15
Я сомневался, что у Селины хватило бы сноровки и силы Даже просто сдвинуть мою гостью с места, не то что спустить с крыльца. Уверен, с этой задачей не справились бы даже пять-шесть здоровых портовых грузчиков, в свободное от работы время жонглирующих пудовыми гирями. Пожалуй, для буксировки такой массы понадобился бы боевой корабль.
Лишь только узрев на горизонте этот могучий силуэт, я замер. Дама заняла почти весь холл, целиком и полностью загородив входную дверь, через которую вплыла сюда неведомым образом. Приоденьте здание мигонской мэрии и перенесите его волшебством в мой дом — вот таков и будет результат.
— Вы — Браул Невергор? — спросила дама.
Вообще-то, по всеобщему мнению, она была юной трепетной девушкой, однако в первые секунды нашего знакомства мне такая мысль в голову не пришла.
Ее голос походил на простуженную портовую сирену.
Я подтвердил, что, несомненно, с утра я был отпрыском славного рода Невергоров.
— Значит, я не ошиблась, — произнесла громада, облаченная в строгое платье, темно-синее, с оборками. Шляпа и вуаль должны были что-то скрыть, но оставалось неясным, как можно законспирироваться, обладая такими исполинскими формами.
Заметив, что я слегка не в себе, громадная девушка откинула вуаль.
— Мой визит сюда продиктован чрезвычайными обстоятельствами, — было сообщено мне. — И, можно сказать, я здесь инкогнито…
Ну как же, конечно!
— Я понимаю. — Когда Браул Невергор потрясен до самого основания, он не слишком красноречив.
— Простите меня, но я простужена…
— А…
Оставалось только гадать и ужасаться, как звучит ее голос в моменты, когда она излучает здоровье.
— У вас в доме нет посторонних?
— Посторонних?
В этот момент в глубине моей обители что-то упало, после чего затараторили два голоса. Тристан под руководством Селины занимался уборкой.
Гостья повернула свою большую голову в сторону источника звука.
— Это… не обращайте внимания…
— Не обращать? Ладно. Но, надеюсь, вы отыщете такое место, где мы могли бы поговорить без свидетелей?
— Пожалуй, найду. А с кем имею честь говорить?
— Ой… — Исполинская девушка всплеснула исполинскими руками. «Боги, боги, боги», — подумал я. — Прощу прощения, граф, я совсем забыла. Понимаете, в моей жизни происходит много того, что меня крайне расстраивает… Меня зовут Фероция Зипп… Браул! Что с вами, вам плохо? Позвать слуг?
Клянусь, она уже собиралась это сделать, но я отчаянно замахал руками. Если гостья затрубит на всю улицу, то что же еще подумают обо мне соседи?
В общем, я убедил великаншу не повышать голос. Так мы избежали множества неприятностей.
— Пройдемте, — сказал я, намереваясь увести гостью на второй этаж. Выбирать не приходилось. Разгром был, конечно, повсюду, но на первом этаже прохлаждались Селина и Тристан, чьи уши способны нанести вред инкогнито Фероции.
Я шел, а она шествовала, словно марширующая армия — с таким же гулом. Дын, дын, дын — отдавались эхом ее шаги, и каждый раз волосы мои шевелились на загривке. А стоило мне подумать о том, что именно эту девушку готовят в невесты моему приятелю Леопольду, так и вовсе призрак обморока начинал пощипывать меня за огузок.
Чтобы не упасть, я держался за перила обеими руками. В моих глазах Фероция выглядела, как разряженная в платье осадная машина, которую закатывали вверх по лестнице.
— Прошу извинить меня за крайний беспорядок, — произнес я, соображая, что окружающий ландшафт далек от совершенства. — Я занимаюсь магией, вы, наверное, в курсе. А магия — это такая штука… Словом, иной раз случаются некие… конфузы.
— Да, я слышала, — гукнула Фероция. — Довольно хлопотное дело — плести заклятия. А что у вас произошло?
Я сначала подумала, что вы только что отбили атаку банды налетчиков.
Я хотел сказать, что все было куда хуже, и налетчики сравнении с Тристаном Профитролем — всего лишь несмышленые детишки. Но смолчал, ибо, невзирая на наши разногласия с юным герцогом, обливать грязью его реноме не имел права.
— Понимаете, эксперименты бывают удачные и неудачные, — сказал я. — Процент тех и других колеблется.
