Срезав несколько метров по колено в траве, мы вышли на утоптанную, не широкую дорогу. Видимо на днях прошел дождь, и кое-где зеленели небольшие лужицы, сияя отражающимся в них солнцем. Невероятно свежий, прохладный с ночи воздух, будоража душу какими-то смутно знакомыми ароматами, вливался в меня, прогоняя сонливость. Я с любопытством принялась вертеть головой рассматривая чужой, и в тоже время словно знакомый мне мир.

Поселение целителей расположилось на пригорке и достаточно сильно походило на большую деревеньку из нашего мира, которую словно частокол окружал лес. С полсотни домов располагались неподалеку друг от друга, а в центре виднелась небольшая, украшенная странной скульптурной композицией площадь.

В каждом дворе прочертились вереницы ровных грядок и радовали глаз небольшие сады. Возле домов, там, где не было посадок, раскинулся ковер изумрудной травы, в которой, как соринки, просвечивали разноцветные цветы. Чуть дальше я заметила ограждение, откуда доносилось разномастное мычание, блеяние и даже рычание. Наверное, загон для местной живности.

Удивительно! По словам Барги, до нашествия тьмы здесь существовала высокоразвитая цивилизация, но тех благ прогресса, к которым привыкла я, не существовало и в помине. Ни электричества, ни машин, ни компьютеров и сотовой связи. Тут не было той бесконечной гонки от рождения до смерти, и все шло неторопливо и мудро. Вначале это повергало в шок, потом начинало нравиться.

«В принципе, я бы не сильно огорчилась, если бы мне предложили остаться здесь навсегда!» – мелькнула в моей голове неожиданная, испугавшая меня мысль.

– Вс-с-се, пришли! И не думай так много, голова заболит! – прервал мои размышления Глисс, тарабаня когтистой лапой в высокие железные ворота.

Минуту никто не выходил, лишь из-за забора раздавались гулкие удары молота о наковальню. Потом послышались легкие шаги, и рядом с воротами скрипнула маленькая неприметная калитка.

– Привет, Ларинтен! Я к вам девушку привел, – худощавый, прыщавый блондин, не первой свежести, масляно ощупал меня глазками с головы до ног. Глисс покосился на меня и, издав горловой звук, торопливо добавил. – Воительницу! Протеже Велии! Понимаешь?

Хипующий эльф тут же состроил разочарованную физиономию и, поколупав длинным мизинцем в заостренном ухе, печально протянул.

– О-очень рад! Приветствую, проходите! Лендин Плюгалин уже ждет вас! – после чего, утратив к нам всяческий интерес, повернулся и быстро скрылся в воротах.

Мы с Глиссом переглянулись и вошли следом.

Двор оружейника был обычным. В смысле – он был обычным двором оружейника. У старого, покосившегося сарая, под навесом, в кучу было свалено оружие и доспехи, чуть поодаль стояли соломенные чучела, наверное, для разминок. Две большие постройки, маленький огородик, крепкий бревенчатый дом в два этажа с пристроенной к нему беседкой – вот, пожалуй, и весь двор. Засмотревшись по сторонам, я едва успела заметить хвост Глисса, мелькнувший в дверях дальней постройки и поспешила за ним.

Войдя в полутемное, освещаемое лишь бликами огня жаркое и влажное помещение, я сразу сообразила, что нахожусь в кузне. В огромной бадье, рядом с наковальней, остывали железяки, а рядом, по ярко-красной полоске железа долбил молотом голый по пояс, чумазый и бородатый дядя. Ростом он был чуть ниже меня. Его широченные мускулистые плечи и торс переходили в непропорционально короткие ноги, на которых красовались кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги с тупыми носами, напоминающие армейские «берцы». Голову покрывала темная бандана, из-под которой свисала туго заплетенная, короткая, на три пальца, косица. Росту ему и получился бы вылитый байкер из моего мира. При каждом замахе его руки вспухали литыми мускулами и если судить по тому, как он управлялся с огромным молотом, расплющивая металл – силы в нем было более чем достаточно.

Заметив наше присутствие, он ненадолго поднял голову, и, щурясь, стал всматриваться в раскрашенный огненными сполохами полумрак, а я с жадным любопытством принялась разглядывать его лицо.

По нашим меркам ему было лет сорок пять – пятьдесят. Его узкий лоб был прочерчен глубокими морщинами, а из-под густых, едва тронутых сединой бровей, в веселом прищуре чернели бусинки глаз. Массивный нос нависал над такой же темной, чуть с проседью бородой, завязанной в два коротких хвоста.

Никого толком не разглядев, он опустил голову и вновь принялся долбить по наковальне.

Пока мы стояли и смотрели на то, как кровавая полоска металла превращается в тоненькую пластину, гном перестал махать молотом и, подцепив раскаленную железяку щипцами, ловко кинул ее в бадью. Кузню затянуло паром….

