Глава 11
Каждому тъёрну по поренье!
Следующие два дня прошли в настороженной тишине. Жизнь во дворце не то чтобы остановилась, но до поры до времени затихла; во всяком случае, это без малейшей натяжки можно было сказать про наше крыло. За его пределы я практически не выходила, как и все остальные конкурсантки. Теперь они стали внезапно проявлять осторожность, причем в таких масштабах, что хватило бы не на одну смену фазы, а на добрую дюжину. Одна беда – как раз сейчас в этом не было особой необходимости, ибо тъёрны снова станут представлять опасность лишь в полнолуние, то есть через неделю. Но девушки то ли об этом не задумывались, то ли действовали «впрок».
Большую часть свободного времени они проводили теперь в своих комнатах, либо в холлах, где постоянно присутствовала охрана. Стражников такое постоянство, вне всяких сомнений, радовало, особенно тех, чье сердце успела поразить красота той или иной конкурсантки. Судя по моим наблюдениям, особым успехом у этой категории обитателей дворца пользовались Эвита, Синтия и Вежанна. Что, пожалуй, неудивительно. Да, Этайна была красивее, но ей мешала ярко выраженная робость. А эти три девушки были бойкими и уверенными в себе, мужчины же превосходно чувствуют подобные вещи. И если женщина знает себе цену, они зачастую безоговорочно верят этому ее ощущению, даже если в действительности у него не так уж и много оснований. Альта тоже не страдала комплексом неполноценности, однако она была чересчур высокомерна и слишком явственно транслировала это окружающим. Такого люди уже не любят, мужчины в том числе.
В первый день все наши занятия были отменены, и девушки проводили почти все время, перешептываясь по углам. Назавтра кое-какие уроки возобновились. Если обучение манерам и дыхательной гимнастике мадам Сетуар сочла в данной ситуации допустимым и даже желательным, то о танцах временно предстояло забыть и о прогулках тоже.
За это время ко мне трижды заглядывал Винсент. Это явно не порадовало Торендо, один раз столкнувшегося с Воином в коридоре, однако начальник охраны ничего не сказал и запретить подобные встречи не попытался. Впрочем, предполагаю, что у него не было таких полномочий.
Винсент поведал мне о встрече, которая состоялась у него и Дилана с королем вскоре после двойного убийства. Охотники изложили его величеству подробности событий того вечера. Насколько я поняла, учитывая обстоятельства, Рамиро не гневался на них за неудачу, однако проявил куда большее недовольство тем, что из-за наших неаккуратных действий присутствие тъёрна стало достоянием гласности. К последнему пункту Воин отнесся без особого понимания, и я разделяла его чувства. Политика политикой, но до тех пор, пока у нас были шансы остановить тъёрна – точнее сказать, тъёрнов, – действовать следовало без промедлений. В ту комнату следовало срочно ворваться, невзирая на вероятность появления случайных свидетелей. Впрочем, у короля свое отношение к подобным вопросам, на то он и король.
Зато его величество сдержал свое слово и отправил отряд, дабы зачистить лунный холм. Наемников там не обнаружилось, но на всякий случай на холме была оставлена охрана. Теперь Винсент смог беспрепятственно собрать поренью, которой оказалось немного, но все же достаточно для наших скромных целей. Джен с Диланом приготовили нужный порошок, на всякий случай поделили его на четверых, и Винсент передал мне мою «порцию». Теперь можно было приступать к проверке подозреваемых, лишь бы при нынешней скудности светской жизни выдалась такая возможность.
Возможность в скором времени появилась. На третий день после утренних занятий в нашем графике образовался большой перерыв. Следовало как-то убить время. Сидеть по своим комнатам всем к этому времени смертельно надоело, обсуждать недавнее убийство – тоже. И даже сплетничать друг про друга, сколь это ни удивительно, большинству красавиц тоже надоело. Рано или поздно приедается все.
Словом, в итоге мы собрались в гостиной и стали искать какое-нибудь занятие, которое позволило бы как-то скоротать время. Дабы разрядить чрезвычайно тягостную в последние дни обстановку, одна из девушек – по-моему, это была Эвита, – предложила поиграть в фанты. Предложение было принято с воодушевлением. Выбрали ведущую, затем каждая девушка сдала по предмету. По большей части это были украшения – серьги, перстни, ленты. Я тоже опустила в приготовленную по такому поводу шляпу небольшое серебряное кольцо, которое носила на мизинце левой руки.
