Глава 9
БЕГЛЫЕ РОДИЧИ И ВНЕЗАПНЫЕ ОЗАРЕНИЯ
Одно из самых увлекательных занятий — догонялки с родственниками. Только надо решить, как бегать — за ними или от них.
(Из «Мудрых изречений», записанных за Александрой Великой, оборотнем из Москвы)
Что сказать…
Давно меня так шикарно не обставляли. И кто? Мелочь! Пока я отбивалась от настойчивого претендента на свое крыло и разводила на берегу желтых крокодилов, влюбленный Шиарри успел смотаться в какую-то рощу и таки отыскать там нужную смолу. Зачем именно эта штуковина нужна любимой деве, драконистый Ромео не вникал. Может, думал, что для побега? Сам он об этом говорил как-то неясно: то ли птичий язык слушался плохо, то ли влюбленный попросту темнил.
Но факт остается фактом: парень выцарапал с коры дерева два кусочка смолы, которые смог унести (лемурий вид не особо приспособлен для переноски тяжестей), и на собственной спине поволок их предмету любви. Превращаться в дракона влюбленный пока не стал, закономерно ожидая, что любой встречный соплеменник тут же вцепится ему в гребень и потащит к Проницающим с расспросами, где он, Шиарри, пропадал.
По дороге бедняга подустал и решил, что одного куска прекрасной Марине на первый раз хватит… ну и запас должен быть, так ведь?
— Так, так, — поторопила я, не в силах выносить жалобный взгляд его глаз (кот из «Шрека» отдыхает!). — Дальше что?
Дальше доблестный рыцарь прекрасной дамы приволок смолу в клетку (она как раз пришлась по дороге) и собрался тихонько запихнуть ее под сено. Второй кусок он по-прежнему держал на спине. И, к несчастью, его головку в этот момент навестили две мысли. Первая: пред светлые очи любимой нельзя приходить в таком перемазанном виде, а значит, надо как-то почиститься, скажем, вылизаться. Как это делается, дракон знал только теоретически, по наблюдениям за одним пушистым зверьком, но отважно решил попробовать.
— Языком… — уточнила я. — Понятно.
Попугайчик горестно кивнул. Одновременно в голову юнца пришла мысль, как он устал и как здорово было бы снова иметь крылья, но, к несчастью, на глаза ему совершенно не вовремя попался не крылатый собрат, а разноцветный попугай, который куда-то порхал по своим птичьим делам.
Ну что ж, вылизывание и правда стопроцентно сработало на изменение внешности. Хотя и не так, как рассчитывал юный влюбленный. Когда он очнулся от странной судороги, буквально выкрутившей тело, вид птичьих перьев надолго отнял у подростка возможность произносить что бы то ни было, кроме чириканья. То еще потрясение получилось.
А дальше… кто там сказал, что женщины не способны к логике? Еще как способны! Мои мамочки сложили два и два и разом сообразили, что за вещество попало в клетку. И, несмотря на все попытки Гаэли их отговорить, рванули пробовать.
Кем они в результате стали, дракончик объяснить затруднялся. Он таких существ не знал. Благородный рыцарь прекрасной дамы только смог показать, что одно существо получилось птицей с острым крепким клювом, а второе — пушистое такое, прыгучее, с красивым хвостиком…
Я покивала. Ну да, ну да…
С крепким клювом? Кто бы сомневался, что моя свекровь — дятел.
Так. Драконы влипли.
Если моя мстительная мамочка сейчас пойдет считаться с обидчиками, то до пришествия аррохи несчастное племя просто не доживет.
Надо как-то их остановить.
Я придвинулась к входу… и остановилась. Мое воображение тут же нарисовало картину, как я буду останавливать превратившихся мамочек. Бродит этак по лагерю золотистый дракон и пристает к окружающим птичкам и пушистым зверькам — не они ли бывшие узники клетки?
Интересно, как в этом племени относятся к психам? Важный вопрос, надо сказать. Пойти хоть спросить, кого все-таки искать. В смысле какую птичку и какого пушистика. Красивый хвост — слишком неопределенно, мало ли что покажется красивым драконенку.
И я уже почти дозрела до мысли сгонять-таки по-быстрому к деду Гаэли, расспросить, кого мне ловить-уговаривать, но тут над лагерем прошел рев.
Даже не так… РЕВ!
