ГЛАВА 8
Сколько я просидела, заливая медовухой сжигающий душу пожар, — не знаю. Завсегдатаев трактира становилось все меньше, а Ник все не спускался. Не скрою, я очень хотела его дождаться, чтобы высказать все, что о нем думаю, но этот мерзавец и вправду решил отсидеться (а точнее отлежаться) до утра в комнате своей новой подружки.
— Эй, красавица, скучаем?
Я сфокусировала взгляд на давно не бритой роже. Точнее, на сизом носу. Подняв взгляд повыше, я уставилась в подмаргивающие мне из-под всклоченной сальной челки мутные, чуть косящие глаза. В душе шевельнулось узнавание. Где-то я этого типа уже видела…
Не желая поддерживать разговор, я демонстративно отвернулась, но он тут же развернул меня обратно:
— Говорю, скучаем?
— Нет! — Я сбросила его руку и поднялась.
Ох! Лучше бы я этого не делала… Пол вдруг решил стать резиновым и пошел ходуном. Пошатнувшись, я оперлась на стол.
— Это все медовуха! — осклабился щербатым ртом мой неожиданный знакомец. — Крепкая она тут… ух! Давненько я сюда не заходил… а тут вот… решил горе залить… Да ты сядь! — Он припечатал меня лапой по плечу так, что я снова шлепнулась на табурет.
Буйный! Лучше с ним не спорить!
— А что за горе? — Я снова сфокусировала на нем глаза. Может, ему выговориться надо? И тогда он отстанет? Или предложить ему остатки медовухи? И тогда он уснет? Хотя, судя по роже, ему и два полных кувшина будет мало!
— Да ты понимаешь… было у меня дело всей моей жизни. Мы с дружками промышляли на границах царства. Так сказать, чтобы враг с лишней монетой к нам в гости не пробрался…
— Пограничник, что ли? — нахмурилась я.
— Ага. Казак-разбойник! — хохотнул мой собеседник, без уговоров притянул к себе давно остывший ужин и кувшин, довольно булькнувший остатками медовухи. — И до недавнего времени все было хорошо. Напоролись мы, понимаешь ли, дня четыре назад на странную парочку… — Косые глаза снова уставились на меня, подняв в душе волну холода. Мне показалось, что даже хмель выветрился, заставляя мозг работать с отточенной ясностью.
Значит, вот откуда его лицо мне показалось знакомым! Он — один из тех бандитов, что получил от меня горячей картошкой в глаз!!! Господи, сделай так, чтобы он меня не узнал!
— И что произошло? — Я подперла рукой щеку, старательно прикрывая пальцами один глаз. Для маскировки, так сказать.
— Троих дружков порешили, — охотно поведал бандит, — один со спиной мается, после того как на нем бешеный конь поплясал. А я вот в столицу подался. Горе залить. Может, еще к какой банде примкну.
Черт!
— Гм… Сочувствую… Правда жаль, но уже поздно. — Я зевнула и сделала еще одну попытку подняться. — Пойду я спать. — Взяв ключ, я сжала его в руке.
— Дык я провожу! — Бандит, расправившись под шумок с нашим ужином, поднялся вслед за мной. — А мы с тобой, случаем, не знакомы?
— Нет. Не припомню. — Я отшатнулась, когда он шагнул ко мне. — Предупреждаю! Я тут с братом. И ему не понравится такое внимание к его сестре.
— Да я только проводить хотел. Видел, как твой братишка наверх с одной цыпочкой поднялся. Ох, жаркая девица — долго ждать его будешь… — Бандюган с радостью насыпал на ноющую рану соли. Пуд, не меньше.
Я отступила и вжалась в бревенчатую стену.
— Да ты не бойся! — Его лапы рванули ворот моей кожаной куртки. Я зажмурилась. Вдруг бродяга почти нежно провел пальцем по моей шее, и в нос ударил терпкий запах перегара. — Значит, все-таки свиделись, цыпа! А я сразу вас заприметил. Твоего парнишку запомнил как родного, а вот с тобой проблемы были. Думаю, вдруг не ты? Чего ж невинной-то за чужие грехи отдуваться? Вот и отправил к твоему парнишке Машку. Против нее никто не устоит, и она на таких смазливых падкая, да дружку моему неупокоенному — хозяину таверны — навар будет. Все в выигрыше…
Я открыла глаза:
— Что вы хотите?
— Поквитаться. — На полубезумной роже мелькнула кривая улыбка. — Кажись, у тебя ключик был? Ну дык пойдем, провожу в комнатку-то. Подождем твоего братца с пользой для дела…
Значит, ловушка!
Он сцапал меня за шиворот и, прихватив кувшин с медовухой, потянул за собой в зал.
Я с надеждой огляделась. Может, кто заступится?