— Этот был неудачный? — спросила Фероция, оглянувшись через плечо.
— О!.. Несомненно!
— Угу… угу…
Эта громадина — подруга Гермионы. Что, интересно, напела ей моя сестрица? Неужели и эта силосная башня в шляпке думает, что я не в себе? Если верить Тристану, в обществе нынче модно перемывать косточки вашего покорного слуги. Можно подумать, что в салонах больше нечем заняться!
— Тогда я вам сочувствую, — сказала Фероция, причмокнув чувственными губами. Они были пухлыми, как все, чем одарила ее матушка-природа.
— Спасибо.
Из-за беспорядка я нервничал. Но это было не главное. Я боялся, что в самый неожиданный момент нас посетит Профитроль-младший с очередной каверзой наперевес, и тогда Фероция уж точно не составит обо мне хорошего мнения. Я-де не смог приструнить сорванца, у меня начисто отсутствует хватка, и все прочее. Дочь банкира привыкла мыслить практическими категориями, и не уверен, что ей нравятся мужчины, похожие, как было сказано выше, на сливовый пудинг.
Я сел напротив Фероции, слыша отчетливое потрескивание кресла, в которое она себя погрузила. Что будет, если кресло не выдержит столь высокой чести?
Девица посмотрела на меня. Я воспользовался случаем И посмотрел на нее, очень надеясь, что она не заметит, что мой левый глаз слегка подергивается.
— Гермиона написала мне записку, где изложила историю, которая произошла с… Леопольдом, — перешла к делу Фероция. — Признаться, я шокирована. Не могла усидеть дома.
Я кивнул и сказал, что, получив такие новости, любой воспылал бы желанием прогуляться и остудить голову.
— Я не просто вышла на улицу, — ответила Фероция. — Гермиона подала мне мысль повидаться с вами и кое-что обсудить.
— Я весь внимание.
— Мне известна причина, по которой мой отец пытается выдать меня замуж за вашего… друга…
— Вот как? Положение все больше проясняется.
— Вы шутите? — спросила Фероция, и кожа на ее переносице сложилась в складочку.
— Я? Что вы? Просто я нахожу забавным всю эту…
— А я не нахожу! — отрезала она.
— Правда?.. Хм…
— Меня хотят выдать замуж против моей воли. Стали бы вы шутить на моем месте?
— Нет.
— То-то же! — Она вздохнула, словно кит, вынырнувший из морских пучин глотнуть воздуха. — Отец мне ничего не говорил… Так поступить! Какое коварство! Ничего подобного я и ожидать не могла… Гермиона намекнула мне, что его планы родились отнюдь не вчера… и…
— Вы правы. Вольфрам и Бруно Зипп вынашивали свои замыслы, по всей видимости, не один месяц. И в один прекрасный день ваш отец поставил бы вас перед фактом.
— Но я не собираюсь замуж за Леопольда!
— Понимаю. Мы с Гермионой солидарны с вами в вашем стремлении не ходить туда ни в коем случае. Мы обсуждали эту идею и сошлись во мнении, что этому браку надо помешать. Во имя трех персон — вас, Леопольда и Ирмы Молейн.
— Есть еще одна, — сказала Фероция, доставая веер. Он тоже был великанских размеров и гонял воздух по комнате Не хуже иного сквозняка. От терпкого запаха духов моей гостьи, принесенного воздушным потоком, у меня за свербело в Носу.
— И кто же, позвольте полюбо…
— Мой возлюбленный. Его имя я опущу из соображений конфиденциальности…
— Понятно.
— Таким образом, если мой отец добьется своего, несчастными станут четверо, — вздохнула могучая девица.
— Тем более нельзя сидеть сложа руки.
— Хорошо, что Гермиона меня предупредила.
— Не то слово. Лично я сделаю все, чтобы вытащить моего приятеля из лап злодея!
Фероция подарила мне такой взгляд, будто сомневалась, что я в состоянии вырвать хотя бы мышку из лап кота.
— Так, мы болтаем, а еще не подошли к главному.
— Ну… если бы Гермиона не улепетнула к своей загородной подруге, мы бы уже сейчас имели кой-какой план действий. Имею в виду согласованный план. А так…
— Я знаю.
Какую же записку ей написала моя сестрица? В тридцати томах?
— Что вы намерены предпринять в отношении Вольфрама Лафета? — спросила Фероция.
— Я намерен пойти к нему домой и поговорить по душам. Точнее говоря, решительно стать на пути его злодейств.