Маринка подскочила, как ошпаренная, я немедленно упихала ее под крыло, прежде чем сообразила, что делаю. А черный дракон сообразил. Он вздрогнул, рявкнул что-то неразборчивое и вылетел из-под крыши своего дома, как торпеда. По-моему, даже глаза не открыл как следует.
И объясните мне, что это такое было?
— Мам, а что такое супа?
— Суп, — автоматически отозвалась я, размышляя, что там такое рычало и стоит ли на это полюбоваться поближе. И что Рэй сказал перед тем, как умчаться? Что-то там было про «накинься». Или «придвинься»?
— Нет, супа! Рэй сказал: прикинься супой, и чтоб до полудня ни пурша не было. Что такое «пурш», кстати?
Я с интересом посмотрела на мою внимательную дочку.
— Не знаю. Но мы можем пойти и посмотреть. Пожалуй, нам не помешает узнать, что там за пурши, супы и ревы. А?
— Конечно! А еще надо найти Шиарри. Ты его не видела?
Я покосилась на замершего попугайчика. Ну-у…
День везения, так удачно начавшийся на ночном берегу рядом с ненормальным деревом, продолжился также творчески. Представьте, что вы идете по практически вымершему драконьему лагерю, рядом выясняют отношения ваша дочка-дракон и попугайчик (бывший дракон и лемурчик), а вы озираетесь по сторонам, не мелькнет ли где мама-кролик и свекровь-дятел.
И почему моя жизнь все больше напоминает бред от какого-нибудь гриба-галлюциногена?
С точки зрения погоды, утро было на редкость хорошее. Солнышко в меру теплое, воздух в меру прохладный и свежий, все вроде бы хорошо. А птиц ни одной, попрятались и притихли, как перед грозой. Перед грозой…
А ведь и правда: чем ближе скалы, тем туже закручивается внутри страх. Хорошо было раньше — не бояться, ничего и никого. Потому что нечем дорожить, не за кого отвечать. Легко нырять в приключения, если знаешь, что отвечаешь только за себя… ну и если совсем честно, то знать, что папа все равно вытащит.
А тут… Рик, где ты? Отзовись, пожалуйста. А то мне уже кошмары снятся.
Я с ума схожу из-за Маринки. Что с собой таскать, что от себя отпустить — везде опасно. Черные шаманы. Аррохи. И… черт.
Сначала я не поняла, что за сцену наблюдаю у приметных скал. Ну, стычка и стычка. Сцепились самцы. Рычание, бешеные удары хвостов, взлетающий из-под ног песок… Дикая сценка, но тут и племя дикое. А потом увидала по-особому подвязанные хохолки и остановилась так резко, что Маринка мне на лапу наступила.
Так-так. Компания Гэйр со товарищи, которые улетели штурмовать земли людей.
Вернулись…
Вернулись! На инстинктах я впилась глазами в клетки, ожидая и боясь увидеть…
Но приготовленные для новых пленников клетки, похоже, пустовали. Ни людей, ни драконят, ни номихов. Пусто. Пусто…
Я по-новому взглянула на драку. Ну да, вот они, «хохолки» и их «вождь». Между прочим, в сторонке стоит, в бою не участвует. Ну, это-то понятно. Значит, рейдовая команда вернулась с пустыми руками? И принялась бороться за авторитет? Ясно… Видали мы таких. Ладно. Спасибо за подарочек. Я имею в виду немножко времени на кое-что важное.
— Марина, за мной, быстро!
— Но мама, а…
— Живенько!
Несчастный ребенок, с корнем выдранный из интересного занятия — подглядывания за дерущимися дядями, обиженно сложил крылышки и поплелся за вредной мамой.
Если б она знала, куда мы идем, думаю, возражений было бы куда больше.
— Зачем?! — Круглые глаза Маришки недоуменно разглядывали это. Грязь. Даже не грязь, а Грязь. Вот так, с большой буквы. Липкий сок сладких деревьев, песок, пыль, прошлогодние листья и прочие подручные средства составили неповторимую (в смысле, в жизни не повторю, потому что никогда не вспомню, что я там намешала) смесь. Деткины глазки стрельнули в сторону кавалера, и Марина повела плечиком. — Дамам не к лицу.
Я возвела глаза к небесам, не представляя, что сказать сейчас этой «даме». Бабушкины гены в ней иногда просыпаются совершенно неожиданно. Наконец слова нашлись.
