Глава 6
Челом бью. Ногой добиваю.
Троллье приветствие
Дарья
– Ты же женщина!
– И че? Расслабься и получи удовольствие?
– Ну… приблизительно так. Чем ты недовольна?
– Он же холодный!
– Потерпи.
– И скользкий!
– Вдохновляющие комментарии… – пробормотал вампир.
– Какие есть! Ой, ты что делаешь?
– Извини, не попал… он немножко нетвердый.
– Только немножко?!
– Слушай, не могла бы ты помолчать? А то он сейчас вообще упадет.
– Кто бы по этому поводу расстроился… – пробурчала я. Нет, серьезно! Если бы я знала, что так будет, ни за что бы не согласилась! Краситься такими «карандашами» – это извращение! Мало того, что эти трубочки скользкие и все время норовят вывалиться из рук, так они еще и холодные! И еще мягковатые, все время перегибаются, узор ложится неровно даже у вампира, который на этом руку набил. Мне тут вообще ловить нечего…
Что? А, ну да – я про «краситься» говорила. А вы про что подумали? Не хотите говорить? Ну-ну…
Нет, обычно узор наносят не прямо из тюбика, а выдавливают на блюдечко и дальше пальцами красят, но мой же вампир порядочный! А порядочным прикасаться к чужому лицу как бы неприлично. Знала б я раньше… блин.
Так что раскрашивать меня пришлось именно так: «аль-рису», трубочками, которые здорово напоминали тюбики с зубной пастой.
– А почему зеленая краска?
– Потому что ты девушка. Вам положено зеленую полоску – в знак… мм… плодородия.
Я разжмурила глаз и мрачно глянула на бессовестного вампира:
– А размера бюста там не указано?
– З-зачем?
– Да затем, что все остальное там уже есть! Возраст, статус, теперь вот – плодородие! Марку моего шампуня укажи!
– Дарья, так положено, понимаешь? Ты же сама хотела выйти на улицу, а без раскраски и обруча это… это…
– Все равно что на нудистский пляж явиться в костюме, – вздохнула я. – Ладно, давай уж.
В конце концов, мне достался не самый плохой хозяин. Можно и послушаться. Пока.
Я ведь правда очень хотела на прогулку. После вчерашнего… то есть позавчерашнего уже… Джано со скрипом, но все-таки простил мне нарушение краски на лице. И дырку в стене – ту, которую прогрызла подопытная мышь. И разбитый горшок – ну тот, который мышь скинула, пробиваясь на свободу. А заодно и дыру в заборе (да, представьте себе – эта мышь оказалась такая пробивная!). Ну и вопросы…
Да, набралось. Другой бы на месте Джано не «спасибо» говорил, а цепь подыскивал и местечко в подвале – для строптивой собственности. Но мой-то – ботаник. Так что меня поблагодарили за помощь и предложили выбрать что-то «для радости». И потом еще полдня уговаривали пожелать чего-нибудь другого – мол, не советует он мне пока по улицам гулять, сначала надо обвыкнуться, обычаи как следует изучить и так далее. Но мне с какой-то радости втемяшилась именно прогулка, и вот сидела… маялась с плодородием и прочей фигней.
Джано сначала занялся шеей и долго чертил там какие-то узорчики, потом взялся за лицо… если дело и дальше пойдет в таком темпе, то на прогулку я пойду в полночь!
– Ну скоро уже?
– Э-э… не совсем.
– Что?!
– Есть определенные затруднения… да сиди же ты спокойно! Ну все, теперь ты людоедка!
– Ч-чего?!
– Будущая, – утешил меня вампир. – Или нет… на правой щеке. Значит, бывшая… Ну вот, элемент такой случайно получился.
– Случайно?!
– Будешь дергаться – у тебя появятся дети-муравьи и муж-пальма!
Я закрыла рот и с огромным интересом уставилась на вампира. Вот говорила мне мама, что химикаты и книги вредны для здоровья! Вот вам пример. Наглядный.
