Глава двенадцатая

Я планировала уехать рано утром, но прощание затянулось до обеда. Мать никак не хотела отпускать сыновей, сетуя на то, что занятия начнутся еще не скоро, а они уже спешат покинуть родительский дом. Близнецы пообещали прибыть весной на целый месяц и все время проводить с родителями. Врали, конечно, но госпоже Верике полегчало. После многочисленных объятий и поцелуев нам все-таки удалось проститься и покинуть стены Неаля.

Весь день я ехала, витая где-то в облаках, пока меня грубо не опустили с небес на землю.

– Может, увеличим скорость? – предложил Рэй. – С такими темпами нам никак не поспеть к открытию портала.

Я выругалась про себя и заверила, что все мы успеем. Пусть только оставят меня на несколько часов в покое и дадут насладиться последними днями в Долине.

Дорриэн уже должен быть далеко от Неаля. Интересно, удалось им прийти к согласию? Не хотелось бы, чтобы в будущем у Драгонии еще и с Долиной звезд возникли проблемы.

На ночлег остановились в небольшом городке. Пригласив друзей в свою комнату, я за ужином поведала им о ночном приключении. Сначала хотела промолчать, заранее зная, как они отнесутся к моей выходке, но жажда поделиться с кем-нибудь своими переживаниями одержала верх. И сейчас я сидела и выслушивала бесполезные нравоучения, адресованные беспутной мне.

– Иногда мне хочется тебя убить! – в сердцах воскликнул Рэй.

– Становись в очередь, – посоветовала я приятелю и потянулась за сумкой. Развязав веревки, достала завернутый в холщовую ткань камень илларов.

– И что мне с ним делать? Не представляю!

– Не светить перед посторонними, – посоветовал Лориэн. – Мало ли кто его узнает. Раз Безликие возродились, значит, они могут быть где угодно.

Стэн задумчиво почесал подбородок:

– Они уж точно знают, что с ним делать. Иначе бы не искали.

Мы еще немного посидели, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Я не стала говорить друзьям о предложении Дорриэна, так как сама еще ничего не решила. У меня в запасе осталось около двух недель. Надеюсь, этого времени будет достаточно, чтобы принять самое важное решение в жизни.

Выпроводив мальчишек за дверь, недолго пообщалась с фениксом, который все-таки смилостивился над своей нерадивой хозяйкой и сегодня на рассвете вернулся под мое материнское крылышко. Пожелав птице спокойной ночи, задула свечи и еще некоторое время лежала, рассматривая подарок илларов.

– Клетка… Безликие… Когда-нибудь мы узнаем, что с тобой делать, а пока…

Я сжала камень в руках и почувствовала, как едва ощутимое тепло согрело ладонь. А потом, закрыв глаза, отдалась во власть прекрасных сновидений.

– Ах!

Вскочив, я прижала к груди пылающую руку. Рана, полученная от ожога и давно затянувшаяся, сейчас немилосердно саднила, на ладони выступили крошечные волдыри. Где камень? Я опустила взгляд на пол и заметила звезду, внутри которой горело синее пламя. Попыталась взять ее в руки, но камень был настолько горяч, что я выронила его. Склонившись над подарком илларов, принялась внимательно его рассматривать. В самом центре звезды как будто шевелился синий огонек. Он трепетал от каждого моего движения и, казалось, был очень напуган.

Постепенно камень начал остывать, но рука так и не перестала болеть. Поискав в сумках мирриану, я отвинтила пробку и вылила пару капель на ожог. Боль утихла.

Положив звезду рядом с собой, я неотрывно следила за слабым огоньком, трепетавшим внутри нее, будто узник в клетке…

На Долину сошла ночь, все вокруг погрузилось в густую тьму. Жители столицы мирно спали, а в стенах Гвенделона Хелдэн, боясь потерять драгоценные минуты, отдавал последние приказания своим приближенным. Когда все приготовления были сделаны, он удовлетворенно осмотрел небольшую лабораторию, откуда и должна была начаться новая эпоха правления Великих. Ничего, что пока им не удалось отыскать звезду. У них еще будет время. Для начала Владыка должен исполнить все, что он, Хелдэн, запланировал, а после он найдет способ избавиться от эмпата.

