Глава 5
Вы когда-нибудь пробовали любить мага? Нет? С ними только свяжись. С ума сойдешь. Они же, маги эти, постоянно куда-то влипают. Волнуйся за них…
– Что ты сказала? – изменившимся голосом переспросил маг.
– Что?
– Что ты сейчас сказала? О Ставинне? Или мне послышалось?
– Э-э… а что такое-то? – Мне почему-то стало не по себе, слишком уж дед занервничал. – Мне ночью приснилась говорящая туча с его мордой. Кошмар такой…
– Говорящая? – Заквак выглядел так, словно собирался упасть в обморок. – И что она тебе сказала?
Я напрягла мозги. Сейчас напугавший меня кошмарик казался почти смешным. Только мутным каким-то.
– Да ничего такого…
– Что?!
– Да «ты» он сказал, «ты»! Бубнил, как алкаш, который залился по самые брови и ничего другого сказать не может. Когти убери, больно же!
Спохватившись, Гаэли быстро убрал лапки и чуть не кувыркнулся в воду – спасибо, Риррек крылом придержала.
– Это все? Больше ничего? Только это слово?
– Ну да…
– Александра, пожалуйста, сосредоточься и ответь: он сказал только это? Только хорошо подумай, не спеши.
– Да что там думать? Не говорил он ничего, только это слово и твердил, как попугай. Причем попугай-даун.
Гаэли дрожащими лапками потер лоб.
– Так… так… А ты? Ты ему ничего не сказала?
– Вот еще. Что я могла ему сказать?
– Александра, пожалуйста, припомни хорошо! Ты называла свое племя, свое имя, например? Прозвище? Что-нибудь, что помогло бы тебя определить?
Да за кого он меня держит!
– Гаэли, ну вот скажи: я похожа на девушку, которая общается с облаками? Да пусть они хоть стихами говорят, хоть попсу исполняют!
Под взглядами Гаэли, Радиликки и Риррек мне стало еще неуютней. Ну чего они? Смотрят так, как воспиталка из детсадика после вопроса, когда к ней в последний раз приходил дядя с красным носом… Я вообще-то тогда про Деда Мороза говорила, просто маленькая была и не сразу вспомнила, как его зовут. Ну знаете такой взгляд? Когда человеку (или дракону) очень хочется ругаться, но он пока не может.
– Ну честно! Я ему вообще ни слова не сказала!
– Сандри, ты не торопись, – вдруг ласково проговорила Риррек. – Ты давай просто по порядку расскажи, а мы послушаем. Видишь, как почтенный мастер тревожится? Будь хорошей девочкой, не заставляй его волноваться.
Блин… Терпеть не могу рассказывать сны. Напоминает кушетку и доброго дядю психоаналитика. Доброго, как же. Ну ладно. Надо так надо. Пусть успокоится немного.
Тут и рассказывать было особо нечего: ну увидела тучу, ну услышала слова, ну попробовала удрать… все ж нормально? Сон как сон. И дед вроде как подуспокоился, вон уже бороду свою дергать перестал.
– И вот бегу я и ору во все горло, зову на помощь…
– Что? – Гэл вцепился в свою несчастную бороду так, словно с корнем ее выдрать собирался. – Кого ты звала? По имени называла?!
Да что ж он так прицепился к этим именам?
– Да, а что?
– Кого? – Лягух оставил бороду и вцепился мне в гребень, словно хотел оттуда имена вытрясти. – Кого, во имя первых предков?!
– Ну Рика… Дебрэ… Гарри… Дед, ты мне объяснишь, что такого случилось? – Я еще старалась говорить спокойно, хоть тут даже до жирафа бы дошло, что дело пахнет совсем не духами «Империал Маджестик». Случилось что-то плохое.
– Быбыдры-ых! – простонал дед. – Риррек, почтенная, можете мне помочь? Мне надо срочно… немедленно… полетели!
– Куда?
– Предупредить… объяснить… узнать. Скорее же! – И заквак в полном ступоре попрыгал по спине драконши. И вдруг замер. – Минутку, какого Гарри?
– Так Сандри брата своего названого зовет, – пояснила Риррек. – Садитесь ближе к шее, почтенный мастер Гаэли. Радиликка, вы полетите?
– Разумеется!
– И я! Я тоже полечу! – Я полезла из бассейна на берег.
– Куда? – взвыла Риррек.
– Подождите! – рявкнул старикан так, что все затихли. И вдруг ловким прыжком махнул мне на спину (я охнула, но не зашипела, хоть и стало больно), ухватил за гребень и внима-а-а-ательно так уставился в мои глаза. – Санни… Александра, милая, дорогая, умница, повтори, как ты звала на помощь?