– Слышь, хозяин, мне послышалось или ты реально подбираешь мне в мужья дерево?
Взгляд вампира тоже был не очень ласковым:
– Ты угомонишься в конце концов? Пойми, раскраска – это обряд, выверенный веками! Каждая линия, каждый завиток, толщина мазка что-то означают. В истории королевства был случай… кстати, ты книги прочитала?
– Нет. Не умею я читать по-вашему!
– Пески Султаната… – выдохнул Джано. – Завтра начнем учить алфавит. Так вот, был случай, когда неверно наложенная маска спровоцировала войну. А ты так вертишься, что я нечаянно могу тебе вообще что-то несусветное вырисовать. Например, что ты – черная вдова и уже похоронила шесть мужей. Может, проще тебе паранджу надеть?
– Чего?
– Лицо у тебя нестандартное. Мазки приходится класть толстые, чтобы соразмерно вышло, а у нас это знак повышенной агрессивности.
– Осторожно – злая баба?
– Э-э…
– Подходит, берем.
– Мяу! – подтвердил Левушка, которому злая хозяйка утром зажала пятую рыбку.
Прогулка не задалась с самого начала. Жара давила. Сторожки висли на юбке и царапались, пытаясь не выпустить за ворота. Решили, что я не вернусь, или как? Окончательно вывело из себя выражение морды сопровождающего. Джано нанял, самому не по чину по улицам меня водить.
«По улицам слона водили…» – тут же влезла память.
Я нахмурилась. И тут этот ад-дин (сопровождающий, что-то вроде гибрида охранника с экскурсоводом) меня увидел. И встал. Как он вста-ал…
Будто на него двигался дорожный каток размером с мусоровоз, который не остановишь никак… и мой ад-дин в стеночку вжался и по ней вверх полз-полз-полз, и глаза по блюдечку…
– Рот закрой.
– Х-х-а? – выдавил экскурсовод.
– Ага. Пошли гулять.
Интересно, что же мне там Джано намалевал? Точно парочку мужей покойных… а то что б экскурсоводу шарахаться?
– Шали, шали, шали! Из нежнейшего шелка, из паутины пауков шаххавидзе, из козьего пуха! Шали! Прочные, тонкие, продеваются в колечко! Любой размер! Шали! Для вас, обширн… то есть прекрасная госпожа? Вот, покрывало индское! Для вас будет впору…
– Райские птицы! Райские птицы!
– Ковры! Ковры молитвенные, ковры для отдохновения, ковры настенные! Из Инда, из Чираза, из Хайресма!
– Пишу просьбы, письма, молитвы. Пишу по-индски, по-харесми, на коже, на бумаге, на посуде, на дереве…
– Глянь сюда, господин! То есть госпожа… вай, проходи мимо!
– Зеркала… зеркала… для вас найдем самое большое, самое… куда вы?
– Духи-и-и-и! Ароматы цветов, ароматы фруктов, запахи для ночных утех и дневных забот. Духи-и-и-и!
– Эй, ты, твой медведь дрессированный посуду не побьет? Вай-вай, простите, госпожа!!! Я… я страдаю помутнением в глазах, простите! Хотите горшок во искупление обиды? Вот, ваза ночная, медная, особо прочная. Выдержит даже слона, если он… благословенна будь, госпожа! Бу-бу-бу…
Настроение стремительно падало и грозило закопаться где-то на уровне шахты в Воркуте. И чего меня вообще понесло на этот базар?
Словом, когда юркий зазывала позвенел передо мной браслетами-сережками и сказал, что хозяин продает украшения в обмен на поцелуи прекрасных дев, а за меня так вообще целую шкатулку даст, я взбесилась окончательно. И шагнула за откинутую занавеску.
Где ты там, любитель поцелуев? Иди сюда! Так и быть, приласкаю! Век не забудешь…
Со света в лавке было темновато, но мне показалось, что донжуанов оказалось больше, чем один… и как-то они не очень шарахнулись.