— Затем, что эти злобные дяди, которые там дерутся, прилетели с континента. И наверняка видели метки.
— А нам не надо, чтобы они поняли, что мы не местные, — понятливо отозвалась Маринка. — И-и-и, мамочка, ты разрешаешь пачкаться!
Личный пример вдохновил мелкую еще больше, и, когда мы пять минут спустя покинули свеженькую лужу, найти на нас метки было под силу только мистеру Рентгену из комиксов.
Единственный недовольный был Шиарри. Ему метку прятать было ни к чему, а отчистить хвост от попавшей кляксы весьма проблематично.
Так. Теперь в лагерь? Надо же узнать, что там происходит. Или не надо? У драконов свои проблемы, у меня тоже полно. Рик. Мамочек найти надо… Гаэли расспросить. И маги скоро появятся — не верю я, что они сюда не доберутся. Раз сюда добрался папин самолет, то скоро появятся и все остальные. И такое начнется… У меня перед глазами снова замаячила та картинка, со сцепившимися драконами. Стаи наверняка попробуют начать переговоры, но пойдет ли на них это племя? А еще есть маги… и папа. Не удивлюсь, если удалось протащить сюда не только автоматы и самолеты.
Надо подготовить что-то. Что-то такое, что не позволит всем сцепиться.
Что, господи?
— Что творится?
— Ух ты-ы… — тихонько прошептала Марина, глядя на лагерь.
Действительно «ух ты».
Над лагерем стоял дым. Он поднимался вверх сразу из нескольких мест, плыл и слоился. Странно. Что тут случилось за эти несколько минут?
— Нари-и-и-и-и! — резанул воздух отчаянный рык. — Нари! Нари-и-и-и-и-и!
— Мама, что случилось? — В потемневших глазах дочки плескалась тревога.
— Не знаю…
Шиарри вдруг сорвался с Маринкиной спины и, ни слова не чирикнув, помчался на крик. Что-то не так. Мы двинулись следом.
За холмом причина одного дыма стала понятна сразу. Еще не старая темно-синяя драконша рыдала так, что трава под ее ногами уже выгорела и слезы плавили землю. Землю и песок…
— Ну, тише, тише… — неловко пыталась утешить ее серебристая. — Будь сильной, Рами.
— Не могу! Нари… мальчик… Последний мой сын, последний! Небо, за что?!
Я посмотрела на Шиарри — и опустила голову. Кого-то убили. Там, у нас…
Я там не была. И этот неведомый Нари, возможно, сам не ангел… был. И, в конце концов, драконы первые полезли. Прилетели бы и попросили как люди… В смысле как драконы — разве им кто-нибудь отказал бы? Ведь свободных земель полно. Нет, они завоевывать полезли.
Но на душе все равно было… горько.
Все могло быть по-другому.
До центра я дошла в самом паршивом из возможных плохих настроений. Марина и Шиарри молчали, и если б не отыскавшая хозяйку песчанка, обстановка бы полностью соответствовала объявлению: «Следующая обстановка — кладбище». Впрочем, она и так не слишком отличалась. В лагере по-прежнему клубился дым, угрюмое молчание буквально пропитало каждый шалаш, каждую травинку.
И еще, похоже, над племенем уже не гроза назревала, а целый торнадо. Что-то нехорошее висело в воздухе. Ох, не вовремя наши бабушки решили отправиться на прогулку. Или вовремя? Шиарри ведь принес смолы и на Маринкину долю. Если ее превратить и под присмотр, то я хоть за нее перестану сходить с ума.
— Мариночка, не хочешь посидеть с дедушкой Гаэли и Шиарри в…
— Нет.
— Смолу попробуешь, попревращаешься в кого-нибудь…
— Нет.
— Мне будет спокойней, если ты…
— Нет.
Иногда это «нет» у Маринки совершенно железобетонное. Не в меня, не в Рика — в дедушку, наверное, пошла. Ладно, разберемся. Сейчас — гроза.
Гроза кипела у скал.
Под холодным взглядом серебристого Проницающего выяснялся интересный вопрос, кто виноват в поражении рейдеров, а конкретно, в провале разведки и потере шести воинов.
— Мне не в чем оправдываться! — шипел тип с перевязанным хохолком. — Оправдываться надо тому, кто составлял план рейда! Сам он почему-то не полетел!
