17
– Ваше высочество!
Он появился из-за угла и превратился в соляной столб. Мне пришлось срочно остановиться, чтобы не сшибить и не растоптать беднягу, рисковавшего стать мокрым местом. Незнакомец был тощим и нескладным, словно некий предмет мебели, изготовленный неумехой с кривыми руками. Непокорные волосы торчали во все стороны (неужели я его так напугал?), на носу сидела какая-то штуковина – два прозрачных кругляшка с дужками, что цеплялись за уши. На плече тощего и нескладного висела торба, разбухшая от напиханного внутрь хлама. Я даже подумал, как может этот клоп тащить такую тяжесть.
– Ваше высочество! – повторил тощий и нескладный. – Как это может быть? Боги всемогущие! Это же… это же…
– Так, стоп! – сказала Бьянка сверху. – Стоп! Тролль, сними меня!
Я снял. Принцесса подошла к незнакомцу и посмотрела на него в упор, потом уперла руки в бока.
– Ну, отвечай, кто ты такой! Только быстро! Нам некогда! Откуда ты меня знаешь?
– Как же мне не знать? Как? Ведь я Рофиррик!
– Кто-о-о? Таких имен не бывает!
– Как это не бывает, Ваше высочество?! – изумился вышеназванный Рофиррик. – Но ведь меня так зовут…
– Сочувствую, – отозвалась Бьянка заносчиво. – Кстати, не советую орать на всю улицу, что я высочество, понял?!
– Ваше… то есть, будет сделано. – Рофиррик поклонился. Как-то, на мой взгляд, слишком вычурно – есть у людей такое слово.
– Перестань выкобениваться, я сегодня не в настроении, Рурик, поэтому могу и врезать…
– Врезать, – очумело повторил тощий и нескладный.
По всему видно, что встреча с нами произвела на него неизгладимое впечатление. Ничего не понимая, он воззрился на меня. Я робко помахал ему и попробовал изобразить обаятельную улыбку. Тролли, конечно, не мастера по этой части, вы имели возможность убедиться, но я старался.
В свете уличных факелов мне показалось, что Рофиррику сделалось дурно. Он пялился на меня так, словно я вот-вот его съем.
– Так это… п-п-пр-р…
– Еще один заика! – всплеснула руками Бьянка. – Остановись, пока чего-нибудь не случилось!
Она схватила его за грудки. Коленки бедняги слегка подогнулись.
– Итак, ты…
– Значит, это правда! – выпалил он, бледнея, а потом зеленея.
– Что правда?
– Что вы… ваш отец, что Его величество отдал вас первому попавшемуся… И этим попавшимся был тролль! Король запретил говорить об этом, но я слышал, как стражники шептались… Они видели.
– Шептались, значит. – Лицо принцессы не выражало ничего хорошего, ничегошеньки. – А ты кто такой? Нет, ты кто такой, я спрашиваю?!
Рофиррик переводил взгляд с меня на принцессу и обратно. Забавно он смотрелся, это уж точно.
– Я… п-п-п…
– Дыши глубже! – прорычала Бьянка.
Он последовал ее совету.
– Я писарь. Работал в канцелярии первого советника Горомунда. Младший писарь-секретарь! Разве вы меня не помните?
– Тебя? Помнить? Да ты кто такой есть, чтобы тебя помнить? – надулась принцесса.
Пара-тройка зевак остановилась в отдалении, чтобы посмотреть на происходящее, но от моего взгляда все разбежались.
– Я… в общем… Что?
Рофиррик обмяк без сил и привалился к стене:
– Я думал, вас уже нет в живых. Что он… того, в общем, вас сожрал…
– Как видишь, нет.
Я сумел воткнуть в их разговор заинтересовавший меня вопрос. Не тот ли он рыцарь, о котором Бьянка говорила. И должен ли я выйти с ним на бой.
Услышав мои слова, Рофиррик задрожал и чуть не бухнулся наземь. Принцесса поймала его и прислонила к стенке.
– Это не рыцарь, тролль, а всего лишь писарь… Писарь! Секретарь…
– Сек-кр-ред-дурь, – повторил я диковинное слово.
Бьянка махнула в мою сторону. Многие так делают, намекая, что мы, тролли, безнадежны.
Ну не рыцарь так не рыцарь. Драться именно сейчас у меня не было желания. Стало быть, подождем настоящего воителя. Хотя бы покрупнее этого.
Я зевнул. Тянуло спать. Если бы не принцесса, я бы давно выбрался из города и устроил где-нибудь в лесной чаще себе берлогу. А там бы выспался досыта, не обращая ни на что внимания.
– Он вас не съел… И что это значит? – спросил тем временем Рофиррик.
– То, что книжки врут, – сказала девица. – Все до единой. Во всяком случае, по отношению к нему. Он не людоед.
– А кто?
– Просто тупая здоровенная образина. Ты бы видел, что стало с медведем, который хотел на меня напасть, после того как тролль к нему приложился! Ба-бах! Это было круто!
Рофиррик стрельнул в меня глазами и с каким-то недоверием, что ли, перевел взгляд на Бьянку.
– И вот мы таскаемся с ним по Драмтейгу и не можем отыскать себе жилье на ночь. Денег нету. Но даже не в том дело, он бы отработал, – но мест не предвидится из-за наплыва всяких оборванцев. Ума не приложу, что делать. Я голодная и хочу отдохнуть. Знаешь, каково это, ехать весь день на троллевой шее?
