24
Мне было приказано не терять процессию из вида, но два или три раза я почему-то оказывался впереди всех, за что меня ругали и грозили устроить головомойку. Угрозы исходили исключительно от принцессы. Всю дорогу она блажила, точно базарная сумасшедшая, повергая в ужас лесные дебри, через которые мы несли наши стопы. Поразмыслив, я решил все-таки идти помедленней. Моя задача – заботиться о своей невесте, а значит, я просто не имею права допустить, чтобы она вдруг охрипла. Если такая красивая девушка будет изъясняться голосом, похожим на скрип потрескавшегося пня, в мире определенно воцарится бардак и безобразие.
Сколько миль мы преодолели в сторону востока, не знаю, но вдруг вышла остановка. Ее я не заметил и, не зная об общих планах, протопал мимо своих спутников. В тот момент я почему-то очень сильно загрустил по дому и размечтался о пироге из болотных жаб, который так вкусно печет мамаша Глибба. За кусочек этого тролльского народного кушанья я отдал бы сейчас все вкусности мира. Но у меня не было ни кусочка пирога с жабами, ни всех вкусностей мира, поэтому пришлось смириться.
Когда я смирился, то почувствовал щекотание в своем затылке. Протянув туда руку, я почесал это место и понял, что в меня чем-то кидают. И орут. Остановившись, я обернулся. Все стояли посреди большой лесной проплешины и исполняли танец, состоящий из криков и разных движений. Эх, Проклятие Непролазной Тупости! Сколько бед принесло оно мне и моим соплеменникам! Вот если бы был способ избавиться от него – каких высот бы достигли тролли!.. Вот интересно!
В лоб мне ударил очередной камень, который, как я догадался, запустила ловкой рукой Бьянка.
– Иди сюда, остолоп, насморк тебя задери! О, я сойду с ума! Когда закончится этот тупизм, кто мне скажет?! – провизжала она.
Рофиррик придвинулся к ней, чтоб немного успокоить, но у Бьянки имелись другие планы – мне почудилось, что она собирается закатить один из тех знаменитых скандалов, какие грохотали не так давно в королевском дворце. Я уже немного научился понимать повадки моей странной невесты и смело поставил бы сапоги на то, что сейчас грянет небольшой (или даже большой) Рагнарок.
Пока я занимался тем, что мне приказала Бьянка, то есть возвращался на проплешину, чародей решил взять инициативу в свои руки. В тот момент, когда принцесса вырвалась из заботливых рук секредуря и собиралась залепить ему затрещину, мэтр Чиквасор бросил какую-то блестящую пыльцу Бьянке прямо в лицо. Она сделала вдох и повалилась на траву. Наше сообщество мигом пришло в состояние, близкое к негодованию, но старый чародей по-учительски поднял палец вверх.
Подвластные этому жесту, я и Рофиррик замерли как вкопанные. Мы походили на моего двоюродного дядю Сумакуса, которого однажды поразил столбняк у порога собственного дома. По правде, это был не столбняк, а заклинание, брошенное одной колдуньей по наущению дядиной жены, которой не нравилось, что Сумакус завел себе приключение на стороне. В состоянии полной неподвижности бедняга простоял целую неделю, обдуваемый ветром и поливаемый дождями. Заклятие колдунья сняла лишь после того, как дядя поклялся жене в вековечной верности и тому подобном.
В общем, стояли мы, как дураки, точнее, как мой дядя Сумакус, и пялили глаза друг на друга. Принцесса лежала на траве с такой безмятежностью, словно была вовсе не принцесса, а лесная нимфа какая-нибудь.
– Как прекрасно безмолвие, – сказал магистр Чиквасор. – Не правда ли, друзья мои? Только послушайте!
Мы послушали. И не услышали ничего, кроме нерешительного шелеста ветра и бодренького похрапывания девицы.
Потом Рофиррик спросил:
– А с ней ничего не будет?
Магистр не услышал, ему пришлось воспользоваться своей трубой.