Но из тех, кто остался в таверне, многие уже и лыка не вязали, а те, кто хоть немного что-то понимал, только проводили меня равнодушными взглядами. Трактирщик лишь покосился и, спрятав в усы ухмылку, отвернулся, а затем… и вовсе исчез. Вроде только что был, но едва я сморгнула, как его не стало…
Может, нам что-нибудь в медовуху подсыпали?
Под ногами на все голоса заскрипели ступени. Стараясь не упасть, я принялась перебирать ватными конечностями, панически пытаясь хоть как-нибудь спастись, но одурманенные мысли рождали только неспособный к жизни бред. Пока я думала, лестница привела нас на второй этаж. Мрачный коридор без окон, с вереницей расположенных друг против друга закрытых дверей освещали четыре едва тлеющих факела.
— Какая у тебя комната? — бесцеремонно встряхнул меня разбойник, снова обдав смачным перегаром. — Давай ключик!
Я послушно залезла в карман и протянула ему ключ. Страх сменило безразличие. Борька на помощь не придет. Может, Нику покричать? Интересно, сколько у меня будет времени до того, как меня заставит замолчать кулак разбойника?
Бандит схватил ключ и, не выпуская меня, потянул к двери, на которой красовалась цифра шесть. Побренчав ключом, он распахнул дверь и вдруг замер, вытаращив глаза так, словно увидел призрака. Я осторожно высвободила руку из ослабевших пальцев конвоира и выглянула из-за его плеча.
То, что я увидела в комнате, заставило меня окончательно протрезветь. Я даже попыталась незаметно улизнуть, но вдруг поняла, что не могу пошевелить даже пальцем, попав под власть серебристых глаз мужа.
Мой сон оказался ожившим кошмаром!
— Феникс?
— Ну… приветствую тебя, Василиса Премудрая… — Голос мужа прозвучал тихо и оттого зловеще. Одетый в черный балахон, точно такой же, какой я видела на нем в день свадьбы, он стоял у окна и, освещенный призрачным светом луны, смотрел на меня. — Наконец-то свиделись…
— Свиделись… ага… — Я сделала шаг назад, но была остановлена его властным голосом:
— Подойди.
Не в силах противиться приказу, я нырнула под руку бандита, но тот тоже сделал шаг вперед и испуганно забормотал:
— Я ничего не делал… Я… я просто проводил девушку. Она пьяна. Можно мне уйти?
Тонкие губы Феникса растянулись в жуткой улыбке.
— Уйти? Не-эт! Ведь это ты с кучкой головорезов едва не спутал мне все планы! Твои товарищи мертвы… — Муж, объятый лунным светом, вдруг оказался рядом с нами и коснулся разбойника рукой, покрытой огненными язвами. — Так зачем тебе жить?
Бандит удивленно вытаращил глаза и даже попытался что-то сказать, но под ладонью Феникса вспыхнуло пламя и огненной язвой стремительно расползлось по лохмотьям. Я едва успела отшатнуться. Мгновение спустя мой обидчик вспыхнул как спичка. Феникс убрал руку, и тлеющие останки ввалились в комнату.
Не мигая я уставилась на мертвеца, затем медленно подняла взгляд на мужа, терпеливо разглядывающего меня бельмами глаз. Боже… а если он и меня сейчас… вот так же…
Понимая, что нужно что-то сказать, я было открыла рот, но он меня опередил:
— Я сделаю все, что ты захочешь. Я исполню любое твое желание, даже самое невозможное, но только когда ты найдешь мое кольцо. Найди его! — После этих слов Феникса тоже окутало пламя, и, не дав мне испугаться, он исчез, в отличие от разбойника не оставив после себя даже пепла.
К горлу подкатила дурнота от мерзкого запаха сгоревшей плоти. Чувствуя, как рвется нить реальности, я нашла в себе силы выйти из комнаты. Захлопнула дверь и, с усилием провернув ключ, вынула его из замочной скважины.
К счастью, вовремя. За спиной послышались шаги, и мягкий девичий голосок вежливо спросил:
— Госпожа что-то желает?
Я обернулась:
— Да… Я собиралась найти моего брата… Его нет в нашей комнате и…
Девушка подошла ко мне, посмотрела на бирку ключа и лучезарно улыбнулась.
— Возможно, ваш брат ждет вас в другой комнате? Этот ключ от девятого номера. А вы пытались открыть им шестой. Пойдемте. — И направилась в конец коридора. — Вот ваша комната.
Служанка побренчала ключом, щелкнул замок, и дверь с номером девять гостеприимно отворилась.
— Прошу.
Я с опаской заглянула в комнату. К счастью, Феникса здесь не оказалось, а что касается бандита… В конце концов кто-нибудь зайдет в шестой номер и увидит обгоревший труп! А все! Абсолютно все видели, как я поднималась с этим мужчиной наверх! Нет, не буду об этом думать. Только не сейчас! Пусть сначала докажут, что барбекю на ножках и тот хмырь — одно лицо!
