Глава 5

– Остановите здесь, – попросил Майлз водителя.

Машина свернула к обочине и с мягким шелестом вентиляторов опустилась на мостовую. Майлз разглядывал загородное поместье лорда Йенаро, сравнивая его в уме с картой, что он изучал в барраярском посольстве.

Окружавшие поместье ограда и зеленая изгородь были скорее условной границей, нежели реальной защитой. Это место никогда не задумывалось как крепость – только как символ статуса.

– Проверим связь, милорды, – напомнил водитель.

Майлз с Айвеном вынули из карманов маленькие пластины и нажали на кнопки. На приборной доске машины вспыхнул сигнал.

– Отлично, милорды.

– Как с подкреплением? – поинтересовался Майлз.

– Три взвода в пределах радиослышимости.

– Надеюсь, в состав включен врач?

– Дежурит на борту флайера. Я могу посадить его во дворе лорда Йенаро за сорок пять секунд.

– Неплохо. Не думаю, чтобы они нападали в лоб, но не удивлюсь, если приключится очередной небольшой «несчастный случай». Ладно, отсюда мы пройдемся пешком. Хочу получше ознакомиться с местом.

– Да, милорд. – Водитель откинул дверцу; Айвен и Майлз вышли и огляделись еще раз.

– Это что, и есть так называемое благородное запустение? – удивился Айвен, созерцая никем не охраняемые ворота и несколько разбитую дорогу, ведущую к дому.

И верно. Могут меняться стили, но дух упадка аристократии везде один и тот же. Повсюду виднелись следы разрушения: покосившаяся створка ворот, облезлые стены, неряшливо подстриженные кусты. В довершение всего две трети окон особняка были темны.

– Форобио поручил посольскому отделу безопасности навести справки о лорде Йенаро, – сообщил Майлз. – Дед Йенаро – тот самый генерал-неудачник – оставил ему поместье, но не средства на его содержание, промотав свой капитал в годы долгой, но не очень радостной старости. Йенаро владеет поместьем единолично около четырех лет. Он окружил себя толпой молодых художников и безденежных гем-лордов, и больше про него ничего особенного не скажешь. Интересно только то, что эта штука в марилаканском посольстве является его первой известной скульптурной работой. Недурно для первого опыта, ты не находишь?

– Если ты считаешь, что это было ловушкой, кой черт тебе лезть в следующую?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, Айвен.

– И что ты надеешься с этого иметь?

– Истину. Красоту. Как знать? Кстати, служба безопасности посольства пытается узнать, кто же на самом деле изваял эту скульптуру. Думаю, они уже откопали что-нибудь.

По крайней мере он смог задействовать всю мощь посольской системы безопасности. Жезл отчаянно жег ему внутренний карман. Он тайно таскал с собой Ключ весь день: и в поездке по городу, и на неизбежном дневном представлении цетагандийского театра классического балета – последнее давалось по указу императора специально для прибывших со всей галактики гостей. Однако аут-леди Райан Дегтиар так и не связалась с ним, несмотря на обещание. Если он не услышит о ней завтра… С одной стороны, Майлз жалел, что не использовал возможностей посольских специалистов с самого начала. Но если бы он поступил так, его проблема сделалась бы и чужим достоянием. Решения принимались бы помимо него, на более высоком уровне.

«Очень уж тонок лед. Не хочу пока, чтобы по нему шел кто-то тяжелее меня».

У входа в особняк их встретил слуга и проводил в вестибюль, где их приветствовал сам хозяин. Йенаро был в темных одеждах, похожих на те, что он носил в марилаканском посольстве. Айвен в своем зеленом мундире также выглядел безупречно. Майлз выбрал черный придворный мундир. Он не знал, как истолкует это Йенаро: как оказанную ему честь, как напоминание – «Я официальное лицо» – или как предупреждение – «Со мной не связывайся!»

В одном он не сомневался: этот нюанс Йенаро вниманием не обойдет.

