Глава 2

Когда охранник вернулся на свой пост, его встретила раздраженная ларэ Тьен, ледяным тоном отчитала за отлучку и пригрозила написать рапорт. На моем лице не было ни малейшего следа страха, который заставил трястись десять минут назад, и выглядела я совершенно так же, как обычно. Это вернуло прежнюю уверенность в себе и заставило расправить плечи.

Впрочем, когда стражник выводил из допросной кахэ, тот тоже выглядел вполне спокойным. Даже иссиня-черные волосы были приглажены. Как ему это удалось после удара по голове и падения? Одно слово — нелюдь.

— Встретимся завтра, ларо, — улыбнулась я проходящему мимо кахэ. Тот вздрогнул и посмотрел на меня, как ребенок на голодного упыря.

Отлично. Риск был велик, но игра того определенно стоила. Теперь почтенный ларо Аэн расскажет все интересующее меня, а может быть, даже больше.

Охранник заметил ужас моего «клиента» и теперь глядел на меня со священным трепетом. Ко мне и так относились с закономерной долей опаски, а уж теперь, когда я довела до такого состояния высокомерного и бесстрашного кахэ, будут тихо бояться до икоты.

А вот рассказывать о происхождении подозреваемого начальнику совершенно не стоит. Он, разумеется, не устоит перед соблазном выслужиться и тут же передаст кому следует такой лакомый кусочек, как кахэ из правящего рода Дома Эррис. Его величество, скорее всего, не упустит шанса надавить на южных нелюдей. А я не собираюсь допускать того, чтобы кто-то совался в мое расследование, пускай это будет даже король, защищающий государственные интересы. Я хочу закончить это дело.

Дома меня ждали две голодные твари: кот и малолетний кахэ, который тоже кушать хотел и которого сырой рыбой не накормишь. Я готовить умею и люблю, но после экстремальной беседы с дядей этого милого юноши я была чудовищно вымотана. Но и отдавать собственную кухню на разорение существу мужского пола я тоже не хотела, прекрасно понимая: это будет хуже, чем нашествие орков, поэтому пришлось со стоном идти готовить ужин, он же обед. Да, еще надо вернуть фамильное украшение законному владельцу, Таэллон и так дал мне его скрепя сердце только потому, что я заявила, мол, это очень необходимо для благополучия ларо Риэнхарна.

Парень очень беспокоился за родича и поминутно спрашивал, как там его дядя. Я вдохновенно вещала, что ларо Риэнхарн чувствует себя хорошо, скучает по племяннику и надеется, что скоро вся эта странная история разрешится ко всеобщему удовлетворению. Не рассказывать же кахэ, как я попыталась довести его дядю до истерики, и он мне едва шею не свернул, а потом я ему угрожала. Думаю, Таэллон меня не поймет.

— А почему вы не расскажете своему начальству, кто мой дядя? Возможно, тогда они внимательнее отнесутся к нему… — робко спросил у меня кахэ.

Я в тот момент резала помидоры и, несмотря на всю имеющуюся выдержку, едва не отхватила себе палец.

— Ларо Таэллон, вы представляете, что говорите? — проникновенно и ласково поинтересовалась я у младшего кахэ.

— Д-да… — судорожно кивнул Таэллон — он понял: я не одобряю его предложение, но не понял почему. — А что тут такого?

— Ларо Таэллон, вы хорошо помните, к какому Дому имеете честь принадлежать? — решила объяснить все подробно я.

— Да.

— А вы в курсе, какое влияние имеет ваш Дом? — мягко продолжила я.

— Да, — подтвердил он, по-прежнему ничего не соображая.

— А вы представляете, что может сделать наш король, если в его руках окажется представитель вашего Дома, да еще носящий черное?

— Но… — опешил нелюдь, видимо, начиная что-то понимать.

— Вам следует помнить, ларо: люди не слишком доброжелательно относятся к вашей расе, и вести себя соответственно.

— Но, ларэ, вы же… — попытался было запротестовать он.

— Я — особый случай, для меня установление истины важнее, чем торжество чьих-то интересов, ларо Таэллон. Поэтому я и не спешу сообщить вышестоящим, кто оказался в руках стражи. Поэтому я и не передала дело вашего дяди в суд. Я не хочу, чтобы его повесили просто как самого удобного козла отпущения. Мне нужен настоящий преступник. И не стоит думать, ларо Таэллон, будто я воплощенная добродетель и стала бы помогать вам из любви ко всему живому.

— Я и не думаю, ларэ Тьен, — заверил кахэ, но по его снулой физиономии я поняла: думал, да еще как. Потрясающая наивность в его возрасте. Я уже в десять лет прекрасно понимала, что из любви к ближнему никто и пальцем не пошевелит, а если кто-то помогает другому, то ищи корыстный интерес. Иначе в этой жизни просто не бывает. Хотя иногда хочется…

Таэллон уписывал мою стряпню за обе щеки, забыв о каких бы то ни было манерах, видимо, слишком проголодался. Я со скрытым чувством удовлетворения наблюдала, как кахэ ест. Вообще, кормить мужчин — это огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Особы женского пола в этом смысле совершенно бесполезны, поскольку, как правило, обеспокоены проблемой лишнего веса, едят мало и без особого желания или с кислой миной «я хочу есть, но мне нельзя». Мужчины по большей части об этих проблемах даже не подозревают, поэтому едят с охотой и столько, сколько душа пожелает. Приятно.