— Ты обвиняешь меня в предательстве? — Холодный голос черного дракона резал дымный утренний воздух, как алмаз. — Ты. Обвиняешь. Меня. Ты!
Я застыла на месте. Такого Рэя я еще не видела. Он язвил, насмешничал, командовал, строил какие-то комбинации, как-то управляя своим стадом воинов. Ясно, что на одной хитрости он бы далеко не уехал, как и на одной силе, воины есть воины, ими командовать — характер нужен. Но сейчас я первый раз слышала, на какую черную ярость способен мой черный знакомый.
— Ты хотел показать, какой ты хороший вождь, да, Гэйр? Ты помчался, задрав хвост, едва представился шанс покомандовать! Ты сунулся в неисследованные территории, послав уже разработанный план в рыбью задницу, ты с ходу нарвался на драконов и не подумал отступить, ты шестерых угробил! Шестерых! И смеешь стоять тут и обвинять в этом меня? Может, еще обвинишь и погибших? Тварь!
Слова били наотмашь, такой яростью и таким презрением, что Гэйр предсказуемо не выдержал и кинулся в драку.
Странно, но пока я втихую гуляла в сторону клеток, меня не оставляли две мысли. Первая: вождь этого и добивался. Вторая — очень нехорошо смотрит ему в спину один из Проницающих… Да, и была еще третья: а с чего это меня тревожит?
— Леди Александра, вы куда? — окликнул меня голос.
Ох, ты, черт. Я, оказывается, задумалась настолько, что прошла мимо клеток…
Разговор с Гаэли ситуации не прояснил. Даже замутил, если так можно сказать.
— Леди Александра, вы должны их найти! Помимо того, что они могут пострадать в драконьем лагере, они ведь могут многое и натворить! Если ваша мать еще сравнительно безобидна в своей форме, то леди Митта… магия-то у нее больше не скована, представляете, во что это может вылиться?
Зная мстительность свекрови? А то!
— Их надо найти!
— Опишите — поищем.
Вот тут-то меня ждал сюрприз. Потому что старик видел не кролика с дятлом, как наш дракончик, а какую-то птицу-долото и неизвестное животное, ни в малейшей степени не похожее на зайца. По описанию Гаэли, мамочка скорей походила на горностая или соболя.
Так. И кого мне слушать?
Кто точней видел? И как искать этих птицу и горностая в драконьем лагере?
В задумчивости я поцарапала лапой решетку. Идей как-то не было.
— Может, по магии?
— Это как?
— Да, вас еще не учили. Может… хотя это вы тоже не сумеете. Ох! Смотрите, что это?
Я повернула голову. Посреди лагеря бил фонтан искр. Если не ошибаюсь, там, где у драконов хранились сети.
— Митта?
— Она.
— Я туда!
— И я! — обрадовалась Маринка. — Будем ловить бабушку?
— Кррр! — согласилась наконец-то воссоединившаяся с хозяйкой песчанка.
Да-а… Знала я, что непросто выследить дятла на территории драконов, но не представляла, что так сложно. Я гонялась за ней второй час.
Выглядело это примерно так: где-то в новом месте (в отхожем рву, у кладовых, близ котлов) начинали сыпаться искры или что-то вроде того, я мчалась туда и заставала очередную картину «драконы-в-растерянности-безобразие-в-разгаре». Остатки гуманности в Митте сохранились, добивать драконов она не стала. Скорей они даже отвлеклись от своих горестей, перетаскивая припасы и палатки на новые места. И на ответы «северной гостье», которой в такой момент взбрело в голову интересоваться птичками. Да, на их месте я бы тоже себя послала за такое.
А пока я втихую осматривалась, начинало полыхать в новом месте.
Еще через полчаса я плюнула и вернулась к клетке.
— Слушайте, а вы сами-то смолы глотнуть не хотите? Помогли б искать, а?
Идея показалась деду свежей и оригинальной. Настолько, что он даже поперхнулся. Но оценить как следует не сумел — уставился на решетку.
— Леди Александра, прошу, скажите, что это не то, чем кажется?
— А я откуда знаю, что вам кажется?
— На решетку гляньте.
Я глянула. Ой, блин. Решетка, которую я так усердно царапала пару часов назад, нежно блестела под солнцем, ни с того ни с сего позолотившись.
— Леди Александра, ваша магия… снова проснулась?
— Ну… вообще-то я хотела с вами пообщаться как раз на эту тему. Да.
