37

Он не стал утомлять гостей многочасовой сагой о собственной жизни. Честно говоря, подобные вещи наводят на меня тоску, и я засыпаю где-то на первой трети, поэтому только обрадовался, когда Жаворонок опустил утомительные подробности. Вероятно, выудив из наших умов основные вопросы, он решил состряпать некое удобоваримое попурри, чем приятно удивил всю экспедицию.

Оказалось, с представителями древней расы, соорудившей Замок-на-горе и дворец в Лесу Миллиона Костей, Жаворонок был не только хорошо знаком, но и входил, как говорится, в число их закадычных друзей. Даже больше — птичка жила здесь задолго до того, как в Волшебной Стране появились эти странные люди. Но откуда они пришли, осталось загадкой. Жаворонок посчитал, что подобные сведения будут для нас лишними. Когда же речь зашла о том, почему он остался на родине после того, как двинулись в путь его приятели, Жаворонок ответил:

— Видите ли, я не был их домашним животным, а они не были моими хозяевами, поэтому никто не пытался насильно утащить меня в ваше измерение.

Гермиона тут же ввернула вопрос, откуда происходит он сам и сколько ему, получается, лет. От ответа Жаворонок предпочел уклониться, видимо, чтобы пощадить нашу и без того натруженную психику. И хотя мы трепетали от жгучего желания приобщиться к сокровенной тайне бытия, хозяин замка был неумолим. Что ж, я понимаю, есть нечто, что, согласно каким-то вселенским законам, не должно становиться достоянием смертных. Никогда. Раз Жаворонок относится к существам, живущим за пределами и за границами привычного мира, пусть так все и остается. Хотя жаль. Было бы что рассказать потомкам или отразить в мемуарах.

На вопрос, не скучно ли ему в одиночестве, Жаворонок ответил, что он не в тюрьме и что клетка нисколько не мешает путешествиям, которые он время от времени предпринимает. По другим измерениям, разумеется. «Ну, разумеется», — кивнула Гермиона, а Жаворонок продолжил рассказ, не уловив ее сарказма, который был спрятан глубоко, и только я, опытный, знал, где его можно найти.

Так мы постепенно подползли к нашим баранам и перешли к вопросам, напрямую относящимся к современной политической ситуации.

— Получается, вы знали, что мы идем к вам? — спросил я.

— Знал. Все, что происходит в Волшебной Стране, для меня не секрет, — ответил Жаворонок, покусывая наколдованную из ничего травинку.

— И цель нашего визита для вашего ума — открытая книга.

— Вы правы.

Я переглянулся с Гермионой. «Ну ладно, — подумалось мне, — раз ему все известно, почему же он, будучи созданием, явно принадлежащим к силам света и добра, не бросается помогать нам сломя голову? На его месте я бы разбился в лепешку, пытаясь облагодетельствовать гостей».

Жаворонок адресовал мне таинственную улыбку умудренного жизнью философа. Или нет — скорее так смотрит няня на несмышленое дитя, пускающее пузыри в колыбельке.

— Так вы можете излечить меня от этой штуки, как излечили Слядена? — спросил я.

— Конечно. Держите.

Жаворонок махнул рукой, отправляя мне по воздуху какой-то предмет. Я поймал его на лету и рассмотрел. Это была слива.

— Это слива, — сказал я, чтобы устранить всякие сомнения.

Мое окружение выжидательно молчало.

— Конечно, — отозвался Жаворонок. — Но, как вы понимаете, не простая. Съешьте ее — и навсегда избавитесь от своей болезни.

Со священным трепетом я уже собирался положить ее в рот, но тут хозяин замка вскрикнул:

— Не делайте этого сейчас!

— Почему? — спросила волшебница за меня.

— Точка еще не поставлена, — изрек Жаворонок. — Тень человека, которому вы противостоите, все еще падает на вас. Съешьте сливу в конце пути.

— Так это еще не все? — простонал я. — Что вы имеете в виду? Вы говорите о Вольфраме?

Отрок уклончиво кивнул.

— Я знаю многое, но отнюдь не на все могу повлиять, и уж тем более не имею права вмешиваться в события в такой мере, в какой бы мне хотелось.

— Ну а если поточнее? — спросила Гермиона, глядя на Жаворонка во все глаза. Она испытывала на нем свой пригвождающий взгляд, но, кажется, без должного эффекта. Отрок сидел на подушках невозмутимый, словно сенбернар, и улыбался.

— Я предвижу события, — сообщил Жаворонок. — Мне было ясно с самого начала, что вы доберетесь сюда, невзирая ни на какие преграды. И с точно такой же ясностью я вижу, что мой замок — не конечная цель вашего пути, что меня самого ждут некие события. Они… я бы сказал, способны немного скрасить мое однообразное существование…

Яснее не стало, как вы уже успели заметить. Эта таинственная реплика окончательно спутала все в моей голове, и я опустил волшебную сливу во внутренний карман сюртука.

— А давайте перенесемся к Вольфраму и дадим ему по затылку! — предложил после долгих раздумий Тристан.

Мы воззрились на него, как синицы на кукушонка, только что подкинутого в наше гнездышко.

— Вместе мы — просто несокрушимая сила, — добавил юный герцог, полагая, что мы не совсем поняли его мысль. — Я один чего стою, а всей кучей? Если мы на него навалимся, ему до конца жизни будет не до смеха, клянусь! Телепортируемся прямо отсюда и разнесем его дом по кирпичику! Обитель зла должна быть стерта с лица земли!

