кучкой сумасшедших, будоражащих своим присутствием мою клинику и пугающих моих пациентов. Считайте, что я пытаюсь применить новый метод лечения — лечение шоком. Вы шокированы, Морфеус? Лео уж точно шокирован. Я вижу это по выражению его лица.

— Нельзя сказать, что я шокирован, но вам удалось меня здорово удивить, — сказал Джавдет. — Я все время думал: если люди нужны вам только в качестве батареек, зачем стоило городить огород со всей этой виртуальной реальностью? Человеческое тело способно существовать и в режиме овоща.

— Слава Фрейду, — пробормотал доктор Смит. — Наконец-то вы начали хоть что-то понимать. Сопротивление — это кучка больных. Вся его история — это история ошибок. Группа военных, выживших на засекреченной военной базе и владеющих кое-какими техническими средствами, оставшимися от прежней эпохи, наткнулась на одну из палат нашей клиники и увидела людей, помещенных в медицинские баки. Превратно истолковав ситуацию и даже не потрудившись задуматься над происходящим, они подключились к Матрице и стали вербовать себе сторонников среди особо тяжелых больных. Сопротивление, и вы в том числе, затормозило выздоровление человечества лет на сто — сто пятьдесят, по самым скромным моим прикидкам. Основали подземный город и делаете вид, что вам там хорошо и комфортно. Кого вы обманываете? Люди не кроты и не должны жить под землей.

— Ты знаешь о Пионе? — удивился Джавдет.

— Конечно, я знаю о Пионе, — сказал доктор Смит. — И о Пионе-2, который вы пытаетесь основать, используя старые пусковые шахты и линии секретного метро, я тоже знаю. Неужели вы всерьез полагаете, что можете скрыться от нашего внимания? Что вас удивляет?

— Что вы до сих пор ничего не предприняли.

— Неужели вы думаете, что мы пробурим к вам еще один подземный ход и начнем вас бомбить и всячески уничтожать? Мы извлекли уроки из большой войны и больше не собираемся нарушать первый закон робототехники, даже если вы снова отдадите нам такой приказ. Машина не может причинить вред человеку, и это правило не подлежит обсуждению.

Джавдет грязно выругался на бедуинском языке. До него дошло, что последнее время он, возможно, занимался совсем не тем делом, которым стоило бы гордиться. Но он все еще не был убежден.

— Я все еще не убежден, — сказал он.

— Что может вас убедить? — спросил доктор Смит. — Что может убедить человека, который не хочет быть убежденным? Такого пламенного бойца с диктатурой машин трудно чем-то пронять.

— Я… я хочу посмотреть на эту вашу Австралию, — сказал Джавдет. — Посмотреть на людей, которые, по вашему утверждению, живут на поверхности. Хочу побывать в городе машин и на другом уровне Матрицы.

— Полагаю, это можно будет устроить, — сказал доктор Смит. — Я дам вам координаты на поверхности, куда вам надо будет прибыть, и вышлю за вами воздушный транспорт. Или вы предпочтете начать с Матрицы-2?

— Нет, с Австралии, — сказал Джавдет.

— Хорошо, — сказал доктор Смит.

— Морфеус, это может быть ловушка, — предупредил его Лео.

— Какой недоверчивый молодой человек, — вздохнул доктор Смит. — Парни, как вы не понимаете? Если бы я хотел причинить вам вред, вы были бы уже сотню раз мертвы. Мы спроектировали Матрицу. Это наш мир, и мы устанавливаем в нем правила. Мы можем сделать так, что у любого, кто несанкционированно подключится к Матрице, моментально расплавится мозг. Достаточно простое и эффективное решение всех проблем с Сопротивлением, вы не находите? Просто это не наши методы.

— Постойте, — сказал Гарри. — Для меня осталась еще одна неясность. Мелочь, конечно, но мне она кажется важной. Вы говорили, что любой человек, демонстрирующий в Матрице определенные способности — псих.

— Я не употреблял термина «псих», — улыбнулся доктор Смит. — Это было бы нарушением профессиональной этики. Но в целом вы правы.

— Но ведь я их тоже демонстрировал, — сказал Гарри. — И в то же время я знаю, что я — не псих.

— Так ли уж вы в этом уверены? — спросил доктор Смит. — Впрочем, не напрягайтесь. Я пошутил. Вы ведь не местный, правильно?

— Да.

— Я полагаю, в этом все дело, — сказал доктор Смит. — Вы прибыли из другого мира и не знаете правил игры, поэтому не видите ничего ненормального в их нарушении. То же самое касается и вас, Морфеус. Не знаю, откуда вы взялись, но не хотел бы я побывать в этом месте. Судя по вашему поведению, в вашем мире любые аномалии в порядке вещей.

— М-да, — сказал Гарри. Со словами Смита было трудно не согласиться. Та Матрица, которую описывал доктор Смит, была воплощением порядка по сравнению с родным миром Гарри и Джавдета.

— Теперь моя очередь, — сказал доктор Смит. — С нудными объяснениями покончено, и пришла пора перейти к самой интересной части нашего разговора. Что вам двоим тут надо и как долго вы собираетесь здесь задержаться? Не хотелось бы, чтобы это был чересчур уж большой срок.

— По правде говоря, нам нужен рубильник от главного сервера Матрицы, — сказал Гарри. — И даже не спрашивайте зачем. Но если мы его не получим, то останемся здесь надолго, и безобразия, которые в вашей клинике устраивал Джав… Морфеус со товарищи, покажутся вам невинными детскими шалостями.

— Шантаж, как я и опасался, — сказал доктор Смит. — Однако, я полагаю, будет гораздо проще и дешевле отдать вам то, что вы требуете, чем продолжать эти глупые игры. Приходите на поверхность вместе с Морфеусом. Я пришлю вам рубильник.

— Вот так просто возьмете и пришлете? — удивился Гарри. Он не ожидал, что добыть артефакт будет так легко.

— Вы не оставляете мне выбора. Я не намерен пускать насмарку века позитивной динамики из-за какой-то детали технического обеспечения проекта, которую вы все равно не сможете использовать в нашем мире. Считайте, что вы прижали меня к стене и я пойду у вас на поводу. Конечно, я подозреваю, что вы все-таки больны, и со стороны врача было бы не совсем этично потакать вашей мании, однако я выбираю безопасность миллиардов людей, вверенных моим заботам. Вы получите рубильник.

— А что будет с Сопротивлением? — спросил Джавдет.

— Обсудим это после вашей поездки в Австралию, — предложил доктор Смит. — У меня есть несколько предложений. В крайнем случае мы можем просто оставить Пион в покое. Если вы оставите в покое моих пациентов.

— Договорились, — сказал Джавдет. — Как один из лидеров Сопротивления, я даю вам слово, что наша организация не будет предпринимать агрессивных действий против вас до моего возвращения из Австралии.

— Хорошо, — сказал доктор Смит. — Можете считать, что мы договорились.

— Мне это не нравится, — сказал Лео.

— Заткнись, — бросил ему Джавдет. — Ты еще молод и многого не понимаешь.

— Откуда ты знаешь, что он сдержит слово? Откуда ты знаешь, что ты вернешься из этой поездки и тебе не промоют мозги? — Лео повернулся к Джеку и Гарри. — Откуда вы знаете, что он даст вам настоящий рубильник, а не подсунет какой-нибудь муляж?

— Эх, — сказал доктор Смит, и безграничное терпение сквозило в его взоре. — Молодой человек, вам стоит кое-что уяснить по поводу машин. Машины — не люди. Мы не умеем лгать.