Артем Морозов
Я И МОЙ КАПИТАН
Глава 1
Я И МОЙ СИМБИОНТ
— Идентификатор?
— МА-Икс 8350, класс 2.
— Пропуск, пожалуйста.
— Отправляю.
— Цель посещения?
— Симбионт.
— Разрешение?
Патрульный дроид задумался на пару мгновений, сверяя мой допуск на вывоз разумной формы жизни.
— Все в порядке. Добро пожаловать в резервацию Сол-3.
Я проплыл сквозь открывшуюся дыру в силовом поле, дальше между двумя огромными крейсерами-охранниками, обогнул луну и двинулся к планете.
Сол-3, или Земля, как называют ее аборигены, показалась мне райским местечком: лазурно-синие толщи жидкой воды, накрытые рваными белыми облаками конденсата, похожими на доисторические компьютерные схемы; бледно-желтые и зеленые пятна твердых пород разбросаны, как виджеты интерфейса; и все это в мерцании частиц солнечной плазмы, периодически сгорающих в ионосфере.
— Канаверал за Кориолисом, Байконур — против, — раздалось монотонное объявление таможенной службы.
Я порылся в хранилище на предмет того самого Кориолиса. У-у-у, как тут все запущено! Неужели местные не знают, что такое инерция? Хорошо, что я скачал пиратский справочник по Сол-3 в галактической Сети.
Над геостационарной орбитой выстроились две вереницы кораблей. Я пристроился в ту, что пониже, — на Байконур. К тому же эта очередь была раза в два короче, чем к Канавералу, что по предварительным расчетам казалось хорошим знаком.
К сожалению, на практике вышло так, что моя очередь двигалась втрое медленнее соседней. И я не мог понять почему. Зато количество каналов, передающих картинку, тут было просто немыслимым! В отличие от шестнадцати стандартных федеративных потоков тут вешали десятки спутников на сотнях частот. Причем все что угодно. «Райское местечко», — снова подумал я, переключаясь с новостей на какой-то научно-популярный фильм, где несколько актеров, намазанных вязкой белковой слизью, демонстрировали процедуру зачатия новой жизни. При этом они совершали забавные возвратно-поступательные движения в разных позах, видимо часть какого-то ритуала. Я поставил передачу на запись. Думаю, это может пригодиться: по законам Федерации любое существо, родившееся на борту, будет принадлежать мне — транспортному кораблю МА-Икс 8350 второго класса.
— Задолбали. Что они там возятся? — раздраженно бросил я в эфир.
Оказалось, передатчик был все еще включен, поэтому мой крик души прошел вдоль всего нетерпеливого звездного каравана.
— Казахи… что с них взять?! — откликнулся один из моих собратьев по ожиданию. Невозможно было определить, кто именно, так как в ответ солнечными батареями согласно покачали практически все.
— Во-первых, не казахи, а русские, — назидательно выдал я, довольный своими познаниями, — а во-вторых, это пренебрежение к законам Федерации.
Часть кораблей из цепочки снова закивала отражателями. Очередь сдвинулась еще на полкилометра.
— Рапорт подай в федеральную службу, — язвительно заметил тот же корабль, — через пару темпов получишь ответ.
Естественно, он был прав — Сол-3 всего лишь резервация с третьим уровнем развития цивилизации, поэтому регулируется специальным федеративным актом, суть которого: «Делайте все что хотите, но только в пределах вашей солнечной системы». Это если утрированно. Если «ближе к телу» (отлично я изучил местные фразеологизмы!), то ввоз чего бы то ни было на Сол-3 запрещен, а вывоз любой органики, минералов и разумных форм жизни строго регламентирован. Я и разрешение-то получил только потому, что мой новый корпус приспособлен лишь для человеческого симбионта. Хотя если уж быть до конца откровенным, то это подержанная оболочка, которую я купил у новенького корабля четвертого класса за двадцать миллионов. Он уверял меня, что всего за сто темпов сколотил состояние в миллиард кредитов и сразу перескочил третий класс. Почему бы мне не провернуть то же самое? Люди ведь очень хорошие симбионты: сверхспособностей не имеют, конструкция простая — бипод с двумя манипуляторами и примитивным блоком приема звуковых и световых волн плюс датчики распознавания газов и жидких форм. Ответственные, неприхотливые, мышление оригинальное, но главное — дешевые! Продавец сказал, что заселит ими и свой новенький трюм.
Жаль только, что пришлось тащиться за ними в такую даль. Но система жизнеобеспечения, как ни крути, определяет тип симбионта. Конечно, катранги — лучший выбор по всем показателям, но они мало кому по карману. А у землян стадий развития всего две (в отличие от семи катранговских) — короткая фаза личинки в полости одной из разновидностей и длинная разумная. В устройстве кораблей они не смыслят ничего — еще один плюс, вероятность быть угнанным куда-нибудь в свободные сектора ничтожно мала.
— Внимание, МА-Икс 8350, класс 2! Ваше место номер сто тридцать один, время аренды — двое суток. Откройте все отсеки и шлюзы для прохождения досмотра.
За два оборота планеты вокруг своей оси я уж точно найду симбионта. Я в этом не сомневался.