Йенаро опустил взгляд на черные ботинки Майлза:

– Вашим ногам лучше, лорд Форкосиган?

– Гораздо лучше, спасибо, – чуть натянуто улыбнулся в ответ Майлз. – Наверняка выживу.

– Что ж, я рад.

Высокий гем-лорд повел их по извилистому коридору, потом по короткому лестничному маршу в большое помещение, охватившее полукругом сад – будто дом подвергся нападению растений. Комната была несколько хаотично заставлена мебелью, судя по всему той, которую Йенаро унаследовал, а не проектировал сам. Впрочем, смотрелось все недурно: классическое жилище холостяка-сибарита с неярким, уютным освещением. В зале уже находилось с десяток гемов. Мужчин было больше, чем женщин; лица двоих были полностью раскрашены, остальные – помоложе – ограничились только легким макияжем у глаз. Йенаро представил всем экзотических гостей с Барраяра. Никого из этих гемов Майлз не знал, хотя один заявил, что его дед занимает должность в генеральном штабе.

У дверей в сад на цилиндрической подставке курились благовония. Один из гостей-гемов задержался и сделал глубокий вдох.

– Неплохо, Йенаро, – кивнул он. – Твое изделие?

– Спасибо, да, – отозвался Йенаро.

– Только ароматизаторы? – поинтересовался Айвен.

– Тут много всего намешано. В том числе мягкие релаксанты, подходящие к обстановке. Вас это не интересует, лорд Форкосиган?

Майлз принюхался. Интересно, насколько глубоки познания этого человека в органической химии? Майлз припомнил, что синоним «возбуждения» – «интоксикация» – имеет корнем слово «токсин» – яд.

– Если честно, не очень. Но мне было бы интересно посмотреть вашу лабораторию.

– Правда? Тогда я свожу вас туда. Большинство моих друзей не интересуются техническими аспектами, только результатами.

Молодая женщина, слышавшая их разговор, подошла поближе и тронула Йенаро за рукав длинным, украшенным замысловатым орнаментом ногтем.

– Да, милый Йенни, результаты. Кстати, один ты мне обещал, помнишь?

Она была не самой красивой гем-леди из виденных Майлзом и все же достаточно привлекательной в развевающемся нефритово-зеленом платье, с густыми волосами, розовой волной спадающими ей на плечи.

– Я держу свои обещания, – кивнул Йенаро. – Лорд Форкосиган, не будет ли вам угодно пройти с нами наверх?

– Конечно.

– Я, пожалуй, останусь здесь побеседовать, – махнул им Айвен.

В дальнем углу комнаты стояли рядышком две гем-красавицы: длинноногая блондинка и совсем уж неописуемой красоты рыжеволосая. Айвен уже успел обменяться взглядами с обеими и получил в ответ по ободряющей улыбке. Майлз вознес короткую беззвучную молитву богу – хранителю дураков, влюбленных и прочих безумцев и поспешил за Йенаро и его знакомой.

Химическая лаборатория Йенаро размещалась в другом здании; его окна осветились, когда они подошли к дверям. Лаборатория внушала уважение; значительная часть денег, не пошедших на ремонт усадьбы, явно осела здесь. Майлз проходил мимо молекулярных анализаторов, спектрографов, компьютеров, а Йенаро тем временем колдовал с маленькими пузырьками, подбирая обещанный аромат. Все исходные материалы были тщательно рассортированы по химическим группам – во всем чувствовалась рука человека, понимающего и любящего свое дело.

– Кто вам здесь помогает? – поинтересовался Майлз.

– Никто, – ответил Йенаро. – Не выношу, когда у меня путаются под ногами. И потом, поймите, одной науки здесь мало.

Майлз понимающе кивнул и перевел разговор на то, как Йенаро составляет духи для ожидавшей их дамы. Та послушала с минуту, потом отошла в сторону и принялась нюхать пробные флакончики. Йенаро, криво улыбнувшись, отобрал их у нее. Видно было: это профессионал, от услуг которого не отказалась бы ни одна парфюмерная компания. Интересно, и как это вяжется с его заявлением насчет наемных рук?