– А? – Если б я могла, я б попятилась. Кажется, у деда потекла крыша. Но куда попятишься от собственной спины?
– Имена повтор-рр-ри… – рыкнул заквак. – Сейчас же!
– Да тихо ты! – рявкнула Радиликка. – Напугал совсем. Детка, ты ему скажи просто: ты называла правильные имена или как сейчас, Рик и Гарри?
– Рик и Гарри… А что такое?
– А… а… – Кажется, заквак хотел что-то спросить и боялся. – А Дебрэ ты во сне как позвала?
– Папа…
– Уффф… – Разом позеленевший лягух сполз по моему гребешку на спину и притворился ковриком. – Уффф…
– Да в чем дело-то?
– Судя по твоему кошмару, сегодня ночью Ставинне эр Хонне предпринял попытку прорваться в наш мир. Надо, кстати, разобраться, почему у него не вышло… И самое интересное, он даже проклятье подвесить не смог. Потому что ты никого не назвала правильно.
Высказавшись, дед как-то устало затих, будто и впрямь решил слиться с местностью и побыть тихим и незаметным. Чуток пошептавшись, Риррек тут же умотнула за каким-то «куарре» и прихватила с собой Радиликку, оставив Гаэли у меня на руках. В смысле на моей спине. Дед молчал и думал, я тоже молчала, радуясь потихонечку. Что значит я – у того психа темного даже проклясть никого не вышло! Классно, а? А какие проклятия, интересно? Я не спец, но слышать слышала, как наш шофер цапался с охраной, например. Такое заплетали, что стрижка дыбом вставала. И чтоб все спиртное водой казалось, без кайфа, и чтоб им ориентацию сменить и к братьям Кличко пристать, к обоим сразу… и чтоб на одном месте глаза выросли и пугались в нужный момент… Не-ет, такого моим друзьям точно не надо.
Долго молчать я не могла, тем более старичок что-то уж очень притих.
– Мастер Гаэли, отнести вас на берег?
– Нет.
– Хотите вон под тот водопад? Там вода очень полезная. А то вон у вас шкурка до сих пор какая-то… неправильно пятнистая.
– Нет.
– А может…
– Нет! – зашипел лягух. – Глубокочтимая госпожа Александра, я буду чрезвычайно признателен за возможность поразмыслить в тишине и спокойствии.
Я обиженно отвернула голову. Тоже мне, вежливый… В переводе вся эта вежливость – вылитое папино: «Детка, заткнись и не мешай». Ну и подумаешь! А еще маг. Шипит, как этот, депутат, как его… не помню.
Ладно, я на время отстала от него – и так есть о чем подумать. Что ж это получается…
Значит, темный колдун не хочет оставаться там, куда его послали, а хочет вернуться домой. Для этого ему нужен кто-то, кого он «считывал»… в смысле касался перед отправкой на свой дальний маршрут. Так? Выходит, так. Рикке, помнится, говорил, что он еще к кому-то пробиться пробовал, да не вышло. Ну к кому… Бывшие слуги, наверное, – самые подходящие для этого дела. Их-то он знал получше нас? Но раз наш посланный чародей до сих пор там, а не тут, значит, слуг у него зацепить не вышло. Значит, я буду лучше думать про ковен – похоже, он не такой маломощный, как мне казалось, – прикрыть эти привязки у него получилось. Так, и поэтому наш посланец решил приклепаться именно ко мне? Не к Рику, а ко мне. Интересно, это я его так достала или он просто к Рику не хочет? Интересно, он может почуять, что его ловят? Де… э… в смысле, почтенный мастер Гаэли, а этот псих Ставинне может ловушку почувствовать?
Лягух открыл глаза и посмотрел как-то странно.
– Почуять, леди Александра, может, кто угодно. И для этого даже не обязательно обладать волшебными силами. У многих людей есть чутье.
– Так может все-таки? Поэтому и не идет?
– Может быть, – как-то очень спокойно проговорил дед, не сводя с меня глаз. – Очень даже может быть. Но у него, леди Александра, не такой уж большой выбор на самом деле. Либо остаться навсегда в том не самом приятном месте, куда его забросили выплеск Рикке и ваше… м-м-м… буйное воображение. Либо попробовать все-таки пройти по самым свежим привязкам, хоть при этом есть шанс попасть в ловушку. Либо рискнуть и пройти по привязкам тухлым, то есть старым, нарушенным и слабым – но при этом растерять довольно большую часть оставшихся сил. Понимаете?