Эльф устало прислонился к стене и посмотрел на спящего Владыку. Всего несколько часов отделяло его от исполнения заветной мечты. Осталось только набраться терпения и с точностью провести обряд. Решив немного вздремнуть (так как силы ему еще понадобятся), Хелдэн запер дверь в лабораторию и, приказав страже никого не впускать, даже Одиэна, отправился в свои покои. Короткий сон – и он будет готов к новым свершениям!

– Одиэн, замолчи и делай только то, что я тебе скажу! – с раздражением отстранив сына, д’Ор потянулся за пергаментом. Развернув его, внимательно прочел поблекшие от времени слова, хотя и так помнил каждую фразу наизусть. Передав пергамент сыну, Хелдэн приблизился к спящему эмпату и приказал развязать его.

Голова Владыки поникла, руки безвольно свисали вдоль туловища, дыхание остановилось. Казалось, душа покинула это сильное молодое тело.

– Так, а теперь выйдите. Все!

Услышав крик хозяина, слуги поспешили покинуть лабораторию.

– Мне тоже уйти? – Одиэн вопросительно посмотрел на отца.

– Ты можешь остаться. Только не вздумай меня отвлекать!

Сын послушно отошел в дальний угол комнаты и замер в страхе, ожидая, что же будет дальше.

Хелдэн разорвал сорочку эмпата и, взяв в руки сосуд с заранее приготовленной густой смесью темно-бордового цвета, обмакнул в нее пальцы и начертал символ Великих на груди пленника. По лаборатории распространился неприятный запах, заставивший Одиэна закрыть нос рукавом. Старший д’Ор, не замечая ничего вокруг себя, поставил сосуд обратно и, возложив руки на грудь Владыки, принялся шептать заклинание. Сначала слова эльфа были еле слышны, но постепенно голос становился громче и громче. Наконец он в исступлении закричал, призывая в беспомощное тело чужую душу. Душу, которая должна была навсегда изменить их мир.

По лицу Хелдэна тоненькими струйками катились капли пота, мышцы на руках были напряжены, вся его поза свидетельствовала о том, с каким трудом ему дается каждое последнее слово заклинания.

Но вот Владыка резко дернулся, и что-то светлое покинуло его тело, уступив место другому облаку.

Д’Ор в изнеможении опустил руки и отпрянул, с неожиданным почтением склонившись перед властелином. Раскрыв глаза, эмпат с недоумением воззрился на распластанного перед ним эльфа. Постепенно сознание возвращалось к нему, принося с собою воспоминания о последних мгновениях жизни. Не совладав с нахлынувшими чувствами, он неистово закричал.

Одиэн внутренне сжался от этого дикого крика и зажмурился. Впервые его посетила мысль: а не совершили ли они ошибку, вернув к жизни Владыку?

– Мы готовы служить тебе, Владыка Эрот.

Эрот скривился в пренебрежительной усмешке и, отвернувшись от Хелдэна к окну, долго смотрел на заснеженный лес и виднеющиеся за ним башни Неаля.

– Значит, я в Долине. Ты! – Эмпат обернулся, и змеиные глаза прожгли коленопреклоненного эльфа. – Приготовь лошадей. Я возвращаюсь домой.

Я шла по дворцу с твердым намерением поймать-таки неуловимого казначея и потребовать с него обещанную за поездку в Неаль плату. С самого утра все спешили испортить мне настроение. Сначала с мрачными физиономиями зашли в комнату мальчишки, от созерцания их лиц захотелось огнем плеваться. Нет, они не уговаривали меня остаться, не плакали и не стонали. Хуже! Эльфы начали медленно, с расстановкой, вспоминать все самые яркие события, которые произошли с нами за эти несколько месяцев. Когда речь зашла о Владыке, я разоралась и послала их к демонам, пусть им расскажут душещипательные истории, а мне дадут спокойно собраться. Руки тряслись, глаза застилала пелена слез, но я, словно упрямый буйвол, который тащит телегу в гору, непонятно зачем складывала вещи в сумки. Потом, когда поняла, что они мне все равно не пригодятся там, куда я собираюсь (даже домом свой мир уже не могу назвать!), принялась доставать все обратно, складывать в сундук, развешивать в шкафу платья и при этом ревела, давясь собственными слезами.

