Глава 10
— Свяжись с ними по амулету, — предложил я через десять минут напрасного ожидания.
— Не буду! — Гермиона упрямилась. — Пусть сами выпутываются. Я считала, что пунктуальность в деле спасения мира — хороший тон, но, видно, ошиблась. Будем действовать сами. Квирсел!
Чародей досконально обследовал площадку вокруг памятника, обнюхал все что можно, включая постамент.
— Тут были какие-то люди, — сказал он, — Несколько.
— Кто именно?
— Понятия не имею. Я не собака и тем более не ищейка, натасканная на розыск. Обратились не по адресу.
И словно в знак протеста Квирсел задрал заднюю лапу. Мы с Гермионой сказали: «Фи», после чего мне велели лезть на памятник.
— Зачем? — удивился я.
— О! Нет, Мэйдл Ильвонская была права! Тысячу раз права! Все мужчины…
— Продолжай. — Теперь грозно прищурился я.
— Потом объясню. Слушай… Видишь, Грокесс держит книгу?
— Вижу.
— В книге, как тебе сотни раз долбили, есть тайник. Тебе нужно открыть его, нажав на два секретных места. Когда книга раскроется, бери Смех Леопарда и…
Я поднял руку.
— Уверена, что другого выхода нет? Мне это не нравится. И ты сама говорила, чтобы мы ждали беды.
— Это к слову! — Гермиона подтолкнула меня к памятнику. — Мы с Квирселом будем патрулировать окрестности и предупредим тебя, если кто-нибудь появится.
— Как?
— Я спою какую-нибудь песню.
— А Квирсел?
— Иди и не испытывай мое терпение, дорогой! Боги, что Талула в тебе нашла?
Новый толчок вынес меня прямо к ногам Грокесса. Оглядевшись и тяжко вздохнув, я полез наверх. Гермиона и Квирсел куда-то смылись, оставив одинокого мага на произвол судьбы. Цепляясь за бронзовые выступы памятника, я прислушивался к зловещему вою ветра в кронах деревьев и шелесту облетающей листвы. Мои чародейские инстинкты в какой-то момент начали вести себя беспокойно. В воздухе погуливала магия, и, вполне возможно, это означало грядущие неприятности.
Следовательно, в моих интересах вырвать Смех Леопарда из тайника и чесать как можно быстрее домой. Я подумал, что Стиоделариксу, этому грозному стражу тылов моих, не мешало бы держать сейчас ушки на макушке. Где он? Мог бы показаться на миг и вселить в меня чуток уверенности.
«Ладно, — сказал я себе. — Нынче мы герои, а героям, настоящим, дополнительная подпитка не требуется».
Подъем проходил успешно. Я достиг коленей премьер-министра и зацепился за край его ботфорт. Хорошо, хорошо, еще немного. Так. Мы уже стоим на пряжке его ремня и вытираем пот. Уф-ф! Выдохся Браул Невергор. А все почему — отсутствие тренировок. Может быть, заняться на досуге скалолазанием?
Книжку Грокесс держал в руках громадную. Она тоже позеленела, вдобавок некие птицы украсили ее своими белесыми росписями, что вполне в духе пернатых. Держась одной рукой за премьер-министровскую кисть, я начал ощупывать проклятую инкунабулу. И тут сообразил, что не помню, где должны находиться потайные нажимательные места. Есть ли они вообще? И неужели Джулс Клакевит был настолько…
В этот момент мурашки покрыли мою спину. Я ощутил недвусмысленный всплеск Силы справа и спереди от себя. И замер.
«Шших! Шших!» — говорил ветер, срывая с ветвей по пригоршне листьев зараз. Я огляделся. Ни Гермионы, ни Квирсела, ни прохожих.
Всплеск Силы повторился, на этот раз чуть в стороне.
— Что вы скажете на это, господин премьер-министр? — спросил я, глядя в бронзовые глаза, исполненные печали.
Грокесс ничего не собирался говорить. Земные дела его давным-давно не касались.