– Чего тут понимать… Или он прет на самую свежую привязку и вляпывается в ловушку, или действует по тухлым, но при этом, если и прорвется, то будет совсем не таким крутым мачо. Так?
Дед сел поудобнее, подпер лапками зеленые щечки и вздохнул.
– Я всегда думал, что драконы куда больше умеют, чем показывают людям, – проговорил он. – Но даже я не подозревал о некоторых их талантах. Подумать только, им удалось…
– Что?
– Я буду настоятельно рекомендовать привлекать их в качестве консультантов по вопросам воспитания. Если уж им удалось научить думать… э-э… неких особ, то что получится с более благодарным материалом!
Тьфу. Вечно с этими мужиками так: ты им про важное и нужное (например, про новую коллекцию от Диора или про то, что тетки из роно не дают разрешения моих детдомовцев на море вывезти), а они постоянно отвлекаются!
– Дед, давай лучше про мага поговорим. Зачем он мог навесить эти проклятия? Просто из вредности?
– Вредности, – хмыкнул старикан. – Вредности… Вполне возможно. А еще для того, чтобы ослабить потенциальных врагов и лишить помощи возможную привязку. Проще говоря, чтобы тебе не могли помочь те, кем ты дорожишь.
– Ага… И что, так все могут? Проклинать в смысле.
– Маги – могли бы. Но им клятва запрещает. А вот Ставинне много чего может натворить…
Нет, я не понимаю.
– Мастер Гаэли, ну чес-слово, это какой-то лохотро… э… детский сад какой-то! Если скотина Ставинне собирается заявиться сюда и вы так этого боитесь, то почему такие игры? Раз-два, собраться всем и накостылять ему!
– Детка… – Лягух сморщился так, словно я ему лайм в рот запихнула. – Детка, ты думаешь, все так просто? У ковена хлопот и без того по горло! Магов мало, понимаешь? Не хватает! Мы не можем остановить засухи, которые раз за разом прокатываются по югу! У нас не получается оставить мага не то что в каждом селе, а даже одного – на три-четыре деревни! У нас до сих пор разбойничьи банды ходят, из этих Тетне и Граззи, чтоб им вечный маразм… Мы прорву сил тратим на воспитание молодых поколений, потому что иначе никогда не вылезем из войн! У нас даже получается, получается! У нас уже более двух столетий мир, потому что ковен вложился в это весь, понимаешь? Чтобы мы наконец встали на ноги после того, что творилось, после того, как выкосило две трети населения! На второй континент у нас до сих пор сил нет, нам этот бы освоить нормально! Мы до двадцати пяти лет обязаны жениться или хоть двух детей завести, если кто без брака согласится, чтоб хоть немного долю магов повысить среди людей… На обсуждении стоит вопрос об объединении королевств, климатическая модель чаруется восьмой год, исследования еле движутся, противоэпидемическая программа пока развернута только на треть. Отношения с драконьими кланами наконец-то стали почти хорошими – семьдесят пять лет труда вложено! Работы впереди, как листьев. И в этот момент нам не хватает только полноценного черного! Эх… – и он горько махнул лапкой. – Хоть бы еще лет двадцать спокойной жизни, хоть бы десять, пять…
Он умолк и тихонько присел у моего крыла, почему-то похожий не на лягушку, а на какую-то странную птицу. Вид у него был до того нерадостный, что я решила еще немножко потерпеть и не говорить ему, что он мне полспины оттоптал. Ну не в себе дедушка, видно. Расстроился…
А мне, кстати, тоже есть о чем переживать. Ковен, конечно, хороший. Они там много делают, стараются и все такое, но… но что там дед такое ляпнул про двух обязательных детей? Если он не соврал, то Рик просто должен этих самых двух детей завести. Обязан. Вы тоже поняли, да? Нет? Ну подумайте: маг обязательно должен завести двух магчиков… или мажат, неважно. А теперь вспомните, что мне Рик говорил про запрещение межрасовых браков, потому что дети, мол, родятся больными или вообще не родятся.
И что получается?
Плохо получается.
От расстройства я чуть не окунулась в воду нервы успокоить; еле вспомнила, что нельзя. Чтоб провалиться этим черным магам с их гадскими проклятиями! Чтоб им превратиться в креветок и в Москву попасть! Чтоб им на муравейник сесть и не встать! Чтоб им всю жизнь китайским «колоколом любви» обедать – яйцами тухлыми! Чтоб им… Гады они все-таки. Даже с того света пакостят.
Рикке двадцать четыре. И я так понимаю, ковен скоро на него лапу наложит – женись или…
Понятно, почему он этот свадебный браслет мне никак не предлагал. Ну и дурак!