— Спасибо! — Вытащив ключ, я шагнула в комнату и захлопнула дверь перед носом девицы.
Сейчас самое время бежать отсюда, и подальше! Боже, где носит моего телохранителя? Только бы с ним ничего не случилось! Иначе я лишусь возможности придушить его лично!
Мне нужен совет! И немедленно!
Я достала из корсета зеркало и торопливо его потерла.
Только бы тетя Мафа не спала!
Тетя Мафа не спала.
— Да ты мой хороший, да ты мой славный! Ох, да что ж ты со мной делаешь-то? Да ты… что, опять?! Вот как всегда!
Я с опаской вгляделась в блики теней, пляшущих на бревенчатой стене, и тихо позвала:
— Тетя? Теть?
Странные монотонные звуки прекратились, и теткин голос как ни в чем не бывало поинтересовался:
— Вась? Ты, что ль, опять?
— Ну а кто еще? — Подумав, я подпустила жалобности в голос и всхлипнула: — Теть! Я пропала! Мне так нужен твой совет! Ты не очень занята?
Нет, ну мало ли… может, каким-нибудь колдовством занимается…
— Очень! Чего ж ты на связь ночью-то выходить придумала? Занята я! — отрезала она, и перед зеркалом наконец-то показалось ее накрашенное лицо и стоявшие колтуном волосы. — Из козла пытаюсь сделать человека, но, наверное, такое колдовство мне не по силам! Ладно, подождет. Рассказывай, чего случилось, племяшка.
— Феникс случился! — Я вдруг почувствовала накатившую волной панику. — Он только что сжег одного… нехорошего человека и приказал мне найти кольцо! А взамен пообещал все, чего я захочу! Свобода, теть!
— Рада за тебя, дорогая! — Тетя поправила бретельку ночной рубахи и пальцами попыталась причесать космы. — С Цитроном, значит, еще не виделась?
— С Цитроном все в порядке! Привет передает.
— А колечко?
— А колечко он уже отдал. В царскую сокровищницу. Поэтому мы и попали с Ником в Царь-город накануне праздника! А тут бандит! И бл… блондинка эта крашеная! И Феникс!
— Стоп-стоп-стоп! — Тетя решительно прервала мои стоны. — Блондинка — это какая-то нехорошая женщина?
— Не то слово! Ника увела, а оказалось, что она подельница бандита, а самого бандита Феникс сжег!
— Так! Ша, племяшка! Заканчивай истерику, — решительно прикрикнула на меня тетя и вдруг спросила: — Ты уверена, что бандита сжег именно Феникс?
Я вытаращилась на невозмутимую Мафаню.
— А что, есть ЕЩЕ белоглазые, горящие живьем колдуны? Может, у них в семье такая аномалия у всех? Объясни, что означает твой вопрос?!
— Мм… Ты не кипишись. Я думаю… — Тетя нахмурилась и как ни в чем не бывало продолжила размышлять вслух: — Допустим, к тебе действительно зарулил… мм… Феникс, но… где он?
Я развела руками и на всякий случай огляделась. К счастью, в комнате я по-прежнему была одна.
— Не знаю. Исчез! Попросил найти кольцо, наобещал гору всего, сжег бандита и исчез…
— Ага… А исчез он как? — продолжала допытываться тетя.
Я растерянно пожала плечами:
— Да просто! Взял и исчез!!! Занялся огнем, и… даже пепла не осталось!
Тетя вдруг перекрестилась и окончательно помрачнела.
— Уходить тебе оттуда надо, племяшка. И чем быстрее, тем скорее!
— Да я понимаю! — Из груди вырвался вздох. — Но… я Никиту должна дождаться! Не знаю, где его искать…
— Сдался тебе этот Никита! Ноги бы унести! — буркнула тетя и вдруг насмешливо прищурилась. — Аль запала на него? Хоть бы глазком одним взглянуть на твоего хухажера…
— И мне… — снова вздохнула я. Где вот он шляется?! Телохранитель, чтоб его! — Теть, а скажи, ты можешь посмотреть на человека и сказать, любит он или нет?
— Да легко! — отмахнулась Мафа. — Организуй нам с твоим человеком очную ставку, и я скажу все как на духу!
Мафаню вдруг отвлек чей-то приглушенный голос. Она обернулась, что-то ответила и заторопилась:
— Все, племяшка, завтра покажешь мне своего Никиту, а опосля поговорим.
— Теть, но…
— Завтра! — с нажимом повторила Мафа и смущенно мне улыбнулась: — Понимаешь, у меня тут колдовство наконец-то подействовало! Короче, до связи!
Зеркало пошло рябью и мгновение спустя отразило мое измученное лицо. Н-да… красавица, что и говорить: черные круги под глазами, на шее шрам…
Я спрятала зеркальце и подошла к кровати. Молодчина тетя… Что бы я без нее делала? Даже ночами магию изучает, эксперименты ставит над козлами… И всегда поможет — не делом, так советом…
Эх, а может, и впрямь Никиту пойти поискать?