– Ну кто тут рвался целоваться? Два раза не предлагаю!
– Я, – послышалось сзади. И что-то прижалось к моему лицу, влажное, паху… чее…
Темно…
Кап… чей-то писк. Ох, заткнитесь. Голова… ой, мама моя, мамочка, голова как болит. И тошнит. Я обо что-то ушиблась или чем-то отравилась? Типа суши… На сборах или еще где? Ничего не помню.
Кап.
Какая сволочь кран не закрыла?
Кап. Нет, надо закрыть, а то не будет мне покоя! Я открыла глаза… где я, а? Комната – не комната, подвал – не подвал. И голоса:
– Хвост, ты таки в чем-то ошибся. Ну не мог заказчик требовать эту!
Заказчик? Требовать? Меня? Я им что – пицца?
Бур-р-р-рл! Тут же включилось брюхо. Заткнись, не до тебя. Я напряженно вслушивалась в разговор… интересный разговор.
– Я ее лично из двора вер-доро Джано вывел! – послышался знакомый голос. Мой экскурсовод?! Ах ты, зараза… – Может, там и была какая-то другая, но я видел только эту.
– Да тут не захочешь – увидишь.
– Все равно без понятия. Как мы можем ее доставить? Да ее впятером не унести!
– Может, наймем носильщиков?
– Может, сразу слона? Чтобы все знали: мы похищаем людей по заказу.
Слона?! От ярости я прослушала несколько следующих характеристик моей внешности. Значит, заказали меня, да? А унести не можете… слона надо, самим невмочь. Так, значит.
Ну х-хор-рошо!
Дверь отлетела в сторону – ее пинком вынесло из петель, как фото из рамки. Ко мне от накрытого стола обернулись четыре лица и побледнели на глазах.
– Она проснулась!
– Хватай! – несмело выкрикнул мой экскурсовод, не подавая, впрочем, примера коллегам.
– Держи, – согласился третий.
А четвертый тихо полез под ближайший ковер…
А я оглянулась, подобрала себе подходящую лавку. И неторопливо встала между ними и дверью, отрезая путь к бегству.
– Так вам, значит, моя внешность не нравится? – бамс! – Вам, значит, девяносто-шестьдесят-девяносто подавай? – бамс! – Вы, значит, у нас строгие ценители женской красоты?!
– А-а-а!
Последним я вытащила за ногу зазывалу.
– Н-н-на… н-н-н-ны…
– Поцелуемся, красавчик?
– Н-н-н… – начал тот. И обмяк. Тьфу. Я бросила этого типа и потянулась к воде – пить очень хотелось. А зря. Эта скотина (не вода, а зазывала) живо вспомнила, что хотела сказать.
– На помощь!
И в лавку ввалились еще пятеро.
Страус вас долбани, только этих еще не хватало для полного счастья!
На всякий случай я пригнулась – есть в сумо стойка такая, перед схваткой в нее опускаются, такой полуприсед с упором рук в колени. Позволяет быстро вскочить, как низкий старт для бегуна. Вещь полезная, но со стороны смотрится – слова не сразу подберешь…
Вот и они не сразу подобрали. И кидаться сразу никто не стал. Оцепенели мужики, понятное дело. Тоже, видать, ценители красоты, чтоб им на швабре жениться. Пятеро на одну, блин… И все лбы здоровые. А комнатка-то не так чтобы широкая. И, кроме лавок, отбиваться нечем – стол и ковры-ковры-ковры. А дверь одна-единственная, перед ней «стенка» из пяти удивленных морд…
И попробуй пробейся.
– Э-э… это чего это… тут… а? – наконец родил тот, который был почти с меня ростом.
– Букы-ыр! – прокомментировал второй.
И все уставились на мое лицо. Причем так, будто они – бабушки-пенсионерки, а я – террорист с бомбой наперевес или маньяк с… не будем уточнять, с чем.
– Всем-м-м-милостивый Нейгэллах!