Да никак не вяжется, подумал Майлз. Йенаро – несомненно художник, но художник ароматов. Никак не скульптор. Этот его фонтан в марилаканском посольстве выполнен кем-то другим. По крайней мере техническую информацию ему дал кто-то со стороны. Уж не тот ли, кто дал информацию об увечье Майлза? Назовем его, скажем, лорд Икс. Факт первый о лорде Икс: имеет доступ к секретным материалам цетагандийской разведки о барраярцах, имеющих военный или политический вес, и их сыновьях. Факт второй: чертовски хитер. Факт третий… факта третьего пока нет. Пока.

Они вернулись в гостиную и застали Айвена на диване в обществе двух красавиц. Он их развлекал; во всяком случае, они смеялись. Обе гем-леди не уступали леди Гелле в красоте. Блондинка вполне могла быть ее сестрой. Рыжая была еще привлекательнее: каскады янтарных кудрей, идеальной формы нос, губы, которые как-нибудь ночью… Майлз тряхнул головой. Нет таких гем-леди, чтобы пригласили его в свои сны.

Йенаро отошел распорядиться насчет стола и вернулся с маленьким графином, полным бледно-красной жидкостью.

– Лорд Форпатрил, – кивнул он Айвену. – Полагаю, вы гордитесь барраярскими винами. Попробуйте-ка вот это.

Майлз тут же навострил уши. Сердце его забилось чаще: Йенаро мог и не быть скульптором-убийцей, но уж отравитель из него вышел бы хоть куда. Йенаро разлил жидкость в три маленькие чашечки и протянул лакированный поднос с ними Айвену.

– Благодарю. – Айвен наугад выбрал одну.

– О «Златый эль»! – вздохнул один из молодых гем-лордов.

Йенаро передал ему поднос, а сам взял последнюю чашку. Айвен пригубил и восхищенно закатил глаза. Майлз, не отрываясь, смотрел, глотнет ли Йенаро. Тот глотнул. Пять различных способов подать отравленное питье, включая и этот – с гарантией того, что жертва возьмет нужный бокал, или с хозяином, предварительно принявшим противоядие, – промелькнули в голове у Майлза. Впрочем, если уж он так боится этого, им вообще не стоило приезжать сюда. Сам-то он пока ничего не ел и не пил. «Ну и что ты собираешься делать, стоять и ждать, не свалится ли Айвен замертво?»

На этот раз Йенаро не стал шокировать двух любезничавших с Айвеном дам кошмарными подробностями биологического рождения Айвена. Вот черт. Возможно, инцидент со скульптурой действительно был случайностью, и этот человек старается исправить отношения с барраярцами. Тем не менее Майлз переместился взглянуть на чашку Айвена поближе.

Айвен как раз был занят проведением ответственного теста под названием «я всего-то кладу руку на спинку дивана», имеющего целью проверить, отодвинется ли рыжеволосая леди или поощрит его на более близкий контакт.

– Иди и развлекайся, Майлз, – прошипел он чуть слышно. – Не напрягайся и не дыши мне в затылок.

Майлз поморщился от казарменного юмора Айвена и отошел. Если кто-то не хочет, чтобы его спасали, ну и не надо. Вместо этого он решил поболтать с гостями мужского пола.

Вызвать их на разговор о них самих оказалось делом несложным. Похоже, ни о чем другом они говорить и не могли. Сорок минут общения с ними убедили Майлза в том, что по уровню интеллекта большинство друзей Йенаро немногим отличаются от блох. Их разговор сводился к ехидным комментариям личной жизни таких же, как они, гемов: одежды, любовных удач и неудач, спорта – с точки зрения не участников, а зрителей, причем интересующихся исключительно ставками и выигрышами, – и мечтам о новых покупках и любовницах. Это бегство от жизни, казалось, занимало все их время и энергию. Никто ни словом не обмолвился о политике или военных новостях. Черт, даже Айвен казался по сравнению с ними энциклопедистом.