А вот на следующем этапе начались проблемы. Дело заключалось в том, что девушки старались навязать друг другу изощренно-унизительные задания. Ведущих пару раз сменили, но результат неизменно оказывался один и тот же. После очередного разразившегося на этой почве скандала продолжение игры было под угрозой. Положение попытались спасти, назначив на роль ведущего нейтральное лицо, а именно нашего лакея Грегорио. Но тот так испугался ответственности – еще бы, попробуй ненароком оскорби конкурсантку, чего доброго, уволят! – что задания давал до невозможности пресные, скучные и тривиальные. Выпить бокал вина, спеть куплет популярного романса, громко хлопнуть в ладоши. Когда его наконец-то отстранили, лакей испытал чувство глубокого облегчения. Тем не менее поначалу у Грегорио слегка дрожали руки, что позволило мне, сжалившись над беднягой, немного за ним поухаживать. В том числе протянуть ему кубок с овощным соком, подававшимся специально для конкурсанток (такой сок считался чрезвычайно полезным). Предварительно подсыпав в этот сок немного пореньи. Грегорио принял кубок с благодарностью, как следует приложился к напитку и никаких признаков удушья не проявил.
Ситуация с фантами представлялась тупиковой, когда наше общество оживило появление еще двух действующих лиц. Барон Альварес и Ирвин Торендо вошли в гостиную, о чем-то негромко переговариваясь. Их появление определенно произвело фурор. Девушки сразу же взяли обоих в оборот. Должна признать, что мое настроение тоже поднялось, хотя этому способствовали среди прочего и сугубо меркантильные интересы. Сразу двое главных подозреваемых в одной комнате, и это после того, как мне уже удалось проверить третьего.
К Торендо поначалу было не пробиться, поэтому, подхватив с подноса сразу два кубка с соком и щедро приправив их своим снадобьем, я внаглую направилась к Альваресу. Ближе всех к нему стояла усиленно строящая глазки Синтия.
– Господин барон, – радостно произнесла я, не менее интенсивно стреляя глазками, – скажите, на какие жертвы вы готовы пойти ради женской красоты?
Барон проявил себя как истинный рыцарь.
– Практически на любые, – заявил он, не задумываясь.
Такой ответ меня более чем устраивал.
– В таком случае, – лукаво улыбнулась я, – вы готовы повторить подвиг, совершать который нам, участницам конкурса, приходится ежедневно?
– С удовольствием. – Барон выглядел заинтригованным. – Если только мне не придется ходить на высоких каблуках, – поспешил внести поправку он. – Понятия не имею, как вам, леди, удается это делать.
«А вы раскиньте крылья, это поможет вам сохранить равновесие», – хотелось сказать мне, дабы посмотреть на его реакцию. Но упоминать физиологические особенности тъёрнов я все же не стала.
– Ничего подобного не понадобится, – по-прежнему улыбаясь, заверила я.
– Ну что ж, в таком случае я в вашем распоряжении.
– Отлично. Тогда, быть может, в знак солидарности с конкурсантками вы выпьете овощной коктейль, которым нас здесь так щедро поят?
И я протянула Альваресу кубок. Он улыбнулся.
– За ваше здоровье, дамы!
С этими словами барон отпил сока. Обидно, конечно, что не удалось одним махом напоить на брудершафт и его, и Ирвина, ну да не беда. Никуда от меня Торендо не денется.
Сделав два глотка, Альварес скривился и замер. Я пристально следила за его реакцией. Но нет, для тъёрна слабовато.
– Э… очень вкусно, – произнес барон, оглядываясь в поисках подноса, куда можно было бы поскорее поставить кубок. – А кто распорядился подавать участницам конкурса это пойл… напиток?
– А это мадам Сетуар, – наябедничала я.
– Надо же, – задумчиво откликнулся барон. – А я думал, королевский палач.
Эвита и Синтия рассмеялись, а я повернулась к Ирвину.
– Господин Торендо, – я изобразила на лице садистскую улыбочку, – а вы не хотели бы повторить подвиг барона Альвареса и отведать нашего полезного напитка?
И я широким жестом протянула начальнику охраны второй кубок. Ирвин, однако, моей щедрости не оценил.
– Не хотел бы, – откровенно ответил он.
– Как?! – Я в ужасе прижала руку к щеке. – Вы что же, не любите овощные соки?
– Терпеть не могу, – и не думал отпираться Ирвин. – А что?
– Ничего, – с деланым безразличием отозвалась я. – Просто в том, что касается подвигов, совершаемых во имя прекрасного пола, барон, несомненно, лидирует.