– Доро Тилах, вас тут того? – спросил третий. И поспешно уточнил: – Ну грабят? Или че?
Или че?!
– Вы, порождения баранов, согрешивших с ковриком! – донеслось из-под ковра. – Хватайте девчонку!
Я поудобней перехватила лавку. Ну-ну, попробуйте.
Те, правда, пробовать не спешили. Заоглядывались:
– Кого хватать?
Из-под ковра донеслась еще одна родословная новоприбывших – короткая, но четкая такая, согласно которой пятерка произошла в результате скрещивания овец с редким видом совершенно безмозглого крота. И руководящее указание хватать «эту живую гору, одержимую злобными дэвами, пока она не…».
Бэмс. Дослушивать я не стала. Ну и сдерживаться тоже. Раз я все равно одержимая, то получи, фашист, гранату. И я пнула ногой ковер.
– Аоу-у-у! – взвыл тип под ковром. Сволочь, притворяется же! Я ведь по нему не попала… но на точный прицел времени уже не было. Пятерка, наконец сообразив, кого именно нужно хватать, пошла в атаку. Драться сразу со всеми я вам не дура, поэтому в нападавших полетела лавка, а я отскочила назад, к стенке. Стенка радости не проявила, и с нее посыпались куски известки пополам с пылью. Чтоб тебя яйцо покусало, доро Тилах! Ковры – коврами, но протирать их время от времени надо! Развел антисанитарию!
– А-апчхи!
– Держи! Лови! Стой, ты!.. Апчхи! – гомонили голоса.
– Ловите ее, порождения ишака! Ловите! – руководил тип из-под ковра. – Не бойтесь, она не шиларри, ловите!
– Ы-ы-ы! – перекрывал распоряжения еще один голос – так, нападающих уже стало четверо, пятый валялся на полу, баюкая пострадавшие руки. Или ребра? Неважно. Важно, что остальные теперь будут держаться поосторожнее.
Эх, комната тесная! В два счета загонят!.. Не раздумывая, я уцепила следующую лавку и прицелилась. Мужики рванули врассыпную, и вторая лавка бесполезно грохнулась об пол. Хотя как бесполезно…
– Аоу-у-у-у! – уже неподдельно взвыл голос, и я поняла, что по ковру все-таки попала. Так тебе!
Ну а теперь дай бог разобраться с остальными. Я пригнулась, пропуская над собой какую-то веревку и от души жалея, что у меня ничего нет из вампирских штучек – тех, из кладовки… ничего, и без них обойдусь!
И, раз! Два типа, сунувшихся мне под руки, завопили и забрыкались, стараясь не стукнуться лбами. Наивные! Бумс!
И-и, два! На меня надвинулись трое. Откуда трое-то? Вроде два должно было остаться… дернула ковер, все попадали. Ага! Рванула к дверям, но какая-то скотина ухитрилась подставить ногу, и я не успела… удержать равновесие…
Рухнула на пол так, что стены задрожали, а с потолка гулко бухнулся световой шар. Он не бьется, но гаснет, и в комнате сразу становится темнее.
Блин! Встать не проблема, я умею вскакивать из любого положения. Ну почти из любого. И тут встала бы… Да кто ж мне даст?!
Сверху навалилось тело, схватило, попыталось выкрутить руки. Если их сейчас сцепят теми пакостными браслетами, то все. Потом не порвешь, меня так в первый раз и поймали, я еще ничего не знала…
Рванулась изо всех сил, но на мне уже висели все трое, даже недобитый хозяин, сволочь! И я их стряхивала, стряхивала, потому что душили… воздуха мало…
Взгляд наткнулся на стол, каким-то чудом все еще не перевернутый. Пузо, а ну-ка… эти типы сейчас не дадут тебе добраться до еды…
Что-то зарычало.
Тьфу. Какая она все-таки гадость, эта заливная рыба… прям сил нет. Буквально нет, глаза и то не открываются. Не умеют ее тут готовить – прям так подают, с чешуей, вон, во рту до сих пор чешуйка болтается… Надо будет сказать вампиру, что…
Стоп. Вампиру?
