Глава 24

Это уже, наверное, стало чем-то вроде неприятной традиции – просыпаться после очередного не самого приятного приключения на грани смерти. Если с Антоном с момента нашего знакомства это случается только во второй раз, то со мной уже в четвертый. Это о чем-то говорит? Это говорит о том, что мне фатально не везет в этой жизни. Или, наверное, правильнее сказать не везет вообще? Потому как началось все еще с той, прежней жизни. Что-то меня упаднические настроения одолели, и мысли какие-то знакомые, хотя после такого реалистичного кошмара немудрено.

И что неприятно – опять непонятно, кто в этом виноват. Но, судя по решительному лицу Антона, подозрения имеются, и он горит желанием разобраться. Очень горит. Я тоже, во мне кровожадность просыпается, вот просто зверская.

Кстати, окружающая реальность после возвращения из кошмара: утро, вокруг нечто среднее между походным лагерем и походным же госпиталем. Дила с Мэем опять за докторов. Хотя, зелененький наш тоже что-то плохо выглядит. Вообще-то по нему визуально состояние не определишь, эта зеленца на подозрения всегда наводит, но только для тех, кто Фикуса плохо знает. А я уже привыкла, да к тому же я его чувствую, слабее, чем Антона, но все же. В общем ощущалось, что Мэю тоже нехорошо. И это меня несколько удивило. То, что мы с вампиром очередную неприятность на двоих разделили – это понятно, но вот Мэй при чем?

Я посмотрела на Антона, сердито подкидывающего в костер хворост. Он, почувствовав мой взгляд, оглянулся.

– Ну, как самочувствие?

– Лучше, чем в прошлый раз, – отвечаю, подумав.

Он не стал уточнять, что за прошлый раз. И так понятно. А чувствовала я себя действительно более-менее нормально. Ничего не болело, только вот настроение было такое… депрессивное. Возникает неприятное желание то ли убить кого-то, то ли просто утопиться.

Вот так, «радостно», начался новый день.

– И что это было на сей раз? – поинтересовалась я, чтобы отогнать неприятные мысли.

– Ментальная атака, – пояснил Антон, хмуро наблюдая, как Дила готовит завтрак, – точнее, ментальный паразит. Некая программа, закладываемая в чужой разум, в нужный момент просыпается и начинает пакостить.

– Что-то вроде компьютерного вируса? – уточняю. Мне так все же понятней, с этой магией запутаться можно.

– Примерно, – согласился он с аналогией. – Действует по тому же принципу. Вот только совершенно непонятно, кто мог его тебе подсунуть. Случиться это могло только в цитадели, причем уже после ритуала, иначе оно активировалось бы раньше. Да и в том состоянии, в котором мы были после зачарованной стрелы, достать нас можно было гораздо проще. Но кто мог знать о связи? Ведь о ней я никому в цитадели не говорил.

– А раньше, – напомнила я, – ну, помнишь тех вампиров, что провожали нас из Вейлана?

– Да, им говорил. Но проболтаться они не могли, я приказал молчать. А к тому же быстрее, чем мы добрались, какую-то информацию передать затруднительно.

– Но возможно, – возразила Дила, помешивая что-то вкусно пахнущее в котелке. От этого запаха настроение у меня стремительно повышалось. Вот ведь странно, княжна, а готовит потрясающе.

– В любом случае, они не могли бы нарушить прямой приказ, – не согласился Антон.

Я задумалась. Выходило так, что удружил нам кто-то из своих. Но, с другой стороны, не сходится, ведь Лорду ни один вампир не может причинить вреда. Или это опять какой-то камикадзе? Решила уточнить.

– Это напрямую ни один вампир не может, а опосредованно – запросто. Тем более что у меня ментальная защита непробиваемая и тот, кто подсадил паразита, должен был об этом знать.

– Не поняла, а это каким боком?..

– Антон, ты бы уже объяснил девочке, как действуют магические клятвы, – хмыкнула Дила, предлагая всем приступить к завтраку – хорошо, когда ее очередь готовить. – А то она очень уж глупые вопросы задает.

– Да стандартно эти клятвы действуют, причем во всех мирах похоже, – отмахнулся Антон. Тоже повеселевший при виде завтрака. Вот ведь что за вампир, супчик ему милее крови. Хотя, смотря кем приготовленный. – Любая магическая клятва реагирует на желание причинить вред и осознание того, что ты его действительно причиняешь. То есть если тот, кто подсадил тебе ментального паразита, уверен, что это мне не повредит, тогда и ему ничего не будет.