— Рискнете? — удивилась Фероция.
— Конечно! На карту поставлены четверо, а Браул Невергор не из тех, кто проходит мимо упавших в яму людей. Он всегда вытаскивает их оттуда, хотя иной раз во вред себе.
— Я поняла, — прогудела возлюбленная дочь Бруно Зиппа. — У вас нет четкого плана. Гермиона намекнула мне, что вы способны сорваться с места под влиянием настроения и помчаться делать глупости.
— Неправда! — возмутился я. — Гермиона обожает наводить на меня напраслину. Поверьте, сейчас это она и есть.
— Угу…
Начинаю подозревать, что Фероцию всерьез разочаровали первые результаты визита в мой дом. Возможно, она ожидала увидеть здесь нечто сногсшибательное. Например, рыцаря в полных доспехах, который только и ждет отмашки, чтобы ринуться в бой с армией тьмы. Увы мне, увы. Героем я бываю в исключительных обстоятельствах, но даже тогда надо мной не развевается грозное знамя, а в руке не сверкает остро отточенный клинок. Подвиги я совершаю лишь под бескомпромиссным давлением обстоятельств.
Сомнения Фероции вполне понятны. На ее месте я бы десять раз подумал, прежде чем вверять Браулу Невергору собственную судьбу.
К сожалению, рассчитывать на большее юной деве не приходилось, и она вздохнула, принимая историческое решение.
— Гермиона настояла на том, чтобы я пришла сюда и рассказала все, что знаю.
— Очень разумно.
— Хр-м-м… Видите ли, у моего отца есть одна реликвия магического свойства. Он коллекционер и собирает антиквариат со всего света, тот, что подороже. Можете мне поверить, у моего отца нюх на дорогие вещи, и за годы этого увлечения он создал громадную коллекцию редкостей.
— Понимаю. Богатому человеку просто грех не заниматься чем-нибудь этаким.
— Не перебивайте меня, прошу вас. Я этого не люблю! — рыкнула Фероция.
Я прижал уши.
— Среди экспонатов коллекции есть и волшебные реликвии, за которые иной чародей отдал бы все свое состояние.
— Интересно бы знать какие, — сказал я.
— Опять перебиваете?
— Нет.
Фероция одарила меня своим взглядом — очень тяжелым.
— Чародеи не дают отцу прохода, стремясь всеми правдами и неправдами выцыганить тот или иной предмет. Вьются вокруг него, словно навозные мухи, и беспрестанно жужжат. Обычно он непоколебим, но иногда их настойчивость достигает цели, и тогда папа обзаводится…
— Чеком на круглую сумму?
— Да! — рявкнула громадная девушка. — Чеками, наличными или драгоценностями… Бывает, что чародеи оказывает ему услуги, касающиеся бизнеса, но в эти дела я не вникаю. Ты — мне, я — тебе. Таким жестким принципом руководствуется мой отец. Его душа погрязла в меркантилизме.
Да неужели? А разве про какого-нибудь банковского воротилу нельзя сказать то же самое? По-моему, это у них профессиональная болезнь, и никто не является исключением.
Но я промолчал, напомнив себе, что Фероция не терпит когда ее перебивают.
— Вольфрам Лафет из той же когорты прилипал, он давно обхаживает отца и, кажется, не намерен сдаваться, насколько я знаю, он уже приобрел кое-что из его коллекции, но главного предмета своего вожделения так и не получил… Браул, почему вы молчите?
— А? — Я как раз обдумывал услышанное. Очень интересная история. — Что же я должен сказать?
Фероция взмахнула веером, который рассек воздух с таким гулом, словно был топором палача, опускающимся на шею жертвы.
— Задавайте вопросы! Не сидите с таким лицом, словно у вас живот прихватило!
— Но вы же запретили мне вас перебивать!
— Я снимаю запрет!
— Ох… Ладно. Вы, кажется, говорили про реликвию. Насколько я понял, вокруг нее развернулась некая катавасия, в которой участвуют ваш отец и Вольфрам Лафет.
— Ну хоть это-то вы поняли!
— Я бы понял еще больше, не будь рассказ таким скудным. Итак, Бруно Зипп владеет чем-то таким, что очень нужно Вольфраму Лафету?
— Да.
— И как связаны эти два факта — намерение вашего отца выдать вас замуж и волшебная реликвия?
Фероция смотрела на меня с полнейшей уверенностью что мое место в сумасшедшем доме.
