ГЛАВА 12

Вскарабкавшись на четвертый этаж и запыхавшись, как старая бабка, я бросила сумку в свою комнату и отправилась к Елисею. Он приоткрыл глаза на скрип открывающейся двери и попытался привстать.

– Лежи, – сделала предупреждающий жест я, и королевич снова откинулся на подушку.

– Где ты пропадала? – слабо спросил он. – Я уже волноваться начал.

– Решала проблемы местного медицинского состава, – хмуро ответила я. – Ты все лекарства выпил?

– Да. Ты бы слышала, какую гневную тираду выдал тот старикашка, когда ты ушла.

– Плевать. Мы уже обменялись любезностями.

И я занялась осмотром моего очередного больного. Такое впечатление, будто я сюда на конкурс врачевателей приехала – один хлеще другого. Не удивлюсь, если к вечеру у моей двери выстроится целая очередь страждущих исцеления.

Состояние королевича улучшилось не намного. Температура чуть спала, но ужасные свистящие хрипы в легких продолжали меня волновать. К тому же Елисей беспрестанно кашлял, краснея от натуги. Надеюсь, ухудшения не наступит и кризиса не последует.

– Я испортил всю нашу поисковую экспедицию, – прошептал он после очередного приступа удушья.

– Ничего ты не испортил, болей спокойно, – заверила его я. – А угрызения совести не способствуют скорому выздоровлению.

– Что-нибудь удалось узнать? – спросил королевич, принимая у меня из рук стакан с отваром.

– Да не то чтобы много, но мне кажется, Кащей совсем не тот, за кого его все принимают.

– Что?! – Елисей чуть не расплескал снадобье. – Ты уверена?!

– Не знаю.

– Тебе Кащей сказал? И ты ему поверила?!

Я подошла к окну. Как объяснить наследнику, что мои сомнения основаны не на пустых словах главного подозреваемого, стремящегося себя оправдать, а на совершенно иных основаниях. Доказательств у меня, правда, не было, но внутренне чутье настойчиво подсказывало, что мы не там ищем.

– Я не могу тебе всего объяснить, – только и смогла сказать я.

– Ты успела за полдня обшарить все подвалы? – с сомнением прохрипел Елисей.

– Гораздо больше. Я обшарила самого Кащея.

– Это как?!

– Неважно. У нас есть другая проблема, не менее важная. – И я повернулась к нему.

– Какая? – Королевич допил отвар и поставил стакан на прикроватный столик.

– В замок прибыла делегация из Петравии.

У Елисея отвисла челюсть.

– Мы пропали. – При этом у него был такой жалкий вид, какой может быть только у смертельно больного человека, напуганного адскими муками, поджидающими его и после смерти.

– Не мы, а я, – уточнила я. – Максимумом жестокости по отношению к тебе будет срочная транспортировка твоего высочества из этого адского замка. Меня в лучшем случае повесят на ближайшем дереве сразу за воротами, чтоб другим неповадно было.

– Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – сипло заявил королевич. – Ты мой друг и в данный момент врач. Они не посмеют с тобой так поступить.

– Ты уверен? – Я с сомнением приподняла бровь.

Елисей промолчал, обдумывая создавшееся положение.

– Может, Кащей им ничего не скажет про нас? – с надеждой спросил он. – А какой смысл ему нас скрывать?

– Кстати, его зовут Александр, – как бы между прочим заметила я и тут же поправилась: – Князь Александр.

– Ничего себе, – удивился Елисей. – Оперативно ты добываешь информацию. Знать бы еще, зачем делегация пожаловала…

А это идея!

На обдумывание неожиданного плана ушло меньше минуты.

– Ты же у нас власть имущий, – обратилась я к королевичу, продолжая просчитывать свои дальнейшие действия. – Где обычно проходит прием таких важных гостей?

– В тронном зале, – ничего не понимая, ответил наследник. – Ты хочешь присоединиться к обсуждению межгосударственных проблем?