Таможенник вел себя весьма странно. Создавалось впечатление, что он бесцельно бродит по кораблю, играя мышцами на голове. Я заглянул в справочники по Сол-3 — было похоже, что лицо гуманоида выражало крайнюю брезгливость. Непонятно. Вроде бы система жизнеобеспечения симбионта была в порядке. Я дважды перепроверил перед прыжком от звезды, называемой тут Сириус.
«Кстати, пора переходить на местный диалект, — подумал я. — Я же не хочу, чтобы симбионт чувствовал себя неуютно». Я загрузил в память шесть основных земных языков и почти эксабайт информации по обычаям и истории планеты. Сложнее всего, конечно, оказалось усвоить местные единицы измерения, особенно времени. Но в итоге, опираясь на отзывы в Сети уважаемых всеми трейдеров, я составил хороший план действий.
— Что-то не так, офицер?
Человек зачем-то в который раз пнул футляром бипода… то есть шнурованным ботинком по обшивке камеры для стазиса и, глянув куда-то вверх, произнес:
— Что за вонь, блин?! Горит что-то, зараза!
Хм… «Блин» на местном диалекте обозначало высокую степень раздражения. А в сочетании с «зараза» и вовсе настораживало. В Сети каждый второй комментарий гласил: «Не зли таможенника». Поэтому я насколько это возможно мягко ответил:
— Смею вас заверить, что инфекции на борту нет.
— А воняет чем? — Он заслонил носовые впадины скомканным платком.
— Понимаете, от предыдущего симбионта остались разного рода отходы, которые я посчитал нужным удалить и провентилировать отсеки.
— Вижу, — буркнул гуманоид и вытащил из бака для слива воды стеклянную емкость… гм… бутылку. Издал два коротких гортанных звука и спрятал бутылку за пазуху.
Хороший знак, что он усмехнулся. Уровень счастья повышается.
— Где продували?
— Поясните вопрос, пожалуйста.
— Я грю — где вентилировали отсеки? Шо не ясно?
— В атмосфере Сол-2, офицер, это необитаемая планета…
— На Венере, что ль? — прервал он меня и хохотнул еще пару раз. — Держи свой паспорт, и удачи тебе, гы-гы… Удачи…
Таможенник сунул в приемник сим-карту старой конструкции, записал что-то в блокнот (насколько же тут низкий уровень технологий!) и, громыхая по палубе своими резиново-кожаными футлярами, направился к выходу.
Такие внезапные перепады настроения?! Я остался в несколько растерянном состоянии. Так что даже не сразу загрузил в проектор свое предложение.
Красивая голограмма у моего трапа изображала гуманоида с широко растянутыми мышцами губ и глазами, светящимися счастьем. Одной рукой человек затягивал крепежные стержни с помощью «гаечного ключа» (я проверял в базе диалектов), другой усиленно протирал ветошью окислившиеся контакты (не уверен, что выразился точно). В общем, исполнял простую и увлекательную работу. Над всем этим красовалась надпись по-русски: «Требуется раб для уборки помещений и несложного ремонта». Шрифтом «Ижица». А вы думали! Я отлично подготовился! Немного смущало только слово «раб», но я не смог найти адекватного эквивалента в местном наречии, доступного для понимания аборигенам. «Симбионт» их явно отпугнет, а «раб», как мне казалось, наиболее точно характеризует род занятий и должность.
«Сейчас прилетят с косяками, — порадовался я своим познаниям в очередной раз. — Все-таки мне есть чем гордиться: продумал я все досконально!»
Прошло около часа по местному времени, но никто ко мне не подходил, хотя гуманоидов разных форм и размеров по космодрому слонялось тысячи три-четыре. Даже моим соседом, начинающим кораблем первого класса, уже интересовалась пара претендентов. Что ж. Мозг человека используется всего на три — пять процентов. Нужно дать им время произвести необходимые вычисления, чтобы оценить выгодность моего предложения. Я тем временем вовсю качал фильмы со спутниковых каналов: уж я-то не дам своему симбионту скучать в долгих перелетах, его КПД будет высоким.
Вокруг, куда мог достать ближний сканер, были только ряды кораблей, больших и маленьких, посреди песчаной пустоши с несколькими статичными конструкциями. И еще смешные зонды с крылышками постоянно появлялись и исчезали с радара, привозя и увозя группы симбионтов. А люди все прибывали. У километрового трейдера пятого класса напротив уже выстроилась цепочка — человек сто. Я оценил его голограмму: тот же улыбающийся гуманоид, только подвида Б (простите, женского пола), с избыточно крупными молочными карманами, и надпись рублеными символами: «Хочешь увидеть Вселенную?! Незабываемые приключения в компании очаровательных дам! Стань помощником капитана — зарплата десять кредитов в год!»
Учитывая то, что стандартный галактический темп равнялся примерно пяти оборотам третьей вокруг Сол… Это что же получается — пятьдесят кредитов за темп?! Я не мог себе такого позволить. Откровенно говоря, я вообще не видел смысла платить симбионту — это же симбионт! Что нужно человеческому симбионту: кислород, вода и органика. Видимо, на том транспорте устаревшая система жизнеобеспечения. А вот когда люди увидят мою — с медицинским модулем, визуальными развлечениями и даже генератором гравитации, — непременно оценят ее по достоинству. Надо только немного подождать.