Устроившись на тихо скрипнувшей кровати, я какое-то время смотрела в окно на скользившую по небосводу луну и закрыла глаза.
Часик вздремну и пойду…
— Вась! — Горячая ладонь зажала рот. Кровать скрипнула под тяжестью тела. — Просыпайся и обещай не кричать!
Я распахнула глаза и вгляделась в лицо склонившегося надо мной Ника.
— Обещаешь? — Тот чуть прищурился.
Я отчаянно закивала, чувствуя, что еще чуть-чуть, и мне нечем будет дышать.
Ник еще немного помедлил, будто раздумывая, можно мне верить или нет, и убрал руку.
— Выспалась? Уже утро… — Словно в подтверждение своих слов он посмотрел в окно на рассветное небо.
А я бросила украдкой взгляд на Никиту. Слишком уж он спокоен… И совесть не гложет!
— Выспалась?
Я рывком села на кровати:
— Между прочим, пока ты там развлекался, на меня напал бандит, и, если бы не Феникс, еще неизвестно как бы я выспалась! Кстати, не напомнишь, кто из нас кому телохранитель?
— Вась, угомонись и не кричи, ты обещала! — Он поднялся. — Потом расскажешь.
Угу… В подробностях, за чашечкой чая!
— Ладно! Буду твоей молчаливой совестью! И даже не надейся — слова не скажу! — Я смерила его взглядом, невольно стараясь уловить все следы сегодняшней ночи. Плащ не мятый, волосы не всклочены, одежда не идеальна, но выглядит как обычно. Никаких зацепок! Если не считать нескольких странных темных пятнышек на рубашке.
— Пойдем, пока народ не проснулся.
Он лишь мазнул по мне внимательным, чуть виноватым взглядом, а сердце зашлось, помчалось вскачь от переполняющей меня радости и обиды. Если он чувствует себя виноватым, значит, не безнадежен! Наверное, еще и волнуется, иначе не пришел бы сюда, а дожидался в компании завтрака, когда я спущусь вниз!
И тут меня осенило.
— Кстати, а как ты понял, что я здесь?! — Я бросилась за ним к двери.
— Кстати, а кто обещал молчать? — Ник распахнул дверь. Осторожно выглянув, он огляделся по сторонам и, выскользнув в коридор, тихо пояснил: — Вообще-то я сам дал тебе ключ с биркой, и уж конечно же я посмотрел, какой там номер.
— Но… как ты зашел? Я ведь закрыла дверь на ключ! — Я старалась от него не отставать, но все же прибавила шагу, когда мы поравнялись с дверью, на которой была вырезана цифра шесть.
— Я же сказал — я посмотрел! — невпопад буркнул Ник и даже поморщился, когда под нашими ногами заскрипели ступени.
— Уже уходите? — улыбнулся в усы трактирщик. Казалось, он даже еще не ложился. По-прежнему маячил у стойки, поглядывая на нас, а рядом стояла неизменная полупустая бутылка.
— Ага, нам пора! — Ник подошел и бросил на стойку ключ от комнаты. — Спасибо за гостеприимство.
— И ты будь здраве, человече. — Трактирщик привычным жестом опрокинул в себя стопку, посмотрел Нику прямо в глаза и добавил: — Не всем такого пожелаешь.
Тот только кивнул и быстрым шагом направился к двери таверны. Распахнув ее, он, едва ли не пританцовывая на месте, обернулся, поджидая меня.
Хмурясь, пытаясь понять то нелогичное, что задело меня в этом трактирщике, я направилась за Никитой и была уже возле двери, как вдруг таверну огласил пронзительный визг. По лестнице загрохотали шаги, и девичий голос завопил:
— Хозяин! Хозяин! Машка убита!
Я даже замерла от услышанного.
Машка? Девушка, ушедшая с Ником? Или так еще звали бандита? Ну мало ли…
Трактирщик вдруг растворился в воздухе и появился рядом с нами, с огромным тесаком в руке, приведя меня в окончательно замешательство. И если бы не Ник… Он не стал дожидаться, когда трактирщик замахнется топором, легко забросил меня на плечо и одним прыжком слетел с высокого крыльца, окончательно разбудив всех зычным криком:
— Бо-о-орька-а-а-а!
Или, может, это было оружие массового поражения?
— Подъем! Прыжок! Галоп! — чуть потише повторила я его вопль, озвучив привычные Борьке с детства команды. Как-никак у меня дрессированный, воспитанный конь!
Где-то послышалось ржание, и из-за дома показался всполошенный Борька. У него на узде висел, отчаянно пытаясь затянуть конягу снова в сарай, встретившийся нам вечером старикашка.
— Врешь! Не уйдешь!