Что-то булькнуло под водой, странно треснуло – и я поняла, что нечаянно раскрошила один из выступающих камней – «насестов» для малышни. Сунула голову под воду – точно, всю верхушку разворотила…
Ну ладно, злость согнала, уже полегче. А Рик и правда дурак не дурак, а все ж таки не прав. Все переживал, скрытничал, расстраивать не хотел. Ну подумаешь, надо детей. Что из-за этого теперь – разбегаться? Мало ли чего кому надо! Вон Тори, подружка моя лондонская, ради своего френда вместо второго размера четвертый себе в клинике сделала. А эта… как ее, вечно забываю имя ее дурацкое, так она перед свадьбой все татушки с тела свела. А это, между прочим, больно.
Надо – пусть заводит. Что мне жалко, что ли? Уговорит кого-то и заводит… Какие проблемы? Я уж как-нибудь потерплю. Для этого и напрягаться особо не надо. Дети – они дети и есть. Я представила себе маленькую копию Рика с серьезными серыми глазками – ну какая разница, кто у него будет мама? Все равно – лучше пусть он будет, и будет здоровый. А я его на спинке покатала бы. А еще отвезла бы в племя, показала, с дракончиком каким-нибудь познакомила. Была бы типа вторая мама. А?
Только б ковен этого Ставинне зацапал, только б Рик живой остался после этой «ловли». А там – да хоть двоих сразу пусть заводит…
– Дед! Да кончай уже ерзать, ты мне дырку в боку протрешь!
– А? Ох, простите… Очень неудобно сидеть, понимаете ли. – Он привстал, вытащил из-под себя еще одну отпавшую чешуйку и уставился на нее так, как моя мама на пригласительный билет от королевы Англии. – Как интересно.
– Что? Интересно – забирай на память.
– Да? Благодарю, благодарю. Вы подумайте, какая структура… А скажите, пожалуйста, дорогая Александра, вы…
Когда вернулась Риррек с Радиликкой на спине, у меня уже не только голова болела, но и уши пухли, и язык отваливался! Вопросы из деда сыпались – ну прямо блестки с потолка на дискотеке – тучей!
Любопытный… Уф.
– Вот, дорогой, выпей это. А то ты какой-то бледненький, – проворковала Радиликка.
– Александра, в воду глубже! У тебя вся спина сухая! – железным тоном отчеканила Риррек.
– Будьте добры, ближе к берегу, почтенная Риррек, – попросил кто-то третий.
Вот это да! Дослушалась, называется, дедушку – в упор человека не вижу. А он уже на берег спрыгивает. Незнакомый блондин. Что он там забыл – среди камешков? Не Девичья купель, а проходной двор какой-то.
Дед ничего не ответил жене и кружку с отваром от себя отпихнул. Он на берег смотрел – туда, где стоял у пятнистой скалы незнакомый маг. И не просто так стоял, а руками над берегом водил.
– Информация подтверждается, мастер Гаэли. Защитный амулет сегодня сработал на полную мощность. Причем… минутку… да, использованы оба, и наш, и драконий. Наш – весь выгорел, драконий – до половины.
Ого. Ставинне ломился сюда вовсю. Амулеты и то спалились. А я и не знала, что здесь были амулеты.
Дед выдохнул… дрожащими лапками нащупал стакан, который протягивала зелено-голубая женушка, и выпил махом, как алкаш – водочку.
– Я так и знал, так и знал… он все-таки попытался! Он все-таки… Александра, позволь познакомить тебя с Вэрри эр э-э…
– Найнире, – закончил новенький.
– Вэрри эр Найнире, – повторил дедушка, – одним из представителей ковена в драконьем племени. Он пока присмотрит за тобой, а я свяжусь с поляной и раздобуду новый амулет.
– Мастер Гаэли…
– Что значит – присмотрит? – Ну ничего ж себе фокусы! Я тут же нырнула поглубже. Одно дело, если на тебя дед смотрит, это как-то параллельно, а тут на тебя лысую будет таращиться молодой и симпатичный. Жуть!
– Пока я не вернусь! Мне нужно сообщить на поляну.
– Мастер Гаэли… – Молодой волшебник почему-то покосился на меня. – Я думаю, нам лучше остаться здесь. Я уже попросил кое-кого из драконов, и коллеги наши уже на ногах.
– Что-то случилось?
– Поляна не отвечает.
– Александра. Стой! Стой немедленно!
Я не слушала.
– Стой, тебе нельзя! Сандри!