Все это просто подавляло. Друзья Йенаро все до единого были пустыми прожигателями жизни. Никто из них не думал о карьере или службе – у них этого не было. Даже искусство не вызывало у них особого интереса. Потребители, не созидатели. Правда, может, оно и к лучшему, что у этих юнцов отсутствует интерес к политике – люди такого типа затевают революции, но не способны завершить их. Их идеализм побеждался их же некомпетентностью. Майлзу доводилось видеть подобных людей и среди форов: представителей третьего или четвертого поколения, по той или иной причине отказавшихся от военной карьеры и живущих на содержании семьи. И все же даже они могли надеяться на некоторое изменение своего социального статуса. С учетом долгожительства гемов любое перемещение вверх по социальной лестнице для сверстника Йенаро могло занять восемьдесят-девяносто лет. Не то чтобы они отличались слабоумием – этого не позволяла их наследственность, – но их умы нацеливались на какие-то несуществующие горизонты. Какая-то замороженная жизнь. Майлза едва не пробрала дрожь.

Поэтому он решил переключиться на женщин – в случае, если Айвен оставит ему хоть одну. Извинившись, он покинул мужскую компанию якобы отправившись за вином; он мог бы и не извиняться, ибо все со вниманием относились к такому необычному (и низкорослому) гостю лорда Йенаро. Майлз налил себе бокал питья из того же кувшина, откуда наливали себе все остальные, и поднес его к губам, но пить не стал. На него смотрела в упор дама постарше, пришедшая позже остальных.

Майлз улыбнулся в ответ и подошел к ней. Она заговорила первой:

– Лорд Форкосиган? Не составите ли мне компанию прогуляться по саду?

– Почему бы и нет? Кстати, сад лорда Йенаро достоин внимания? – «В темноте-то?»

– Полагаю, это будет вам интересно. – Улыбка исчезла с ее лица, стоило ей повернуться спиной к гостям, и на ее место пришло выражение твердой решимости.

Майлз нащупал в кармане передатчик и двинулся следом, вдыхая аромат ее духов. За пределами видимости из окон она сразу же ускорила шаг. Ни слова больше она не проронила. Майлз ковылял следом, стараясь не отставать. Его не удивило, что когда они дошли до ворот усадьбы их там ждала бесформенная фигура в темном плаще с капюшоном, защищавшим от вечерней росы лысую голову.

– Дальше вас проводит ба, – сказала женщина.

– Куда?

– Недалеко, – произнесло ба негромким альтом.

– Ладно. – Майлз, не таясь, вытащил из кармана передатчик и вызвал водителя. – Я отлучусь ненадолго с вечеринки. Следите за моим местоположением, но не вмешивайтесь, если только я сам не попрошу об этом.

– Да, милорд. – В голосе водителя звучала некоторая растерянность. – Куда вы собрались?

– Я… я прогуливаюсь с леди. Пожелайте мне удачи.

– О… – Растерянности в голосе водителя убавилось. – Ну что ж, удачи, милорд.

– Спасибо. – Майлз отключил связь. – Я готов.

Женщина уселась на скамью и поплотнее запахнула плащ, приготовившись ждать столько, сколько потребуется.

Следуя за ба, Майлз вышел за ворота, миновал соседнюю усадьбу, перешел железнодорожные пути и спустился в лесистый овражек. Ба достало фонарик и услужливо светило ему под ноги. Еще немного, и вычищенные до блеска ботинки совсем потеряют вид… Они поднялись из оврага и оказались в другом поместье – это находилось в еще более запущенном состоянии, чем у Йенаро.