Глаза открылись вмиг, будто перед ними кто-то курочку-гриль подвесил.
И чуть не закрылись обратно. От шока…
Ой-ё…
Ковровая лавка (кой черт зазывала назвал ее ювелирной?) была неузнаваема. Половина ковров лежала на полу, а голые стены стыдливо переливались вмятинами и царапинами. Что тут было такое, а? Мой взгляд заскользил дальше, отмечая заваленную дверь (кто-то неслабо потрудился, пошвыряв туда все лавки и… ой, мама моя – сундук?), потолок в диких выбоинах (из пушки, что ли, по нему стреляли?), стол, абсолютно чистый, только каким-то образом вбитый в стену (хрупкие тут стенки, надо так и удирать в случае чего – напролом), нетронутый торшер и довольно большой сверток, торчащий прямо посредине. Из ковра сверток…
Что тут было все-таки?
Сверток зашевелился. Из него вынырнула лысая голова, вякнула:
– Шергэллах! – и спряталась обратно. Как улитка в раковину.
– Эй, погоди! – Я рванула к ковру. Руки болели, ноги вообще-то тоже, а во рту по-прежнему были гадкий вкус и чешуя, но мне стало не до этого. Я хотела этого типа… кончайте ржать, я хотела его только расспросить, что тут такое творилось! – Эй, слушай… вылезай оттуда!..
– Не на-а-а-а-адо! – жалобно проблеял сверток.
Что-что? В моей памяти что-то перемкнуло. Кажется, именно это он говорил вчера (вчера?!), а я орала: «Надо, Федя, надо!» – и… ой, мама. Я помотала головой, отгоняя воспоминание, и на всякий случай глянула ковру в противоположную сторону. Дыра на ковре была поменьше, чем в «Приключениях Шурика», ковер резать посложней, чем паршивые обои из бумаги, но была. Причем в нужном месте. Ну и то, что полагается в этой дыре, там тоже было. Уточнить что? Не надо? И хорошо, а то мне и так… тошно.
Ничего ж себе я оторвалась вчера.
Рядом со свертком валялась метла. Ага, это помню – прутьев не нашлось, а метла была великовата, так что не сильно ему и досталось, похитителю.
– …дам! – пробилось наконец сообщение окружающего мира в мои уши.
Я очнулась.
– Чего?
– Денег дам! – пылко уточнила лысая голова, добившись моего внимания. – Кольца дам, серьги, браслеты! Ожерелья! Худшее из них дочь султана могла бы надеть на свою свадьбу! Вай, девушка, алмазы дам, а?
– Тебе понравилось, что ли?
Во жизнь, кругом одни извращенцы…
– Вай-нэй! Все отдам, уходи только!
– А-а…
Ну, это уже понятно. Нет, все-таки что тут такое было? Взгляд упал на вбитый в стену стол и заваленную дверь – ага, начала вспоминать.
«…значит, никто отсюда не уйдет! – заявила я, старательно нагромождая лавки и припирая их сундуком. – Не надо было отбирать у меня ужин, зайчики…»
Это было, когда один из нападавших опрокинул стол и еда раскатилась и разлетелась по полу. Ага. Помню… и перекошенные морды моих захватчиков тоже припоминаются. Живо так…
Стоп-стоп, так это я, получается, голодная? Раз пузо перехватило управление на себя? Так вроде нет голода… только вкус во рту не очень. Поморщилась и выплюнула на ладонь осточертевшую чешую.
А это оказалась пуговица.