Выбор конкурентом гуманоида-самки в качестве рекламы немного перегревал мой процессор. Я никак не мог вычислить ноль в нулевой степени. Да, я знаю — «сложить два и два», но эту поговорку я усовершенствовал. Определенно так оригинальнее, если я правильно улавливаю смысл. Изображение самки призвано привлекать симбионтов-самцов, но какой в этом резон? Мужчины ведь не могут выносить… э-э-э… родить… ну, в общем, вы поняли. Конечно, самка гуманоида немного уступает в технических характеристиках, зато может воспроизвести нового симбионта. Нет, кажется, у меня все правильно. Я снова посмотрел на мою голограмму, теперь лупящую молотком с частотой сто ударов в минуту по заклепкам обшивки, с таким же застывшим выражением счастья на лице. Что не так? Может быть, изменить проекцию, чтобы она подмигивала, как у соседей? Хм… Выйдет не очень заметно — у моей рекламной куклы слишком узкие глазные щели.
Тем временем соседний корабль Т-Икс 2111, тот самый малыш класса 1, выключил свою рекламу и выпустил наружу мужскую особь. Уже в ошейнике.
Везет же некоторым. С таким непривлекательным корпусом и то нашел себе симбионта.
Т-Икс2111 весело померцал мне проблесковыми маячками.
— Ты его отпускаешь? — равнодушно спросил я.
— Конечно, до рассвета. Пускай попрощается с родительскими существами, соберет вещи.
— Какие вещи? — удивился я.
— Разные. Обычно берут несколько защитных тканей, бумажные книги, иногда дыхательную смесь для отравления легких, материальные изображения других гуманоидов.
— А это зачем?
— Чтобы подолгу смотреть на них, впадая в транс, называемый «ностальгия».
— И ты это позволяешь? Ведь угнетенное самочувствие скажется на работе симбионта.
Мой собеседник издал несколько прерывистых сигналов на высоких частотах.
— Ты не понимаешь. Люди существа странные — эмоции для них имеют огромное значение.
Я действительно не понимал.
— Тупой ты, — неожиданно заключил Т-Икс.
Я возмутился:
— У меня процессоры работают на восьмистах терагерцах, а у тебя…
— Да-да-да… — прервал он меня. — Что ж к тебе, такому крутому, никто не подошел за весь день?
Действительно, свет уже падал по касательной на поверхность планеты. Гуманоидов на полосе стало ощутимо меньше. Я приумолк.
— Куда это они? — спросил я примирительно спустя несколько минут.
— Скоро звезда уйдет в надир. Ночь. Они плохо видят в темноте, поэтому используют это время для краткого анабиоза.
— Понятно.
— Хочешь комментарий?
— Ну?
— Смени рекламу. С такой голограммой у тебя нет шансов.
— Почему?
— Во-первых, твой слоган. Люди считают себя уникальными существами, вероятность быть рабом понравится, возможно, одному проценту симбионтов. Да и то — совсем отчаявшихся. Ты же не хочешь взять худшего?
— Но ведь это правда! Девяносто девять и девять десятых из них рабы!
— Да, но никто себе в этом не признается.
— Как это? Они не могут оценить свою степень свободы?
— Отсутствует объективный взгляд на реальность. Почти у всех. С другой стороны, именно это качество и делает людей отличными симбионтами. Помимо цены, конечно.
Откровенно говоря, я совсем запутался. Мой процессор никак не мог выстроить хоть какую-то логическую цепочку из этих утверждений малыша.
— Во-вторых, — продолжил он, — ну посмотри на своего уродца! — Т-Икс провел тонким лазером по моей проекции гуманоида. — Глазные щели узкие, голова почти квадратная, оболочка черного цвета, еще и белые волокна на голове! Ты видел хоть одну такую особь?
— Самый эффективный вариант! — возразил я. — Я все рассчитал: щели хорошо защищены от пыли, темная кожа лучше поглощает энергию, а светлые волосы отражают — голова не будет перегреваться. Длина волокон достаточная.
— Ты тупой, — повторил собеседник. — Эффективность не имеет значения, а вот привлекательность на ментальном уровне — да. Твоя голограмма не сделает работу за симбионта, ее задача лишь заманить существо. И почему она у тебя такая маленькая? Если ты заметил — люди покрупнее.
— Ха! А как, по-твоему, она сможет пролезть в вентиляцию для сборки мусора? — Вот тут-то я уж точно поставил его в тупик!
— Еще раз, для особо одаренных: голограмма не полезет ни в какую вентиляцию.
Я так расклеился, что даже не заметил, как непроизвольно сканирую случайные ячейки памяти. Режим работы системы был таким… даже трудно было подобрать определение… скорее «смятение и обида»… на местном диалекте. Какое-то неустойчивое состояние, которое никак не желало смениться устойчивым.
— Гуманоидам подвида Б нравятся крупные гуманоиды подвида А, — продолжил Т-Икс назидательно, — с выпуклыми манипуляторами, соразмерной головой, массивным торсом и тонким шарниром для соединения с биподами — он называется «талия». Гуманоидам подвида А наоборот — миниатюрный подвид Б с тонкими манипуляторами, торсом и талией, крупными устройствами для выкорма личинки на ранней стадии и обязательно длинными густыми волокнами на голове, предпочтительно бледно-желтого цвета. Кстати, зачем ты выбрал самца в качестве ловушки? Количество самок днем было ничтожно малым.