Темная масса за деревьями, судя по всему, была заброшенным домом. Однако они взяли правее, по заросшей тропинке – ба то и дело задерживалось отвести с дороги ветви, – и прошли берегом ручья к поляне, посреди которой стоял деревянный павильон. Несомненно, бывшее излюбленное место пикников какого-то гем-лорда. Они перешли заросший ряской пруд по горбатому мостику, скрипевшему так отчаянно, что Майлз едва ли не впервые в жизни порадовался, что весит так мало. Из занавешенных плющом окон струился хорошо знакомый Майлзу неяркий свет. Майлз дотронулся до спрятанного в кармане кителя Большого Ключа.

«Все правильно. Вот оно».

Ба-провожатое отодвинуло в сторону плющ и жестом пригласило Майлза войти, а само осталось дежурить на крыльце. Майлз осторожно ступил внутрь.

Аут-леди Райан Дегтиар (или кто-то очень похожий) сидела (или стояла – трудно сказать) в обычных нескольких сантиметрах от пола. Свечение силового пузыря померкло.

«Подожди. Дай ей сделать первый ход».

Пауза затягивалась. Майлз начал беспокоиться, не превратится ли эта встреча в такой же бестолковый обмен фразами, как в первый раз, но она заговорила – уже знакомым ему безликим, механическим голосом.

– Лорд Форкосиган. Я связалась с тобой, как и обещала, чтобы оговорить условия возвращения моего… предмета.

– Большого Ключа, – произнес Майлз.

– Теперь ты знаешь, что это такое?

– Со времени нашего разговора я провел небольшое расследование.

Она застонала:

– Что нужно тебе от меня? Денег? У меня их нет. Военных тайн? Я их не знаю.

– Не стесняйтесь и не бойтесь меня. Мне нужно совсем немного. – Майлз порылся в кармане и извлек на свет Большой Ключ.

– О, он у тебя с собой! Отдай его мне! – Светящийся шар качнулся вперед.

Майлз отступил на шаг:

– Не так быстро. Я сохранил его в целости и верну его. Но мне кажется, я имею право получить хоть что-то взамен. Я всего только хочу знать, как и почему этот Ключ очутился в моих руках.

– Это не твое дело, барраярец!

– Возможно. Но все мои инстинкты говорят мне, что это какой-то заговор против меня или через меня против Барраяра, а поскольку я офицер Барраярской службы безопасности, это мое дело. Я намерен рассказать вам все, что я видел и слышал, но вы должны вознаградить меня за это. Для начала я хочу знать, что делало ба Лура с атрибутом покойной императрицы на борту орбитальной станции?

– Оно его похитило. – В ее голосе звучало нетерпение. – Теперь отдай его.

– Ключ… Что толку от ключа без замка? Насколько я понял, это очень красивая историческая реликвия, но, если ба Лура хотело нажиться на этом, в Райском Саду есть ведь предметы и более ценные. В том числе и такие, которых нескоро бы хватились. Может, Лура хотело шантажировать вас? Может, за это вы его и убили? – Совершенно абсурдное обвинение: аут-леди и Майлз создавали алиби друг другу, но Майлзу хотелось увидеть ее реакцию.

Реакция последовала мгновенно:

– Ты, жалкий… Не я довела Лура до самоубийства, скорее ты!

«Боже, надеюсь, нет».

– Возможно, но если это и так, я должен знать это. Леди, в радиусе десяти километров от нас нет ни одного офицера цетагандийской охранки, иначе вы бы заставили их силой отнять у меня эту безделушку, а потом развесить меня по деревьям на ближайшей аллее. Почему бы и нет? Зачем ба Лура похитило Ключ? Для забавы? А может, у ба было хобби собирать имперские регалии?

– Ты невыносим!

– Тогда кому собиралось ба Лура продать эту вещь?

– Не продать!

– Ха! Значит, вы знаете, кому?

– Не совсем… – Она колебалась. – Я не могу выдавать чужие секреты. Они принадлежат Леди-Небожительнице.

– Которой вы служите.

– Да.

– Даже после ее смерти.

– Да. – На этот раз в ее голосе послышалась гордость.

– И которую предало ба. Даже после ее смерти.