Я похолодела…
Следующие пять минут ковры летали по лавке, как птицы на озере перед отлетом в теплые края. Раз – тип в углу, без сознания или притворяется. Два – тип у баррикады. Вылитая гусеница, даже ползет. И чем я его так замотала? Не горюй, тип, все гусеницы когда-то становятся бабочками… вот еще один, под каким-то перевернутым ящиком. Теперь три – четверка сцепленных теми самыми наручниками мужиков валяется у стеночки и дергается, поминая того самого Шергэллаха. А, это у них злой бог. Нейгэллах добрый, Шергэллах злой, и они все время воруют друг у друга жену-солнце. Заберет добрый – наступает весна, приходит лето, украдет злой – приходят дожди и холод… ладно, чхать мне на местные заморочки с религией, мне бы с собой разобраться. Ведь не могла же я стать людоедкой? Ведь нет?
А пуговица?
Нет, я не думаю, что могла сожрать кого-то… тем более с костями и так далее, но типов вчера было восемь. А сейчас типов в комнате семь. Восьмой где?
– Золото дам! – вмешался в мои мысли голос непутевого похитителя девиц. – Красное, а?
– Отвянь.
– Белое! – уговаривал доро Тиллах. О, кстати. Чего я ломаю голову? Свидетель же есть!
– Слышь, ты, киднеппер…
– Да? – даже не спросил, кто такие эти киднепперы…
– А ну скажи, я тебя случайно не покусала? А то…
– Ик, – тут же ответил похититель.
– Чего?
– Ик.
О-очень понятно!
– Слушай, ты, отвечай, пока я не проголодалась!
Ну вот что я такого сказала? Взял и вырубился прямо посреди разговора. Эх, мужики… Господи, да что ж тут вчера было? Где эта восьмая скотина?
– Не найду – убью, – нелогично пообещала я.
Торшер у стенки дернулся. И ме-э-эдленно так пополз в сторону. Стоп. Торшер? С ногами? Причем с ногами в сапогах и в этих коротких местных штанишках! Особенно если учесть, что до ламп на ножках местные вообще еще не додумались! Одним прыжком я настигла оживший торшер и вжала в стенку, содрав с головы осветительный шар. Открывшееся лицо можно было вешать на «Ю-тубе» под названием «в-такие-минуты-очень-нужен-памперс». Вот и восьмой.
Я тут с ума схожу, а он из себя осветительные приборы строит! Зар-р-раза!
– А ну иди сюда, лампочка Ильича…
– Куда? Зачем? Не на…
– Сюда! Будем из тебя бра делать!
М-да. Кажется, что-то не то сказала. А может, по-здешнему «бра» – это что-то совсем нехорошее? Но мой «торшер» закатил глаза и попытался отключиться. Ну твою же швабру, это называется бандиты… Фиалки, блин.
– Слышь, ты, кто меня заказал? Эй!
Бесполезняк.
Есть тут еще кто живой? Ау! Ага, есть, вон мужик под ящиком! Помню-помню этот ящик. В нем вчера халва была. Помощник Тиллаха дал, вроде как выкуп… когда я… ха, когда я у него пуговицу с рубахи откусила. Почему-то они дружно считали меня чуть ли не людоедкой. Или не чуть? Вернусь к вампиру – пусть объясняет, что он там намалевал на моем лице.
Ничего, от любой славы может быть польза.
И я нежно улыбнулась очнувшемуся киднепперу:
– Что ты, говоришь, мне дать обещал?
Лавку я покидала, нагруженная симпатичным позвякивающим мешочком и ценными сведениями о том, кто меня заказал. Зараза Тиллах так и не сказал имя, но догадаться, в общем, было можно…
– Нуршулта Шерголлах! – прошипел рядом чей-то злой голос. А, я на кого-то налетела. Нет, мне ничего, а он сидит на земле. Мужчина в тюрбане, ничего такой. Причем, похоже, неудачно сидит – из-под подола здешней одежки торчит не то кожура банана, не то еще что-то столь же приятное и вдохновляющее. На что вдохновляющее? Ну вот на это:
– Дочь жирафа! Порождение пьяного быка и черепахи! Смотри, куда идешь, ты, плод союза овцы и…
– И? – заинтересовалась я, когда тирада оборвалась на полуслове.