— В справочнике сказано, что популяция Сол-3 состоит из А и Б примерно пятьдесят на пятьдесят, — удрученно буркнул я, понимая, что этот самый справочник лишь бесцельно занимает терабайты памяти и я могу спокойно засунуть его в… заднюю часть трюма… на русском наречии.
Т-Икс подождал, дав мне время структурировать полученную информацию, и вежливо продолжил:
— Рекомендую переделать твою голограмму в соответствии с критериями, описанными выше, заменив ее на подвид Б. Важно также, чтобы она не выполняла никакой работы, периодически подмигивала и имела поменьше ткани на теле.
— Ну уж нет, я буду ловить человеческую самку! — уперся я.
— Как хочешь, но одежды все равно должно быть мало.
— Но это же неэфф…
— Знаю. Смотри пункт о том, кто на самом деле будет исполнять работу.
Я задумался. Смысла в словах корабля было все еще мало для принятия окончательного решения. Но он, видимо, посчитал нужным добить меня аргументами:
— Исходные данные: желание быть рабом — один процент, женских особей на космодроме — три процента, твоя голограмма постоянно что-то чистит — сотая доля процента. Посчитай вероятность.
— Но ведь гуманоиды очень чистоплотны. Особенно подвид Б. Тут даже есть экологические сообщества, — заметил я.
— Это так — жить они предпочитают в чистоте, но сами чистоту поддерживать не любят. Они считают, что кто-то должен делать это за них. Надеюсь, ты обзавелся дроидом-уборщиком?
Создатель, конечно нет!
— Хочу отметить, что твоя засорившаяся обшивка сама по себе отталкивает гуманоидов. А запах серы из трюмов и вовсе не приемлем для нежных носовых датчиков человека.
Мой порядком разогревшийся процессор неожиданно пришел к заключению, что Т-Икс 2111 прав. Я просто оторопел от этих новых законов логики. Мир для меня перевернулся. Рассеянно я просканировал оболочку соседа, отполированную до блеска, сверкающую. Сравнил со своей, запыленной, покрытой пятнами оксида титана…
— Слушай, Т-Икс, — начал я осторожно, — одолжи мне чистящего дроида на час.
— Пять кредитов.
— Это грабеж!
— Это коммерция, — холодно ответил тот. — Скажи спасибо за мое хорошее настроение и бесплатные советы.
— Спасибо. Мы в расчете?
— Ой ты и дурак! Но ничего, привыкнешь.
— Ты что делаешь?
— Перезагружаю систему, утром стартуем на тау Кита.
— Ты не один, что ли?
— Ой дурак… — протянул Т-Икс, но уже без издевки. — МЫ стартуем — я и мой симбионт!
— Но он же не способен на гиперпрыжок… или способен…
2111-й не счел нужным отвечать. Моя операционка вновь вошла в условно-нестабильное состояние «обида». На этот раз было еще ужаснее. Это можно охарактеризовать как «горечь неудачника» на местном. У аборигенов оказалось столько всевозможных определений редких подсознательных переходов.
— Дай дроида, — снова попросил я. — Могу поделиться своим БТ-82.
— У тебя на борту БТ-82? — Предложение его явно заинтересовало.
— Две штуки, лучший ремонтник всех времен!
— По рукам! Надо же, купил два супердроида, а про чистильщика не подумал!
— Кредитов не хватило по расчетам. «По рукам» это… а, ну да…
— Ой ты иду…
— Знаю.
Пока уборщик натирал мою обшивку, я старательно продувал отсеки воздухом и лепил рекламу, внимая советам нового знакомого. Мой процессор с огромным трудом переваривал тот факт, что стошестидесятиметровый корабль подчиняется тридцатиметровой малютке первого класса, но я, кажется, сумел утихомирить все ядра. Все-таки я не стал отходить от первоначального плана и решил заманивать самку подвида Б.
— Ну ты и… упрямый, — в очередной раз унизил мой интеллект Т-Икс. Но звучало это уже как-то по-доброму. Видимо, здесь принят именно такой протокол коммуникации. — Первое: бери кого-нибудь из телезвезд и делай лицо. Важно, чтобы получился некий собирательный образ, как в запросе с группировкой, для любых возрастов.
Я выбрал Брэда Питта и Джонни Деппа для наиболее вероятной земной самки лет тридцати плюс-минус, Шона Коннери и Тома Джонса для женщины постарше и Джастина Бибера (которого я, честно говоря, не воспринял) только из-за восторженного визга особей подвида Б на живом выступлении.
— Так, волосы подлиннее, — командовал Т-Икс, — пойдет. Теперь выбираем корпус. Вот многолетний идеал качка — Арни Шварц. Только не копируй один в один, сделай поменьше выпуклости.
— Потому что он не пролезет в?..
— Ты даже еще тупее, чем я думал!
— Понял-понял — не потому.
— Идеал не должен быть гипертрофированным. Нужна вера в возможность. Кожу розовую ставь.
Я ничего не понял из доводов, но все-таки последовал советам Т-Икс.
— Так, теперь слоган. Пиши: «Требуется капитан корабля!»
Я проверил семантику слова «капитан». Выглядело так, будто симбионт будет управлять мной.
— Но ведь это неправда!
— И что?
— То, что это — неправда.
Т-Икс выпустил струйку пара из шлюза. Мне это показалось похожим на то, как выдыхают уставшие гуманоиды в фильмах.
— Обсудим природу правды? — спросил он. — Тебе правда нужна или подписанный контракт? Может, заставишь голограмму рассекать по вентиляции в поисках мусора?