— Тристан, сейчас не время для безумных прожектов, — сказала Гермиона. — Дело слишком тонкое и деликатное…

— Деликатное! — вскрикнуло юное чудовище. — Вот все у вас, взрослых, наперекосяк! У вас потому ничего и не получается толком, что вы все думаете, думаете и думаете! А надо действовать! Если возможность сокрушить империю тьмы сама идет в руки, как можно ею пренебрегать? Хорош я был бы, если б только и делал, что шевелил извилинами…

— Но, несомненно, куда воспитаннее, — вставила волшебница.

— Если бы я не нашел Леопольда и не уговорил его проследовать через портал, что тогда? — спросил, кипятясь, Профитроль-младший. — Я ведь сразу смекнул, что во дворце есть кое-что интересное, и, пока вы валялись и обсыхали, работал не покладая рук. Я нашел Леопольда…

— Я сам нашелся, — процедил чародей. — Мне был глас, который сказал: «Возвращайся в развалины и найди мальчика!» И я пошел, хотя и очень боялся, что меня поджидают друзья Слядена, крэндели.

— Они не мои друзья! — возмутился Странник.

— Что это еще за глас такой? — спросил я. — Ты, случайно, не ударился головой, пока улепетывал от дикарей?

— Ничем я не ударился!

— Это был мой глас, — сказал Жаворонок. — Я решил направить Леопольда в верном направлении, чтобы не дать ему заблудиться в лесу. Также я повлиял на ход мыслей уважаемого господина Профитроля. Так часть вашей экспедиции оказалась у меня в замке, что, согласитесь, значительно сократило срок моих поисков.

У Тристана отвисла челюсть. Его находчивости нанесли такой удар, что мальчишка впал в ступор. Нелегко, когда на глазах у всех развенчивают твои таланты и дают реальное, даже банальное объяснение всем твоим подвигам.

Теперь настала моя очередь получать удовольствие от его моральных страданий.

Что касается Леопольда, то он воспринял истину гораздо более мужественно и не стал изображать из себя паралитика. Лишь потемнел, как винегрет, и прикусил губу.

«Да, — хотелось сказать мне, мудро кивая головой, — мы все во власти могущественных мистических сил, и с этим ничего не поделать».

Справа от меня сопела Гермиона, решая в уме сложнейшие экзистенциальные задачи.

— В общем, так. Мы не будем бить Вольфрама по затылку, тут двух мнений быть не может. Но проблема остается…

Волшебница как можно весомее посмотрела на Жаворонка. Тот очень неплохо справлялся с ролью аллегорической фигуры, которую я бы назвал Беззаботностью. Нет сомнений, что существу высшего порядка вся эта мышиная возня не доставляет особых хлопот, но как же мы?

— Что мы будем делать дальше? — спросила моя сестрица. — Наш план заключался в том, чтобы взять Жаворонка, то есть вас, и с его помощью излечить не только Браула, но и Вольфрама, корень всех зол. А теперь… теперь даже не знаю, как быть… — Гермиона деликатно прокашлялась. — Вы же не позволите взять себя и положить в один из наших карманов, так?

Жаворонок улыбнулся. Не знаю, чего я ожидал от него после такого вопроса, но человек подобное спокойствие проявлять не способен.

— Я могу предложить иное решение, — сказал отрок с видом бывалого дворецкого. — Нам стоит лишь чуточку подождать.

— Подождать чего? — чуть не взорвалась Гермиона. — По-моему, мы зря теряем время, уважаемый хозяин! Кто знает, что сейчас происходит в Мигонии?

— Вы опасаетесь, что столица вашего королевства целиком и полностью во власти Синдрома?

— Опасаюсь. Мы все опасаемся. Правда?

Экспедиция ответила утвердительно.

— По моим сведениям, — сказал Жаворонок, — с Мигонией полный порядок. В ней нет ни одного человека, который был бы носителем этого волшебного вируса.

Пока шел обмен любезностями, я нервно подливал себе вина из серебряного, украшенного драгоценными камешками кувшина. Что ж, и вино превосходное, и расслабляет прилично. Именно то, что мне требовалось. После нескольких почти полных бокалов я понял, что могу смотреть на мир, в котором бушуют страсти и выбрасывают облака серы вулканы, вполне даже беззаботно.

— Не понимаю! — воскликнула Гермиона.

Когда она думает, что кто-то водит ее на коротком поводке вокруг пальца, то начинает сердиться. Вот и сейчас волшебнице казалось, что Жаворонок вздумал над ней подтрунивать. Я без труда определял ее взвинченное состояние по яркому румянцу на щечках, похожих на грудки снегирей.

— Мне нет нужды рассказывать вам обо всем подробно, — был спокойный ответ, опять же в духе дворецкого. — Вы все узнаете сами.

— Когда?

Гермиона обычно не успокаивается, пока не вытрясет из кого-нибудь последние опилки; так она поступала со мной, и мне известно, как человек ощущает себя после экзекуции.

Но, вознамерившись вытрясти опилки из Жаворонка, девица просчиталась. Человеком он, как я уже заметил, никогда не был, поэтому обычные методы тут не годились. Придумывать же новые у Гермионы не было времени, потому что отрок сказал:

— Именно сейчас.

И ткнул пальцем в Слядена Исирода.