Собравшись с духом, я продолжил отчаянные нажимания и ощупывание книги. Не помогло. Обливаясь потом, стал думать, что мы, должно быть, перепутали парк или перепутали памятник, или что-нибудь еще, не менее важное. Досадно, если это правда. Или, может, Смех Леопарда уже кто-то свистнул?
И вдруг, как часто пишут в авантюрных романах, я случайно задел локтем угол книги — и в ней открылась со скрипом маленькая дверца. От неожиданности ваш покорный едва не слетел с памятника и не облобызал каменные плиты внизу. Мне удалось уцепиться за манжету Грокессового сюртука и повиснуть.
В этот миг пространство вокруг памятника пошло незримыми, но четкими волнами. Засечь возмущение мог только чародей. И мне это было знакомо. Происходят подобные вещи, когда некто пытается грубо прорваться в локальные координаты при помощи портала. И чем грубее его структура, тем возмущение сильнее.
Плохой признак, плохой, плохой! Дрожа, я поставил ногу на пряжку ремня Грокесса и сунул руку в тайник. Что-то там было. Ерундовина, в тряпку завернутая. Овальная. Вытащив трофей и развернув, я увидел почти такой же камень, какой мы добыли в подземельях Музея. Тоже кварцит, только резьба отличается. Видимо, дело не в самих штуковинах, а в том, что на них нарисовано, потому что никакой волшебной ауры в камнях я не уловил. По мне, так их можно использовать лишь в качестве пресс-папье.
Ну, теперь-то пускай ветер воет, шелестит или еще что, пусть пространство хоть наизнанку вывернется — плевать. Смех Леопарда у меня. Иду домой — спать. Нет, сначала плотно-плотно завтракать!..
Разумеется, ничего не вышло. Злой рок, сидевший до того в засаде, решил, что хватит филонить, и подкинул мне большого лысого стражника.
Едва я успел захлопнуть потайное отделение внутри книги, как блюститель порядка вышел из-за поворота и узрел, как я пытаюсь слезть с Грокесса Багрового.
— Так-так, — сказал стражник, приближаясь.
В следующий миг я ослабил хватку и рухнул на каменные плиты. Дыхание и все такое прочее вышибло из меня. Небо показалось с овчинку, а голова стражника, нависшая надо мной, с тыкву-чемпиона.
Вообще, когда такие монстры, да еще облеченные по непонятной причине властью, говорят: «Так-так», — начинаешь подозревать худшее. Я не просто подозревал, а уже, можно сказать, видел себя на галерах и руднике, где до конца жизни суд назначил мне ломать киркой камни…
— Извольте встать, — сказал стражник, отступив в сторону.
Я изволил, не понимая, как могла Гермиона пропустить свой выход и не исполнить обещанную арию. Куда она провалилась?
Восстанавливая дыхание, я понял, что стражник отнюдь не маленький — выше меня на целую голову. В ширину и вовсе — три чародея моей комплекции. Наверное, таких нарочно подбирают. Сам вид подобного монстра должен внушать преступникам дрожь и трепет.
Меня сверлили ледяным взглядом. Морде, которой принадлежали эти глаза, не было знакомо слово «гуманизм». Это доказывала каждая складка и каждая пора на передней части этого исполинского черепа.
— Кто вы и что здесь делаете? — спросил стражник.
— А… э-э… мм…
— Простите, но я вас не понимаю. — Верзила погладил свою дубовую дубинку, усиленную металлическими вставками. От одного вида ее в моем животе все скручивалось жгутом. — Вы иностранец?
— Да!..
— Понятно… — Стражник сопел, разглядывая мой внешний вид. «Приличный господин вроде, — думал он. — Никогда не заподозришь, что он способен на столь гнусное деяние…»
— Извольте назвать свое имя!
Пошарив глазами по сторонам, я понял, что все меня бросили и выпутываться надо самому. Жуткая перспектива, надо заметить, но иного выхода нет. Очень кстати пришлись недавние воспоминания о прежних денечках. Не впервой мне было общаться с блюстителями порядка, и в эту минуту, словно бы перелетев в прошлое, я ощутил себя тем самым Браулом Невергором. Привычка, казалось, давно похороненная, вылезла на свет белый.
— Я требую, чтобы вы назвали свое имя и объяснили, что здесь происходит?