– Очень этому рад, – не замедлил с ответом Торендо. – Терпеть не могу совершать подвиги.
– И все-таки, какие же блюда вы в таком случае предпочитаете?
Я была не намерена дать ему уйти от гастрономической темы. Как ни крути, а накормить его пореньей еще придется, хоть я и ни на грош не верила в то, что он может оказаться тъёрном.
– Мясо, – с обезоруживающей улыбкой проинформировал меня Торендо. – Нормальную питательную еду.
– Мясо? – переспросила я. – И какое же именно?
– Да любое, – отмахнулся он.
После чего взглянул на меня с насмешливым вызовом, ожидая следующей реплики. Девушки тоже переводили взгляд с него на меня и обратно, словно следили за игрой в мяч.
– Боже, какой ужас! – всплеснула руками я. – Еще скажите, что в качестве гарнира едите при этом картошку.
– Ничего не имею против картошки, – охотно подтвердил Ирвин.
Я страдальчески возвела глаза к потолку.
– Караул. Как это неизысканно!
– А вы, наверное, предпочитаете ужинать листьями салата, как козы? – нанес собственный удар Торендо.
Эвита с Синтией захихикали.
– Ирвин, – Вежанна специально сделала паузу, дабы все девушки успели обратить внимание, что она называет начальника охраны по имени, – а мне пришла в голову прекрасная идея. Не хотите ли вы сыграть с нами в фанты?
– В фанты? – Торендо принял с поданного лакеем подноса кубок – однако кубок не с соком, а с вином. – Боюсь, с тех пор как мне доводилось играть в них в последний раз, правила успели тысячу раз поменяться.
– Бросьте, эта игра стара как мир, – не удержавшись, вмешалась я. – Даже старше вас. Так что правила те же самые.
Вежанна наградила меня недовольным взглядом.
– Нам просто чрезвычайно не везет с ведущими, – пояснила она. – А вы, уверена, окажетесь в этой роли на высоте. Как и во всякой другой, – добавила она, даря начальнику охраны весьма многообещающую улыбку.
Торендо, кажется, поколебался, но затем развел руками, давая понять, что сдается.
– Хорошо. Только вам придется напомнить мне, что следует делать.
Впрочем, что бы там ни говорил начальник охраны, память у него оказалась не девичья, так что долго объяснять правила не пришлось. Мельком бросив взгляд на шляпу с фантами, куда барон как раз опустил собственный перстень, Ирвин встал, поставил свой бокал на стол, отдал какие-то указания дежурившему за дверью стражнику, а так же коротко переговорил с Грегорио, осведомившись, в частности, о самочувствии последнего. Вид лакей и вправду имел по-прежнему бледный.
Затем Торендо уселся на стул, а Вежанна неспешно завязала ему глаза приготовленным для этой цели платком. Девушке выполнение этой задачи было явно в радость. Начальник охраны тоже не жаловался.
– Что делать этому фанту? – торжественно осведомилась затем Вежанна, расположившись за спиной у Ирвина и вытащив из шляпы первый предмет.
Торендо пожевал губами, делая вид, что раздумывает, а затем объявил:
– Этому фанту поцеловать барона в щеку.
Эти слова были встречены взрывом хохота. Барон гоготал вместе со всеми, разводя руками в извиняющемся жесте.
– В чем дело? – осведомился Ирвин. – Черт, неужели это был фант барона? – сообразил он. Очередной взрыв хохота подтвердил его предположение. – Эх, ладно, Альварес, так уж и быть, я избавляю вас от обязательства. Хотя было бы весьма любопытно понаблюдать за тем, как вы пытаетесь выполнить задание…
– Я вам чертовски признателен, Торендо, – добродушно откликнулся барон.
Хоть вся эта дискуссия и носила шутливый характер, надо отметить: исполнение условий, возлагающихся на проигравшего, как правило, приравнивалось к уплате долга и считалось делом чести.
– Ладно, продолжим, – предложил Ирвин. – На сей раз я постараюсь избежать подобного конфуза.
Свое обещание он исполнил, ибо следующее задание сформулировал следующим образом:
– Этому фанту поцеловать в щеку меня. Надеюсь, моего фанта там не было? – невинно добавил он затем.
Фанта Торендо в шляпе не было. Зато Вежанна, жутко довольная выпавшим ей заданием, без особого стеснения поцеловала ведущего в щеку и при этом весьма близко к уголку рта. Тот тоже не застеснялся и даже исхитрился слегка приобнять девушку за талию, хотя глаза у него и оставались завязанными.