Феня еще ночью улетел, не желая понимать, что его хозяйка уходит и больше никогда не вернется. В крике птицы слышалось столько боли, что я даже не пыталась с ним связаться, прекрасно понимая, что от долгих расставаний становится только хуже. Феникса, также как и камень илларов, я завещала Лориэну, – была уверена, что он о них сумеет позаботиться. Мне так и не удалось понять, что же произошло в ту ночь, когда давным-давно затянувшаяся рана вновь напомнила о себе. С тех пор камень светился ровным синим светом, как бы давая понять, что разгадка совсем близко. Но что я могла сделать? Мне не хватило смекалки, чтобы раскрыть эту тайну, а забирать звезду с собой я побоялась. Вдруг она еще пригодится моим друзьям?

Затем нелегкая принесла Анастеоса. Маг с печалью в голосе сообщил, что портал откроется ближе к вечеру и до полуночи можно будет пройти сквозь него. Я спросила, попаду ли я куда надо, на что придворный маг ответил, что я первая ухожу из этого мира таким вот необычным способом, так что поделиться опытом со мной некому.

Как только за ним захлопнулась дверь, пред моим ясным (вру, заплаканным!) взором предстал сам советник Зоррен. Он был сдержан, по его лицу трудно было что-то прочесть. Но из нескольких фраз я поняла, что он думает о моем решении.

– Иногда, Нарин, настает время заглянуть в глаза своей судьбе, а не убегать от нее и не прятаться, надеясь, что все сложится само собой. Вы уже не ребенок…

Я упала на кровать. Зарывшись в ворох юбок, до боли закусила губу и застонала.

– Понимаю, тяжело принимать серьезные решения. Но от этого никуда не деться, – сказала заглянувшая ко мне на огонек Теора. Все, сейчас начнутся уговоры, а я терпеть не могу, когда на меня давят. Но вместо этого королева посоветовала забрать у казначея двадцать золотых (щедрая плата, если учесть, что за поездку в Астен мне уже было заплачено, а в Долине я лишь доделала то, что должна была сделать в королевстве гномов). Погладив меня на прощание по голове, королева поднялась, пообещала, что придет в лабораторию, чтобы проститься, и вышла.

Я еще какое-то время повалялась на ворохе юбок и решила уйти из дворца. Ненадолго. Все равно заняться здесь было нечем.

И вот теперь я спрашивала каждого встречного, куда делся наш дорогой казначей, будь он неладен! Заметив в одном из залов знакомый кудрявый парик, нетерпеливо крикнула:

– У меня к вам дело, господин Дэрн.

– Какое? – настороженно покосился на меня казначей, с трудом оторвавшись от собеседника.

Он всегда так смотрел, когда я просила у него честно заработанную плату. Потом говорил зайти к нему попозже, так как сейчас он очень занят, а для того, чтобы выдать деньги, надо заполнить надлежащие бланки, отдать их на подпись королеве, затем на подпись самому себе, и так далее, и тому подобное. Обычно я получала зарплату около недели, потом примерно столько же у меня уходило на то, чтобы потратить ее, и следующие пятнадцать суток пребывала в материально нестабильном положении. Но сейчас у меня не было недели, чтобы бегать за неуловимым казначеем.

– Самое что ни на есть важное, – с чувством выдохнула я, но потом, отбросив сантименты, просто сказала: – Дайте денег.

– Не сейчас, времени…

– А у меня уже все готово. – Я широко улыбнулась и протянула ему документ. – Вот подпись ее величества, вот моя, а вот здесь должна стоять ваша. Ниже указана сумма.

При виде суммы Дэрн раскрыл в ужасе рот и принялся нервно обмахиваться врученным ему только что листком.

– Право, такое ощущение, будто от себя отрываете.

– Но, сударыня…

Я прищурилась и строго спросила:

– Может, мне еще и ключ у вас забрать, пойти в казну и самой выдать себе зарплату? Смотрите, у меня всегда были проблемы с арифметикой. Еще ошибусь на пару десятков золотых монет…

Дэрн прикинул в уме, во что может для него вылиться моя ошибка, и потащил меня за собой на первый этаж.