– Нет! Не предало… У нас возникли разногласия.

– Только разногласия?

– Да.

– Разногласия между вором и убийцей?

– Нет!

Ну вот, обвинение заставило ее проговориться. В чем-то она виновата.

«Ну, расскажи: в чем?»

– Послушайте, я могу вам помочь. Я сам расскажу. Мы с Айвеном летели на катере с барраярского скачкового корабля. Мы пристыковались к тому заброшенному причалу. Ба Лура в одежде станционного техника и с фальшивой шевелюрой ворвалось в наш катер сразу, как открылся люк, и потянулось, как нам показалось, за оружием. Мы отобрали у него нейробластер и вот это. – Майлз поднял Большой Ключ. – Ба стряхнуло нас и убежало, и я держал это в кармане до тех пор, пока не нашел более надежного места. Следующий раз, когда я встретил ба, оно лежало в луже собственной крови в погребальной ротонде. На мой взгляд, это несколько расшатывает нервы, мягко говоря. Теперь ваша очередь. Вы сказали, что ба Лура украло Ключ, за который отвечали вы. Когда вы обнаружили пропажу?

– Я не нашла его на месте… в тот самый день.

– Сколько он мог пропадать? Когда вы в последний раз видели его?

– Сейчас им пользуются не каждый день – из-за траура. В последний раз я видела его, когда отбирала регалии… за два дня до того.

– Получается, его могло не быть на месте три дня. Когда пропало ба?

– Не знаю. Я видела ба накануне.

– Это сужает срок. Значит, ба могло сбежать с Ключом только накануне вечером. Слуги-ба входят и выходят из Райского Сада беспрепятственно?

– Совершенно свободно. Они выполняют все наши требования.

– Значит, ба Лура вернулось… когда?

– В вечер вашего прибытия. Но ба не виделось тогда со мной. Оно сказалось больным. Я могла бы потребовать, чтобы его привели ко мне, но мне не хотелось поступать так грубо. – «Они были заодно, это точно». – Я пошла проведать ба утром. Тогда все и открылось. Ба пыталось передать Большой Ключ… кому-то и спутало причал.

– Значит, этот «кто-то» должен был прислать катер, а сам ждал в корабле на орбите?

– Я этого не говорила!

«Ну же, жми! Действует!»

Он ощущал некоторые угрызения совести, обращаясь так с пожилой леди, пусть даже для ее блага.

«Не ослабляй хватку!»

– Итак, ба Лура вломилось к нам в катер и… что было дальше, по его словам? Расскажите мне все!

– Ба Лура попало в засаду барраярских солдат, которые отняли Большой Ключ.

– Сколько солдат?

– Шесть.

От удовольствия Майлз даже зажмурился.

– И что потом?

– Ба Лура молило сохранить ему жизнь и честь, но они только рассмеялись, вышвырнули его и улетели.

«Наконец-то ложь».

И все же… Ба всего-навсего человек. Любой попавший в такой переплет может слегка исказить истину с тем, чтобы вина его казалась меньше.

– И что, по его словам, мы говорили?

Голос Райан Дегтиар зазвенел от злости:

– Вы оскорбляли Леди-Небожительницу.

– А потом?

– Потом ба с позором вернулось.

– Тогда почему ба не позвало охранников отбить у нас Большой Ключ?

Ответом было долгое молчание.

– Ба не могло сделать этого, – произнесла она наконец. – Но оно призналось мне. И я пришла к тебе. Чтобы… унизиться. И молить о возвращении того, за что я отвечаю… и моей чести.

– Почему ба не призналось вам накануне?

– Не знаю!

– И пока вы договаривались о возвращении реликвии, ба Лура перерезало себе горло.

– В отчаянии и позоре, – тихо добавила она.

– Да? Но почему оно не подождало, пока вы не заберете у меня Ключ? Или почему оно не зарезалось тихо и скромно в своей квартире? Зачем ему было выставлять свой позор напоказ галактическим посланникам? Разве это не странно? Должно было ба присутствовать на церемонии возложения даров?