Затем последовало еще несколько фантов. Дело пошло куда веселее, чем прежде. Наибольшее удовольствие конкурсанткам доставило задание, полученное Эвитой и заключавшееся в том, чтобы высыпать в окно семена сверилии – еще одно диетическое блюдо, которым нас кормили по указанию мадам Сетуар. Девушки дружно столпились у распахнутого окошка, весело наблюдая за тем, как ветер подхватывает легкие ненавистные семечки.
– Вот удивится в следующем году садовник, когда под окнами вырастет целая роща сверилий, – философски проронил барон.
Когда конкурсантки отошли наконец от окна, игра возобновилась. Вежанна вытащила из шляпы очередной предмет и задала Торендо традиционный вопрос:
– Что делать этому фанту?
– Этому фанту отужинать со мной сегодня вечером в моих покоях, – таким тоном, будто подобное задание являло собой нечто само собой разумеющееся, заявил этот наглец.
Я захлопала глазами. Кашлянув, перевела взгляд с маленького серебряного колечка на лицо державшей его в руке Вежанны. Выражение этого самого лица было более чем неприязненное. Торендо поспешно стянул с глаз повязку.
– Ох нет! – воскликнул он, хватаясь за голову.
Правильно интерпретировать нашу с Вежанной пантомиму оказалось несложно.
– Я, знаете ли, тоже не в восторге! – возмущенно заявила Ирвину я. – И, между прочим, все это целиком и полностью ваша вина!
Торендо помолчал и обвел глазами остальных присутствующих, как бы примиряясь с неизбежным.
– Ну что ж, во всяком случае, в этом есть одно несомненное преимущество, – философски заметил он, поднимаясь со стула и отбрасывая на сиденье платок. – На еде я смогу сэкономить, учитывая ваши гастрономические предпочтения. Ну что ж, раз уж так сложилось, жду вас сегодня в семь часов.
Коротко распрощавшись со всеми присутствующими, Торендо удалился. Я внутренне рвала и метала. Но в то же время осталась и вполне довольна. Ведь подсыпать человеку в еду поренью во время совместного ужина – нехитрое дело.
Проходя по коридорам дворца, Винсент пребывал в прескверном расположении духа. Селина и прежде не выходила у него из головы; после же всего, что случилось на лунном холме и в подземном ходе, ему и вовсе стоило большого труда заставить себя сосредоточиться на чем-либо другом. Однако сама леди Палейно, судя по всему, не испытывала к нему аналогичных чувств. С тех пор они встречались во дворце трижды, и все три раза Селина вела себя с Винсентом равнодушно и сдержанно. Будь то на людях или наедине, она не проявляла ни малейшего желания продолжать с ним не то что близкое, но даже шапочное знакомство.
Нет, Воин был достаточно умен, чтобы понимать: ничто в их общении не должно проинформировать окружающих о факте их встречи на холме, не говоря уже о подробностях. Он и вел себя соответственно, проявляя необходимую осторожность. Просто поцеловал ей руку при одной встрече, когда такой поступок целиком и полностью соответствовал установленным этикетом рамкам. Просто тепло улыбнулся, увидев ее в следующий раз. А встретив ее в абсолютно пустом коридоре, всего лишь спросил, все ли в порядке. Ее вид показался ему встревоженным. Однако Селина каждым своим взглядом, каждым жестом транслировала холодность, безразличие и отчужденность. И делалось это не только напоказ для окружающих. Ее холодное, словно ушат студеной воды, поведение было предназначено в первую очередь для него самого. Винсент не в первый раз общался с женщиной и уж в таких-то вещах разбираться умел. Протянутая для поцелуя рука выскользнула из его ладони быстрее, чем это было необходимо. Во взгляде отсутствовали даже самые невинные признаки теплоты и приязни. А ответом на его вопрос был лишь удивленный, непонимающий взгляд и безразличное пожатие плечами.
Такое поведение со стороны Селины начисто выбивало Винсента из колеи. Ввергало в отчаяние. Приводило в бешенство. Бешенство, направленное не столько даже на нее, сколько на себя самого. Какого черта он не может выбросить из головы взбалмошную девчонку, которая сама не знает, чего ей надо? Сегодня страстно целует первого встречного, а завтра не желает даже по-человечески с ним поздороваться? Он что, мальчишка, дитя, желторотый юнец, наслушавшийся баллад о прекрасных дамах? Прекрасных дам не бывает вообще, их придумали менестрели. Есть боевые подруги вроде Стеллы и девочки для приятного времяпрепровождения вроде Иветты, Каролины, Луизы… ну и всех прочих.