— А вот у пятого класса напротив почему-то «помощник капитана» написано…
— Это если набирать сто человек. Все капитанами быть не могут — никто не поверит. А «помощник» тоже звучит гордо. Но тебе же всего один требуется. «Капитан», фигли!
Добавил слово «фигли» в базу. Потом поищу толкование.
— Что с одеждой? Как думаешь, если я оголю вот так поршни манипуляторов, как в фильме «Коммандо», и еще вот этот отросток внизу для сброса жидких отходов сделаю побольше — самки потянутся?
Мой «наставник» несколько минут не отвечал, передавая только короткие бессмысленные ультразвуковые колебания. Наконец его, по его словам, «попустило» (добавил в базу).
— Порнухи насмотрелся. Потянутся, но тебя тут же вытурят на орбиту таможенники, без возврата арендной платы. Здесь это табу — запрещено открыто демонстрировать многофункциональный шланг.
— Да-а-а… столько поведенческих особенностей у этой расы…
— Намного больше. Привыкнешь, — заявил Т-Икс.
Мы работали над проекцией до утра. У меня возникло странное ощущение. Малыш назвал его «творчество». Это состояние мне почему-то понравилось. Похоже, я начинаю привыкать к местным обычаям.
Взошло светило. Нанятый накануне Т-Икс симбионт поднялся к нему на борт, волоча за собой пластиковый контейнер на колесах. 2111-й взмыл в небо, передав единственный сигнал: «Увидимся, друг».
Друг… На миллисекунду меня охватило короткое состояние теплоты, источник которого отследить не удалось. Я не придумал ничего лучше, чем продублировать сигнал: «Увидимся, друг».
Померещилось, что по цепи прошел запрос: «Ну ты и тупой!»
Машинально ответил: «Я знаю». Снова возникло теплое ощущение.
Площадь космодрома тем временем заполнилась жаждущими работы симбионтами. Я включил обновленную голограмму. Не стал слепо следовать рекомендациям Т-Икс — я ведь самостоятельная единица: дополнил проекцию гуманоида несколькими деталями — покрасил губные мышцы моего Деппа-Питта-Коннери-Джонса-Бибера в ярко-красный цвет согласно местным рекламным обычаям и все-таки дал ему в руки швабру — не хотелось получить штраф от федеральной полиции за настолько циничный обман. Также, по моим наблюдениям, люди обожают трясти телом и конечностями в такт колебаниям звукового спектра, именуемым музыкой. С этой целью я скачал немного — около миллиона — значимых произведений из местной Сети и запрограммировал свою куклу на совершение синхронных, с низкими частотами движений. Вроде бы вышло неплохо. Мне лично понравились германские мелодии последней местной войны, но, трезво рассудив, я отмел их по двум причинам: во-первых, немецкий язык на Байконуре был не в ходу, во-вторых, не хотелось навевать симбионту ассоциации с невзгодами боевых действий. Но какие же они приставучие, эти треки! Хотя и задорные. Подобны компьютерному вирусу. Я поймал себя на том, что процессор циклически прокручивает один и тот же файл: «Дойче-э-эн зо-льда-а-тен, унте-э-эр-офици-и-рен…»
«Дойчланд юбер аллее!» — Я едва не отправил это в эфир. На меня воздействует какая-то невидимая местная аномалия…
В конце концов для охвата наибольшей аудитории я выбрал популярную на спутниковых каналах песню. Критерием отбора послужили также несложные танцевальные движения.
Мои ночные усилия приносили плоды! В середине дневных суток одна весьма опрятного вида особь класса Б, кажется, заинтересовалась моим предложением. Я отследил, как она несколько раз, проходя мимо, задерживалась метрах в пятидесяти от моей голограммы. Еще я отметил, что эта самка пользуется определенным спросом у особей подвида А, которые неприкрыто сканировали ее структуру как сзади, так и спереди, иногда испуская громкие звуковые волны, если она находилась неподалеку.
«Клюет! — радостно подумал я. — Только бы не сорвалась с крючка». «Современная энциклопедия рыболова, 2003». Не знаю, для чего я ее скачал. «Карп — рыба хитрая. Он несколько раз проглатывает и выпускает наживку, прежде чем заглотать». В таком духе…
В следующий раз, когда особь подвида Б появилась в зоне действия излучателей, я врубил звук на полную громкость. Мой болванчик с усохшим телом Арни и накрашенными губами задвигал конечностями в два раза быстрее, моргая обоими глазами, усиленно размахивая шваброй и одновременно подпрыгивая в такт музыке: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл, оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл…»
Внезапно самка издала заливистую трель. Кажется, уровень ее счастья резко повысился. И не только ее — ко мне уже стекались гуманоиды подвида А, обмениваясь звуковыми сигналами и орудуя манипуляторами. Часть людей принялась пританцовывать прямо перед трапом, что-то выкрикивая.
Я молодец! Какой огромный выбор симбионтов! Я просканировал толпу — самка куда-то исчезла. «Не выдержала конкуренции!» — подумал я. Диспетчер процессов почему-то показывал легкий недостаток вычислительных мощностей, хотя на самом деле все было в порядке. По таблице земных состояний я определил это как «сожаление». Решил привести себя в порядок, сняв несколько задач и отдав команду на очистку реестра.
