Эльф, раскинувшись на широком ложе, угрюмо смотрел в искрящийся миллионами песчинок белый потолок. В голове, отзываясь болью, билась единственная мысль: «Надо бежать! Бежать!!! Но как?»

Его привели в небольшую полупустую комнату. Вернее даже пустую, если не считать мягкой, шуршащей чем-то постели. Поставив рядом поднос с жареным мясом и прозрачным кувшином, в котором на донышке плескалась мутная жидкость, белые фигуры ушли, многозначительно щелкнув засовом.

Брезгливо поковыряв еду, Люминель отодвинул поднос и улегся на матрас. Жирная пища не вызывала ничего, кроме отвращения. Жажда только при взгляде на кувшин отступила сама собой.

Сколько ему придется здесь просидеть? А меж тем важен каждый миг. Где-то рядом чувствовалось присутствие врага. Да и становиться самцом для коротконогих самок не хотелось… Надо бежать!

Сосредоточенно покусав губы, Люминель закрыл глаза.

Едва мы вышли из клетки, как нас окружили и повели вдоль темного коридора, освещенного нервными бликами чадящих факелов. Мужчины, словно не замечая обреченных стонов и безумных криков, молча шагали вдоль ряда одинаковых каморок, пока стражницы нас не остановили. Отодвинув засов, они дождались, пока нас скроет вязкая, смрадная темнота, и захлопнули дверь.

– Офигеть, встряли! – крякнул Лендин. Послышался лязг оружия.

– Но-но, вы полегче со своими томагавками! – раздался откуда-то снизу возмущенный хриплый голос.

Темнота шевельнулась.

– Слышь, Вел? Добавил бы света? А то темно, как у… да и поздороваться не помешало бы! – неожиданно пробасил у меня над ухом Крендин. – Сдается мне, что мы здесь не одни.

Над нами вспыхнула искорка, заставив всех зажмуриться.

– Ни хрена себе пиротехники!

– Ага, с непривычки и ослепнуть можно!

– Факт! После ваших фар не проморгаешься!

От дальней стены на нас подслеповато щурились трое заросших бородами, худых, одетых в лохмотья парней.

– Ну извиняйте, ежели чего! – Крендин, крутанув в руке топор, бесшумно повесил его на пояс и развел руками. – Охота было посмотреть, что за страшные звери обитают в этой исправительной клети.

– Какие звери? Обычные люди… – Шарз тремя шагами обошел пустую, словно выточенную из светлого гранита каморку и виновато обернулся к Велии. – Ненавижу такие корзачьи норы!

– Интересно, а что в вас такого страшного кроме зловония? – жеманно зажимая длинный нос, прогнусил Ларинтен. – Вы рады, что нас к вам подселили? А то озверели небось втроем-то?

– Ага, озвереешь тут! – ворча, поднялся один. – К нам всегда каких-то придурков подселяют! Недавно привели одного такого! Так он и часу с нами не пробыл. Так чесанул, когда за ним эти… ну… в белом притопали. – Окинув всех неуверенным взглядом, он потоптался и почему-то шагнул к Крендину. – Петр. – Его далеко не маленькая ладонь просто утонула в лапище гнома.

– Крендин!

– Ха! – оживился второй. – Прикольная кликуха! А я Толян. А там наш друган Вася. – Он поднялся, оглядел нас и радостно улыбнулся. – Че, братки, так же как мы, встряли?

– Да не то чтобы… А вы откуда? – Прислушиваясь к удивительно знакомой речи, я шагнула и встала рядом с Крендином. – Из какого мира?

Парни, смерив меня растерянными взглядами, переглянулись и заспорили.

– А это еще что за вьюноша бледный со взором горящим?

– Гм, что-то он не сильно похож на вьюношу!

– Да в принципе похож, вот только тембр вокала не тот!

Я лучезарно улыбнулась.

– Татьяна. Приятно познакомиться.

– Ни фига себе! Баба!

– Ага, телка!

– Дык, ты че, типа, тоже с Земли?

Я кивнула.

– Ну, типа того!

– Опа!

– А знаешь, как отсюда выбраться? – У Пети возбужденно заблестели глаза. – Мы здесь, наверное, уже год сидим!!! Над нами эти твари в белых плащах опыты какие-то ставят. Мрак! Если принесут хавчик – ничего не ешьте и не пейте! А то мутируете. Подсаживали к нам тех, кто уже не первый год здесь сидит. Ужас!

– Н-да-а! – поддержал его Толян и, предупредив мои расспросы, начал рассказывать: – Поехали мы перед Новым годом к Василю на дачку. Ну, типа, баня, шашлык…

– Все чин чинарем! – покивал Петя. – Посидели часов до двух. Ясен перец, водочки тяпнули. К тому же у Василя махорка была припрятана…

– Ага! – перебил его Толян. – Сидели почти до утра, а потом я и говорю: типа, пора и баиньки. Ну и пошли на второй этаж. У Васьки там спальня – одна на всех. И тут смотрю, на лестнице будто паутина светящаяся развешана.

– Кого х… ты там смотрел?! – зло пробасил угрюмо молчавший до сих пор парень. – Это я вам сказал: глянь, мужики, какая фигня блестящая у меня завелась. А ты мне – «белочка, белочка»! Вот и шагнули!

– Ага! – горько вздохнул Петя, а Толян только кивнул.

– Наутро глаза продрали, глядь – тетки какие-то шуршат, к сожительству склоняют.

– Ну мы им и объяснили, чисто по-русски.

– А они нас сюда заперли. Обиделись, наверное!

– Были бы еще телки нормальные, – рыкнул Вася, – я б подумал. А то страшнее атомной войны и все туда же…

– Ага! – хихикнул Петя и посмотрел на меня. – А ты… гм… вы как сюда попали?

Я пожала плечами.

– А мы по собственной инициативе, мальчики. Ищем кое-кого!

– Ха! Ну, короче, забудьте! Теперь вас отсюда не выпустят. – Толян сплюнул на пол. – Ну или твои друзья согласятся тех коротконожек ублажать.

– Они не в нашем вкусе. – Лендин шагнул к стене и уселся, подперев ее спиной. – Вы лучше скажите, как у вас тут с едой, с выпивкой?

Парни переглянулись.

– Жрачка раз в неделю, а выпивку уже, наверное, год не видели, если не считать за выпивку ту дрянь, которой здесь поят, – пояснил Вася и с надеждой посмотрел на гнома: – А у тебя покурить не найдется?

– Чего? – Лендин удивленно поморгал.

– Че дурака включаешь? Типа, никогда не дымил?

Гном серьезно качнул головой.

– Вась, они больше по зельям! – фыркнула я, подсаживаясь к друзьям. Устав слушать наш треп, они уселись вдоль стены и, расстелив пару тряпок, стали ловко уставлять их едой. – Ловкости, здоровья, магии. Вернее – энергии.

Не сводя голодных глаз с импровизированного стола, парни недоуменно помолчали.

– Это как?

Я махнула рукой.

– Долго объяснять! – И скомандовала: – Давайте присоединяйтесь.

Словно ожидая моей команды, парни уселись и жадно набросились на еду.