Толкнув перегородившую путь дверь несколько сильнее, чем следовало, он вошел в широкий холл, обставленный изящной, дорогой мебелью. Здесь было оживленно, как и обычно в это время суток. Придворные переговаривались между собой, разделившись на небольшие группы по два, три, максимум четыре человека. Среди прочих Винсент сразу же приметил Конрадо Палейно. Это заставило его остановиться и задержаться у окна, якобы выглядывая наружу, а на самом деле прислушиваясь к разговору. Дядя Селины, впрочем, все больше молчал, а рассуждали в основном двое молодых аристократов.
– Финансовым реформам, которые ввел Энрике Третий, необходимо как можно скорее дать обратный ход, – рассуждал один из них, высокий блондин с широким подбородком. – Они совершенно себя не оправдывают.
– Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? – откровенно недовольным тоном осведомился Конрадо Палейно. – Энрике Третий был чрезвычайно мудрым правителем и в финансах разбирался весьма неплохо.
– Возможно, и тем не менее ему было свойственно разбазаривать деньги, придумывая совершенно ненужные статьи расходов, – отмахнулся юноша. – Взять, к примеру, те внушительные суммы, которые он вкладывал в развитие медицины.
– Вы находите медицину ненужной? – уточнил дядя Селины.
– Не совсем, – поморщился его собеседник. – Но в целом это направление можно назвать бесперспективным. Если ученые готовы сами тратить деньги на свои опыты, на здоровье. Но государство не должно вкладывать средства в подобные проекты. Наши лекари хорошо умеют ставить людей на ноги после ранений. Этого вполне достаточно. А вот все эти многочисленные и дорогостоящие разработки, призванные найти лечение от старческих заболеваний…
Он сокрушенно покачал головой.
– То есть вы считаете, что старых людей лечить не следует?
Палейно такая логика определенно возмущала.
– Не совсем так, – откликнулся юноша. – Скорее, я считаю, что государство должно вкладывать средства исключительно в те категории населения, которые могут ему отплатить, принеся какую-то пользу. А это в первую очередь молодые мужчины, способные воевать. Старики же пользы уже не принесут. Поэтому – с финансовой точки зрения – потраченные на них деньги выброшены на ветер. Увы, эта категория населения не приносит стране никакой выгоды. Чем дольше они живут, тем большие убытки терпит государство.
– Возможно, это и звучит жестоко, но такова правда жизни, – поддержал его третий участник разговора. – Средства следует вкладывать лишь в те проекты, которые окупаются. Вам это скажет любой деловой человек. Хоть я и понимаю, что на войне, вероятнее всего, мыслят иными категориями.
Он устремил на Палейно откровенно сочувственный взгляд. Тот, похоже, начинал закипать.
– Чрезвычайно интересная дискуссия, – насмешливо вмешался, подойдя поближе, Винсент. – Послушать деловых людей бывает невероятно любопытно. Итак, вы, господа, планируете создать общество самоубийц, стремящихся сделать все от них зависящее, лишь бы не дожить до старости?
Рассудительный юноша перевел на него безразличный взгляд.
– Вы хотели бы с нами поспорить? – без особого воодушевления осведомился он.
– Боже упаси, – беззаботно откликнулся Винсент. – Зачем же мне утруждаться и спорить с человеком, позицию которого можно радикально изменить в несколько секунд? Достаточно будет отрубить вам один палец на правой руке – и вы тут же измените свое мнение о том, как следует поступать государству с людьми, неспособными держать оружие.
Юноша воззрился на него, откровенно шокированный, а вот Палейно, напротив, весело рассмеялся.
– Неплохо сказано, молодой человек, – заметил он. – Радостно видеть, что среди молодого поколения есть люди, способные мыслить здраво.
Они отошли в сторону, оставив юных аристократов возмущаться в свое удовольствие.
– Не желаете что-нибудь выпить? – светским тоном осведомился Винсент, бросив беглый взгляд в сторону стоящего с подносом лакея.
– С удовольствием, – принял предложение Палейно.
Они прошли к расположенной у стены кушетке. Расторопные слуги поспешили поднести им бокалы, а затем, следуя указанию Винсента, поставили рядом блюдо с закусками. Для этой цели слуги передвинули к ним поближе маленький низкий столик.