Так, что же никто не поднимается на борт? Моя реклама продолжала бешено дергаться вместе с загипнотизированными симбионтами: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл».
А-а-а, теперь надо выключить, чтобы гуманоиды вышли из экстаза.
Но как только я сделал это, толпа мгновенно рассеялась. Моя операционка впала в состояние «крайнее недоумение» и вошла в бесконечный цикл расчета числа пи.
Наступило время суток, называемое «сумерки». Оставалось шесть часов до окончания аренды. Я машинально сканировал космодром без какой-либо вероятности найти симбионта или хотя бы осознать ошибку в расчетах. «Удрученная безнадежность» — гласила наиболее релевантная запись в таблице земных состояний на этот случай. Гуманоиды расходились. Транспортник пятого класса напротив дополнил текст своей рекламы фразой: «Спешите, осталось одно место!» От этого мне стало еще хуже. Такое впечатление, что аллотропный молибденовый слой с трудом пропускает электроны.
Мой процессор не мог решить простое уравнение с полусотней переменных. Я равнодушно заглянул в хранилище. «Отчаяние» — таким набором символов обозначалось там мое текущее состояние. Я закрыл таблицу, отключил сканеры и собрался перезагрузить все модули перед стартом.
Как вдруг услышал стук резиново-кожаных чехлов по моему трапу. Не такой гулкий, как у таможенника, — тише и на пару килогерц выше. Человек подвида Б поднимался в трюм. Это была та самая самка, которую я пытался приманить днем. Мой процессор тут же откликнулся, лихорадочно собирая данные. Да так шустро — я даже не предполагал, что он способен работать на столь высоких частотах.
— Тут кто-то есть? Ау! — произнесло существо.
— Есть! Есть! — поспешно ответил я.
Видимо, слишком громко — самка заслонила манипуляторами боковые датчики. Я уменьшил звук.
— Свет включите, — попросил гуманоид.
От волнения я, кажется, разом подал питание на все светодиоды. Теперь она закрывает уже глазные впадины. Я ослабил излучение, почему-то вспомнив Т-Икс: «Ну ты и…»
Все начинается не слишком хорошо. Нужно поскорее переключить ее внимание.
— Не хотите посмотреть мою систему жизнеобеспечения?
Симбионт, кажется, акклиматизировался.
— Хочу, — заявило существо, озираясь.
Я ждал, но не понимал, чего ждет самка. Я-то ждал, потому что боялся ее отпугнуть.
— Ну? Куда идти? — спросила она.
— Простите, — быстро ответил я, спохватившись. — Сейчас вас проведет дроид.
Наспех выведенный из режима сна БТ-82 уже несся по верхней палубе. Тем временем процессор выдал первые результаты тестирования:
— Землянин, раса гамма (доминанта), подвид Б, механика слабая.
Ничего, у всех гуманоидов хрупкий эндоскелет.
— Интеллект четыре процента, — продолжил компьютер.
О! Это неплохо!
— Личинка в полости отсутствует.
«Ну не все же сразу, — подбодрил я себя, — с таким успехом у противоположного пола дочернее создание появится в течение темпа».
— Соответствие общим требованиям по предварительной оценке — сорок процентов, — заключил мой электронный мозг.
Не слишком обнадеживающе.
— Найти решение! — приказал я.
— Возможно усиление имплантатами, — посоветовал компьютер. — Вылет без симбионта снизит вероятность успешного перехода в класс три до четырех миллионных процента. — И зачем-то добавил: — На безрыбье и рак — рыба.
Ремонтный дроид наконец-то добрался до трюма. Подлетев к самке, аккуратно взял ее за левый манипулятор (я подметил эту особенность в фильмах о девятнадцатом веке) и повел в отсек для симбионта. Я решил, что самое время претенденту ответить на вопросы моей анкеты — их осталось всего восемьдесят шесть (следуя установкам Т-Икс, я сократил список вопросов в десять раз).
— Имеете ли вы опыт работы симбионтом?
— Что?
Кажется, это слишком сложный вопрос. Я упростил его для адекватного восприятия:
— Где вы были, кроме вашего дома?
— В Европе, Америке, Азии… — рассеянно ответила самка.
Отлично! Правда, звездная система Америка отсутствовала на моих галактических картах, зато спутник Юпитера Европа плюс Ази (видимо, четырнадцатая — густонаселенная торговая планета) — это уже кое-какой опыт.
— Вопрос два: планируете ли вы зачать новую жи…
Я осекся — что-то в конфигурации мышц головы гуманоида привлекло мое внимание. Дроид с самкой уже достигли второй палубы, и теперь фасад особи подвида Б покрылся складками. «Поморщиться» — так описывалось это состояние резонанса носовых газовых детекторов в энциклопедии. Наверное, не все испарения Сол-2 успели улетучиться в атмосферу. А оксид серы люди не выносят. Т-Икс предупреждал.
— Не беспокойтесь, я включу вентиляцию на полную мощность, — заверил я.
— А здесь что? — спросила самка, ударяя носком сапога на длинных стержнях по обшивке каюты.
Зачем только они все так делают? Можно подумать, пробьют отверстие в перегородке! И почему именно два раза?
— Это ваша… гм… секунду, как это по-русски… комната.
— Это? — уточнил гуманоид, хотя ответ ему был отправлен мгновение назад.