Отстаньте! Я должна знать! Если он… если с ним… отойдите с дороги, сейчас же! Но Риррек не отходила, и пришлось взлетать прямо с воды. Раскрываю крылья, отталкиваюсь…
А-ах! Боль как молния рвет кожу, швыряет в колючее облако. Крылья перестают слушаться, пропадают. Я – падаю? В глазах вспыхивает и рассыпается небо… берег… и вода купели.
И я реву, опять реву – от обиды, от страха за моего ненормального шамана… и просто потому что больно. Чтоб черти унесли эту треклятую линьку, эту шкурку и этого мага сволочного, чтоб его в солярии закрыли и забыли… скотина, из-за него все.
В воздухе тают четверо драконов – их отрядили посмотреть, что происходит на поляне. А меня пытаются утешить Радиликка, Риррек и братец Гарри. Собственно, очень своеобразно утешить. Не сказать, чтоб меня очень успокаивали дежурные слова типа «все будет хорошо», но нынешние: «безответственно», «детское поведение», «семья будет в огорчении от таких выходок» – это что-то новое. А тот блондинистый маг, который должен был за мной присматривать, ухитрялся в эти пиления-утешения еще свои вопросы вставлять про мой кошмар: мол, что сказала эта туча, да с какой скоростью двигалась, да какого цвета была защита… И нет, он не думает, что Ставинне прорвался. Не думает, что на поляне все погибли. Нет, он не думает, что…
А что ты думаешь, что?!
Ну думает, что, первое: дежурный телепат на связи просто уснул. Так бывает, хоть и нечасто.
Второе: там все очень чем-то заняты, потому и не отвечают. Нет, не думает он, что они заняты дракой с чокнутым черным магом. Нет, чем-то другим. Чем? Вот вернутся – узнаем. Терпение, госпожа дракон.
Третье: амулеты разрядились во время попытки возврата, так что связи просто нет, и ничего тут страшного. Наладят и свяжемся.
Четвертое. Ставинне все-таки вернулся, и… Госпожа дракон, не надо так нервничать, пожалуйста. Нет-нет, не ушибся. Ничего, вода не особо горячая. Не стоит извиняться, вы же не нарочно. Высушить на мне одежду – это, конечно, полезно, но не над… кхм, спасибо. Что вы, я вам вполне доверяю. И вашим умениям тоже, просто… Хорошо-хорошо, перестаю и рассказываю дальше.
Так вот, даже если он вернулся, ничего страшного. На поляне дежурят неслабые маги, а этот черный наверняка растратил кучу сил на бесплодные попытки и теперь не является такой уж угрозой. Главное, все-таки его поймать, а то если он ускользнет, то сможет подпитаться своими черными ритуалами…
Пятое… Что, госпожа Риррек? Отвязаться от девочки и не заставлять ее нервничать еще больше? Да у него такого и в мыслях не было! Наоборот, он помочь хотел.
Хотел он… Я из-за этих хотений скоро всю купель расплескаю. Ну почему я в такой момент не там, рядом с Риком, а застряла тут, в теплой водичке и с лысыми крыльями, а? Что за невезуха…
Еще бы сейчас папу сюда с его танком и транспортом – и будет вообще дурдом. Не-е, думать все-таки иногда вредно. Такие кошмары в голову лезут… я лучше поговорю. Послушаю…
Эй, маг, как тебя… Вэрри! Чего замолчал? Рассказывай, что может случиться, если этот черный псих таки вернется!
Время тянется и ползет, как змея, которая в спячку наладилась… и никаких нервов ждать уже не хватает.
Рик… Рик… Рикке…
Папа, когда я дома к нему приставала, – мол, найди мне этого колдуна Виталия, пусть хоть глянет и скажет, что там, хоть узнать бы, – так вот, папа злился и спрашивал, что в этом белобрысом такого, из-за чего так мозги сушить?
Ну как ему объяснишь! Он ведь по-другому совсем смотрит. Для него мужчина тот, кто умеет зарабатывать. Ну и защищать то, что заработал. На самый крайняк, он меня тому отдаст, кто его слушаться будет – в этих кампаниях, котировках и всяком таком. Вот как тот, как его… Борюсик. Жених мой бывший. Не поймешь даже, мой или папин – с папой он куда чаще рядом торчал, чем со мной.
Рик – другой.
Он… не знаю, как объяснить. Папа думает – просто потому, что я на мордочку красивую купилась. Да фигня это! Борюсик, например, тоже не урод – его физиономию журналы очень любят. Не в лице дело. Вот, например, поперся бы Борюсик навстречу незнакомому (скорей всего дикому) дракону, чтобы отвлечь его от других людей? Заговаривал бы ему зубы, разбирался с непонятками, нянчился? Пошел бы в зараженный поселок, еще не зная, что это не просто эпидемия? Просто потому, что думал – может помочь. А еще… я все вспоминаю, как он поднял на руки меня-мышку. Он же не знал тогда, что это я. Просто взял и согрел, хоть сам замерзал и еле на ногах держался после всего. Он такой вот…
Ох, ну хоть бы с ним все в порядке было.