Винсент присмотрелся к закускам. Сыры, морепродукты, овощи – вполне обыкновенные, но чрезвычайно изысканно нарезанные. Соль всем этим продуктам не помешает. Склонившись над подносом якобы для того, чтобы выбрать закуску, он дождался удобного момента, когда Конрадо выглянул в окно. И предоставил щепотке пореньевого порошка, которую заблаговременно выудил из кармана, потихоньку просыпаться на выложенные на подносе блюда.
– Новое поколение придворных чрезвычайно разочаровывает, – мрачно заметил Палейно, отворачиваясь от окна.
Винсент отхлебнул вина, привычно покатал по небу и проглотил.
– Все люди разные в любом поколении, – примирительно отозвался он. – А идиотов хватает везде и всегда.
– С последним не могу поспорить, – согласился Конрадо, также пригубив вино. Притрагиваться к закускам он пока не торопился. – Но времена и вправду настали другие. Люди, возможно, и прежние, вполне допускаю, что здесь вы правы. Но изменились правила игры. То, что раньше было бы высмеяно и осуждено, на сегодняшний день принимается на ура. Напомните-ка, откуда вы прибыли в Истендо?
– Из Лекардии, – не моргнув глазом ответил Винсент.
Он отправил в рот крупную креветку.
Маркиз покивал, не торопясь следовать примеру собеседника.
– Увы. Единственный адекватный человек среди молодежи – и тот иностранец, – печально заключил он. – Здешний двор загнивает, и тут ничего не попишешь.
– Будем надеяться, что его величество этого не допустит, – криво ухмыльнулся Винсент.
Конрадо покосился на него чрезвычайно мрачно, чем привел Воина в замешательство. Однако объяснять маркиз ничего не стал.
– А вы много лет живете при дворе? – спросил Винсент, решив направить разговор в нужное русло.
Палейно поморщился.
– Что вы, какое много лет, – откликнулся он. – Всего-то несколько месяцев. Я много лет воевал, а потом предпочитал держаться от дворцовой жизни подальше. – Конрадо взял с блюда кальмара, но не спешил отправлять его в рот. – Я, знаете ли, терпеть ее не могу.
Он наконец-то съел кальмара и потянулся за вторым.
– Отчего же теперь вы изменили своим принципам? – спросил Винсент, пристально следя за реакцией собеседника на еду.
Тот криво усмехнулся.
– Пришлось, – откликнулся Палейно. – В жизни иногда складываются такие обстоятельства, при которых принципам приходится изменять.
Винсент смотрел на него, вопросительно изогнув бровь, ожидая как объяснений, так и реакции на поренью. Он и сам не знал, чего больше. Однако не последовало ни того, ни другого. Маркиз съел еще одного кальмара, затем устрицу и, кажется, никакого дискомфорта в связи с этим не испытал. И уточнять, к чему именно относились его последние слова, тоже не стал.
– Дядюшка? – Звонко процокав каблучками по коридору, Селина остановилась возле кушетки. – Вы заняты беседой?
Ее тон звучал чрезвычайно неодобрительно.
– Да, мы тут решили немного выпить и поговорить с молодым человеком. – Маркиз как будто не уловил неудовольствия в голосе племянницы. – Кстати, вы знакомы?
– Мы были представлены.
Винсент поднялся на ноги, как того требовали правила вежливости. Селина одарила его беглой улыбкой. Такой, что прежняя холодность казалась во сто раз лучше. Улыбка была нарочито неискренней, дежурной, наигранной. Девушка тотчас же снова повернулась к дяде.
– Уверена, что молодой человек простит вас, – заявила она, беря Конрадо за руку. – Вы забыли, что вам вредно пить. Пойдемте.
Не выпуская дядю ни на секунду, она решительно повела его прочь. Винсент стоял и смотрел вслед. Селина ни разу не оглянулась. Когда Воин в следующий раз встретился с Конрадом Палейно, тот оказался так же сдержан в общении с ним, как и племянница. Правда, глазами маркиз, казалось, извинялся перед Винсентом за резкую смену своего поведения. Но беседовать с ним, а тем более пить вино в его компании больше явно не намеревался.
Решение созрело практически моментально: приводить себя в порядок к ужину я не стану. Просто оденусь как попало, то бишь в первое, что попадется под руку. Полностью удовлетворенная таким намерением, я распахнула дверцу шкафа. Только сделала это слишком резко: шкаф был старым и опасно закачался.