– А-а! Нет, ничего не будет, друзья мои. Это обычное Заклинание Забытья. Его еще принимают в медицинских целях, если кого-то мучает бессонница.
– А почему мы остановились?! – проорал секредурь. Не было гарантии, что Чиквасор услышит о первого раза. С этим субъектом надо вести себя громче, чем с другими.
– Дело в том, молодой человек, что до Брашвенга довольно далеко, а мое старое изношенное тело уже не такое, как в молодости. Если мы будем двигаться прежними темпами, мой дом покажется на горизонте только послезавтра вечером, – промычал, преисполнившись скорби, магистр. – А у меня там морские свинки не кормлены. И все потому, что мой последний камердинер сбежал с моей кухаркой.
Рофиррик спросил, как это могло случиться. На что Чиквасор отреагировал гневной тирадой, в которой выразил свое отношение к падению нынешних нравов и бессовестной сущности некоторых типов, интересующихся не выполнением долга, а личной выгодой. Насколько я понял, этот прохвост (камердинер) свистнул перед уходом все столовое серебро. Его невеста (кухарка) тоже не пожелала покидать работодателя с пустыми руками и унесла тумбочку, где обыкновенно хранились чародеевы полотенца.
В заключение своего выступления Чиквасор пообещал нам, что, если поймает этих негодяев, обязательно превратит их в тритонов или болотных пиявок.
– И что мы предпримем в связи с этим? – спросил Рофиррик, отодвинувшись от Чиквасора. Маг размахивал посохом, сражаясь с воображаемыми негодяями, но быстренько выдохся и был вынужден искать опоры в лице королевского писаря.
От нечего делать – половина разговора, как всегда, пролетала у меня мимо ушей – я сел на траву. Солнышко припекало и звало покемарить часок-другой.
– Я собираюсь перенести нас ко мне домой при помощи стандартного заклинания перемещения, – сказал Чиквасор. – Все это займет несколько секунд. Если, конечно, все пройдет нормально…
Рофиррик посмотрел на меня, словно это я что-то сказал, а не старикан.
– А можно спросить?.. А если пойдет ненормально… ну, хоть что-нибудь?
– Не беспокойтесь, молодой человек, вы имеете дело с магистром, а не с базарным факиром!
Чиквасор тоже уставился на меня.
– Между прочим, своим скепсисом вы оскорбляете мои седины, так что попрошу впредь не сомневаться…
Я поднял руку и помахал, чтобы выразить старичку свое восхищение. Слово «скепсис» (а кстати, что оно означает?) мне никогда в жизни не выговорить, если честно.
– Да я не оскорбляю, – отозвался Рофиррик, теребя траву носком ботинка. – Просто…
– Чего? А вы кто такой, молодой человек, и что здесь делаете?!
Мне показалось, что тощий и нескладный лишился всякого желания куда-либо ехать в компании с Чиквасором – обычным или каким-нибудь другим способом. Оглядевшись в поисках помощи, он остановился на мне. В этот самый момент я покусывал жареную баранью ногу, намазанную горчицей, отдавая тем самым должное кулинарным талантам местного населения. Пока я пытался состроить вопросительное лицо, которое бы означало «Чего изволите?» – Рофиррик успел отвернуться.
– Ладно, магистр, делайте, что хотите… раз такова наша судьба!.. Так тому и быть!
Секредурь подхватил принцессу, отволок ее за ноги в сторону и положил на траву. Бьянка храпела. Был у нас в Вороньем Глазе сапожник, так он умел издавать точно такие же звуки, особенно как примет внутрь изрядное количество браги.
Магистр некоторое время топтался на месте, словно в ожидании, что ему подскажут, что надо делать. Ну совсем как небезызвестный вам тролль. Рофиррик скромно держался от него на расстоянии, а я занимался бараньей ногой. Нога возбудила во мне аппетит, и я готов был проинспектировать весь багаж на предмет съестных припасов, но вспомнил, что мои спутники тоже должны чем-то питаться. Оставить их без провизии было бы нечестным. За подобное проявление эгоизма мамаша Глибба давно залепила бы мне приличную затрещину, это уж как пить дать.