Вот честное слово даю: если он жив-здоров, я все сделаю, как он хочет! Господи, слышишь? На этот раз честно сделаю, как обещала! Тем более что Рик ничего от меня не хочет такого… ну что не мое. Мама все мечтала, чтоб я была чем-то вроде принцессы – чтоб таскать на всякие приемы и балы. Любит моя мама королей и президентов. Папа тоже хотел, чтоб я была наследницей и все такое. А женихи… дай им волю, они б меня в кошелек ходячий превратили или в манекен – днем в модных тряпочках чтоб красовалась, ночью в спальне, и тихая-тихая, как фотография.
А Рик ничего такого. Он любит меня как есть. И заботится обо мне. То про работу говорит, то вот сюда меня пристроил, в племя. Он тоже хочет, чтоб я чуток сменила дорожку, но чтоб это была я. Чтоб я сама выбирала…
– Александра! – сердито кричит Риррек. – Что ты делаешь?
А что? Ой…
Растерянные мочалки недаром подальше отплыли – рядом со мной по воде плывут красивые такие лужицы. Огненные. Из моих слез получились? Ой, я ж не хотела!
– Сандри, ну что ты! Я все понимаю, но нельзя так распускаться. Ох эти мне девушки… Может, тебя усыпить?
– Нет-нет!
– Тогда погаси это и спокойнее. Хорошо? Ты ведь не хочешь разрушить купель?
– Нет… наверное.
Но это ужас какой-то – просто сидеть и ждать! Так что я просто топала по купели – туда-сюда, туда-сюда. Мочалки шарахались. Маги на берегу (уже трое, между прочим!) следили не отрываясь… Девичья купель, как же. Три мага, все парни, драконша Риррек, вон еще один дракон, синий… и Гарри. И парочка в небе кружит – так я и поверила, что случайно.
Уже темнеет.
Сколько же еще ждать?
– Александра! – окликает Вэрри. – Уважаемая госпожа, можно вас попросить костер поджечь?
Они уже и костер сложить успели? Ну и ну… Да пожалуйста. Жалко, что ли.
Оранжевое пламя затанцевало на скале, и сразу вечер показался темнее. И почему-то уютнее.
– Санни, подожди, не уходи, – попросил Вэрри.
Второй маг, темно-рыжий, присоединился:
– Побудь с нами. Вместе легче ждать.
Я оглянулась на купель – темная вода в струйках-клубках пара… Посмотрела на берег – теплый огонь, люди, драконы.
– Не выходи из воды, – кивнула Риррек. – Просто побудь рядом. Уже скоро…
– И было нам тогда всего по десять, мы только-только второй класс обязательный заканчивали. Конец весны, перемена, все по двору скачут радостные такие. В жмурки мы, помню, играли. Я водил. Глаза завязаны, как положено, все хлопают – ищи их, значит, шум, смех, под руки постоянно что-то попадает… И как раз комиссия из ковена приехала, магов искать неучтенных. Без предупреждения, как обычно. Только успел схватить что-то живое – и тут же услышал, как все застыли и замолчали. А наш учитель – он в ту зиму, бедняга, видел плохо, все к магу-лекарю съездить не собрался, – наш учитель и говорит: это, мол, Сотто, очень способный мальчик, со своим братом. А все в хохот. И брат почему-то верещит и вырывается не по-человечески. Снимаю повязку – о предки! Я в обнимку с иноземным зверем свином, пособием учебным – как раз внедрять их тогда начинали…
– Побратался?
– Да вот… получилось, – развел руками рыжий Сотто. И первый рассмеялся. Мы тоже… ну смеяться не смеялись – поулыбались разве что. Тревога не отпускала из цепких лапок, но… огонь горел, уютно потрескивая, словно в камине, за стеной тихо плескались девушки, переговариваясь о своем. И маги рассказывали историю за историей.