– Нет, – загадочно сказала я, направляясь к двери и прихватывая с собой стакан из-под снадобья. – Но я хочу быть в их курсе.

– Ты там поосторожнее, – услышала я вслед хриплое напутствие.

Где находится тронный зал, я уже хорошо знала. Главное, чтобы поблизости не было посторонних и стражников. Но весь первый этаж по-прежнему претендовал на звание самого мертвого этажа замка. Такое впечатление, что все пользуются для выхода и входа потайной дверцей, располагающейся совсем в другом месте. Сейчас мне это только на руку.

Подкравшись к двери зала с уродливым сиденьем, важно именуемым троном, я убедилась, что помещение не защищено от прослушивания (какая глупость с их стороны!), приставила стакан широкой стороной к двери и приложила ухо к донышку. Еще со студенчества мы пользовались таким способом, чтобы подслушивать важные разговоры – звуки из соседней комнаты становились слышны намного громче.

Расчет оказался верным – делегацию принимали здесь.

– Надеюсь, вы отвечаете за свои слова, князь, – услышала я смутно знакомый голос, но вспомнить его хозяина сразу не смогла.

– Естественно, – холодно ответил Кащей.

– И можете их подтвердить?

– Не больше, чем вы свои.

Интересно, о чем это они?

– Не дерзите, – вклинился в разговор незнакомый басистый голос. – Вам будет в скором времени предъявлено официальное обвинение.

– У вас нет доказательств. – Голос Кащея даже не дрогнул.

– Это только вопрос времени.

– Если его сиятельство позволит, я бы хотел напомнить господам магам, что покушение так и осталось без должного внимания со стороны Расстании. – Это уже кто-то со стороны князя выступает.

– Мы делаем все возможное, чтобы наказать виновных. – Мой неопознанный знакомый.

– И до сих пор никаких результатов?

– Результаты есть, однако мы сообщим о них, только когда будет вынесен официальный приговор и расследование будет завершено.

Сколько пафоса! Сказали бы уж, что не делают ни черта, потому что не считают нужным, и дело с концом. Так нет же! Надо напустить туману и сделать вид, что по горло завалены работой поважнее. Но я теперь по крайней мере знаю, какие «медведи» бродят вблизи замка.

– Сколько вам нужно времени на обдумывание наших условий? – сменил тему басистый.

– Нисколько. Я их не принимаю.

– Ваше сиятельство, видимо, плохо представляет себе сложившееся положение?

– Напротив. – Голос Кащея звучал уверенно. – Вы слишком хорошо дали мне понять, что Трехгория у расстанского короля застряла как кость в горле, и вы пытаетесь надавить на меня любыми способами, чтобы достичь своей выгоды, как несколько лет назад. Тогда я пошел у вас на поводу и подписал вступление в Соединенное Государство, но теперь я подобной глупости не сделаю.

– Только ваша молодость может служить вам оправданием, князь. Если будет объявлена война, то тягаться с расстанским войском вы не сможете.

– Вы мне угрожаете?

– Предостерегаю от необдуманных поступков. Вам лучше согласиться.

– Только с моими поправками.

– Но они немыслимы.

– Пусть король это решает, а не вы.

– Хорошо. Мы доложим его величеству о ваших пожеланиях.

В зале воцарилась тишина, и мне показалось, что там все умерли. Чем же закончится встреча на высшем уровне? Я снова прислушалась и запоздало услышала шаги, приближающиеся к выходу. Дверь распахнулась. Отпрыгнуть я не успела – меня сильно стукнуло дверью, и я шмякнулась на пятую точку, выронив из рук стакан, который с оглушительным звоном разбился.

На меня уставились пять пар глаз: самого Кащея, его советника, которого я сегодня уже имела счастье видеть, главного мага магического сыска Расстании, ректора моей незабываемой академии и еще одного, которого я не знала совершенно. Положение мое было далеко не завидным. Мне захотелось раствориться в воздухе или хотя бы превратиться в одну из статуй, пусть даже самую нелицеприятную.