Первое платье я забраковала: оно было чересчур шикарным. Если заявлюсь в таком к Торендо, он возомнит бог знает что. Второе тоже не подходило: оно слишком невыгодно режет мою фигуру. Не могу же я заявиться к нему как замухрышка. Третьим в руку ткнулся тот самый коралловый наряд, в котором я была на презентации альтеров. Ну, это и вовсе никуда не годится. Он что же, подумает, что у меня одно-единственное платье на все случаи жизни?
Перемерив весь шкаф, я в конце концов остановилась на светло-зеленом платье, которое не было чрезмерно нарядным, зато хорошо сидело. Туфли тоже были зеленые, а вот украшения я умышленно подобрала ярко-желтые. Мне в этом виделся своего рода протест.
В таком облачении я и заявилась в семь часов вечера в покои Торендо. Они представляли собой анфиладу комнат, в первой из которых меня и принимали. Здесь стоял стол, накрытый на две персоны. В комнате горели свечи, стол был уставлен блюдами, которые, к счастью, не ограничивались листьями салата. Нет, салат тоже присутствовал, но являлся далеко не единственным кушаньем. В том числе из одного накрытого крышкой блюда умопомрачительно пахло жарким.
– Я вижу, вы все-таки подготовились, – заметила я, остановившись на пороге и обводя глазами помещение.
– А я вижу, вы все-таки пришли, – не замедлил с ответом Торендо.
Можно было бы сказать, что он одет вполне прилично для ужина с гостьей, если бы темно-зеленый дублет не оказался по-домашнему небрежно расстегнут на несколько верхних пуговиц.
– Без малейшего удовольствия, – заверила я, подходя поближе к столу.
– Да, – с жаром подхватил Ирвин, шагая мне навстречу, – я тоже смотрел на все эти приготовления и плакал горючими слезами.
– В таком случае очень надеюсь, что еда не окажется пересоленной, – проявила беспокойство я.
Торендо сделал знак приблизившемуся ко мне воину, исполнявшему здесь функцию лакея, и тот, склонив голову, удалился. Ирвин сам пододвинул мне стул. Я откинула назад распущенные волосы, устраиваясь поудобнее.
– Не тревожьтесь: с вашими листьями все нормально, – поморщился Торендо, обходя стол и усаживаясь напротив.
– Ну и очень хорошо, – улыбнулась я. – Потому что я специально весь день ничего не ела. Чтобы прийти сюда голодной и не дать вам возможности сэкономить на еде.
– Можете быть спокойны на этот счет. Если салата не хватит, я отправлю своего человека, чтобы оборвал все листья в саду, – щедро пообещал Торендо.
Я изобразила на лице недовольную гримасу.
– Вот как? А я-то думала, что вы сами полезете на дерево, чтобы накормить даму.
– Кажется, мы уже упоминали, что подвиги во имя прекрасных дам – не по моей части, – покачал головой Ирвин.
– Да, было дело, – не стала притворяться запамятовавшей я. – Вот только в большинстве случаев люди, которые так говорят, на деле бросаются на подвиги, не раздумывая.
– О, уверяю вас, это не мой случай.
Торендо откинулся на спинку стула и стал с любопытством разглядывать мой внешний вид. Если рассчитывал меня смутить, то не вышло.
– А если, к примеру, я запла́чу? – принялась прощупывать почву я.
– Лучше не надо, – покачал головой он. – Я терпеть не могу женские слезы и, главное, совершенно в них не верю.
– Ничем-то вас не проймешь, – фыркнула я.
– Ошибаетесь, – неожиданно возразил он. – Кое-чем пронять меня все-таки можно. И, должен признать, вам это удалось.
– Неужели? – восхитилась я. – Не подскажете, чем же именно?
Ирвин прищурился.
– Пожалуй что нет. Зачем вам это знать? Вино будете?
– Непременно. – Я пододвинула к нему свой кубок. – Хочу, чтобы и на этой статье расходов вы не смогли сэкономить.
– И что мне с вами делать? – горько посетовал он.
Алая жидкость щедро потекла из бутыли в кубок.
– Рекомендую в следующий раз быть осторожнее с фантами, – широко улыбнулась я.
– Непременно прислушаюсь к вашему совету.
Торендо налил вина и себе, после чего снял крышку, под которой пряталось горячее блюдо. Запах тушенного с приправами мяса приятно защекотал ноздри. Я пригляделась. Ну, конечно, с картошкой.
– Что будете есть? – галантно осведомился Торендо. – Полагаю, салат?
– Обязательно. – Я протянула ему тарелку, предоставляя возможность поухаживать за дамой. – А заодно устрицы, паштет и жаркое.