Чиквасор между тем занялся чем-то таинственным. Если б не ПНТ (Проклятие Непролазной Тупости), я сразу бы понял, что происходит. Маг обошел широким кругом то место, где были мы, лошади, мулы и его возок на двух колесах. Каждые несколько шагов Чиквасор останавливался и тыкал в землю концом своего длинного посоха, при этом с уст его в большом количестве срывалась какая-то белиберда. Вынимая из карманов заштопанной хламиды непонятные предметы, старик принимался подкидывать их в воздух на манер уличного жонглера, какого я видел недавно в городе. Предметы падали в траву, а трава была высокая, что весьма затрудняло поиски. Магистр сердился и пыхтел, словно густая пшенная каша в котелке, и ему приходилось наклоняться, чтобы поднять очередную реликвию. Мне не понять суть волшебства, но, кажется, это оно и было.
Вопль старикана испугал меня чуть не до икоты. Я выронил баранью ногу и постучал по своей могучей груди, где, как мне показалось, застрял кусок мяса. Королевский писарь, хлопотавший над принцессой, упал навзничь, словно на него чихнул великан, и задрыгал конечностями.
– Все готово, друзья мои. Мы можем переместиться ко мне домой, куда мы, собственно, и намеревались прийти.
Впервые слышу, между прочим, что мы идем к волшебнику в гости. Неудобно получается как-то. Я не успел почиститься и привести себя в порядок, а ведь соблюдение гигиены в деле нанесения визитов вежливости, как говорила мамаша Глибба, – дело архиважнейшее!
– Итак! Вставайте сюда, рядышком… давайте-давайте… – сказал Чиквасор, размахивая палкой. Рофиррик уворачивался от его близоруких движений, чтобы не получить по лбу или в глаз, и при этом волок бесчувственную принцессу.
– Тролль! – обратился ко мне писарь очень громким шепотом. – Возьми ее, мне не удержать! К тому же этот ненормальный может звездануть ее своей орясиной!
Рофиррик взирал на меня как собака, вымаливающая себе на именины у хозяина сахарную косточку. Я, конечно, не мог остаться глухим к его просьбе, тем более понял ее с первого раза. Моя невеста, как всегда, была словно былиночка, поднять ее – проще простого. Оберегая Бьянку от палки волшебника, я положил принцессу на плечо, где свободно поместились бы рядком еще штук пять таких же худышек. Бьянка принялась храпеть на тон выше.
Чиквасор оглядел нашу композицию и довольно покашлял. Рофиррик покрепче ухватил свою сумку, снял стеклянные штуки, которые сидели у него на носу, и зажмурился. Магистр еще раз взмахнул палкой и сказал какое-то слово из волшебного лексикона, после чего трава у нас под ногами начала светиться желтым. Очень красивый был оттенок. Я невольно залюбовался им и вдруг понял, что падает громадное дерево. Осмотрелся, чтобы приготовиться к спасительному отскоку; но, оказывается, никакое дерево не падало. А звук все-таки был. Ну словно бы кто-то разрывал здоровый кусок холстины, не думая, что мешает своим занятием разговору важных людей.