Через десять минут я уже ехала в карете и упивалась городскими пейзажами. Сейчас Геллион казался еще красивее и роднее. Эти нарядные улочки, магазины, фонтанчики.

«А вон там я купила свою первую и последнюю в жизни маску», – подумала я, заметив знакомую пеструю вывеску, украшавшую приземистое двухэтажное здание. Приказав кучеру остановиться, спрыгнула со ступенек кареты и побежала к двери. На звук колокольчика из смежной комнатки вышел уже знакомый старик и приветливо мне улыбнулся.

– А я вас помню. Вы купили у меня маску.

Согласно кивнула, улыбнувшись ему в ответ.

– Я все надеялся, что вы вернетесь.

Неужели у него действительно так туго с покупателями, что, кроме меня, сюда больше никто не заходит?

– Вы ведь тогда забыли у меня статуэтку. Помните девочку-танцовщицу?

Теперь понятно, почему я не смогла найти ее в своей комнате! Старик, еле-еле передвигая ногами, поковылял за фарфоровой фигуркой к дальним стеллажам, затем вернулся ко мне и поставил статуэтку на прилавок.

Я умилилась. Крохотные ножки в балетных туфельках застыли в пятой танцевальной позиции, грациозные ручки тянулись вперед. За спиной девочки виднелись белоснежные крылья.

– Эта танцовщица – геллания, – принялся просвещать меня продавец. – Она тянется к своему возлюбленному, желая коснуться его. Сейчас.

Кряхтя, он осторожно двинулся все к тем же стеллажам, и через минуту предо мною стояла статуэтка молодого белокурого юноши, который протягивал руки к своей любимой. Я поставила их рядом и задумчиво спросила:

– Разве ангелы могут любить? Они же бесплотные.

– Но, как видите, эта геллания полюбила, – улыбнулся мой новый знакомый. – И оставила небеса ради своего возлюбленного.

Я глянула на старика затуманенным взглядом и протянула ему золотую монету.

– Вот, возьмите. Я беру их обоих. Сдачи не надо.

Вне себя от счастья старик поспешил упаковать статуэтки, но я сказала, что в этом нет необходимости. Он настолько обрадовался полученной монете, что я начала опасаться, как бы эта радость не оказалась для него последней.

Попрощавшись со старым знакомым, покинула магазин и направилась в ближайший храм, а точнее, в построенный при нем приют для сирот. Отдала оставшиеся монеты пожилой служительнице, приказала кучеру возвращаться во дворец, а сама пошла по заснеженным улочкам, даря печальные улыбки прохожим.

Когда я набрела на крохотный парк, который находился на окраине Геллиона, на город уже опустились сумерки. Присев на скамейку, достала из кармана статуэтки и принялась их разглядывать. Геллания и человек. Они тянутся друг к другу, но никогда не будут вместе. Всегда рядом и всегда далеко.

«Вы уже не ребенок…» – прозвучал в голове спокойный голос советника, а в тон ему шептал другой: «И если все-таки решишь не разбивать наши сердца, то приедешь на свадьбу. Это и будет твоим ответом. А если нет…»

Я закрыла глаза, прислушавшись к плавному движению ветра. Он скользнул по моему лицу и тут же упорхнул в небо – кружиться вместе с узорчатыми снежинками. Миллионы невест в белоснежных нарядах танцевали свадебный танец. Они подняли меня и повели в глубь парка, туда, где росли густые сосны. Я шла за ними ни о чем не думая, потеряв счет времени и позабыв обо всем на свете, кроме этих нарядных снежинок, в плавном танце опускающихся на мои ресницы.

Я покинул Неаль еще ночью. Осознание того, что меня обвели вокруг пальца, будто наивного мальчишку, гнало все дальше и дальше от стен города. Д’Оры меня использовали так же, как и всех остальных. Хелдэну было плевать на касту! Он упрямо шел к одному ему ведомой цели и решил ни перед чем не останавливаться. А я, идиот, поверил, будто он хочет отомстить Владыке за смерть сына! Глупец! Зачем только связался с ними? Нужно было самому прикончить эмпата еще в Снежную ночь! Но я сдержал слово и привел его в Гвенделон. А на следующее утро д’Ор с улыбкой сообщил мне, что Владыка покинул замок и отправился в Драгонию. Целый и невредимый!