— Куси его! — скомандовала я, трясясь на плече Ника.
Почти сразу же раздался оглушительный визг, и освобожденный Борька вылетел к нам на всех парах. Следом за ним ковылял вредный старикашка, придерживаясь за зад и ругаясь почем зря.
Ну что сказать?
Не повезло… Умнее надо быть… Интуицию тренировать…
Тем временем из таверны во главе с трактирщиком, вооруженным топором, высыпало с десяток всклоченных постояльцев и несколько полуголых девиц, но мы не стали дожидаться претензий разгневанного народа. Ник закинул меня в седло подскочившего к нам жеребца, запрыгнул сам, и Борюсик, не утруждаясь открыванием ворот, перемахнул через забор, унося нас навстречу просыпающемуся городу.
— Кажется, оторвались! — Борька первым прервал наше гробовое молчание. — Ну и?.. Кто-нибудь мне ответит, с какого перепуга за нами неслись эти подозрительного вида люди? Или, может, кто-нибудь подскажет, из-за чего мне пришлось кусать неэстетичного вида старичка за… Короче! Что происходит?!
Он внезапно остановился, и от неожиданности, чтобы не сверзиться с этого правдолюбца, мне пришлось обхватить его за шею. Ник поступил хитрее. Он спрыгнул с жеребца. Огляделся. И, взяв того под уздцы, неспешно направился по безлюдной улочке, мимо утопающих в зелени домов.
— Просто мы им не понравились.
— Ага! — Борька насмешливо фыркнул ему в ухо и послушно поцокал следом. — Настолько, что в вас полетели вилы? Даже не представляю, ЧТО можно за одну ночь отчебучить, чтобы ТАК не понравиться!
Я выпрямилась, удобно усаживаясь в седле, и решила вклиниться в разговор:
— Ник, правда, какого черта на нас кинулся тот странный трактирщик? А девушка… Это ты ее убил?
— Вась… — Ник обернулся и взглянул на меня, заставив поежиться от холода, блеснувшего в его глазах. — Не спрашивай меня сейчас ни о чем! Я расскажу тебе все сам. Потом…
— Отлично! — Я помрачнела, в мыслях рисуя картины расправы над бедной девушкой. Затем снова царапнула паника, и пришло понимание: я доверилась человеку, которого практически не знаю! А вдруг он и вправду… того… — И куда мы теперь?
— На рынок. Дождемся, когда придут торговцы, и попытаемся приодеться к празднику.
— Или переодеться! — ворчливо буркнул Борька. — Вас в вашей одежде уже срисовали. Не сомневайтесь! Поэтому, если есть желание сховаться, лучше шкурку-то поменять!
На это высказывание Ник ничего не ответил, только настороженно оглянулся и снова запрыгнул в седло, заставив меня отодвинуться от него как можно дальше. Мало ли!
Пришпорив обиженно всхрапнувшего жеребца, он отправил его в галоп и по-хозяйски притянул меня к себе.
Во попала!
Через какое-то время утопающие в садах домики остались позади. Позади остались парк и узенькая речушка, которая границей делила город на зажиточные и бедняцкие районы. Процокав по каменному мосту, украшенному охранявшими его бронзовыми единорогами, Борька вылетел на выложенную разноцветной мозаикой широкую улицу. Выстроившиеся в ряд добротные каменные дома окружали резные ограды, за которыми цвели яблони и звонко журчали хрустальной водой фонтаны. В конце улицы к лазурному небу возносились золотистые башенки дворца.
— Скажи, если я не ошибаюсь — это и есть дворец царя Берендея? — Я даже попыталась обернуться к Нику. Ну не убьет же он меня за один малюсенький вопрос? Впрочем, чего я боюсь? Если бы хотел, давно бы пристукнул, благо поводов для этого было предостаточно!
— Совершенно верно, — буркнул он.
— И мы сейчас едем… туда? — Если сверну шею, пытаясь рассмотреть его бесстыжие глаза, сам будет виноват, что не получит оплаты! — А как же идея сменить наряд?
— Нет, мы едем не туда, а в ярмарочные ряды, которые находятся за дворцом! — передразнил он и, взглянув на меня, посоветовал: — Не вертись!
— Не вертись?! Что еще за обращение с королевской дочкой?
— Эй, влюбленные, замолчите, а то дворцовая стража проснется! — фыркнул Борька, переходя на шаг, но его совету никто не внял.
— Сам заткнись, ошибка природы! — возмутилась я, причем довольно искренне.
— Гм, а я бы предпочел, чтобы ты вообще никогда не научился говорить! — поддержал меня Ник.
— Ну… предпочтения и факты — дела совершенно разные, сугубо личные и не поддающиеся желаниям некоторых! — ввернул по обыкновению заумную фразочку конь и, не дожидаясь новых гневных тирад, мотнул головой в сторону парка, открывшегося нашему взгляду сразу за дворцовым забором. Среди редких деревьев зазывно пестрели всевозможными навесами торговые ряды. К слову сказать, уже довольно оживленные, даже в столь ранний час. — Вам, кажись, туда?