Повисло молчание.
— О, предки, — наконец вздохнул Гаэли. — Нам не хватало только этого.
— Северная! Северная, эй!
Я не отозвалась, прищуренными глазами выцеливая подходящую птичку. Не слишком похоже на дятла, но зачем бы еще птичке слетать вниз и топтаться над складом сушеных фруктов?
— Вождь зовет!
Подождет ваш вождь.
— Северная!
Птичка дотопталась. К ней слетел птиц. Красивый такой, с точки зрения дятла — клюв, хвост и прочие пелести. Так. Если это Митта, то птиц сейчас получит по затылку, и можно будет возвращать беглую свекровь в семью. А если… ага, получил! Я приподнялась, готовя речь на тему: «Митта, вам пора домой», — но успела только свистнуть.
Птиц выпятил грудь и закачал хвостом. Мол, нравишься ты мне, красавица, полетели в кустики? Ну а там, если все сложится, то и в гнездышко… Лже-Митта особо ломаться не стала, и птички распустили хвосты и закурлыкали, явно намечая брачные танцы. Я со вздохом распрямилась.
— Ну я северная. Чего вам?
Два молодых самца удивленно посмотрели на меня, выползающую из рощицы хвостом вперед.
— Вождь просит прийти. Он ранен.
— Ты прекрасна…
Лет десять назад я бы на такое купилась. Даже лет пять, возможно. Сейчас я только возвела глаза к небесам (сорри, к ветвям шатра) и сердито шикнула на пациента, не желающего лежать смирно.
— А когда злишься, вообще мечта с Неба.
Я выдохнула уже набранный воздух (чуть не закашлялась!) и прожгла раненого вождя злым взглядом:
— Тебе твоя спина не дорога?
Рэй клыкасто усмехнулся:
— Дай-ка подумать. Если ты к ней прикасаешься… то спина — небольшая цена за такое.
Вот же… ну что за чело… то есть дракон! Он что, и на том свете будет к дамам клеиться?
Я набрала в грудь побольше воздуха. Расправила хохолок, регулируя пламя, и заметила, как на миг глаза дракона зажмурились, а крылья сухо зашуршали, напряженно прижимаясь к бокам.
Злость моя как-то сразу притихла и растаяла, потому что мне вдруг стало понятно: Рэй и правда будет развлекать дам даже у гробовой черты, как и сейчас. Просто потому, что по его понятиям мужчине, тем более вождю, надо держать лицо и не показывать ни боли, ни тревоги, ни прочих недостойных чувств. Рик тоже старался не показывать такого. Особенно если больно. Эх, мужчины, мужчины…
Золотистая волна пламени заклубилась у моих губ и покатилась вперед.
Замерцала, касаясь драконьей шкуры, запылала у раны…
И мягко впиталась в черноту чешуи.
Шкура дернулась, Рэй молча опустил голову, глуша хрип, пряча «недостойные» чувства. Мне стало не по себе.
— Слушай, я же не целитель. Почистить рану могу, остановить кровь и все такое, а обезболивать без трав не умею. Позвал бы кого поопытней.
— Из «поопытней» у нас только Проницающие, — хмыкнул Миро, который сидел здесь не то свидетелем, не то секьюрити. — А они спят и видят Рэя в ледяном озере. Или, на крайний случай, на дне океана.
— Где?
— Миро хочет сказать, что у нас принято хоронить покойных драконов в воде. Точнее, было принято. Сейчас до ледовитых озер слишком далеко.
— Но ты же еще не покойный… хотя ладно, уточнение снимается как дурацкое. Что, ваши маги настолько в неадеквате? Черепам все мозги оставили?
Черные глаза резанули меня странным взглядом:
— Даже спрашивать не буду, откуда ты знаешь про черепа. Но советую быть поосторожней.
Ох ты, черт! Опять проболталась. Хотя неудивительно. Удивительно, что я еще не заговариваюсь от такой жизни.
— Наклонись, — попросил черный дракон. — Слушай, ты хорошо сделала, что спрятала метку, золотая, ты правильно держала себя с нашими девушками, не сказала лишнего. Но ты так неосмотрительна…
Метку?! Метку…
Он знал про метки?! Он знал…
Не знаю, что бы я дальше сказала. Не знаю, что бы я сделала — я ведь отвечала не только за себя. Не знаю. Но в этот момент меня опять «накрыло».