Демоны! Он же должен был умереть в замке! А вместо этого сейчас скачет в Темное королевство, где к нему будет не так-то просто подобраться.

– Ты не все знаешь, Аммиан, – говорил мне, мерзко ухмыляясь, советник. – Его время еще не пришло. Потерпи немного, и твоя семья, как и все остальные невинные жертвы эмпатов, будет отомщена.

Терпеть? Я слишком долго терпел, и у меня не осталось больше сил ждать. Если Хелдэн не хочет посвящать меня в свои планы и мстить эмпатам, значит, пришло время восстать Безликим. Когда прольется кровь последнего Владыки, на Этаре наступит мир. И я сделаю все возможное, чтобы так оно и было!

– Нарин, ты где пропадала?! Быстрее, у тебя осталось меньше пяти минут. – Рэй схватил меня за руку и потащил по коридору в лабораторию мага.

Он тянул меня, а я шла, не чувствуя под собой ног, и с безразличием смотрела в затылок другу.

– Мы уже хотели отправляться на поиски! – взволнованно воскликнул эльф, отворяя предо мною дверь.

В лаборатории собрались все провожатые, за исключением Фени. Услышав скрип двери, они накинулись на меня и затащили в комнату. Я покорно позволила усадить себя на стул, услышала спокойный голос мага:

– Нарин, пора. Сейчас портал откроется.

Все взгляды в ожидании чуда устремились к потолку. Интересно, как я туда заберусь?

Осторожно кашлянула, несмело сказала:

– Я остаюсь.

Они только рассеянно кивнули и продолжили рассматривать лепные узоры, украшающие потолок лаборатории.

– Вы меня слышите? Я никуда не еду… тьфу! Не перемещаюсь… не ухожу… остаюсь…

Я говорила все тише и тише, внутренне сжимаясь под их взглядами. Ну конечно, опять все испортила! Не будет открытия портала, а значит, не удастся заглянуть хотя бы одним глазком в иной мир. И все из-за меня!

– Ну как же! – воскликнул Стэн чуть ли не плача.

– А вам так хочется от меня избавиться? – раздраженно крикнула я.

– Нет, мы не то имели в виду…

– Мы очень рады…

– Просто ты была так решительно настроена… и…

– Ты действительно остаешься? – После моего неуверенного кивка Рэй подскочил ко мне и, поставив на ноги, крепко обнял. За ним подлетели Стэн, Лор, и уже через секунду я оказалась в кольце крепких юношеских объятий.

– Отпустите… пожалуйста, – прохрипела, жадно глотая ртом воздух.

Анастеос кинул на стол лист бумаги, с которого собирался что-то читать, и вежливо попросил нас убраться из его лаборатории и не мешать работать.

Теора обняла меня с материнской нежностью, шепнула на ухо, что будет ждать завтра утром в кабинете. А пока она оставила нас одних, попросив только сильно не сходить с ума и не доводить до белого каления ни в чем не повинных придворных. Близнецы, прищурившись, кивнули и принялись разминать кисти рук. Королева правильно поняла этот жест и попросила маячившего неподалеку Зоррена позакрывать все погреба и ни за что не подпускать нас к бочкам с вином. На что мы лишь рассмеялись, уверенные в том, что никакие замки не смогут спасти королевские запасы.

Феня прилетел на следующее утро после того, как я битый час пыталась с ним связаться. Я уже начала переживать, вдруг с моим любимцем случилось несчастье, но тут услышала знакомое повизгивание. Феникс опустился на подоконник и виновато захлопал глазками. Приказав себе больше никогда не пить более трех бокалов сразу во избежание галлюцинаций, которые возникли у меня уже не первый раз, я с нежностью погладила пернатого красавца. Он начал мурлыкать. Честное слово! Пришлось идти к Анастеосу, умолять дать мне какое-нибудь успокоительное. Тот в свою очередь стал жаловаться, что я и так глотаю слишком много всякой дряни (прознал-таки, что близнецы превращали меня в эльфийку!), и погнал к королеве. Вспомнив, что ее величество ожидает меня с самого утра, я спустилась по винтовой лесенке на четвертый этаж и побежала в противоположное крыло дворца, втайне надеясь, что не слишком опоздала и меня не будут отчитывать.