Взгляд типа в тюрбане прикипел к моему лицу. Я спохватилась, что так и не нашла в лавчонке киднепперов зеркала (в смысле, нашла, даже три, но все битые – похоже, нам с пузом вчера что-то здорово не понравилось). Что ж у меня там такое нарисовано? Ладно, потом узнаю.
– Слушай, мужик, ты же не в претензии?
– Нет…
– Так, может, разойдемся по-хорошему?
– Нет…
– Не поняла. Тебе от меня еще чего-то надо?
– Нет… – Похоже, остальные слова он просто забыл.
– Тогда я пошла.
Так… а куда, интересно, мне идти? Вокруг шумел, скрипел, перекрикивался на разные голоса цветистый восточный базар, и куда идти между всеми этими арбами, тележками, лавками и палатками, я не имела ни малейшего представления. Экскурсовода-то больше не было.
Дорогу спросить оказалось не так-то просто. Прохожие шарахались. Лавки на моем пути как-то поспешно закрывались. Попавшийся на пути ишак завопил дурным голосом и утянул своего хозяина в переулочек подальше от меня. Как же добраться домой? Там вампир, наверное, уже волнуется. Если, конечно, заметил вообще, что меня нет. Если у него очередная «реакция», то фиг заметит.
Еще один поворот, и опять народ втихую рассосался, не доорав восхваления своего товара. Да твою же швабру!
Единственный, кто отважился подойти, был нищий. И то, как выяснилось, слепой. Сунула ему монету – полдороги потом слышала, какая «госпожа красавица». Но дорогу у него не спросишь… В смысле, спросишь, но он-то ориентируется по-другому.
– Тетя, тетя, а почему вы такая большая? – пискнуло из-под ног.
Я вздохнула.
– А может, это ты маленькая?
Синеглазый ангелочек с пухлыми щечками почесал носик и недоверчиво изрек:
– Я не маленькая… мне уже… уже вот! – И мне были продемонстрированы четыре довольно перемазанных пальчика. – Вот. А ты все равно большая. Почему?
– Наргинэ! Наргинэ, о, всемилостивый! – От ближайшей лавки героически бросилась женщина, точней, девчонка. – Отойди от нее, ты!
– Да запросто. Тихо-тихо, я не кусаюсь.
Черноволосая девчонка подхватила свое сокровище, все еще пересчитывающее свои пальчики, и сверкнула глазами:
– Ты не получишь мою дочь!
Дурдом. Тихий…
Эта девчонка (помладше меня, между прочим!) и правда оказалась мамой малышки. Ее звали Алия. И вполне она была отзывчивой. Одолжила мне платок – лицо прикрыть, дорогу показала… и даже не хотела монетку брать. Взяла, только когда я сказала, что это малышке на бусы.
Так что сейчас топала по рынку честь честью, пугала народ только размером. Но этим их не напугаешь.
– Рыба, рыба, рыба! Свежая, копченая, соленая! Продаются рыбьи потроха на гадание! Продается рыба, угу, ароматная! Рыба, рыба, рыба!
– Ножи-и точу… ножи-и точу…
– Рыба, рыба, рыба!
– Крысы! Бойцовые и охранные! Змеи-и-и-и!
– Рыба, рыба, рыба!
– Крысы и змеи!
И глаза с двух сторон: то равнодушные рыбьи, то злые черные бусинки – крысиные. Бр-р-р. Что за ряд такой… неприятный?
– Плети! Наручники! – тут же раздалось справа, как знак того, что нет предела совершенству. – Цепи!
– Услуги палача… – вкрадчиво предложил голос слева – от ряда мужчин, которые ничего не продавали, а стояли мрачно-неподвижно, как секьюрити у гроба несбереженного клиента. – Опытный мастер…
Твою швабру, куда меня занесло?
– Мальчик двенадцати годов, гожий для услуг домашних и иных, – тут же донеслось спереди.
Я замерла. Алия, объясняя дорогу, сказала что-то типа: «А потом пройдешь мимо рабского рынка…»
Похоже, мимо я не прошла.