Мы с Ником промолчали. А чего говорить, когда у тебя есть говорящий, читающий мысли конь-философ?
Кому рассказать…
Едва мы въехали в парк, Ник спрыгнул.
— Попасись тут. — Он похлопал по холке жеребца и протянул ко мне руки, собираясь помочь, но я, памятуя о неожиданно начавшемся утре, сама скатилась по круглому боку жеребца на зеленую травку.
— Я в состоянии спешиться.
Ник смерил меня хмурым взглядом. Ну и ладно! Не объясняясь, я направилась к палаткам. Он в два шага догнал меня и пошел рядом.
— Вась…
Я предупреждающе вскинула руку:
— Ты просил не донимать тебя расспросами? Я не донимаю.
— Вась, прости… Я — болван!
— Приятно познакомится! — злопамятно фыркнула я, чувствуя, как сердце забилось от его слов. Но… это еще не значит, что я его так сразу прощу! Может быть, потом… и еще буду до-о-олго вспоминать! — Небось когда вчера с этой лахудрой уходил, болваном себя не считал! Вот интересно, а за что ты ее?.. Или не ты? А мой неожиданный муж?
— Вась! — Горячая ладонь Ника тяжело легла мне на плечо, заставляя остановиться и посмотреть ему в глаза. — Этот трактир оказался не совсем обычным. Трактирщик — призрак. Вот почему он не пьянел и так быстро оказался рядом с нами. А его девицы — сирены. А знаешь, что остается от мужчины после ночи, проведенной с сиреной?
Я судорожно сглотнула, боясь поверить в сказанное им, и решительно мотнула головой:
— Подробности меня не интересуют!
— Вась! Я не сразу понял, кто она.
— Угу! И как? Разочаровался?
— Да послушай, дурочка! Я просто хотел тебя позлить. Но когда мы оказались в комнате, я ей объяснил, что не собираюсь ее ублажать, и… она на меня напала. Мне пришлось ее убить. А потом, отравленный каплями ее крови, я провалился в беспамятство и пришел в себя только на рассвете… — Ник замолчал, разглядывая меня, и убрал руку. — Впрочем, неважно. Не хочешь — не верь.
Развернувшись, он направился к шатрам. Заинтересованно поглядывавшие на нас торговцы ближайших лавок оживились:
— Ткани! Халаты! Штаны! Сарафаны!
Остальные, заслышав товарищей, а может заприметив первых покупателей, тут же подхватили рекламные лозунги:
— Шаровары!
— Самовары!
— Бегуны-тараканы!
— Огурцы, баклажаны!
Стараясь не отставать от Ника, я не забывала поглядывать по сторонам. Теперь, когда душа и сердце свободны от груза сомнений и обид, можно и нарядами заняться. Значит, у них ничего не было?
Сирены! Кому рассказать — не поверят!
Возле одного прилавка мое внимание привлек клочок белой в синюю ромашку ткани.
— А это что у вас такое? — Я свернула к торговке — пожилой дородной женщине — и ткнула пальцем в выглядывавшую из-под вороха вещей ткань.
— А это платье, солнышко! — обрадовалась она мне как родной. — Для тебя, девонька, берегла! Хошь примерить?
Я покосилась на что-то разглядывавшего у соседнего прилавка Никиту и решилась:
— Давайте!
Примерки еще никто не запрещал! К тому же мы сюда затем и пришли!
— Заходи вон под тот навес и надевай! — засуетилась торговка. Проводила меня за цветастую занавеску и, сунув в руки так приглянувшееся мне платье, уже собралась сбежать, но я ее остановила.
— А корсет снять не поможете? — Я быстро скинула жилет и рубашку.
Торговка всплеснула руками.
— Ох ты боженьки! Это кто ж тебя в такое одел? Ни вздохнуть, ни пе… перекреститься… — Она развернула меня к себе спиной и принялась колдовать. Вскоре я вздохнула полной грудью. Как-никак с самой свадьбы в этом корсете бегаю! Уже даже привыкла… — Муж, поди?
— Не… мм… — Я хотела сказать, что нет у меня мужа, но передумала. Еще откровенничать с торгашкой, которую вижу в первый и в последний раз. — Неважно. Спасибо, что помогли.
— Та не за что! — Торговка подала мне платье. — Держи. Справишься, или тоже помочь?
— Справлюсь! — Я взяла наряд и, слыша за спиной ее удаляющиеся шаги, принялась одеваться.
Холодная гладкая ткань скользнула по телу, обволакивая меня как вторая кожа. Я завертелась, пытаясь разглядеть себя. Короткие приспущенные рукава, обнаженные плечи, высокая в рюшах грудь, подчеркнутая талия, подол расклешенный, в пол. Хороша!