— А что? Сами догадаться не можете? Эх, а еще чародей!
— Не только в вашей жизни гремят ужасающие потрясения… — ответил я, и в тот же миг догадка наконец сверкнула. — Стойте! Понял! Вы думаете, Бруно отдаст старому злодею то, что ему нужно, лишь в обмен на… Леопольда? То есть Бруно нужен Леопольд, а старику — эта таинственная штуковина?
— Наконец-то! Гермиона предупреждала, что вы способны увязнуть в мыслительном болоте, но вы меня удивили.
— Чем? — спросил я сдавленным голосом.
Теперь очевидно, что моя сестрица напрашивается на взбучку.
— Тем, что так быстро сообразили, — ответила Фероция, махая веером. — Они заключили договор. Мой отец отдает чародею реликвию, а тот в свою очередь предоставляет мне родовитого жениха. Вот что нужно Бруно Зиппу. Титул. Чтобы мои потомки были уже не абы кто, а аристократы.
— Подобные сговоры не редкость. А в старые времена молодые люди только так и сливались в брачном экстазе. Пока родители не подобьют все бабки и не щелкнут кнутом…
— Плевать я хотела на старые времена! И на новые тоже, если в них процветает такая гнусность!
— Значит, стать графиней вы не желаете?
— Нет. Мой возлюбленный, правда, тоже имеет титул, но для меня это неважно.
«Да, — подумал я. — Эта девушка далеко упала от своей яблоньки». Другая-то на ее месте вцепилась бы в Леопольда, как клещ, и стала бы аристократкой в мгновение ока. Ее суженый и ойкнуть бы не успел, как золоченые кандалы семейных уз сомкнулись бы на его конечностях.
Фероция пыхтела, словно лошадь, тянущая в гору карету, полную тучных пассажиров. Ее можно было понять.
— Почему вы молчите, Браул?
— Думаю. На это требуется время.
— И каковы же результаты?
Вот, женщины. Все им надо сразу. Вынь да положь.
— С этим более-менее ясно. Остается, правда, еще одна загадка. Волшебная реликвия. Что вы о ней знаете?
— Все. Я что, не рассказала?
— Нет.
— Прошу прошения. Когда я возмущена и расстроена, мои мысли путаются. Речь идет о книге заклинаний, которую отец приобрел чуть больше года назад. Ему продал ее торговец антиквариатом, с которым отец давно поддерживает деловые отношения. Книге не меньше пятисот лет.
— Автор?
— Сляден Исирод, насколько я помню.
— Знаю. Был такой чародей в давние времена. Интересно, что же такого в этой его книге, ради чего Вольфрам готов сокрушить все препятствия на своем пути?
— Откуда мне знать?
— А говорили, что все знаете!
— Но я же не чародейка. Мне стоило труда даже выучив имя этого ненормального.
— Какого?
— Слядена Исирода! У него еще и прозвище идиотское, в самый раз для городского сумасшедшего… хм…
— Неистовый Странник, — подсказал я.
— Вот именно! Представьте, с такими и якшается мои отец. Немудрено, что он свихнулся.
Я робко напомнил Фероции, что тоже являюсь представителем славного племени чародеев и хотя не жужжу, как навозная муха, но в чем-то схож с вышеописанными персонажами.
Громадная девушка фыркнула, как бегемот, и ответила, что еще не составила обо мне окончательного мнения. Есть надежда, что я гораздо лучше своих коллег по ремеслу, и я этой мысли ее настойчиво подталкивает факт моего родства с Гермионой (чудесной девушкой и сердечной подругой). В глазах Фероции это обстоятельство давало Браулу несколько дополнительных очков, хотя не гарантировало успеха в целом.
Тогда я напомнил малышке Зипп, что Гермиона — тоже чародейка, и в ответ услышал смех, каким время от времени разражаются кладбищенские призраки.
— Как можно сравнивать? — спросила Фероция с искренним недоумением. — Ведь Гермиона — девушка!..
Вывод напрашивался сам собой. Говоря о жужжащих субъектах, липнущих к ее отцу, этих чокнутых сляденах, исиродах и неистовых странниках, моя гостья имела в виду исключительно мужчин. По ее мнению, Гермиона по определению не могла претендовать на роль городской сумасшедшей, даже если бы официально взяла себе прозвище… ну скажем, Разрушительница Натор.