Дракон шевельнулся, и меня снова коснулось это — запах его чешуи, полынно-горький, запах первого дождя жарким летом и волна тепла. Незаметная, едва уловимая, но…
Голове стало легко и странно, словно я планировала где-то высоко, и земля, далекая, голубоватая, медленно поворачивалась под крылом… Гулко бухнуло сердце, налилась теплом кожа, и заворочался, увеличиваясь с каждой секундой, жаркий ком в животе…
Я шарахнулась прочь, едва не врезавшись головой в шатер из ветвей.
— Золотая, что…
— Не подходи ко мне!
— Что случилось?
— Ничего! Мне надо… надо… — А куда? Мысли в голове заполошно метались, точно стая летучих песчанок, способность соображать провалилась к пьяным медведям, и придумать повод удрать в таком состоянии было сложновато…
— Куда?
— Надо! — нелогично выдала я. И выскочила наружу.
Снаружи все так же кипело солнце, только уже склоняясь к закату. Дыма больше не было, остался лишь горьковатый привкус прохладного ветра. Но даже если б он был ледяным, я бы не обратила внимания.
Что происходит? Что это было сейчас? Второй раз!
Что со мной…
Я Рэя не люблю. Он мне даже не нравится! Ну, почти…
Но я замужем!
И люблю мужа.
Тогда что это такое было?
Я почти не видела раскинувшегося лагеря и драконьих хлопот — молча брела мимо костров, под которыми в земле запекалось мясо, а сверху коптилась все-таки наловленная рыба, мимо тихих малышей, хвостами и лапами перекатывающих друг другу единственную игрушку — деревянный мячик. Мимо широкого котла с плоским дном, в котором булькало зеленое варево со знакомым запахом. Витаминный коктейль. Драконы его называют по-другому, но по сути это он и есть. Дома, в клане Южных Скал, его варят больше весной, когда драконы просыпаются от спячки и должны подпитаться. В остальное время и взрослые, и молодняк предпочитают фрукты — они намного вкуснее. Понятно, что здесь фруктов не хватает, хотя еще лето.
Подкормить бы их чем…
Смутные мысли, отстраненные. Думалось о драконятах, о беглой свекрови, которая почему-то прекратила на время свои выходки. О пропавшей маме — где она, интересно? О Маринке и ее мини-зоопарке. И о кусочке смолы на шейке — на всякий случай. О проклятых Проницающих. Что им было надо от Марины?..
Думалось обо всем — лишь бы не думать про шатер. И про то, что в этом шатре я…
Я не понимаю. Почему? Ну почему так?
Я не хочу!
Да что со мной? С тех пор как мы оказались здесь, я веду себя до невозможности глупо. Хватаюсь то за одно, то за другое, ничего не довожу до конца. Тыкаюсь без толку, как слепой котенок. Глупости делаю. А теперь еще и это…
Что со мной? Я взрослая женщина, дракон, я учитель, в конце концов! И я давно отвыкла плыть по течению, вяло приспосабливаясь под волю волн. Так какого черта творится?
Что со мной…
Ох! Какого черта? Больно, блин! Я еле удержалась, чтобы не заорать, и скосила глаза на нос — проверить, что меня так долбануло и теперь внаглую прохаживается по пострадавшему месту…
На меня с серьезным видом смотрела небольшая черно-красная птица. Дятел.
Митта?!
«Не стой столбом!»
Ощущение такое, что меня долбануло второй раз. Я быстро отдернула голову из-под спятившей свекрови. Хотя кто тут спятил — еще вопрос. Если у этого дятлооборотня клюв не шевелится, а я ее все равно слышу, то что это значит?
«Это значит, что я владею мыслеречью. И это, кстати, весьма энергоемко! Если ты продолжишь торчать тут, а не слушать, я истрачу весь запас энергии на быбыдрых знает что! На тебя обращают внимание! Иди уже куда-нибудь!»
— Куда?
«И не разговаривай!»
Действительно. Дракон, который встал столбом посреди лагеря и общается с птичкой, вызовет не самый здоровый интерес. Тем более чужачка из мифических Северных. Я поспешно сделала вид, что у меня к лапе что-то прилипло и я это что-то стряхиваю, а потом двинулась вперед. К морю.
Свекровь пристроилась мне на щеку возле уха. Догадываетесь, что дальше было? Ну да, дятел же не может не долбать.