Я не удержалась, сдернула ленточку, стягивающую непослушные волосы, и почувствовала, как они мягким облаком окутали меня.
Эх, где бы на себя поглядеться…
Вспомнив о тетином подарке, я торопливо пошарила в вещах и, найдя, попыталась разглядеть себя в крошечном зеркальце, но опыт не удался. Стекло тут же затуманилось, и на меня взглянул густо подведенный тетушкин глаз.
— Привет, племяшка. Ну? Чего на этот раз с тобой при… е-мое… Это кто ж на тебя капиталы тратит — признавайся!
Испуганно вздрогнув, я огляделась по сторонам и, приблизив зеркало, тихо забормотала:
— Мы на берендеевском базаре. Сегодня будет праздник, вот Ник и привел меня сюда. Приодеться.
— Чудно! Ну-кась, еще раз крутанись? Заценю! — Тетин глаз попытался вылезти за границу зеркала, чтобы еще раз полюбоваться на меня, но я прицыкнула:
— Ша, тетя! Не могу я тут крутиться. Меня скоро Ник потеряет. Конец связи!
— Стой! — возмутилась тетка. — Какой еще конец связи? Главное, сначала разбудила ни свет ни заря, а теперь «концами» разбрасывается! Нет уж! Должна я свою кровиночку на бал благословить или как?
Я вздохнула. Не отвяжется! А если сейчас отключусь, еще и обидится!
— Ну гляди. — Отведя зеркало как можно дальше, я подбоченилась.
— Супер! — тут же одобрила тетя и вспомнила: — Так когда ты мне своего ухажера-то предъявишь?
Я почувствовала, как у меня краснеют щеки, и уже собралась возразить о причастности Ника к виду такого страшного зверя, как «ухо-жор», как вдруг раздался голос отца:
— С кем ты там, Мафанюшка, треплешься?
Тетя внезапно смутилась, покосилась в сторону и, сделав страшные глаза, ласково мне заулыбалась.
— Василек, а тут твой батя в гости заглянул. Правда, вовремя?
— Привет передавай! — Я тоже выдавила улыбку, с тревогой поглядывая на покачивающийся занавес. Где-то совсем неподалеку уже слышался встревоженный голос Ника. Дернуло же меня посмотреться в зеркало! Тетя теперь целую «зеркалосессию» устроит! Во главе с папаней. — Теть, мне правда некогда!
— Ну некогда и некогда, — поспешно согласилась тетка и подмигнула. — А будет время, жду тебя и твоего Ника. Так его величают, кажется?
Я не стала уточнять и едва успела спрятать зеркальце за лиф платья, как ко мне заглянула озадаченная торговка.
— Не тебя ли там парень ищет? Высокий такой, ладный. С ямочками на щеках?
— Меня, — кивнула я и поспешно добавила: — Брат.
— Ага-ага! — не стала разочаровываться во мне женщина и прицокнула: — А хорошо сидит вещица! Аж из самого Кипеж-града везенная! Эх, где ж моя такая осиная талия!
Я польщенно улыбнулась, вышла из примерочной и нос к носу столкнулась с мрачным Никитой. Он уже открыл рот, чтобы высказать все, что обо мне думает, да так и застыл, не отводя от меня взгляда… Воспользовавшись моментом, я бросилась в атаку первая:
— Правда, красиво? Думаю, я нашла себе наряд на бал! А ты?
— А я? — тут же отмер Ник и возмущенно взвился: — А я тебя по всему базару ищу!
— Нервный у тебя братец! — поджала губы торговка и, не дожидаясь возмущенного взгляда Никиты, решила его добить: — Кстати, касатик, платье стоит десять золотых рублей!
— Сколько?! — переспросил мой телохранитель.
— Десять! — с готовностью поддакнула женщина и скорчила презрительную мину. — Но, кажется, кое-кому не по карману позаботиться о своей сестрице!
Несколько долгих мгновений Ник разглядывал ее, как какое-то заморское диво, затем, ни слова не говоря, выудил из глубины плаща мешочек с деньгами, отсчитал нужную сумму и, сунув золотые торговке в руку, так же молча развернулся и пошел прочь.
И чего так злиться?
Решив не переодеваться, я торопливо завязала в узелок старые вещи и, сердечно поблагодарив торговку, бросилась его догонять.
— Ник, ты сердишься? А чего сердишься? — Поравнявшись, я завертелась возле него лисой. — Смотри, какое платье! Красивое? Я же не могу пойти на бал к царю дружественной страны в каких-то дешевых тряпках! Что обо мне люди подумают?
— Если узнают, что ты — принцесса? — не выдержал Ник. Я вздохнула. Так и знала, что плотину сейчас прорвет. Хотя, с другой стороны, чего дуться? Все возместится! — А давай никому не скажем?