Что тут скажешь? В странное время мы живем. Мужчины теперь думают, что все зло — от женщин, а женщины полагают, что мужской пол пора запретить на законодательном уровне, после чего, без сомнения, во вселенной воцарится мир и гармония. Похоже, Фероция, как девица просвещенная, успела нахвататься подобных идей.
С удивлением обнаружив, что она продолжает кипятиться и пускать пар, я попытался вставить слово, но мне не удалось. Сам того не подозревая, я наступил на ее любимую мозоль и должен был расплатиться за свою ошибку сполна.
Спас меня Тристан Профитроль. Кто бы мог подумать, что его появление может вызывать не только разрушительные последствия? Юного герцога я заметил не сразу, а когда все-таки зацепился за него отчаянным взглядом, просиял. Фероция прервала свои излияния — она как раз бичевала нравы современных молодых людей (ее возлюбленный, конечно, не такой) — и сердито посмотрела на меня. Потом ее взор переместился к двери.
— Привет, Фероция, — сказал Тристан прежде, чем что-либо успел сказать я.
— Я тебе не Фероция, а госпожа Зипп! Пора бы запомнить!
— Мы знакомы всего один день, — заметило маленькое чудовище. — Слишком мало времени для такого важного дела. — Тристан прошел в комнату и уселся на кушетку, положив ногу на ногу.
Фероция грозно прищурилась.
— Так вы знакомы? — спросил я, стараясь рассеять внезапно сгустившиеся тучи.
— Еще бы не знакомы! Гермиона притащила к нам в дом этого гадкого мальчишку вчера утром, и он, недолго думая, раскокал папин любимый бюст.
— Папин?
— Это был бюст ее величества!
— О!
Я представил себе, сколько получилось осколков. Насколько мне известно, королева Амелия не отличается субтильностью, скорее наоборот.
— Он был плохо укреплен на подставке, — объяснил Тристан, ничуть не мучаясь угрызениями совести. — Стоило мне его толкнуть, как…
— А зачем надо было толкать?
— Ну… мне стало скучно. Вы с Гермионой болтали о всякой ерунде, а я, будучи предоставлен самому себе, не нашел ничего лучше, кроме как уничтожить бюст. Меня нельзя оставлять без присмотра, неужели не ясно?
Фероция покраснела от ярости.
— Зря я не оттаскала тебя за уши в тот момент, — сказам она. — Браул, это случайно не по его вине в вашем доме такой кавардак?
— Э…
— По моей, — сказал Профитроль-младший, показывая малышке Зипп острые зубы. — Я злостно и цинично нарушил два строгих запрета и теперь наказан.
— Кстати, почему ты здесь? — спросил я. — Разве последствия катастрофы устранены целиком? Не верю.
— Обеденный перерыв, — сказал мальчишка, ковыряясь в носу.
— Перестань! — возмутился я.
Тристан и не подумал меня послушаться.
— Думаю, надо его взгреть. Он давно напрашивается, сказала Фероция, взглядом давая понять, что не прочь взять на себя эту почетную миссию.
Я не сомневался, что у нее получится, учитывая ее размеры и, вероятно, богатырскую силу, но тут же с трепетом задумался о последствиях. Что же это будет, если по Мигонии пронесется слух, что в доме Браула Невергора то и деле взгревают отпрысков высшей аристократии? Что будет, если стража услышит пронзительные вопли, исходящей из особняка под номером десять по Радужной улице? Не скажут ли соседи: «Мы всегда думали, этот чародей — сумасшедший. И вот доказательство!»? Случись это, от моей репутации останется исключительно мокрое место.
— Лучше не надо, — прямо сказал я, хотя, признаюсь, ней легко было противостоять искушению.
— Нельзя потакать гадким мальчишкам, — изрекла Фероция, пожирая Тристана своими большими глазами, — Если их не колошматить каждую минуту, прививая хорошее поведение, они вырастают в гадких мужчин, которые…
Я поднял руку, не желая прослушать еще один продолжительный монолог, повествующий об извечной борьбе полов вообще и угнетенном положении женщин в частности.
Фероция фыркнула, считая, что получила еще одно доказательство моей неблагонадежности.
— Я на пути к исправлению, — сказал юный волшебник, подняв вверх указательный палец, который только что извлек из носа. — И если меня взгреть в начале этого многотрудного пути, за последствия я не ручаюсь!
— Он еще и издевается, — проворчала моя гостья.
— Предлагаю заключить временный мир, — сказал я, вытирая пот с шеи клетчатым платком. — На повестке дня стоят важнейшие вопросы, Фероция, вы не забыли?