«Александра, ну почему ты так неосторожна?»
— А что случилось?
«Да помолчи же ты! — Я прямо так и увидела, как дятел нервно оглянулся. — Я полдня угробила на то, чтобы замерить уровень магии, протестировать защиту и не подставить тебя под подозрение, а ты? Носилась по лагерю и спрашивала о птице!»
«Я вас искала!» — продолжила я разговор уже тоже мысленно.
«Ну ты меня нашла — и дальше что?»
Действительно. Теперь, когда понятно, что Митта головы не потеряла и ее мелкая месть на самом деле весьма продуманный шаг, останавливать ее смысла нет. Зато если кто-то поймет, что натворила все птичка, то вспомнят и о «северянке», которая про эту птичку спрашивала… Твою косметичку. Ничего, разберемся.
«Ничего. Просто я за вас беспокоилась».
«За меня — не надо, — дятел самодовольно встряхнулся. — Я знаю, что делаю».
«Уже поняла. А вы маму не видели?».
«Не увидишь ее, как же! — как-то сварливо отозвалась свекровь. — Как человека просила — посиди, понаблюдай, так нет же!»
«Что случилось?»
«Ну… — похоже, мою свекровь что-то здорово смущало, у нее даже „голос“ притих. — Мы слегка… разошлись во мнениях, когда юный дракон принес свою смолу…»
«То есть поругались, — без труда „перевела“ я. — И?»
Свекровушка повздыхала и принялась объяснять. И у меня, что называется, уши повяли. Ну вы видели такое, а? Взрослые серьезные женщины! Бабушки, в конце концов. А сцепились, как детсадовки из-за кукольного домика. И из-за чего? Из-за расчески, которая в клетке была одна на двоих! Тьфу. Причем если б они на этом остановились, так нет же — конфликт продолжался весь день, обостряясь из-за еды, дождя, увещаний деда Гаэли и залетевшего в клетку жука. Когда на полу оказалась пара кусочков смолы, ссора была в разгаре, поэтому милые дамы, даже жуя оборотку, успели обменяться «недипломатическими выражениями».
«Я потому дятлом и стала, — мрачно созналась Митта. — Что услышала — тем и стала. Хорошо, что не червяком книжным, как любезно высказалась леди Лилия минутой раньше».
«Так. Что с моей мамой?»
«Я же сказала, она редкий вид…»
«А с этого места — поподробней».
«…Куницы ядозубой, — со вздохом созналась Митта. — В минуту опасности ее зубы, как у змеи, выпускают яд, по слухам, они способны прокусить что угодно».
«И?»
— Митта, я закончила твои камушки раскладывать! — рыкнуло сзади. Мама… Мама?! — Пррривет, Саша! Ну, что дальше?
— Что? — обалдело переспросила я. Я готова была узреть матушку в экзотическом виде, но это… это было неожиданно. Красавица (мех — ожившая мечта!) не шла, а буквально текла по земле и веткам, как ртуть! Гибкая, яркая, нарядная. И боевая. Глаза горели огнем, блистающий мехом хвостик дрожал от нетерпения, а уж зубки… под зубки попадаться не хотелось.
— Да я не тебе! — отмахнулась изящной лапкой (с острейшими когтями!) неузнаваемая матушка. — Я про наш с Миттой спор. Она сказала, что я не успею ррразместить все ее «заготовки» по нужным орриентиррам. А я смогла. Можно я теперь кого-нибудь покусаю?!
«Александра, возьми себя в руки».
Я не отозвалась. Может, это покажется смешным, может, глупым, но выходка моих боевых мамуль оказалась соломинкой, которая сломала спину жирафу. Или кому там? Не важно. Я устала. Постоянное напряжение, невозможность удрать, изматывающая ответственность за дочку, ранение, аррохи, местный драконий гадючник, молчание Рика… и нате вам, мама, жаждущая кого-то покусать! Это вместо вопросов о внучке.
Сколько можно?
Не могу больше.
Я сидела на берегу и смотрела на закатное солнце. Когда-то в такой же вечер Рик признался, что любит… когда-то именно на закате я первый раз по-настоящему ощутила, что у меня будет Марина — такое непередаваемое чувство, знаете… И у костра мы с Риком сидели первый раз на закате. Граница дня и ночи, где что-то кончается, а что-то начинается.
Что кончится сейчас?