– Так это и есть та самая ведьма, про которую вы нам говорили, князь? – с расстановкой произнес мой бывший ректор, поднимая меня с пола за шкирку. – Очень оригинально. Я даже не удивлен. Алена Хренова, собственной персоной.

– Так это та самая, господин ректор? – спросил глава расстанского сыска, просверливая меня взглядом.

– Она, она. Год назад ее исключили из академии магии за неподчинение общей дисциплине.

Первый испуг у меня уже прошел, и ему на смену пришло негодование и злость.

– Забыть не можете… – мстительно собралась напомнить я про приворот.

– Молчать! – рявкнул сыскарь, не давая мне договорить и покрываясь багровыми пятнами.

Я злобно зыркнула на него глазами.

– Тебе мало было неприятностей в Петравии, так ты и сюда теперь добралась? Вот с чьей помощью королевич попал сюда.

Я гневно зашипела и попыталась вырваться из мертвой хватки, как дикая кошка, пойманная в курятнике с задушенным цыпленком в зубах. Но меня отпускать не собирались.

– На вашем месте, князь, – предупредительно вытягивая руку со мной подальше от себя, обратился ректор к Кащею, – я бы держался подальше от этой взбалмошной особы. Если только вы не любитель острых ощущений и не хотите нажить себе еще и эту неприятность.

Я зашипела еще яростнее и вперила пылающий взор в Кащея, жалея только о том, что не умею превращать людей в аистов и жаб. Первые пожрали бы вторых, а вторые встали бы поперек горла у первых. Справедливость бы восторжествовала.

Кащей разглядывал меня с любопытством и некоторой иронией, но, заметив, что на него смотрят, сердито сдвинул брови.

– Думаю, что не стоит придавать много значения импульсивному характеру данной особы, – серьезно сказал он. – Она слишком эмоциональна, отсюда и все ее проблемы.

– Вы плохо ее знаете, – продолжал убеждать ректор. – За сутки она еще не успела проявить всех своих скрытых «талантов». Если вы не выставите ее за порог замка в ближайшее время, то у вас прибавятся к уже имеющимся еще много непредвиденных проблем. Кстати, как она с его высочеством у вас оказалась?

– С неба упали, – без тени улыбки ответил Кащей.

– Вы шутите?

И ректор наконец выпустил воротник моей куртки. От душившей меня ярости и унижения я даже не могла ничего толком сказать в свое оправдание. Да и не собиралась, собственно. Бросив на всех еще один исполненный ненависти взгляд, я метнулась к лестнице и взлетела на четвертый этаж со скоростью выпущенной стрелы.

Да как они смеют так унижать меня?! Да, я не ангел. И не люблю, когда меня загоняют в рамки придуманных неизвестно когда и непонятно кем правил. И что с того? Это еще не повод выставлять меня эдаким монстром и источником всех мыслимых и немыслимых бед. Понапридумывали себе дисциплины, и теперь шаг вправо, шаг влево равносильны злостному преступлению. Где свобода личности? Хотят всех под одну гребенку загнать, чтобы все по инструкции жили. А я не хочу играть по их правилам и не собираюсь всю жизнь ходить по струнке перед глупыми снобами, которые только и ищут повода, чтобы очернить и оклеветать меня. Мне скучно с такими людьми. Я хочу жить так, как хочу.

А ректор вообще затаил на меня личную обиду и теперь решил отыграться, тем более такой шикарный случай представился, с международным размахом. Что ж… У него получилось, и неплохо. Теперь и Трехгория, и Расстания будут знать, что к этой взбалмошной девице на версту лучше не подходить. Он просто втоптал меня в грязь, и теперь его ущемленное самолюбие должно быть удовлетворено. А что мне делать со своим? Пусть насладится минутой триумфа над злобной Аленой Хреновой. Только покорности он от меня все равно не дождется.

И князь хорош. Ишь как на меня с сочувствием смотрел. Можно подумать, ему меня жалко стало. Не нуждаюсь я ни в чьей жалости! Можете оставить ее себе! Обойдусь! И вообще мне никто не нужен.