— Дуду Леттинпупс, — сказал я. — И здесь ничего не происходит.
— Как это? — удивился стражник.
— Так! А что вы имели в виду?
— Вы висели на памятнике… памятнике…
— Грокессу Багровому, — подсказал я.
— Да, ему.
— Я не висел.
— Как это не висели? — еще больше удивился стражник. — Вы еще упали, когда я вас застукал.
— Простите, когда это случилось?
— Что?
— Когда вы меня застукали?
— Когда вы упа… Стойте! Не морочьте мне голову! Вы упали или не упали? То есть вы висели или не висели?
— Погодите, уважаемый. Мне хотелось бы для начала узнать ваше достойное имя.
— Стратилат Вежбер.
— Очень хорошо. Хорошо.
— Что вы в этом хорошего нашли?
— Ну как же?
— Не юлите, не усугубляйте свою участь! — Стратилат надвинулся на меня. Я отодвинулся от него.
Ну, может, кто-нибудь все-таки придет ко мне на помощь и вырвет из стальных объятий фемиды?
Дохлый номер — я один как перст…
— Так вы падали или нет, господин Леттинпупс?
— Нет.
— Но вы висели?
— Нет, конечно.
— А что вы делали?
— Когда?
Стратилат замер, медленно наливаясь рубиновым оттенком.
— Отвечайте на вопрос!
— Я… Подождите! Какие у вас ко мне претензии? Я не висел, не падал, так что общественный порядок не нарушен…
— Ошибаетесь! — прорычал Стратилат.
Похоже, наши переговоры зашли в тупик и пора было сделать тайм-аут. Но как?
Вспоминая все те блестящие риторические уловки, какими я пользовался раньше в беседах с блюстителями, я заметил новый всплеск Силы. Рано или поздно это должно было чем-то кончиться — и кончилось. Посреди воздуха образовалась дыра, неподалеку, кстати, от моего нового друга, Стратилата Вежбера. Он ничего не заметил, сверля меня глазами и размышляя, очевидно, отколотить вашего покорного здесь или отвести в участок, чтобы и коллеги порадовались.
Я хыркнул, и на то у меня были причины. Из дыры высунулась голова Крайлога Несокрушимого, такая же страшная, как в первую нашу встречу. Бог войны в отставке убедился, что на сцене в данный момент околачиваемся только мы с блюстителем, и решил действовать.
Вышагнув в наш мир, верзила приласкал стражника своей дубиной, которая, что ни говори, была повнушительнее, чем табельная колотушка Стратилата.
Стражник свалился у моих ног, решив немножечко отдохнуть. Я стоял столбом до тех пор, пока Крайлог, подозревая, что со мной что-то неладно, не подошел вплотную и не взял меня за плечо. Тут я вернулся к реальности и завопил.
— Чш-ш! — Верзила приложил свою громадную ладонь к моему лицу. — Здесь и так полный бардак! Не надо орать! И чего люди вечно делают одно и то же? На все у них одна реакция.
Я пожал плечами.
— Слушай, чародей. Есть дело. Надо поговорить!
Я снова пожал плечами.
И тут, словно кто-то дал ей наконец отмашку, в кустах, словно птица златогорлая, заголосила Гермиона Скоппендэйл. Сигнализация сработала на славу, но — поздно. И репертуар, как мне показалось, не слишком соответствовал моменту. В песне говорилось о двух влюбленных, которые…
Дослушать не дали. Крайлог недолго думая схватил меня и уволок в дыру, через которую пришел сюда. Мысленно поздравив Гермиону с началом удачной певческой карьеры, я попрощался с жизнью.
Нелегко, признаюсь, общаться с богами войны. Не каждый день выпадает такая возможность, потому и опыта у меня оказалось не слишком много.
В компании с Крайлогом я очутился в каком-то неизвестном мире, в разрушенной башне, стоявшей на холме, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Из разрывов в плотных облаках лились солнечные водопады, и трава и деревья приобретали невыносимую прелесть. Будь я художником, вмиг начал бы писать пейзаж.
— Дело важное, чародей! — прорычал громила. — Слушай!