Рофиррик был не в курсе. Зато моя шея могла бы сказать, что значит таскать на себе принцессу, пусть и такую легкую, но со скверным характером.
– Я знаю одно место за городом, – сказал писарь. – Таверну. Там есть комнаты. Может, потому, что все ринулись в Драмтейг и тем самым освободили места. Мне удалось найти комнатушку. Если вы захотите отправиться туда… – Голос Рофиррика дрожал, но он боролся с дрожью и почти победил, – я провожу.
– Хотим, правда, тролль? Я бы отдала что угодно за обыкновенную кровать с соломенной циновкой! Не хочу спать на земле! – Принцесса топнула ножкой, словно юная резвая кобылка. – Ну, тролль, пойдешь?
Я сказал, что пойду. В принципе я тоже не возражал против крыши над головой, хотя какие крыши могут найтись у этих малявок для такого парня, как я?
Принцесса не стала забираться мне на шею, а пошла рядом с новым знакомым. Фплиф из Вороньего Глаза шагал позади них, обеспечивая свободный проход. Видя меня, толпа расступалась.
– Как ты здесь оказался, писарь? По служебной надобности, что ли?
Рофиррик покачал головой. Его тревожил мой топот за спиной. Парнишка то и дело оглядывался.
– Не по служебной… То есть я больше… я больше не работаю во дворце, – сказал он.
– Вот как? Вышвырнули, что ли? И чего ты натворил? Бочку с чернилами своровал, да?
– Нет, что вы! Просто… – Снова дрогнувший голос. – Это личное. Личные обстоятельства.
– Между прочим, я почти что твоя королева. Ты должен говорить мне всю правду!
– Я не могу сказать, – отозвался писарь, втягивая голову в плечи.
– Прохвост, прощелыга, поглядите на него! Сбежал из дворца, оставил важную королевскую службу, понимаете ли! И ради чего? Ради каких-то там личных обстоятельств! А может, ты мне дурочку ломаешь? Напакостил и решил дать деру, пока уши не надрали? Признавайся!
Писарь отпрянул, поддавшись такому напору. Он был близок к отчаянию. О да, если моя невеста насядет на кого-либо, пиши пропало!
– Да нет же, нет… Моя совесть чиста. Я не вор. Но мне пришлось убежать. Вот и все!
– Вот и все! – передразнила Бьянка. – Ты просто неблагодарный тип. Я – королевская дочь, а мой отец кормил тебя и содержал, платил жалованье, немалое, поди, а теперь ты даже правду мне сказать не хочешь?
– Это слишком личное, – настаивал Рофиррик.
– Тьфу! С ума с вами со всеми сойти можно! Ну и ладно! Вот умру, будете знать!
– Почему умрете? – не понял писарь.
Конечно, для тролля-недоумка никто не будет говорить помедленней, а потому я почти ничего не понимал из их дружеской беседы.
– Умру потому, что буду думать, думать, думать над этой загадкой, а потом моя голова лопнет, как тыква. И кто за это ответит? Конечно, ты, Рофик!
– Почему я?
– Потому! Только твоя честность спасет меня от ужасной смерти, Руфис…
– Меня зовут Рофиррик.
– Тем более.
Принцесса и писарь гуляли по улице, перескакивая через свежие лошадиные яблоки. Я перешагивал, хотя и не так ловко. Как же здесь мало пространства для маневров! В иных местах улочки достигали такой узины, что надо было протискиваться боком. Я боялся, что, в конце концов, застряну, как тот медведь из сказки.
– Я все равно не могу вам рассказать… – сказал Рофиррик.
Писарь был крепким парнишкой. Принцессе не удавалось вытянуть из него больше, чем он сказал до того.
– Тролль с тобой! – сказала Бьянка. – Как хочешь!
Они шли молча, хотя и недолго.
– Что у тебя в твоей дурацкой сумке? – спросила девица.
Писарь отодвинул свою торбу от ее длинного пальца.
– Ну там… всякие вещи… такие, всякие…
– Не мямли!
– Вещи там. Книги…
– Книги? Книги, значит! Хочешь сказать, что ты еще и грамотный!
– Ну конечно. Я же писарь!
– Ах да… – Принцесса засопела. – Все равно – ты прохвост и скользкий тип…
– Вообще-то, мама мне всегда говорила, что я добрый и умный, – сказал Рофиррик.
– Много она понимает!
– А вот и понимает. Со мной она знакома дольше, чем вы! Вы вон меня даже не узнали, хотя я часто при вас записывал разные документы!
– И что это, по-твоему, значит? Что я должна была кинуться к тебе на шею и облобызать сверху донизу? Никогда на свете!
– Я этого и не прошу, – вздохнул писарь.
– Вот и не проси. Слушай, почему вокруг все такие трудные?
– Потому что это не королевский дворец.
– Ох как тонко замечено! Будь моя воля, я бы тебя, наглеца, взашей выгнала за пределы королевства. Ладно. Когда я снова окажусь на своем месте, приму тебя в канцелярию, а потом при всех с позором выгоню!
– За что? – спросил Рофиррик.
– Найдется! Хотя бы за то, что ты нахал!
Писарь испустил глубокий вздох, который был похож на все мои прошлые вздохи, и произнес:
– Странно, что тролль вас не сожрал! Очень странно!