Я металась по комнате, как загнанный зверь в яме, не в силах совладать с бурей эмоций. Первым порывом было – собрать свои нехитрые вещички и гордо удалиться, громко (чтоб аж черепица на крыше осыпалась) хлопнув воротами. Но вряд ли меня выпустят за пределы замка, мило сопроводив облегченными улыбками. Оскорбленный уход отменялся. К тому же меня и так скоро выставят за дверь. Князю вряд ли нужны лишние проблемы.

Мои эмоции срочно требовали выхода. Я схватила стакан и от души швырнула его в зеркало, отражавшее мое перекошенной лицо. Промахнулась. Невинная посудина ударилась о стену совсем рядом с зеркалом и разлетелась на мелкие кусочки. Один осколок больно резанул по руке, но я не обратила на это внимания. Мне немного полегчало. По крайней мере, крушить мебель дальше желания не было.

Я продолжала наматывать круги по комнате, злясь на себя за глупость и проклиная тот день и час, когда согласилась на это безумство по спасению совершенно ненужной мне Василисы. Ничего толком не добившись, не оправдав возложенного на меня Елисеем доверия, я только нажила себе кучу новых неприятностей. И что мне теперь с ними делать?

Посольство пробудет в замке не менее чем до завтрашнего дня, а встречаться с кем-либо из них желания не было никакого. Или они думают, что я приползу к ним как побитая собачонка, виляя хвостиком? Не дождутся. И к себе никого не пущу.

Я наложила на дверь несколько магических ключей, чтобы никто не посмел войти ко мне, и, подумав, добавила еще парочку, на всякий случай. Пусть только попробуют сунуться! А еще я объявлю голодовку. Все равно есть совершенно не хочется, меня уже накормили (и так понятно чем).

Немного угомонилась я только ближе к вечеру. И то потому, что просто устала ходить туда-сюда по комнате. День выдался напряженным с самого начала, и теперь я чувствовала себя выжатой, как белье под грязным сапогом. Желающих перекинуться со мной парой слов до сих пор не нашлось, и я пришла к выводу, что про меня просто-напросто забыли. Это не прибавило мне спокойствия. Даже злобная горничная не удостоила меня своим визитом, чтобы вдоволь нашипеться над моими жалкими чувствами. Я бы хоть наорала на нее, чтобы пар выпустить. Так нет, она благоразумно решила не попадаться под горячую руку.

Но долго испытывать острые эмоции не удавалось еще никому, и я оказалась не исключением. Возбужденное состояние постепенно пошло на спад, пока не превратилось в стойкую апатию и полное равнодушие к своей дальнейшей участи. Я забралась на кровать и прижала к груди подушку, чтобы сердцу было не так больно биться о ребра. Захотелось в кои-то веки поплакать и пожалеть себя, но слезы не торопились вытекать на поверхность. Ну и не надо.

Повернув голову к окну, я уставилась в предзакатное небо, уже окрасившееся на горизонте багрянцем, и с тоской вспомнила Сеньку. Как мне сейчас не хватало моего единственного пушистого друга!

Я старалась все это время не думать о нем, чтобы не порождать напрасной тревоги, но сейчас остро ощутила его отсутствие. Вокруг одна фальшь и клевета, и мне нужны были его поддержка, его участие, его искренность.

И тут дверь комнаты отворилась. Я вздрогнула от неожиданности и в полном недоумении уставилась на спокойно входящего Кащея. Как он смог преодолеть достаточно сильный магический заслон?! Жалкие останки стакана противно скрипнули у него под ногами. Кащей внимательно осмотрел место бесславной гибели еще одного столового предмета и отшвырнул мыском в сторону самые крупные осколки. Закончив с расчисткой пола, он оперся левой рукой на высокую спинку кровати и внимательно принялся меня разглядывать.

– Что, не нравлюсь? – раздраженно спросила я.