— Нет, не если, а КОГДА узнают! — Я перешла в глухую оборону. — Не забыл, какую шикарную рекламу ты сделал мне вчера? А если предположить, что мы встретим на празднике хоть одного, кто был вчера в наукограде и кто знает, что я — это я?
— Ладно, уговорила! — буркнул Ник и, свернув между лавками, направился прочь из торговых рядов туда, где среди березок мирно пасся Борька.
— Уговорила? — Я закинула на плечо узел с вещами и, подобрав подол, бросилась за ним. — Что значит уговорила? Впиши эти десять золотых в счет, и батюшка тебе заплатит!
— Для начала надо доставить тебя к нему в целости и сохранности! — вдруг рявкнул он и зловеще пообещал: — И не сомневайся! Я впишу туда все!
В ответ я показала язык его спине и поплелась следом.
— У-у-у!.. — ехидно взвыл Борька, завидев нас. — Всегда знал, что совместные походы на базар убивают любую романтику. Кстати, хозяйка, прикольное платьишко! Так и тянет съесть!
— Эта ромашковая полянка стоит в два раза больше, чем ты! — тут же вспомнил Ник и пригрозил: — Так что даже не облизывайся, иначе потом я съем тебя! Ничего личного, друг, просто ради морального удовлетворения!
— Подавишься! — оскалился жеребец, послушно дождался, когда мы с Ником заберемся в седло и тоскливо вздохнул. — А я тут на досуге песенку сочинил. Душевную. О моей нелегкой судьбине. Хотите, спою? Грива, хобот, чешуя — нету счастья ни…
— Заткнись! — недослушав, рявкнул Ник, опередив мой возмущенный крик:
— Что ты себе позволяешь?! Мы же не в конюшне Парамона!
— Даже песенки посочинять не дают! Геноцид в чистом виде! — огрызнулся Борька, припуская мимо торговых рядов. — Кстати, куда изволите вас доцокать?
— До ночлега. Останавливайся у всех постоялых дворов, — приказал Ник, наматывая на руки поводья.
Я привычно покрылась мурашками, почувствовав сквозь тонкую ткань платья его горячее тело.
— Ты хочешь заняться поисками ночлега? — Я даже попыталась отодвинуться. Жаль, что Борька не слон… — А как же бал?
— Бал начнется после заката. Если нам повезет, мы еще сегодня найдем советника и узнаем судьбу кольца — а что потом? Ты собираешься танцевать до утра? Или сразу двинешь домой? Или к муженьку? А ты хоть в курсе, где находится его дом?
— Возле реки… — Я сосредоточенно почесала нос. Было бы неплохо, перед тем как возвратиться домой, завернуть к Фениксу. В конце концов, надо выкупать свою свободу. — Там, где мы с тобой встретились… Только вверх по течению… Знаешь, какое там царство?
— Ну ты спросила! — Ник щекотно фыркнул мне в ухо. — Если быть точным, там граничат три царства: Берендеево, Еремеево и Тридевятое. Поди разбери, где его дом!
— А я и не знала, что была так близко от дворца батюшки! — Я прикусила губу от страшной догадки.
А вдруг мой муженек основал свой дом в королевстве отца? И чтобы замести следы, просто шагнул в портал! Во-первых, не отследишь, во-вторых, порталы открывают только для перемещения на очень дальние расстояния. Открытый им портал мог завести хоть на Кудыкину гору! Попробуй угадай! А значит, река, по которой мы сплавлялись, родная Шароброда! Я же ее с детства знаю! Вот я дура! Но… почему тогда, когда сбегала, я не увидела ничего привычного и родного? Ведь я свое королевство как пять пальцев изучила!
— Ты, как я погляжу, много чего не знаешь…
Мне показалось, что Ник улыбнулся, и я закрыла глаза, представляя, как мои развевающиеся на ветру волосы касаются его губ, но мои фантазии быстро развеял голос Борьки. И хорошо! Иначе неизвестно куда бы меня завели эти фантазии…
— По курсу гостиничный двор. Тормозить или как?
— Тормози! — встрепенулся Ник и нахмурился. — Судя по дому — гостиница недешевая! А больше постоялых дворов или таверн по пути не было?
— Было! — покивал Борька. — Но у них на всех дверях была огромная надпись «Мест нет».
— Ты еще и читать умеешь? — насторожилась я.
— Нет. Не умею! — вскинулся жеребец, норовя разглядеть меня сначала одним, потом другим глазом. — Но я достаточно умный и сообразил, что если у двери стоит очередь в несколько десятков ругающихся людей, то это не означает ничего хорошего…
— Логично! — хмыкнул Ник и, дождавшись, когда Борька остановится у высокого каменного крыльца, спрыгнул. В два шага преодолел пять ступеней, покрытых блестящим отделочным камнем, и, распахнув лакированную дубовую дверь, шагнул внутрь.