— А! — Я обернулся, на всякий пожарный прижимаясь к стенке. — Где мы?
— В одном из миллионов миров, — отмахнулся бог войны, — Не имеет значения!
— Тогда один вопрос: как вы будете меня убивать? Предпочитаю, если уж никак без этого нельзя, быстро и безболезненно…
Крайлог, видимо, подумал, что это шутка, и подошел ко мне. Вблизи он был еще безобразнее.
— Мне стоило большого труда пробиться к тебе! Ваши проклятые кролики и все прочие оккупировали все пространство вокруг!
— Правильно! Они защищают Лигу Трех Элементов!
Крайлог сплюнул с досады. Отошел к противоположной стене.
— Слушай, чародей. Дельце, как ты сам уже понял, всерьез пованивает. Тузмес рехнулся — хочет уничтожить вселенную.
— Да что вы говорите! А я-то думал, он собирается…
— Тихо! Ох, люди — слишком много болтают!
— А боги не говорят того, что им надо. За каким гоблином вы похитили меня и притащили сюда?
— Тузмес рехнулся.
— Это не подлежало сомнению с самого начала.
— Я подумал и решил, что не хочу участвовать в его делишках. Он много говорит, убеждает. Сначала поддаешься на его брехню, а потом думать начинаешь.
— Демагогия.
— Чего?
— Неважно. То есть, если я правильно понял, в вашей группе назревает бунт?
— Бунт? Что бы ни назревало, все правильно. Эриделла тоже недовольна, но она колеблется.
— В какую сторону?
— Во все!
— Значит, вы хотите дать Тузмесу по затылку? Вас уже не прельщает уничтожение мультиверсума?
— Я долго думал! — грохотал Крайлог, расхаживая вдоль стены. — Долго! И понял, что не вижу ни одной причины, чтобы желать катастрофы.
— Почему? Высокий говорил мне, что вы желаете мести.
Дескать, вас вышвырнули на обочину, и, следовательно, вы просто обязаны отомстить.
— Не знаю, чародей. Не знаю! Ведь если все погибнет, погибну и я.
— Верно.
— А бог, даже без почитателей, тоже кое на что годится.
— Вероятно.
— И у него есть свои маленькие удовольствия.
— Иногда и большие, — вставил я.
— И вообще — с какой стати Тузмес заимел надо мной такую власть?
— В самом деле! Наглость! Тресните ему по черепу своей дубиной!
Крайлог, кажется, не рассматривал такую возможность. Его чело избороздили думы.
— Пожалуй, я так и сделаю. Но позже. Мне надо убедить Эриделлу. Если мы отвернемся от Тузмеса, кто с ним останется? Всякая шушера, которую он насобирал по мирам. Я один с ними справлюсь, если нужно, и расшвыряю по таким углам, куда кто-то там кого-то не гонял.
Я оправил на себе одежонку.
— Что ж, рад, что вы стали на путь исправления, Крайлог. Но чего вы хотите от меня?
— Для начала, чтобы Лига не считала меня врагом.
— Допустим, Лига не считает, хотя я не уполномочен говорить от имени всех. Поговорите со Спящим Толкователем.
— Поговорю. А ты скажешь людям — Поттерам и твоей сестре, что…
— Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, Крайлог.
Страшный мерил шагами пыльный пол, не оставляя на нем отпечатков, и прислушивался. Его ухо могло улавливать разные подозрительные колебания в структуре миров, но сейчас, видимо, они были не столь подозрительными, чтобы стоило поднимать тревогу.
— Я устроил заварушку со Стиоделариксом и Толстой Дамой Удачи. Им выдалось дежурить в этот раз. Только так и прорвался…
— Понятно, — сказал я, хотя не слишком понимал.
— Возьми! Это Спокойствие Стрекозы. Мы украли его только что… — Крайлог протянул мне ладонь, на которой лежал овальный камень, повторяющий форму предыдущих двух. — Держи! — потребовал бог войны.
Я взял артефакт, не веря, не осмеливаясь верить, что мне не нужно будет лезть в новый тайник.