Кащей усмехнулся:

– А если скажу, что нравишься, ты ведь все равно не поверишь.

– Не поверю.

– Тогда какой смысл это обсуждать?

Я перевела взгляд на окно. Закат пылал уже вовсю, кроваво-красным полотном накрыв верхушки деревьев.

– Мне выметаться прямо сейчас? – озвучила я наболевший вопрос. Не то чтобы мне очень уж хотелось тут остаться, но испытывать еще одно унижение – быть выгнанной из замка самого Кащея, хотелось еще меньше.

– Выметается только мусор, – серьезно сказал князь.

– Не можешь отказать себе в удовольствии использовать меня в качестве жертвы несговорчивым демонам или сжечь на медленном огне, дабы задобрить гнев богов? – не удержалась я от злобного замечания.

– Над этим стоит подумать, – без тени улыбки сказал Кащей.

Я пожала плечами, мол, мне все равно, и сильнее прижала к себе подушку.

– Ну так что? – повторила я свой вопрос. – Мне собирать вещи?

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал.

– С чего ты взяла? – удивился Кащей.

– А разве нет?

– Конечно нет.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– А разве эти хорьки тебя не предупредили о нежелательных последствиях моего дальнейшего пребывания здесь? Небось еще и в красках живописали все мои непревзойденные «достоинства». – Мне не верилось, что он не шутит.

– Конечно, – усмехнулся Кащей. – Красок они точно не пожалели.

Я сникла. Представляю, что они наговорили в порыве праведного негодования. Один ректор мог приписать мне столько, сколько все жители Забытков не смогли напридумывать с их-то богатым воображением.

– Эти хорьки, как ты выразилась, – при этом Кащей слегка улыбнулся, – были излишне убедительными, чтобы верить им.

– А королевич? – спросила я.

– А королевича никто не слушал. Его взяли под белы ручки и увезли. Собственно, я не возражал.

– Идиоты! – в сердцах выругалась я. – Они ставят свою дурацкую политику выше человеческой жизни.

Кащей удовлетворенно хмыкнул:

– Какое здравое рассуждение. Здесь я с тобой полностью согласен. Но они выбрали из двух зол меньшее.

– Не хотели оставлять наследника тебе на растерзание? – догадалась я.

– Конечно. По их мнению, здесь риск его жизни гораздо больше.

– Какая безответственность с их стороны, – пожала плечами я. – Король с них три шкуры спустит.

– Ну почему же? – возразил Кащей. – Если бы Елисей остался здесь, то никто не поручился бы, что я буду денно и нощно нести караул у его спальни, чтобы, не дай бог, с ним что-нибудь не случилось.

– А ты бы стал? – засомневалась я.

– Я похож на сумасшедшего?

– Не очень.

Кащей развеселился.

– Ну же, Алена, – решил подбодрить он меня, – перестань заниматься самоуничижением. Тебе это не идет.

Я постепенно успокаивалась. Почему-то слова Кащея подействовали на меня благотворно. У нас даже появилось что-то общее – ненависть к расстанским магам. Вот уж никогда бы не подумала.

– И ты правда не поверил тому, что тебе про меня наговорили? – на всякий случай уточнила я.

– Почему? Кое в чем я уже успел убедиться сам.

– Это в чем же?

– Не скажу. – Кащей хитро прищурился. – У меня свое мнение на этот счет. И перестань душить подушку, она ни в чем не виновата.

Я не удержалась и запустила ею в князя. Он ловко увернулся. Подушка впечаталась в стену и медленно сползла на пол.

– Ну вот, теперь ты точно в норме, – удовлетворенно усмехнулся он. – У тебя есть десять минут, чтобы привести себя в порядок к ужину.

– В смысле? – не поняла я.

– Я приглашаю тебя поужинать со мной, что тут непонятного? Жду тебя в многострадальном зале вашего вчерашнего приземления.

И он удалился. Я тупо смотрела на закрывшуюся за ним дверь и медленно приходила в себя.