– А если бы это тебя убило? – уточняю.

– Тогда и его тоже.

Бред какой-то! Нормальный человек, да хоть и вампир, станет покушаться на чью-то жизнь, чтобы помереть следом? Смысл-то в чем? Или может, есть способ как-то обойти это ограничение, а Антон об этом просто не знает? И вообще, странно, вот те вампиры, что на нас нападали, они ритуал не проходили, но померли все равно. Тьфу, совсем я запуталась!

Позавтракали и поехали дальше. Я, честно говоря, ожидала, что Антон развернется и поедет обратно разбираться с обидчиками. Вампир на это только покривился, но поехали мы дальше. Сейчас гораздо важнее предстоящие масштабные события. А это злодейство так и оставим неотомщенным?

– Нет, конечно, – ответил на последний вопрос Антон, – для этого мне и рядом быть не нужно. Так что тому, кто нас так порадовал, скоро будет очень плохо. Хотя и не до смерти.

Ну, хоть так. Какая-то я мстительная становлюсь – это определенно плохое влияние Эльмона.

Я решила отвлечься от злобных мыслей по отношению к неведомому врагу, надеюсь, Антон догадается поинтересоваться, кто и по чьему почину нам устроил это приключение. Не сомневаюсь, что оба покушения дело рук одного злодея.

Ну вот, отвлеклась, называется! Лучше спрошу у Мэя, почему он такой вялый. Причем в прямом смысле. Как цветок, который сорвали, а в вазу поставили поздно. И узнала очень интересные новости. Не подозревала даже, что наш зелененький такой талантливый. С растениями-то он запросто обращается, почти как настоящий мастер. Новое тело в этом большие возможности дает, гораздо больше, чем у него были прежде. Только вот с ментальной магией у эльфов плохо. Точнее сказать, совсем никак. Из чего возникает закономерный вопрос: каким это образом Мэй смог нас спасти? Еще и Шрека к этому делу подключил как-то. Шреком мы щенка назвали. Точнее я назвала, не особо фантазию напрягая, просто по ассоциации. Такой же зелененький, кругломордый и симпатичный. Жаль только, уши не трубочкой для полного сходства, хотя тогда это был бы уже совсем странный мутант.

Так вот, по словам Антона, песик наш тоже в боевых действиях поучаствовал, и какую-то роль тут сыграло то, что мы с Мэем связаны, потому как я теперь обитаю в его бывшем теле. А когда Шрека создавали, использовали часть его плоти и мою кровь. То есть создали магическую связь. Вроде как у родственников. Но определенно не то, что у нас с Антоном, скорее как у близнецов. Похоже, с этой магией всякие странные виды связи – норма. Потому что этому всерьез только я удивляюсь. Остальные, вроде бы, и внимания не обращают.

Можно бы подробно описать, как мы ехали дальше, но следующие несколько дней были на удивление скучными и спокойными, при нашей богатой на всякие приключения жизни – даже странно. Едем и едем, местность, можно сказать, знакомая, почти той же дорогой добирались в цитадель, только свернули северней. Подальше от вампирьей цитадели деревеньки редкие попадаются, еще мы большой лес проехали, мрачный такой. Лошадки скачут мерной рысью, выбивая копытами пыль дороги. Скучно.

Добрались до реки. В прибрежной деревне остановились почти на сутки, дождались мимопроходящего корабля и сели на него. Наше речное плавание тоже началось спокойно и даже пасторально. Погода стояла хорошая, хотя уже чувствовалась прохлада близкой осени, Вейна неторопливо несла наш кораблик на своих волнах. У меня наконец появилось немного свободного времени, которое я использовала для того, чтобы нарисовать пару акварельных пейзажей. Масла у меня, к сожалению, нет, так же как холста, кистей и мольберта. Ну ничего, акварель мне всегда была ближе, хотя местная разновидность отличалась от знакомой мне, и вообще, вероятно, называлась по-другому. Но это уже частности.