– Вот как? – Ирвин определенно развеселился. Еду, во всяком случае, накладывал вполне охотно. – Не боитесь за свою фигуру? Вы же, как-никак, конкурсантка?
– Не боюсь, – заверила я, принимая тарелку. – Я сначала поем мяса с картошкой, а потом перейду на салат. Тогда организм запомнит только последнее блюдо и никакого вреда фигуре не будет.
– Как предусмотрительно!
Ирвин принялся накладывать еду и себе. Все то же самое, не считая салата. Ну что ж…
– Ой! – громко воскликнула я.
Серебряное колечко, которое я играючи вертела на мизинце, слетело и со звоном покатилось по полу где-то под столом.
– Сейчас найду.
С этими словами Ирвин скрылся под столешницей. Я же привстала и быстро посыпала пореньевым порошком еду на его тарелке. Поренья практически мгновенно растворилась в соусе. Если несколько крупинок и остались видны, ну, так что же? Соль и соль.
Между тем Торендо вынырнул из-под стола с моим колечком в руке.
– А говорили, что на подвиги не способны, – попеняла ему я.
– Скорее не настроен, – уточнил он. – Но такие в случае необходимости готов осилить.
Ирвин вытянул руку, держа кольцо двумя пальцами, намереваясь надеть его мне на мизинец. Но я сложила ладонь лодочкой, и он опустил перстень туда.
– Боитесь, как бы мужчина не надел вам на палец кольцо? – угадал он.
– Что-то в этом роде, – кивнула я.
Торендо с интересом посмотрел на меня, склонив голову набок.
– Вы находите в этом что-то страшное?
– Скорее дорожу своей самостоятельностью.
– Да, пожалуй, именно такое впечатление вы и производите, – задумчиво кивнул он. – Самостоятельной. Не надоедает?
– Напротив. С каждым шагом нравится все больше, – сообщила я.
– Ну что ж… – По-моему, в его тоне проскользнул скептицизм, но, впрочем, мне могло и почудиться. – Угощайтесь.
Уговаривать меня не пришлось. Я с аппетитом принялась за еду. Мясо оказалось приготовлено на славу: сочным, чуть-чуть островатым, необыкновенно вкусным. Картошка в мясном соусе тоже была выше всяких похвал.
– Полагаю, раз уж мы ужинаем вместе, нам полагается вести светскую беседу, – заметил Торендо, взяв в руки вилку, но не торопясь воспользоваться ею по назначению.
– А вы всегда поступаете так, как полагается? – не удержалась от вопроса я.
Он рассмеялся. Вилка с жарким застыла в воздухе и снова вернулась в тарелку.
– Практически никогда. Но ради вас я готов сделать исключение.
Этим следовало воспользоваться.
– В таком случае, может быть, расскажете, каким образом вы узнали, что это был именно мой фант?
– С чего вы взяли, что я это знал? – изобразил удивление Торендо.
– Бросьте, – фыркнула я. – Я совершенно в этом уверена.
– Вы ошибаетесь. – Ирвин покачал головой с таким видом, что я убедилась окончательно: он прекрасно знал, кого именно приглашает на ужин. – Не забывайте: у меня были завязаны глаза. Так что даже будь я в курсе, что это кольцо – ваше, как я мог догадаться, в какой момент из шляпы извлекут именно его?
Я поджала губы и прищурилась, глядя на Ирвина с нескрываемым недоверием. А он как ни в чем бывало приступил к еде. Я думала о том, как бы подловить Торендо на мошенничестве в игре в фанты, и даже забыла следить за его реакцией на кушанье. Но он внезапно кашлянул, еще раз, затем еще. Вилка с громким звяканьем упала в тарелку. Ирвин взялся рукой за горло и зашелся в приступе дикого кашля. Я же сидела и глядела на него, пребывая в состоянии оцепенения. Еле отметила, как на шум в комнату вбежал его помощник. Моя рука тоже медленно потянулась к горлу, но только совсем по другой причине. Приступ все никак не проходил, и, объяснив, что не хочу стеснять его своим присутствием, а также пожелав скорейшего выздоровления, я выскользнула из-за стола и вышла за дверь. И только там остановилась, прижавшись спиной к стене, глядя перед собой расширенными глазами. Силясь осознать то, что до сих пор казалось совершенно невероятным.
Приступ закончился через несколько минут. Отослав подчиненного из комнаты, Ирвин Торендо отдышался, а затем с силой стукнул кулаком по столу.
– Черт! – воскликнул он в сердцах.