Закончив работу, Лендин, громко фыркая и ухая, долго плескался на улице у бочки с водой. Наконец он умылся, вытерся заботливо поданным эльфом полотенцем и, нацепив просторную белую рубаху, соизволил обратить на нас внимание.

– Привет, Глисс! Старый змей! Зачем опять к нам? Запомни, Ларинтен больше твою брагу не пьет! Я его с той попойки еле откачал, половину зелий на этого алкаша перевел. А куда денешься? Друг все-таки! – Лендин поправил на голове платок. – Все, говорит, нету у меня доверия к настойкам нашего чешуйчатого друга! Них… гм… чего говорит, он не умеет! Лучше, говорит, я твой эликсир магии на опохмелку выпью, брат Лендин. Он, говорит, у тебя элем отдает. Вот так-то!

– С-с-сами вы ничего не умеете! – яростно зашипел Глисс, искоса поглядывая на меня. – Я вам с-семинедельный эликс-сир ловкос-с-сти принос-сил оценить. С-собственноручно у Барги с-спер! Кто ж виноват, что Ларинтен после его распития в с-стрельбе из лука решил пос-соревноватьс-ся. Пять раз промаз-сал, пять пуз-зыречков выпил. Ты ему на будущее объяс-сни, что эликсир ловкос-сти от кос-соручия не лечит. А до того, как я его принес-с, вы же еще с-с утра что-то квас-сили? Было?

Бородач сосредоточенно поскреб под банданой.

– Вот и я о том же. Мы, тем утром, путем проб и ошибок выясняли, готово зелье силы или нет, и тебе, кстати, об этом сказали, когда ты у нас под носом зельем ловкости тряс! Сам же говорил, ничего не будет, ничего не будет! Забыл, какой эффект дает единовременное смешивание зелий?

Я слушала эту ахинею, открыв рот и вытаращив глаза. Реальность этого мира снова покачнулась, но устояла.

– Ну-с-с, возможно и так, – пошел на попятную Глисс, понимая, что перекричать гнома у него не получится. – Дело-то давнее, как с-сейчас разберешь кто прав, кто виноват?

Гном наклонился к голове заураска и громко зашептал.

– Ты настойки на Ларинтена не переводи. Они на него все – как выпивка действуют. Думаешь, почему он тут, с нами ошивается уже пятый десяток, все к эльфам не уйдет? А? Да просто эльфам, нельзя слишком много пить зелий в отличие от других рас. Враз подсядут! Вот это и произошло! А я мучайся!

Глисс хмыкнул, открыл пасть, собираясь ответить, но тут случилось чудо. Лендин, наконец-то, обратил на меня внимание и небрежно его перебил.

– А это что еще за селянка? Не видал у нас такую! Пришлая? – обратился он к Ларинтену, внимательно оглядев меня с ног до головы, уделив особое внимание нижней части тела. – И одета, как рвань.

У заураска вытянулась морда. Отступив на шаг, он, оказавшись позади меня, что-то замаячил гному, но тот, не замечая его усилий, продолжал критиковать мою внешность.

– Что-то сегодня больно тощую привели. Волосы – будто лишай лечила. Зенки блеклые! Полукровка, что ль? А она неглазливая? Или, не дай Всевидящий, больная? Вон, смотри – бледная, как смерть! Нахватаешься заразы – лечись потом!

Глисс, шипя, как рассерженный кот, помотал головой и жестом остановил меня, готовую пойти в бой на наглеца.

– Укоротил бы ты яс-зык, Лендин Плюгалин! Это, с с-сегодняшнего дня, твоя учениц-са! Велия прис-слал. И дал всего с-семь дней, на то чтобы ты с-сделал из нее воина. Понимаешь, о чем я?

– Не было печали! – разочарованно сплюнул гном. – Ее? Научить?! За неделю?? Ты знаешь, я, конечно, польщен, за такое доверие, но.… Будь она Воительница, дело другое, а так…. Научу только меч в руках держать, да и то, была бы охота! И что в ней за печаль для Велии?

– Лендин, это приказ-с! Она и ес-с-сть Воительница! – грозно рявкнул заураск.

– Не-не-не! – замахал руками гном, будто не слыша. – И не просите. Я лучше за семь дней отучу Ларинтена пьянствовать! Да я….

Он замолк на полуслове. Брови стремительно поползли под бандану. Он недоверчиво уставился на меня угольками глаз.

– Она? Великая?? Воин?!

– Дас-с-с! С-сколько можно этот балаган продолжать? – взвился заураск.

Лендин с трудом сглотнул и, не отрывая от меня глаз, выдавил.

– Прости, Великая! Видать мне сегодня паром все глаза повыжигало! Не признал сразу. Конечно, я обучу тебя всему, что знаю сам и даже не за семь дней, а…. А за шесть с половиной! Или даже за шесть.

Его голос становился все неуверенней и тише. Он подошел ко мне, остановился в метре и виновато склонил голову. Злость на него уже прошла, и захотелось глупо хихикать.