Если бы не Шрек, все было бы и дальше вполне благопристойно. Но разве же у нас так может быть? И вообще, зачем я так песика назвала, все равно, кроме Антона, никто шутки не оценил. Все дело в том, что наш славный песик квакает. Да, вот так, не знаю, кто из нас напортачил, то ли мы с Мэем, то ли вовсе Неввил, но вместо того чтобы лаять, как собаке и положено, Шрек квакает. Громко и убедительно так, но неприятно. А на этой шхуне, кроме нас, еще двое пассажиров. И вот у одного почтенного дядечки морская болезнь случилась. Да только не в первый день, а гораздо позже. А сначала почтенный дядечка ко мне с неприличными предложениями подкатился, то намек хамский сделает, то полапать за пятую точку норовит этак невзначай. Однако, схлопотав от Антона угрожающий взгляд, быстренько отстал. А Шрек все это наблюдал, уж не знаю, какие выводы сделал, и способен ли он на них вообще, но вот чувствовать мое и Мэя состояние песик способен преотлично. Так что вскорости почтенного господина настигла заслуженная кара в виде фирменного квака. А как я уже говорила, дядечку этого одолела морская болезнь.

Я к чему на этом внимания заостряю? Почтенный купец, этакий колобок с пузиком и пухлыми загребущими ручками, через борт свесился. Ну, понятно зачем. А Шрек подойди и квакни сзади во всю глотку. Громко. Колобок, понятное дело, подпрыгнул в испуге. А поскольку сделал он это из положения головой вниз, пузико и перевесило. Купца потом вылавливали и сушили. Пузико утопнуть не дало. А матросы еще долго по трюмам шарили в поисках неведомой нечисти. Наша пестрая компания благоразумно молчала. А больше никому и в голову не пришло заподозрить милого щенка в таких пакостях.

Повеселились, в общем, да уж, отвыкла я от спокойной жизни. И как раньше жила себе? В студии работала, картины писала. Иногда с друзьями пиво пила. Чуть благополучно замуж не вышла. И никаких лишних нервов. Сейчас вспоминаю и кажется, что это не просто в прошлой жизни было, а вообще не со мной.

Конечно, продолжились и занятия по магии, так что реально мне заскучать не дали. А еще были занятия по самообороне, как я это называла. Поражаюсь я княжне. Совсем она, что ли, ничего не боится? Что это за привычка – тренироваться полураздетой? С ее-то внешностью и фигурой! Матросы пялились на нас и громко глотали слюни. Я с некоторой опаской ждала, когда у этих бравых ребят сдадут нервы. Ребята мужественно крепились, глядя на небрежно поигрывающую оружием Дилу и мнгообещающий взгляд Антона. Ой, есть у меня нехорошие подозрения, что она это специально. У этой красотки эльфийских кровей – взрывной характер и привычки бывалого наемника. Ей, похоже, подраться охота. Только матросы – ребята благоразумные, видать, давненько подрабатывают извозом по реке, на провокацию не повелись. Да им и капитан не позволил. Даже пузанчик, подвергшийся фирменному кваку нашего щенка, к Диле приставать не рискнул, хотя ко мне опять и подкатывал. Даже после того, как за бортом поплавал. Правда, куда более осторожно. Когда Антона рядом не было.

О опять прикатился, колобок ты мой, лысенький!

– Юная леди, опять скучает в одиночестве? – вопросил приторно. И придвинулся поближе.

Тьфу ты, хоть бы что новое придумал.

– Юная леди не скучает, юная леди занята, – отзываюсь тускло. Ну чего бы ему не поискать другой объект для приставания? Или хоть бы опять ветер поднялся. Тогда волны поднимутся, и почтенному купцу будет не до меня с его морской болезнью.

А я, между прочим, действительно занята. И даже серьезным делом. Отрабатываю одно целительное заклинание. Мэй – такой дотошный учитель, если не выучу, он меня долго мурыжить будет. Сам вон сидит на каком-то канате и вдумчиво так медитирует. Недавно обнаруженные в ментальной магии таланты развивает. Но и за мной тоже приглядывает зорким глазом. Сделать вид, что добросовестно тружусь, не получится.

– А будете мне мешать, – сообщаю запоздало купцу, – я брату пожалуюсь. Он вам на лысинке одуванчики прорастит.

Колобок, отцепись, а? Как же ты меня уже достал! Очень хотелось это вслух сказать, но невежливо. Угрозой одуванчиками почтенный купец проникся и опасливо посмотрел на Мэя, которого записали в мои братья. Потому что вчера, после экспериментов Фикуса, зацвел наш песик. Ромашками по всему хребту. Незабываемое зрелище, надо сказать. Антон на это головой покачал и заявил, что если собака цветет и квакает, он это еще готов терпеть, лишь бы не пахла. Даже цветами.