– Это ерунда, – усмехнулся второй маг, лет под тридцать. – А я вот глупость сотворил – до сих пор совестно. Семья у нас большая, а королевскую помощь многодетным отец то ли от гордости не хотел брать, то ли просто ленился. Это же с хутора надо в поселок ехать, поручительство брать. И с нашим шаманом он не ладил. Так что жили мы не очень хорошо. Голодать не голодали, но близко к тому. Подработать тоже было не особо где – лес ведь кругом. Только и жили охотой и ягодами. Я вот еще корзинки плел. А потом, как у меня магия прорезалась – цыплята за неделю в курицу вымахивали, очень уж есть хотелось, – забрали меня в университет. Год учился, старался, потом на каникулы отпустили… Домой приехал – сразу кинулся семье помогать. Напомогался – село до сих пор помнит. Он корзинки плести начал на продажу, малышне хотел что-то прикупить. И чтоб цену повысить, заклинания стал накладывать: на холод там, на свежесть… Сельчане жалобу на меня написали.
– За холод?
– Да нет. Я долго молчать не выдержал, стал сестренкам сказки рассказывать. И все страшней и страшней. А магии-то все равно, что чаровать. Так что днем мои корзинки были на заглядение и ушли вмиг, а ночью из них полезло такое… и пауки говорящие, и злые ырки, и мыши с шестью лапками… Шаман с ног сбился все это убирать и утром сказал мне такое спасибо, что уши горели!
– Эй, подожди! Так это ты? Это у тебя грибной дождь получился такой, что грибами заросли и улицы, и крыши, и даже шляпы?
– Ну да. Это уже на второе лето. Сельчане вторую жалобу накатали и попросили меня на каникулы домой не отпускать.
– За шляпы?
– За шляпы тоже. Только грибы-то выросли и на деревьях. И на огородах сплошь. И на рогах у буренок. И у девиц на чепчиках. Ох, вспомнить страшно.
Эта история почему-то была несмешная, как остальные. Наоборот, жалко его стало.
– Попало? – посочувствовала я.
Маг усмехнулся:
– Да нет. Учитель сказал: на ошибках учатся. Главное – не учиться на них до старости.
Вэрри подбросил в огонь несколько веток.
– Да… А у меня другая история в запасе. Тоже давнишняя. Мы тогда вдвоем с Рикке жили, в одной комнате.
Я оживилась. Что-что там про Рикке?
– Он солнечник, я стихийник, он шаман, а я полный маг, но мы в общем-то ладили. Он ведь куда серьезней, чем я, и кроме своей программы, еще и мою освоить пытался. Насколько мог, конечно. Вот из-за этого все и вышло. Задали мне как-то работу по выращиванию ценного альго-лишайника из спор. То есть это я потом понял, что лишайника. А тогда… стыдно сказать, но мою тетрадь в тот раз Рикке прочитал внимательней меня. Мне тогда пятнадцать было. Первая любовь, понимаете ли. – Вэрри прищелкнул языком. – И стали мы выращивать. Я рад был – с напарником-то куда легче. День он поливает, день я. А все внимание – на другое. Рикке мне твердит, что цвет не тот и развитие не соответствует, а я только о Лименне думаю… о девчонке из руселей, на практике они были. Он мне про одно, я про другое. А когда наш «лишайник» взломал ящик и выполз, тогда я и понял, что малость ошибся. Только поздно. Пока мы с занятий пришли, этот «лишайничек» уже успел сцапать наши сапожки, сожрать зеленые растения на подоконнике (практику Рикке), печенки со стола и вовсю облизывался на мяуку, которая висела на занавеске и вовсю мяукала с перепугу. Потом наставники разобрались, что Рикке поливал лишайник как лишайник, а я – как тер-авис, плотоядную лиану с Южного архипелага. Вот и вышло такое… неясно что. А вредные наставники еще и запретили его уничтожать – в назидание, дабы воспитать в нас подобающее чувство ответственности. И пришлось держать его в комнате. И кормить. Вы когда-нибудь видали лишайники, которые пьют травяной отвар и молоко? Нет?
– Да! – обрадовался рыжик. – Я видел! В университетском музее ученических ошибок. Оно там сейчас живет и пристает к посетителям – выпрашивает вкусненькое. Его там балуют. Так это ваше? Надо же…
– Его еще и балуют! – поднял глаза к звездам Вэрри. – Рикке и так его избаловал до безобразия. Оно нас полюбило, как родную маму, ползало по пятам и все норовило влезть в постель…
Грохнул хохот.
– О предки… первые… – вытирал слезы рыжик. – В постель… с лишайником… Все, ты больше не рассказываешь. Это уже слишком.
– Да ладно. Вон давай драконов попросим что-нибудь рассказать… А, хозяева? Вы как?
– Смешное? – уточнил Гарри.
– Ну да. В меру.
Братец раскрыл рот… и вдруг, покосившись на тетушку Риррек, поспешно закрыл.
– А я… а у меня ничего интересного не было. Пусть лучше тетя что-нибудь расскажет!