Подыскивая вопрос, с которым я бы мог обратиться к писарю или магистру, я заметил вокруг себя свечение и несколько размытых фигур внутри его. В это свечение погрузился весь окружающий мир. Да и меня самого непонятная сила превратила в этакое привидение, чего там скрывать. Не к добру, чувствую, эти чудеса расчудесные…
Удивившись сильнее, чем когда бы то ни было, Фплиф что-то промычал. Этим мычанием он хотел выразить все невыразимое, но тут вступила в действие новая фаза волшебства. Нас тряхнуло и сбило с ног, словно мы находились на спине рыбы-громадины, которой вздумалось пошевелиться. На земле оказались лошади и мулы, запряженные в возок. Животные вопили, словно сейчас их собирались зарезать, им вторил Чиквасор, лежащий носом кверху. Его старое изношенное тело (не такое, как в молодости), оказывается, было способно еще на многое. Рофиррик ползал на четвереньках, разыскивая что-то в траве. Я догадался – он искал свои штуковины для глаз. Что касается лично меня, то мне удалось не разбить голову по чистой случайности. Я грохнулся навзничь, уберегая принцессу от болезненного соприкосновения с землей, а сам почувствовал эту землю всем телом. Кажется, мне отшибло последние соображательные способности.
В следующие слишком быстрые для меня мгновения произошло еще что-то, и вокруг нас больше не было поляны и деревьев по ее краю. Мы валялись как попало на каменистой почве. Вдобавок влажной после дождя. По небу бежали веселые облачка, наблюдениям за которыми я посвятил некоторое время. Честно говоря, надоела бедному троллю вся эта суета. Хочу жить где-нибудь на отшибе, где меня никто никогда не найдет. Пускай мне не вручат медали – ладно, я согласен купить спокойствие и такой ценой. Будь у меня домик в уединенном месте, я бы…
В общем, пока я придумывал всякие приятные вещи, которыми можно было бы заняться в своем домике, к западу от меня что-то скрежетало недовольным голосом. Как только я доходил до самого интересного, скрежетание становилось громче и сбивало меня с мыслей. Несколько раз я принимался мечтать о хорошем с самого начала, с того места, где у меня был домик, но этот противный звук не унимался. Если это чья-то дверь, то грош цена такому хозяину, который не может нормально навесить ее и смазать петли.
После того как я поднялся на ноги, обнаружилось следующее. Обалдевшие лошади и мулы лежали на земле – магическая встряска сказалась на них не лучшим образом. Рофиррик сидел поодаль и тряс головой, будто стремился избавиться от чего-то, что залетело в нее по ошибке. Старый волшебник, издавая те самые скрипучие звуки, валялся на спине и костерил современность при помощи витиеватых выражений. Такое ощущение, что ему не нравилось абсолютно все и он готов был подвергнуть критике даже самые безобидные явления. Вздорная старая личность.
Положив спящую принцессу в сторонке, я помог лошадям и мулам занять стоячее положение. Животные поглядели на меня с почтительным страхом. Никто из них не привык, чтобы его ставили на ноги, как простую табуретку.
– Она жива? Она-то хоть жива? – Рофиррик добрался до Бьянки и услышал оглушающее «ухх-ррр-уу-ххх-рррг», отпрянул и пришел в ужас.
Стало быть, жива, подумал я и помог встать Чиквасору. В награду за доброту он обозвал меня недоумком и жертвой судьбы, дубиной и безмозглым мордоворотом, чем не так сильно погрешил против истины.
Отряхнувшись, маг поглядел по сторонам. Точнее, мы поглядели вместе.
– Ну вот! Как я и говорил, мы перенеслись прямо к моему дому! – протрубил Чиквасор. – Смотри, тролль, и учись! Я умею то, что не под силу совершить даже самым способным современным чародеям, хотя бы они и из кожи вон вылезли…
Я покосился на него с вопросом на лице.
– Это потому! – сердился Чиквасор. – Это потому, что у меня старая школа! Не всякие там финти-минти, а самая настоящая старая школа! Понял?
Я покачал головой.
– Ну и дурак! Я говорю, что без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Что этому надо учиться долгие годы, а потом еще многие годы оттачивать мастерство. А этим подавай все на блюдечке с голубой каемочкой!.. Не хотят трудиться! А эти новомодные заклинания! Ха! Они и созданы для того, чтобы избавить адептов от необходимости корпеть над книгами, покрываться пылью в башнях и морозить кости в мрачных подземных лабораториях, насыщенных парами от варящихся снадобий!.. Вот! Кстати… а чего мы не стоим и не проходим в дом?..