От купца я все-таки отвязалась. Мэй сжалился и подошел ближе, колобок тут же укатился. И слава богу. А поскольку я благополучно продемонстрировала, что заданное заклинание выучила, занятия по эльфийской магии тоже завершились. Поэтому я решила посвятить освободившееся время полезному интеллектуальному занятию. Чтению.

Я захватила из вампирьей библиотеки книги. И, между прочим, не нахально стащила, а попросила разрешения у Антона. Он разрешил, потому что и цитадель, и библиотека принадлежат ему.

Книг я взяла две: первая – по истории эльфов и вторая – что-то вроде заметок путешественника. Немного истории мира, немного географии плюс всякие разные байки. Это мне Дила посоветовала, для общего ознакомления с миром, а то Антону вечно некогда. Сколько уже путешествуем, а он хоть бы рассказал мне поподробней.

Итак, вкратце полученная мной из этой замечательной книжки информация: мир под названием Оотолор имеет три континента, которые называются Нолор, Виар и Нариан. Что означает в дословном переводе с какого-то древнего языка: Север, Восток и Запад, соответственно. Странная у них система наименования, назвали материки сторонами света. Но, вчитавшись повнимательней, я обнаружила, что такие названия остались от древних времен до катастрофы. И возможно, раньше материки назывались как-то иначе, а это и не названия вовсе были, а действительно обозначения сторон света. Четвертый континент в ту далекую катастрофу предположительно утонул либо был разрушен, частично это подтверждается тем, что в южных морях имеется огромное количество островов. Какой-то подозрительно симметричный мир.

Ладно, читаем дальше. На каждом из трех уцелевших материков имеется по одному Заповедному лесу, в котором, соответственно, живут эльфы. Изначально у эльфов был только один Лес, на северном континенте. Но позже им стало тесно, и они немного расселились. По закону, даже если Заповедный лес находится на территории чужого государства, то он все равно считается территорией эльфов, и, собственно, сам по себе суверенное государство. За всю историю мира это много раз пытались изменить, но у людей ничего не вышло. Эльфы, как оказалось, народ спокойный и неторопливый, из своих Лесов выбираться не любят, но и чужаков не пускают к себе. В своих Лесах они очень сильны. У эльфов очень странные законы, они могут убить или изгнать одного из своих только за сломанную ветку священного дерева, каковыми у них считаются все, в которых живет душа предков. Да, у них есть странная традиция: устав от долгой жизни, переселять свою душу в дерево, именно в этом заключается главное могущество и неприступность Заповедных лесов. Деревья защищают своих потомков, а учитывая, что их много и все они владеют магией… Если своих сородичей эльфы только изгоняют, то человека за это же наверняка убьют, все народы, живущие рядом с Заповедными лесами, знают, что там нельзя охотиться без разрешения, ломать ветки или жечь костры. Оно и понятно, какому же народу понравится, если всякие варвары начнут жечь костры, образно говоря: «на костях предков»? При этом, как ни странно, они вовсе не замкнутый народ и чужих к себе пускают без проблем, если только те не нарушают их странные законы.

С традициями и личными отношениями у остроухих все тоже не как у людей. Например, большинство эльфов, особенно те, кто мало знаком с человеческими традициями, считают, что обращение на «вы» к собеседнику – это признак психического расстройства. Прочие человеческие расшаркивания им тоже кажутся странными. Что же касается отношений между полами… я бы назвала их: ну очень вольными, кажется, такое понятие, как приличие, эльфам вообще не знакомо. Каждый сам для себя решает с кем жить и кого любить, и такой ерундой, как одобрение родителей или браки по расчету, не заморачиваются. Они этого просто не понимают. Странно, что при такой вольности у них проблемы с рождаемостью. Ага, вот тут дальше и про рождаемость объясняется. Оказывается, у остроухих очень редко случается настоящая любовь, из-за эмпатии и привычки многих поколений сдерживать свои эмоции, чтобы не вредить окружающим; большинство из них стали довольно заторможенными в эмоциональном плане. Да и вообще, эмпату трудно влюбиться, если он прекрасно знает обо всех эмоциях и практически мыслях близких людей. Потому при всей вольности отношений – браки у них редкость. А учитывая, что у эльфов считается неприличным рождение случайного ребенка или без согласия одного из родителей, то детей они заводят редко. И уж если заводят, то обдуманно и любят их безмерно. Кстати, такой интересный факт, ни одна эльфийка не способна забеременеть случайно. Мда, причины разные, а результат один, что у вампиров, что у эльфов. Одни не могут, другие не хотят.