— Постойте, как вам удалось? Насколько я знаю, богам трудно проводить полновесные операции в нашей реальности. Толкователь и компания всецело полагается на нас, Лигу. А вы? Нашли способ обойти ограничение?
— Нашли, но ничего оригинального. Мы слабее, чем принято думать. К сожалению. В былые времена… а, ладно… Высокий использовал наймитов. Как в первый раз, когда мы устроили погром возле Музея. Но теперь Тузмес не стал дожидаться, пока вы достанете артефакт, а направил опытных взломщиков непосредственно к месту. Пока ваша компания возилась со Смехом Леопарда, мы свистнули Спокойствие Стрекозы.
— Да, проще не бывает, — проворчал я, констатируя, что никто из нашей мироспасительной братии не подумал об этом.
— И вот, Тузмес отвернулся, и я украл камень и подсунул ему подделку. Сколько пройдет времени, не знаю, но пока он ничего не заметил.
— А если вы ошибаетесь?
— Не ошибаюсь. Поднялся бы большой тарарам, — ощерился страшный.
— Ладно. А что случится, когда он все-таки поднимется?
— Я что-нибудь придумаю. Стоит мне переманить Эриделлу, все изменится. В любом случае, у вашей Лиги есть все три артефакта.
— Что верно, то верно… — Я спрятал Спокойствие Стрекозы в карман.
Вся эта безумная история стала казаться мне еще безумнее. Лично ваш покорный слуга понятия не имел, чем все это кончится. По мнению Браула Невергора, ситуация весьма запуталась.
Крайлог воздел взгляд к потолку, схватил дубину и сделал большие глаза.
— Нам пора. Тузмес не должен знать, где я был. Кстати, передай Стиоделариксу, что я извиняюсь. Пришлось хорошенько огреть его, чтобы прорваться к тебе, чародей.
— Ладно.
Несокрушимый открыл портал и поманил меня. Мы шагнули в бездны, что простираются в мельчайших зазорах между частями мультиверсума… и через две секунды я услышал, как Гермиона надрывает голосовые связки.
— Я еще выйду на связь, передай всем, — прошелестел Крайлог у меня за спиной.
И вот я снова возле памятника, у моих ног лежит Стратилат Вежбер, а моя сестрица до сих пор пробует себя в роли сирены. Сколько времени прошло? По всем ощущениям — мизер. Вероятно, Крайлог вернул меня в тот же момент, из которого похитил.
Вопросов много, новостей — ошеломляющих — не меньше, но одно ясно — надо рвать когти, пока к Стратилату не пришло подкрепление.
Я прыгнул в кусты, сообщающие миру, что: «Он предал все, отринув честь…» — и прошипел:
— Заткнись!
— Браул! Ты где? — спросила Гермиона, недоступная моему взору. — Прости, я немного запоздала…
— Немного? — возмутился я, пытаясь отыскать чародейку. Она пыталась в свою очередь отыскать меня, и эти два стремления, очевидно, приходили в конфликт друг с другом. — Дорогуша, стой на месте, я подойду к тебе! Где тебя носило?
— Я пошла на разведку и встретила подругу. Мы с ней сто лет не виделись, и надо было многое обсудить, а она порядочная болтушка.
— Ты бросила брата на растерзание Стратилату!
— Кому?
— Долго объяснять. Кстати, с чего это ты вдруг запела? Ты ведь не видела стражника?
— Нет. Просто мне почудилось, что кто-то идет.
— Тьфу!
При всей своей практичности, здравомыслии и убежденности, что все на свете смелой девушке по плечу, Гермиона частенько дает маху. Типичный пример — ее «разведка». Будь она на войне, ее бы давно вздернули за саботаж. Вообразите: идет Гермиона в стан врага и там встречает товарку, с которой болтает всю ночь, в то время как генералы ждут донесения. И вот — утро, а до сих пор неясно, начинать битву или нет. Но все ясно врагу, и он нападает и одерживает победу.
Словом, Гермиона бывает прямой противоположностью образу, который сама себе соорудила для каждодневного употребления в обществе.
Мы выбрались из зарослей на крошечную проплешину, окруженную со всех сторон кустами.
