41

Из-за всех этих треволнений я совершенно забыл об остальных участниках нашей героической экспедиции. Они откололись от костяка по соображениям трусости и все время, пока я боролся с мировым злом, прятались в каком-то углу. Трусы всегда так делают, по себе знаю. И вот, когда самое страшное позади, они являются, чтобы вместе со всеми вкусить сочные и сладкие плоды победы.

Хотя нет, я дал неверную оценку моим соратникам. Несправедливую. Может, они и отсиживались в подполье, как кролики в норе, но в конце концов решились выйти и встретить опасность с открытым забралом. Совесть или что-то там еще подсказала им, что отлынивать от подвигов нехорошо, и они сообща поскребли по сусекам, чтобы набрать побольше мужества. С этим мужеством наперевес они — Тристан, Леопольд и Сляден — ворвались через парадный вход и заорали, как чокнутые. Правильно, когда врываешься в логово злодея, лучше всего сразу огорошить его чем-нибудь этаким, получить, так сказать, психологическое преимущество, после чего приниматься за избиение младенцев. Несомненно, тактика была выбрана правильно, но не ко времени. Эпическая битва закончилась. Лишь Гермиона, еще не утолив свою свирепость, продолжала измываться над старыми костями.

— Привет, — сказал я.

Тристан, Леопольд и Сляден пришли не с пустыми руками. Мальчишка держал заряженную рогатку, Леопольд — бронзовый канделябр, а Сляден не нашел орудия более грозного, чем метла. Застыв в боевых позициях, наше подкрепление недоуменно крутило головами.

— Это что же? Все? — спросил юный волшебник, разочарованно опуская рогатку.

— Вообще-то нет, — ответил я, заметив, что зверские морщины на лицах Леопольда и Слядена разгладились. — Все закончится, когда Гермиона прекратит готовить.

— Готовить? — спросил друг моего детства, посмотрев в сторону избиения младенцев. — А что она готовит?

Я пожал чудовищными плечами:

— Полагаю, отбивную из твоего дедушки. Не волнуйся, Леопольд, тебе тоже достанется кусочек.

Леопольд с благоговением наблюдал за тем, как Гермиона гоняет пытающегося уйти от ее перунов Вольфрама. Злодей существенно уменьшился в размерах и стал не таким страшным. Скорее он походил на растрепанный пук соломы.

— Круто! — сказал Тристан. — Вот это круто, граф. Вы… вы… прямо не знаю!.. Если бы я тогда не так сильно устал с дороги, я бы…

— Молодой человек, — прервал его Сляден, — имейте смелость признаться, что вы просто струсили!

— Я? — возопил Профитроль-младший. — Я?

— Вы, вы! — Сляден с гордым видом положил метлу на плечо, как гвардеец — свою алебарду.

— А сами-то! — полыхнул мальчишка.

— А я и не отрицаю! — вздернул нос Неистовый Странник.

— Да если бы не я, вы бы… вы бы все… до сих пор сидели в шкафу!

— Вы сидели в шкафу? — спросил я.

Не вовремя прибывшее подкрепление залилось краской. Первым нашел в себе смелость переменить тему Леопольд:

— Хорошо, Браул. Вижу, дела у вас пошли на лад. Скажи, а Гермиона собирается оставить моего дедулю в живых? Это я так, на всякий случай интересуюсь…

— Пойди и спроси у нее.

— Нет… не сейчас… Думаю, она занята.

Вопль, репродуцированный Вольфрамом, подтвердил его гипотезу.

— А Жаворонок? — спросил Сляден, крутя головой.

Он хотел что-то добавить, видя, как полосатая птичка усаживается на алтарь, но тут произошло нечто невообразимое. Я бы даже сказал, совершенно невообразимое. То, что никто из нас напророчить не мог.