Ладно, с эльфами более-менее разобрались, читаем, что у нас там дальше. А дальше люди. Ну, с людьми все понятно. Государств много, время от времени они изменяют свои границы, завоевывая соседей или наоборот. За многие века некоторые государства исчезали бесследно, другие вливались в состав больших империй. Возникали совсем новые. Разваливались империи. Вполне обычный исторический процесс, надо думать. Мне не совсем интересный, поскольку я в местной политике все равно ничего не понимаю. Разве только надо отметить, что на каждом из трех континентов существует по одному государству, которое занимает большую территорию и имеет наибольшее влияние. Например, тут на Северном – Освейское княжество – треть континента. На Западе – Империя – пол континента. На Востоке – Халифат Наяра. Тоже почти треть континента.

А вот что мне интересно – какие народы существуют в этом мире. Северный и Западный континенты заселены представителями одной расы. Это, как правило, крупные, довольно высокие люди с типичным раскосым разрезом глаз и высокими острыми скулами. Также, по большей части, светловолосые. На востоке, преимущественно, обитают невысокие, хрупкого телосложения брюнеты. Черты лица у них более округлые, а разрез глаз тоже миндалевидный. В книге имелись довольно-таки неплохие иллюстрации.

Считается, что все народы, населяющие Оотолор, включая эльфов, произошли от тех, кто уцелел после катастрофы. Той самой, о которой мне Антон рассказывал. Потому и такое однообразие. Остальные, наверное, не выжили. А может, в этом мире изначально и не было такого разнообразия народов, как на Земле.

С людьми тоже понятно, теперь почитаем про богов. Конечно, следовало бы читать все подряд, но это долго, книга толстая. Итак, боги – очень у них тут интересная ситуация. Богов в этом мире много, около десятка, а религия одна на весь мир. То есть везде поклоняются одинаковым богам, просто в некоторых областях мира предпочитают поклоняться, скажем, верховной богине, а в других выделяют того же Линайо. На востоке, например, больше чем Светлейшую, почитают ее сына Аниваса Зодчего. А некоторые, не очень умные личности, даже Холосу поклоняются. Из-за чего все проблемы и начались.

Оказывается, в давние времена Холос был вполне вменяемым богом. Исправно забирал души умерших в мир мертвых, распределял на перерождение. Не позволял всякой нежити и умертвиям появляться. В те времена оборотней и низших вампиров еще не существовало, поскольку они-то как раз создания Холоса. И продолжалось бы так до сих пор, если бы не появилась на Оотолоре некая секта фанатиков, назвавшая себя Посланцами Тьмы. Слишком громкое название, может потому, на них поначалу и внимания особого не обратили. А когда обратили, уже поздно было, Посланцы превратились в весьма опасное сообщество наемных убийц, и убивали они во имя своего бога. Вот только боги в этом мире получают силу от веры своих почитателей. От жертвоприношений тоже, а ведь убийство во имя какого-то бога – это и есть жертвоприношение. Так Холос стал питаться силой смерти и боли, которая и для богов разрушительна. На разум, во всяком случае, действует убийственно.

Если верить ученому-магу, на которого ссылается эта книга, то Холос сейчас – слегка слабоумный, сумасшедший и жутко могущественный тип, зацикленный на идее глобальной переделки мира.

Жуть, какая! Все хватит сегодня самообразования.

Пока я была увлечена чтением, время медленно близилось к вечеру, прошел небольшой дождик, но я сидела под специальным навесом для пассажиров, так что меня не затронуло. А теперь над рекой скапливался густой туман. Белесые язычки застилали низины и прогалины между деревьями, скрадывая их и постепенно превращая в молочно-белое полотно. Туман сгущался, заволакивая и реку. Уже не видно было не только берегов, но и воды, только тихий плеск в этой кисее. Звуки в тумане стали какими-то глухими и четкими. Плеск воды за бортом, шаги матросов, чей-то отрывистый кашель. Силуэты людей зыбко колыхались в тумане, словно привидения.

Оглядевшись вокруг, я невольно вздрогнула. Очень уж эта картина напоминала тот жуткий кошмар, когда в моем сознании копошился отвратительный ментальный монстр. Я даже Антону не говорила, как это страшно было для меня на самом деле. И старалась вспоминать об этом как можно реже. Только однажды спросила у Антона, неужели он вот так все и оставит, даже не попытается узнать, кто и почему пытался нам навредить? Вампир на это улыбнулся очень неприятно. И больше я ни о чем не спрашивала. Думаю, виноватого он нашел. И наверняка отомстил.