– Напраздновались? – даже не пытаясь скрыть иронии, осведомилась Теора.

– Ага, ваше величество… простите, Теора.

Она пригласила меня присаживаться, а сама пошла к книжным шкафам. Что-то где-то нащупав и потянув, правительница открыла тайник. Достала оттуда нечто, завернутое в шелковое полотно, вернулась ко мне:

– Вот, возьми. Считай это моим свадебным подарком.

Я подозрительно покосилась на нее, но сверток взяла. Развернув, восторженно ахнула. На гладком шелке лежало золотое кольцо с огромным, чистым, как слеза, бриллиантом.

– Офи… то есть благодарю. Но это же ваше!

– А теперь твое. – Королева искренне обрадовалась моему восторгу и раскрыла руки, чтобы меня обнять. – Желаю тебе счастья в браке. Ты его заслужила.

Я кинула подарок на кресло и крепко обняла одномирянку. Несмотря на пристрастие Теоры к разного рода интригам, она все-таки была отличной матерью, мудрой правительницей и чутким другом. На вопрос, кто успел сообщить ей о моем скором отъезде, королева рассмеялась и рассказала, как Лориэн еще утром заявился к ней с жалобами по поводу моей неразборчивости в выборе спутника жизни. Небось хотел себя предложить на место Дорриэна. Мать, прекрасно понимая, чем вызваны столь бурные возмущения, усадила его рядом с собой и провела сеанс психотерапии, а если проще, сказала, что у него нет никаких шансов, кроме единственного – остаться моим другом. Жестоко, думаете вы. Любая мать должна утешать своего ребенка, а не разбивать осколки надежды в пух и прах. Но Теора в первую очередь видела в Лориэне правителя и только потом сына. А правитель должен быть сильным и с честью переносить все горести и печали. Поэтому парень ушел от нее обиженным, но все-таки посмотрел правде в глаза и решил меня забыть.

Как мне потом показалось, с излишней прытью. Следующие три дня, которые ушли на сборы (уже окончательные и бесповоротные), я встречала его в коридорах каждый раз с новой прелестницей. Принц настолько увлекся «заживлением ран», что в ночь накануне моего отъезда был застукан в комнате одной графини ее же собственным супругом. Скандала избежать не удалось, хоть его быстро замяли. В общем, неприятная вышла история.

Близнецы до окончания каникул решили смотаться в Драгонию и побывать на свадьбе, как они выразились, «дорогого их сердцу советника». Хотя как они успеют это сделать, я не представляла, так как занятия должны были начаться уже через три недели. Спросив их об этом, получила ответ, поистине достойный хитрых эльфийских голов:

– Нет ничего страшного в том, что мы задержимся в Эсфероне на пару недель. Если что, сошлемся на провалы в памяти.

– Скажем, что болезнь обострилась и мы потеряли счет времени, – поддакнул Стэн.

Утром мы больше часа прождали Лориэна в саду, желая проститься. Но вместо того чтобы пожелать нам счастливого пути, принц притащил с собой сумки и сказал, что едет вместе с нами. Оправдался тем, что молодой супруг пообещал ему отомстить. Наследнику! Мы сделали вид, что поверили, и, помахав на прощание вышедшим провожать нас придворным, пустились в путь.

Ни одно происшествие не омрачило нашу дорогу. Мы спокойно перебрались через горы и, встретив несколько патрулей, всем ответили одно и то же: «Едем на свадьбу принцессы». Похоже, мы не первые ссылались на праздник. Когда наша компания беспрепятственно миновала еще один патрульный пост, я нахмурилась и решила обязательно переговорить с Дорриэном об охране границ. Владыка, в отличие от своих предшественников, был слишком беспечен. Раз Безликие возродились и жаждут отомстить королевским потомкам, нужно быть осторожным. Не хотелось становиться вдовой, так и не успев выйти замуж.