Она не забыла, однако, похоже, желание продолжать беседу у нее пропало.
— Кстати, о важнейших вопросах, — подал голос Тристан, подгребая к нам вихляющей походкой. Наплевав на то обстоятельство, что находится в обществе дамы, он сунул руки в карманы и вел себя на редкость вызывающе. — Я тут подслушал, о чем вы беседовали.
— А тебе никто не говорил, что… — начал я, намереваясь дать паршивцу гневную отповедь, но тот лишь рассмеялся:
— Когда вы орете на весь дом и ржете, как лошади, фыркаете, как гиппопотамы, и хохочете, как привидения, трудно не подслушать. Моя же душа всегда стремится в направлении тайн и загадок, она держит нос по ветру и редко ошибается. В этой комнате речь шла именно о них? Тайнах и загадках?
— Тристан, это взрослые разговоры, тебя они не касаются! — сказал я. — Мы…
— Уходи!!! — рявкнула Фероция.
Клянусь, эта реплика, похожая на удар гигантского хлыста едва не опрокинула мой дом на бок. Чуткое ухо Браула уловило недоуменное и жалобное позвякивание оконных стекол, и, не будь я погружен в кресло, не знаю даже, какими были бы последствия. Я отделался помутнением сознания и предынфарктным состоянием, а тот глаз, что ранее дергался, взялся за дело с удвоенной энергией.
Тристан Профитроль каким-то чудом устоял. Учитывая его весовую категорию, он должен был вылететь за дверь в тот же миг, но природная верткость помогла ему не пойти на поводу у обстоятельств. Я заметил, что мальчишка инстинктивно схватился рукой за мое кресло, а потом нырнул за него и спрятался за спинкой.
— Браул, сделайте что-нибудь, иначе я за себя не ручаюсь! — добавила Фероция. Уже не так громко, но все равно было похоже, что в комнате проснулся небольшой вулкан.
Я повернулся, пытаясь схватить Тристана за шиворот. «Наплевать, сейчас взгрею!» — подумал я, но не тут-то было. Паршивец отпрыгнул в сторону двери.
— Уходи! — сказал я. — Пока еще чего-нибудь не случалось! — Я указал на дверь и начал вставать. — Мне следовало запереть ее изнутри с самого начала!
— Ладно, ладно… да вы что, шуток не понимаете? Скучные замшелые обалдуи! Неужели с возрастом люди теряют разум?
— Если сейчас же не уберешься, то можешь лишиться возможности проверить это на собственном опыте! — прорычал я. У меня хорошо получилось изобразить сторожевую овчарку, и Тристан догадался, что смог довести меня до состояния, именуемого в народе «белым калением». Его хулиганский инстинкт подсказал ему, что может последовать настоящая трепка. И произойдет, невзирая на стражу, соседей и Браулову репутацию.
Юный волшебник отступал, стараясь показать, что совершает стратегический отход, а не обращается в бегство.
— Ладно. Раз вы так хотите! Пожалуйста! Можете обсуждать свои взрослые дела хоть до посинения, мне-то что? Я уйду. И если вы не хотите узнать про Вольфрама Лафета, это не мои проблемы…
Мне удалось совершить стремительный прыжок и сцапать юного герцога за шиворот. Тристан зажмурился, втягивая голову в плечи.
— Что ты сказал?
Я сказал… про Вольфрама Лафета Первого…
— Ты его знаешь?
— Ага. В прошлом году на каникулах я провел у него полторы недели. И старый пенек чуть не рехнулся.
Я посмотрел на Фероцию торжествующим взглядом, словно это была моя заслуга.
— Милый Тристан, — произнеся торжественно. — Сделаем так. Сейчас ты сядешь в это кресло и расскажешь нам все, что тебе известно о Вольфраме Лафете. Не упусти ни одной подробности. Поведай нам скорбную историю своего пребывания в этом логове зла. Я никогда не поверю, что ты не сунул свой любопытный нос в святая святых старого монстра. Выступай. Сейчас твой звездный час!
Я выделил Тристану свое кресло, а сам встал рядом, точно надзиратель. Фероция была не в восторге. Ее не прельстили даже сокровенные тайны, которые должны были вылезти наружу через несколько мгновений. Громадная девушка оставалась суровой, словно кредитор, несущий вахту на крыльце должника.
Профитроль-младший разразился речью.