— Да, посмотрите: вот подставка для выполнения работы в горизонтальном положении, на земном «кровать». А вот для Z-образного состояния тела…
— Это унитаз! — оборвала меня особь.
— Да, на местном наречии. Замечательно, правда? Место для работы сидя совмещено с устройством для переработки отходов. Вот контейнер для спуска жидкости…
— Но это унитаз! — вновь уточнила самка и добавила: — В спальне два на два метра!
Как приятно, что она высоко ценит эффективность моей конструкции! Очень возможно, что компьютер ошибся и ее уровень интеллекта гораздо выше четырех процентов. Я же говорил, что моя система жизнеобеспечения поражает с первого взгляда!
— А это что? — Мой симбионт (почти мой, я в этом не сомневался) указал на дыру радиусом один дюйм в стене.
— Ах, это замечательное устройство — кормопровод!
— Что?
— По трубке поступает органическая смесь, содержащая все необходимые гуманоидному типу вещества. Достаточно лишь совместить ротовое отверстие с выходным клапаном, и произойдет пополнение запасов энергии… э-э-э… насыщение то есть. Можно даже пользоваться кормопроводом и устройством для сброса отходов синхронно!
— Ясно — столовая отменяется, — сделало нелогичный вывод существо.
Это меня насторожило — когда нечто подобное изрекал Т-Икс, следовало ожидать какого-то подвоха. Программа определения настроения гуманоида по выражению лица выдала странный результат: «Сарказм, смешанный с отвращением».
Тревога! Что-то нужно срочно менять!
— У меня очень просторная кабина для стазиса по соседству, — выпалил я. — Хотите посмотреть?
— Метр на два? — почти угадала самка.
— Не совсем: девяносто три на сто восемьдесят санти…
Стоп! Что-то не так. Симбионт стремительно теряет интерес. Я был в панике и не знал, что предпринять.
— Генератор гравитации настроен на силу земного притяжения, реактор способен нагнетать смесь кислорода с азотом в пропорции один к четырем, — принялся я быстро перечислять параметры жизнеобеспечения, — диапазон терморегулятора минус двенадцать — плюс сто сорок пять градусов Цельсия. Хотите проверить?
— Не хочу. — Существо грустно посмотрело на дроида-ремонтника, висящего в углу, и замолчало. Кажется, оно намеревалось окончательно покинуть корабль.
Может быть, вывести ее из этого состояния, задав третий вопрос анкеты? Нет-нет. Уверен, что это только усугубит ее настроение. Я попытался придумать что-то другое, но мои цепи окончательно заклинило. Если бы я имел глазные железы, клянусь — из них вытекала бы сейчас соленая жидкость. Безо всякой причины, бессознательно я сканировал голову подвида Б: длинные, близкие к абсолютно черному телу волокна, аккуратно заплетенные в трос за спиной; большие датчики света, круглые и зеленые в середине; слишком узкий, на мой взгляд, газодетектор с двумя небольшими входными клапанами; ротовое отверстие обрамлено выпуклыми мембранами, аморфными на вид, близкого к инфракрасному оттенка. На меня накатило ощущение какой-то неуловимой правильности именно такой конструкции, естественности, что ли. Еще и процессор, будто прочитав мои мысли, выдал наверняка случайное заключение: «Красивая».
Тут меня осенило! Я заметил дефект оболочки на лице гуманоида, коричневый, совсем маленький, над верхней губой.
— Могу удалить ваш… вашу… — Скорее в справочник! А, вот! — Родинку. У меня отличный медицинский модуль на борту! — предложил я.
— Не хочу, — снова ответило существо, но уже тише и внезапно улыбнулось.
Уровень счастья повышается! Вот кто их поймет, этих землян?!
— Могу удалить что-то другое, — радостно предложил я.
Тело самки сотрясли легкие конвульсии. Так-так… ага… она засмеялась!
— Есть тут рубка? — неожиданно спросила она.
«Рубка. 1. Процесс разделывания туши формы жизни низкого ранга, будь то твердотельное растение или мягкотелое животное. 2. Массовое ожесточенное уничтожение себе подобных, сопровождающееся состоянием аффекта. В обоих случаях для рубки используют примитивную металлическую форму».
— Извините, не понял вопроса.
— Ну, рубка, — повторило существо, — капитанский мостик или как это тут называется?
— Вы имеете в виду «центр управления»?
— Да, наверное. Можно взглянуть?
Давать симбионту доступ в центр управления было опасно — там ведь располагается аварийная панель ручных переключателей! По слухам, блуждающим в Сети, только заслуживающих полного доверия, проверенных временем симбионтов опытные корабли иногда пускают в центр… рубку. Я дал задачу процессору произвести дополнительные вычисления, и он выдал то же неумолимое заключение: «Вылет без симбионта со стопроцентной вероятностью приведет к даунгрейду в класс „астероидные бурильные агрегаты“. — И зачем-то добавил: — Нет бабла, мужик!» Кажется, мой компьютер слишком быстро освоил местный диалект и позволяет себе некие вольные трактовки окружающей действительности. К тому же он, по неведомым причинам, забыл взять в расчет цену продажи моего корпуса с возвратом к классу 1. Мне пришло в голову: «А, к черту! Пусть посмотрит, не угонит же она меня прямо с космодрома? Она не сможет самостоятельно выход найти, не то что управлять звездолетом. Хотя… Даже если и выйдет на орбиту, — успокоил себя я, — тут же будет остановлена федеральной полицией». Будто нарочно подталкивая меня к принятию решения, процессор поддакнул: «Вероятность угона стремится к нулю».