Синий дракон почему-то хихикнул. Риррек повела крылом и довольно насмешливо уставилась на «племянничка».
– Так-таки и ничего интересного? А если припомнить ту прелюбопытную историю про дрессированных бабочек?
– Тетя Риррек!
– Ладно уж. А расскажу я, пожалуй, про яйцо…
– Про что?
Лет пятьдесят назад молодая драконша, выполняя самый обычный перелет, совершила вынужденную посадку: пассажиры испугались грозы. Осторожная Риррек, не желая нарываться на межрасовый конфликт, старалась не отдаляться от поста стражи, но конфликт нашел ее сам. Из городка, расположенного неподалеку, прибежал разобиженный торговец и стал кричать, что драконша сжульничала при покупке его кур, и он этого так не оставит. Обалдевшая Риррек, которая в глаза не видела никаких куриц, ничего не понимала. Стража, которой межрасовый конфликт был нужен еще меньше, тут же ласково взяла торговца под локотки и выспросила, в чем претензии уважаемого. «Уважаемый» обиделся еще больше и принялся рассказывать, что сегодня утром к нему пришли двое людей и попросили продать кур. Его гордость, его породу несушек-великанов, которые способны высидеть даже драконье яйцо! Он отобрал четырех лучших, а сейчас обнаружил, что они сжульничали и сосчитали неправильно. А он им еще амулеты на высиживание со скидкой продал! Мол, безобразие, он будет жаловаться!
Еле-еле из него удалось вытрясти, почему он примчался именно сюда – тут ведь дракон, а у тех людей как раз и было драконье яйцо, он сам видел! И если они собрались высиживать это яйцо с помощью его куриц, то он требует рассчитаться честно или вернуть птицу, а не то он, почтенный гражданин, будет жаловаться в мэрию, ковен, королевский совет… Словом, бред. Стражники подумали о том же и втихомолку послали за городским магом-лекарем, но Риррек уже услышала магические слова…
– Какие? – удивился рыжик.
– Драконье яйцо, – нетерпеливо вставил братец Гарри. – Рассказывайте дальше, тетушка Риррек.
– Так вот. Услышала она магические слова и, конечно, заинтересовалась. Она, само собой, расспросила, не путает ли почтенный торговец, но тот заявил, что он, хвала предкам, в здравом уме и может привести целителя сам, чтоб тот засвидетельствовал его несомненное душевное здравие, и если госпожа дракон хочет поставить под сомнение его продажу куриц… Кое-как стража и дракон убедили его не отвлекаться и уяснили, что речь идет действительно о драконьем яйце. У брата жены торговца тоже имелась лавочка – по торговле редкостями. И там в витрине уже несколько лет красовалась копия яйца, выточенная из морского янтаря.
Короче, торговца усадили на башенку у ворот, и он по очень большой просьбе стражи стал высматривать своих «покупателей». Если незнакомцы решат покинуть город, то обязательно пройдут через эти ворота, поскольку они в пограничном городке единственные.
Но похитители драконьих яиц решили подзадержаться. Прошло несколько часов, гроза давно стихла, а их все не было. Улетать, не узнав про яйцо, Риррек отказывалась. Оставаться тоже было нельзя – скоро про драконшу узнают все, и опасное сокровище могут просто выбросить. Пассажиры начинали нервничать. Стража призадумалась.
Через полчаса почтенного торговца сняли с башни и попросили кое-что сделать во имя добрых отношений с драконьим племенем. Уговорить удалось не сразу. Когда тот узнал, что ему надо будет средь бела дня пройти по улицам и громко цыпать, призывая своих ненаглядных несушек, то у него что-то случилось с горлом. Но кого не убедит городская стража, если сильно захочет…
Местные жители здорово повеселились, увидав своего почтенного гражданина, вопящего «цыпа-цыпа» на городских улицах. Мальчишки сбежались отовсюду, жена примчалась… но место, где наседки отозвались на зов бывшего хозяина, нашлось скоро. А в городской страже работал бывший вор, который ради такого случая вспомнил прежнее ремесло. И вскоре Риррек уже получила тепленькое яичко для передачи драконьему совету старейших. Конечно, можно было арестовать проходимцев, но…
– Стоп! Что это? – вскочил маг.
Мы задрали головы.
– Летят! – громыхнул голос с неба. – Летят!
– Сколько?
– Все! Все! С грузом!
Мне показалось, что теплая вода разом похолодела: с грузом! С грузом… С каким?
Темные тени раскрывают крылья, бьет ветер, почти задувая костер, и…
– Рик!
Живой! Живой и здоровый!
Он соскальзывает по драконьему крылу и находит меня глазами…