Рик, Рикке…
«Санни, тебе ничего не кажется странным?» — Свекровь перестала долбать меня призывами успокоиться и залетела с другой стороны.
«Например?»
«Да все. Почему мы не сбежали?»
«Не могли…» — вяло ответила я.
«Да могли! И не раз! Почему сразу не достали эту твою смолку? Почему не проверили ограничители на мощность? Мой, например, был рассчитан на мощность меньшую, чем моя естественная, он и не должен был меня удержать! Почему мы не сбежали во время работ? Почему даже „маячок“ не сотворили, наводку для наших магов? Я — я-а-а!!! — только сегодня сообразила его поставить! Только сегодня додумалась, как обрушить систему защитных чар! А раньше и в мыслях не было! И наконец, почему вели себя так по-детски?»
Я повернула голову. Что-то меня в этих словах зацепило. Что-то…
— Ты серьезно?
«Саша, а ты сама не заметила? У меня сегодня такое странное чувство, словно я проснулась или очнулась от дурман-зелья. Посмотри сама: мы сидим в этой клетке две недели. Две недели — и ничего. Мы только болтаем, едим и собираем сведения. Мы! А ведь мастер Гаэли обладает огромным опытом и, несмотря на традиционность мышления, немалым магическим запасом. Знаешь, я в юности попала в банду, разбойников тогда было побольше, чем в нынешней ситуации. Так у меня через три часа они все дружно маршировали сдаваться, а тут я за две недели ничего не сделала. Ты… Санни, я тебя не узнаю. За последние годы ты немало достигла, ты уверенная, изобретательная (вспомнить хоть, как ты управилась с теми парнями с четвертого курса), и все это сейчас точно под спудом. Что-то не так».
А ведь она права. Я сама сегодня смутно о чем-то таком думала, только вяло как-то. Вяло… Странно. Я ведь и правда веду себя как-то беспомощно. Попробовал бы этот вождь пристать ко мне раньше — надолго бы запомнил. А тут… да что со мной?
«Это должен быть какой-то фактор воздействия. Причем он действует на всех».
То есть я туплю, не потому что тупая, а потому что мне кто-то на мозги действует? Магией? А ведь может же быть…
— А почему он не действует на вас? В смысле перестал действовать?
Да, почему это что-то перестало действовать? Причем именно на свекровь, мама по-прежнему думала только о мести. Еле-еле убедили ее погодить с кусанием, пока лагерь не уснул, а пока помочь с охраной «точки».
Я посмотрела на Митту. Митту-дятла. Митту, сменившую…
— Смена облика! — дружно сказали мы.
Все сходилось. Митте стало лучше, когда она превратилась в птицу — привычная ясность мыслей вернулась к ней быстро. Она мгновенно собралась и сумела сначала утихомирить маму Лилию (у которой просветления не наступило), поймав ее «на слабо» и заставив разнести по оговоренным точкам заготовку для маяка-наводчика, а потом еще и протестировать защиту лагеря, чтобы отключить ее в нужный момент. И не засветиться при этом!
— То есть птицы под этот фактор — магию? — не подпадает?
— Похоже.
— Почему?
— Не знаю. Птицы взбесились несколько дней назад, помните? Может, тогда они и вырвались из-под этого… фактора.
— Интересно, что тогда случилось?
Я примолкла. В тот день я вела разведку. Забралась к Проницающим. Насмотрелась на черепа. Один из них разбила… птичий…
Птичий!
— Митта…
— Значит, Проницающие держат в подчинении живые существа, которые находятся на их территории. Интересно, каков радиус поражения? — бормотала Митта. — И внушают им… ну за все не поручусь, но подавление воли гарантирую. Моделированное управление, проекция… у нас они давно запрещены как черное воздействие. А тут, значит, применяется. И, конечно, самое сильное воздействие идет на драконов. Наверное, не первое поколение даже. Возможно, у некоторых уже иммунитет мог выработаться. Например, тот черный вождь, он…
— А это можно убрать? — прервала практичная я.
— Конечно. Тем же способом. Расколотить ко всем хурмысам.
— Ага…
— Вот они! — ворвался в нашу беседу новый голос. — Леди Александра! Леди Митта!
— Кристаннике… — не веря своим ушам, проговорила я. — Кристаннике!!!
— Сашка!
Маги! Нас нашли наши маги! И папа! Ура-а-а-а-а!