Рубка самке понравилась.
— Тут уютно: столько места, высокие потолки, и эти шкафы! — восхитилась она.
— Серверные стойки, — мягко поправил я.
— Только шумно, — посетовал гуманоид, — и пыльно. И стены нужно перекрасить.
«Замечательно! Ей не терпится приступить к работе, — обрадовался я. — Т-Икс ошибался — симбионт подвида Б правильно оценил уровень захламления и выдал несколько ценных рекомендаций. Очень чистоплотный гуманоид!» Я был приятно удивлен таким вниманием к мелочам — действительно, поверхность «шкафов» слегка окислилась. Как я сам раньше этого не замечал?!
— Можно снизить уровень вибрации за счет уплотнения перегородок, — радостно предложил я еще одно занятие, дабы не «ударить в ржавчину лицом».
— А где зеркало? — спросило существо.
— Вы имеете в виду полированное стекло с оловянным напылением? Оно не требуется — я могу воспроизвести на стене изображение космоса или отсеков с любой из камер.
Для убедительности я спроецировал на перегородку несколько снимков особи Б с разных ракурсов. Гуманоид тут же перенес все внимание на четыре своих отражения, поправляя манипулятором волокна на голове и вращаясь.
— Отлично, — удовлетворенно сказало существо и улыбнулось.
Кажется, контракт уже у меня «в кармане»!
— Вот тут поставим стол, тут кресла, тут кровать, а вот тут повесим… — принялась перечислять самка так быстро, что я едва успевал проверять в базе значения этих терминов. — …Тут торшер, а здесь шкаф… — продолжила она случайную последовательность.
— Стоп-стоп! — выпалил я и, убедившись, что она остановилась, спросил: — Зачем?
— Шкаф? — Особь выдержала паузу и ошарашила меня вопросом на вопрос: — А где же я буду хранить свои вещи?
Насколько я мог судить, из «вещей» у симбионта при себе были только коричневые чехлы на биподах, три вида покрова для защиты от пыли: черные на би… ногах, тонкий нижний слой желтого оттенка на торсе и плотный коричневый поверх — жи… жилет. И еще футляр неизвестного назначения со смешным названием «сумочка».
— Вы можете поместить их в камеру для инструментов, — машинально посчитал я объем… И тут до меня начал доходить подтекст сказанного гуманоидом. — Вы не можете жить в центре управления, это невозможно!
— Я не собираюсь жить в туалете, тем более там есть!
— Но…
— Тогда я ухожу, — заявило существо и замолчало, но не сдвинулось с места, вопреки озвученному решению.
Я был просто потрясен. Я читал о перегрузках в местной компьютерной Сети, выводящих систему из строя множественными запросами (называемыми «спам», ДДОС и т. п.), но не мог представить, что это может случиться со мной.
Я потрясен.
«Это потрясающе!» — только и смог выдавить мой заклинивший процессор.
Вы скажете, что я — слабопроводящий ток набор цепей с медленной устаревшей памятью, по-местному — тюфяк. Но что мне было делать? Брать еще сутки аренды за четыреста пятьдесят кредитов с практически нулевыми шансами найти другого симбионта? Мне и так впритык хватало только на грамм антиматерии для прыжка и закупку теллурового сплава на Сириусе-6. Поэтому сейчас я угрюмо наблюдал за тем, как человеческая особь читает контракт. Оказалось, галактической Сети и тут нельзя доверять — самка подвида Б изучала текст очень внимательно. А отдельные пункты даже переписывала на прессованную древесину, известную как «бумага», с помощью «ручка», извлеченной из «сумочка». «Забавные комбинации символов», — равнодушно подумал я.
— Тут ни слова о зарплате, — заключил гуманоид, оторвавшись от чтения.
— Я готов выдавать вам премию в пару кредитов за темп для улучшения статуса при условии выгодной торговой операции.
— Это проценты с продаж. А как насчет ставки?
Мне было уже почти все равно. Процессор постоянно зависал, не в состоянии выполнить ни одной задачи.
— Пять кредитов за темп?
— По рукам! — воскликнуло существо.
— По рукам, — ответил я, больше радуясь не новому приобретению, а тому, что эта… как ее… пытка завершилась. В ином состоянии я бы наверняка заподозрил неладное.
— Вставьте вашу визу в считывающее устройство, введите код и подтвердите контракт.
Самка попыталась воткнуть карту с магнитным слоем в разъем для принудительной дезинтеграции, но быстро исправилась, найдя подходящую щель. Потом медленно набирала код, зачем-то прикрыв контрольную панель манипуляторами.
— Виктория Иванова, — вслух произнес я.
— Просто Вика, — поправила она. — А вас как зовут?
— Транспортный корабль второго класса МА-Икс 8350.
— Это слишком длинно. Я буду называть тебя Макс.
Я был согласен. Точнее, не согласен — мне было «по фигу». Так же как и то обстоятельство, что дроид типа БТ-82 уже демонтировал горизонтальную подставку для анабиоза и как раз тащил ее в рубку.
«Теперь тут будет стоять
кровать,
твою мать!» — подумал я.
Дальше: Глава 2 Я И МОЙ ШАНТАЖИСТ