Вот те раз! А где дом? Я вылупил глаза, потому что никакого дома не увидел до сих пор, но магистра это нисколько не смущало. Отойдя на десяток шагов от меня, он взмахнул посохом и произнес заклинание. Честь по чести. Никаких истошных завываний, достойных простуженной баньши.
Дом появился прямо из воздуха – и точно втиснулся в окружающий ландшафт при помощи невероятной силы. Сначала его не было, но через миг он уже был. Чудо – точнее не скажешь.
Резиденций волшебников я никогда раньше не видел, и, конечно, думать не мог, что они живут в башнях. А это башня и была. Высоченная, уходящая под самые облака, а сложена из серого камня, покрытого мхом у основания. В нашу сторону смотрела двумя створками сводчатая дверь, не внушающая доверия своим хилым видом.
– Так мы и правда пришли? – спросил тоненьким голоском Рофиррик. – То есть я хотел сказать, мы уже того… прилетели?
– Приехали! – поправил старикан. – Так что милости просим… Тебя просим, уважаемый Чиквасор, заходи, не стесняйся… Ну и вы не стойте, как бараны – проходите, пока приглашают!
И магистр исчез внутри, где было сумрачно, как в подвале.
Я стоял и скреб затылок. Все дело было в том, что домишко Чиквасора не показался мне подходящим для существа моих размеров. Проход узкий, сама башня выглядит так, словно внутри у нее всего лишь одна большая круговая комната с потолком на самом верху. Как мы поместимся туда всей кучей, интересно знать? Может быть, Чиквасор что-то перепутал? Может быть, это не его башня, не его колыбель мудрости и место, где он размышляет над загадками мироздания?
– Тролль, подними принцессу, – сказал мне писарь, оторвав меня от решения сложной проблемы – как втиснуться в эту странную дверь. – А я займусь лошадьми… Подозреваю, кто-то здесь намерен держать нас тут за прислугу… После того как сбежал камердинер, ничего удивительного… Но страшно не это.
С трудом, но я спросил, что именно страшно.
– Я потерял очки, – сказал писарь. – Обронил их перед нашим перелетом. И что я буду без них делать? Если я правильно понял, до них в обратном направлении целых два дня пути…
Я поднял бесчувственную Бьянку с земли. К моей вящей радости, принцесса подала несколько признаков жизни – зафыркала, захрюкала, завизжала, как поросенок. Отсюда я заключил, что все в порядке.
Рофиррик подвел лошадей к распахнутой настежь двери, и та, будучи, видимо, хорошо воспитанной, расширилась до нужных пределов. Писарь издал вопль, но останавливаться не стал и вошел в образовавшееся горло. Мулы, тянущие возок, радостно взмахнули мне на прощание хвостами. Ну, раз они в таком настроении, значит, моей невесте ничего не угрожает. Где есть местечко для тягловых животных, там наверняка отыщется уголок и для принцессы. Если что, я могу и снаружи переночевать.
– Эй, громила, ты намерен торчать там до самой ночи? – спросил меня чей-то голос. Я поднял голову. В окошке, что открылось на высоте в десяток локтей, торчала бородатая голова Чиквасора. Голова грозила посохом. – Заходи! Или тебе сто раз повторить надо?
Я хотел сказать, что сто раз – это слишком даже для такого тупицы, как я, но голова испарилась. На ее месте вновь появилась каменная кладка.
Моя собственная голова протестующе загудела, ей не нравилось такое обилие непонятных событий. Проклятие Непролазной Тупости просто не давало ей возможности уложить новое содержимое в сколько-нибудь приличном порядке. Беда, беда.
Ну, взял я, значит, и вошел в башню. Дверь не стала бить меня по лбу, ставить подножку или еще что-нибудь – и на том спасибо, как говаривала моя тетя Физиорра Рябая.
Внутри меня ждал еще один сюрприз, но о нем я расскажу дальше.