— Ты достал? Достал? — спросила чародейка.
— Да. И не только Смех Леопарда.
— Что? Не пони…
— Где Поттеры?
— Спроси что-нибудь полегче! Ни слуху ни духу! Слушай, может, их взяли в плен Тузмес и его страшилы?
Я подумал, что Крайлог сказал бы мне об этом. Мы же теперь приятели.
— Нет. Во что-то, конечно, они вляпались, но Тузмес ни при чем.
— Осталось найти Квирсела. Этот негодяй, кажется, отлынивает от своих обязанностей.
— Ага, вот и спасай мир с такими.
Что поделать — мы отправились на поиски мопса. Попутно я рассказал Гермионе о своей встрече со Стратилатом и Крайлогом. Чародейка пришла в воинственное возбуждение. Ей уже сейчас не терпелось употребить артефакты по назначению и накрутить хвост Пожирателю Миров, но я сказал, что поспешные шаги только навредят. Ситуация в стане неприятеля не совсем ясна, нужно подождать.
Мы рыскали по парку, держась тенистых мест, чтобы не привлекать внимания, и на то была причина. Стратилат, очухавшись от нанесенного удара Крайлоговой дубиной, мчался за подмогой. Мы видели его издали — блюститель, держась за голову, взял курс на север. Неизвестно, что предпримут его коллеги, когда узнают о злодейском нападении. Вероятно, перекроют все входы и выходы из парка. И тогда…
— Вот он! — сказала Гермиона.
Подумав, что Стратилат обошел нас с тыла, я собрался броситься наутек, но чародейка вцепилась мне в рукав.
— Квирсел!
Дезертир нашел себе хорошую компанию. Под одним из деревьев сидела дама с книжкой, а рядом с ней, прижавшись вплотную, любовались друг другом два мопса. Судя по банту на ошейнике, один из них был девочкой, другой — наш борец с мировым злом. У обеих псин на мордах разгуливало блаженство. Языки вывалены, носы увлажнены и поблескивают, словно свежевымытые помидоры.
— Этого еще не хватало! — сказала Гермиона и бросилась в атаку, не дав мне высказаться.
О чем говорила чародейка с дамой, до этого углубленной в чтение, не знаю (я стоял за другим деревом и усиленно делал вид, что ни от кого не прячусь), но справилась она быстро. Через пару минут Гермиона уже неслась галопом к выходу из парка с мопсом под мышкой. Я понесся следом, не забывая обозревать горизонт в поисках наступающих клином стражей.
Квирсел объяснял с обидой и раскаянием в голосе, что, к сожалению, потерял голову. Он поддался нечаянной страсти во время своего разведрейда и просто не мог не составить прелестной особе компанию. Утверждая, что мы бы на его месте тоже позабыли обо всем, Квирсел попросил прощения. Оно было ему даровано с воистину аристократическим великодушием.
— А все из-за того, — сказал чародей, — что моя собачья часть становится сильнее. Не пойму, как такое может быть.
И никто не понимал и даже не пытался понять. Нашей задачей было удрать из парка — с ней мы справились, после чего поехали ко мне домой.
На мопса сообщение о последних изменениях на театре военных действий подействовало сильнее, чем на Гермиону. Квирсел сокрушался. По его словам, все это ни к чему хорошему не приведет. Все слишком легко. И, следовательно, подозрительно.
Мы согласились, но оставили эти мелочи на потом. Сейчас важно было выяснить, куда девались Поттеры.
Всю дорогу мы ждали чего-нибудь эдакого, ну не знаю, землетрясения, урагана, цунами, мора и дождя из лягушек — но ничего не произошло. Странно, учитывая, какие изменения происходят во вселенной. Не было в пределах видимости ни Спящего Толкователя, ни Стиоделарикса, ни других божеств. Все они точно провалились сквозь землю, и не у кого было спросить совета и узнать новости из иных сфер бытия.
По опыту знаю, что такие затишья оборачиваются не лучшим образом. Вошли мы с Гермионой в дом и заперлись в нем, как шпионы. И еще долго выглядывали из щелей между шторами, нет ли снаружи чего-нибудь подозрительного.