– Да.

– И вы тоже?

– Да…

– И вы поверили в то, что оно рассказало?

– Да!

– Леди, боюсь, вы пребываете в заблуждении. Позвольте рассказать вам о том, что случилось в катере так, как это видел я. Там не было никаких шести солдат. Только я, мой кузен и пилот. Не было ни уговоров, ни мольбы о пощаде, ни нападок на Леди-Небожительницу. Ба Лура только охнуло и убежало. Оно даже не особенно сражалось. Если честно, оно нас почти побороло. Не кажется ли вам странным то, что оно так сражалось за то, из-за чего потом зарезалось? Мы остались чесать в затылке, созерцать трофеи и думать: что это, черт возьми, такое? Вот так. Теперь вы знаете, что кто-то из нас – ба Лура или я – лжет. Что до меня, я знаю, кто именно.

– Отдай мне Большой Ключ, – только и ответила она. – Он не твой.

– Миледи, мне кажется, меня заманили в ловушку. Кто-то совершенно определенно пытается вовлечь Барраяр во внутренние цетагандийские… разногласия.

«Почему? Во что меня впутывают?»

Ее молчание могло бы означать, что это были первые свежие мысли за два дня, способные пробить стену паники. Или… может быть, и нет. Так или иначе, вслух она лишь повторила:

– Он не твой.

Майлз вздохнул:

– Я не могу далее соглашаться с вами, миледи, хоть и рад вернуть доверенный вам предмет. Но в свете сложившейся ситуации я обязан удостовериться в том, кому именно я возвращаю Большой Ключ. Вы в этом своем пузыре можете быть кем угодно. Ну, например, моей тетей Алисой. Или агентом цетагандийской охранки, или… как знать. Я верну его вам, посмотрев на вас. – Он приглашающе протянул руку с Ключом.

– Это… это твоя последняя цена?

– Да. Я не попрошу больше ничего.

Это был небольшой триумф. Он увидит женщину из аутов, а Айвен – нет. Конечно, этой старой хрычовке неприятно будет открыться глазам чужеземца, но, черт подрал, с учетом всех хлопот Майлза она все-таки в долгу перед ним. К тому же он не шутил, говоря о необходимости идентифицировать того, кому отдает Большой Ключ. Аут-леди Райан Дегтиар, фрейлина Леди-Небожительницы, Прислужница Звездных Ясель, наверняка не единственный участник в этой игре.

– Хорошо, – прошептала она. Белый пузырь сделался прозрачным и как бы исчез.

– О! – только и вздохнул Майлз.

Она сидела в гравикресле, вся в ослепительно белом с головы до пят. Волосы ее отсвечивали черным деревом, ниспадая к ногам. Должно быть, при ходьбе они волочатся за ней по полу наподобие шлейфа. Огромные снежно-голубые глаза сияли такой арктической чистотой, по сравнению с которой глаза леди Геллы казались бы болотными лужицами. Кожа… Майлз понял, что до сих пор и представления не имел о том, какой должна быть настоящая кожа: не назовешь же так те потрепанные оболочки, что носят люди для защиты от протекания. Эта идеальная поверхность слоновой кости… Руки сводило от желания дотронуться до нее хоть раз, а потом и смерть не страшна. Губы… губы были как розы, пульсирующие от горячей крови.

Сколько ей лет? Двадцать? Сорок? Это же аут-леди, как угадать возраст? В древних религиях люди ползали на коленях перед изображениями куда менее ослепительными. Майлз тоже стоял на коленях, позабыв, как оказался здесь.

Теперь он знал, что означает «пронзенный любовью» – он чувствовал головокружение словно от сквозной раны, то же ощущение уходящей из-под ног земли, то же ожидание сокрушительного удара при столкновении с грубой реальностью. Он склонился, положил Большой Ключ у ее белоснежно-мраморной ступни, откинулся назад и стал ждать.

«Ну и влип, дурак!»