— Ларэ Тьен, как опытный дознаватель, скажите: вы думаете, мой дядя виновен? — Как только кахэ наелся, то снова начал говорить, и не нужно иметь дар ясновидения, чтобы догадаться о теме нашей беседы.

Я прикрыла глаза и стала вдумчиво сопоставлять все известные мне факты и все свои впечатления о старшем нелюде: реакции, мимика, жесты. Язык тела может очень многое рассказать, даже то, что хочется скрыть. В моей голове начал работать идеально выверенный механизм, который был создан во время моего обучения в академии. Никаких эмоций, никакого «первого взгляда», всему этому нет места в ходе расследования, использовать нужно только факты.

Таэллон благоговейно молчал, глядя на меня.

— Вероятность очень мала, — выдала свой вердикт я. — У вашего родича нет инстинктов убийцы.

Хотя мою шею он едва не свернул.

— Хвала предкам, — выдохнул нелюдь.

— Я не сказала твердого «нет», — напомнила я, глядя на парня недоуменно.

— Но вы сказали, что вероятность мала, а я верю своему дяде и…. И вам, ларэ Тьен!

Только этого мне не хватало.

На следующее утро дийес Тьен снова «осчастливила» Риэнхарна беседой. Девушка была, как обычно, спокойной, издевательски-доброжелательной и идеально вежливой. Но ее глаза светились торжеством. Ну еще бы! Теперь в ее руках такой козырь, с которым любые попытки выкарабкаться окажутся тщетными. Главное, чтобы с Таэлем ничего не случилось.

— Думаю, ларо Аэн, сегодня у нас есть интересная тема для беседы. — Улыбка человечки была прямо-таки лучезарной. Еще бы. Такое счастье — дийес Риннэлис сумела сломать сопротивление кахэ!

Риэнхарн угрюмо молчал, понимая: любые слова будут доказательством его бессилия.

— Это следует понимать, как очередной отказ сотрудничать? — уточнила дознаватель, не увидев необходимой для себя реакции.

— Спрашивайте, дийес, — окончательно сдался нелюдь, понимая: это его конец.

— Предпочитаю, когда меня называют «ларэ», — отозвалась девушка, присаживаясь напротив Риэнхарна в глубокое удобное кресло.

Мужчину она упорно усаживала на табурет, на котором можно было только балансировать, но уж никак не сидеть. Кахэ понимал, что это один из простейших способов вывести допрашиваемого из равновесия, прямо-таки детский способ, но, как ни странно, весьма действенный. Дийес дознаватель вообще не использовала неэффективных способов давления.

— Хорошо, ларэ, — покорно исправился Риэнхарн, прекрасно осознавая: про себя он так и будет именовать дознавателя «дийес», поскольку назвать ее «ларэ» — значит недооценить опасного противника.

Риннэлис удовлетворенно кивнула.

— Ну, если вы сегодня в таком славном расположении духа… — еще шире улыбнулась она.

Риэнхарн пребывал в самом отвратительном расположении духа, но не в его положении можно сказать решительное и твердое «нет». Если бы не попавшийся в руки стражи Таэль, из старшего кахэ и слова бы не вытянули, но мечтать о несбывшемся было глупо, поэтому мужчина приготовился выложить все, что пожелает узнать нежно оскалившаяся напротив человеческая девушка…

Кахэ смотрел на меня так, будто я стою рядом с открытой железной девой и широким жестом предлагаю ему там расположиться. На самом деле пытки почтенного ларо Аэна в мои планы не входили никоим образом. Это крайний метод, который стоит применять, только когда уже других вариантов нет. К тому же пытки по поводу и без — это верх непрофессионализма, а я не халтурю сама и терпеть не могу, когда это делают другие.

Ларо Аэн, думаю, предпочел бы пытки, и, вероятно, ему было бы проще, если бы на его глазах мучили племянника. Тогда бы он не чувствовал себя предателем и неудачником. Судя по затравленному взгляду, нелюдь далеко не в восторге, что человечка поставила его на колени, а теперь еще и философски взирала на полученный результат, размышляя, как вытянуть из этой ситуации максимум полезного.

— Итак, ларо, начнем с вашего полного имени, даты и места рождения, — мягко начала я.

Дальнейшие вопросы срывались с губ автоматически. Это был только пробный допрос, разминка, я проверяла реакции допрашиваемого, готовность идти навстречу, правдивость. Здесь важны даже не сами вопросы, а быстрая и неожиданная смена темы — только если окончательно выбить из-под ног собеседника почву, можно получить по-настоящему правдивый ответ, это в нас хорошо вбили в академии.

Ларо Риэнхарн сопротивлялся до последнего, но через два часа непрерывного обстрела сдался и открылся, пускай неохотно, пускай немного… Но умелому дознавателю и этого хватит! Когда я удвоила напор, он на меня посмотрел как на хищницу. Сделав вид, будто ничего не заметила, я еще полтора часа продолжала допрос, даже не пытаясь вникнуть в произносимое нелюдем. В тот момент мне было важно не то, что он говорил, а то, как он говорил. Хотя и полученная информация даром у меня никогда не пропадала: на подставке в углу размеренно подрагивал пока еще прозрачный кристалл, который старательно сохранял каждое произнесенное в допросной слово. Я всегда использовала такие милые приспособления, облегчающие жизнь любому дознавателю. Правда, специалисты старой закалки предпочитают, чтобы допрос записывался секретарем, но лично я считаю: присутствие постороннего лишает дознавателя многих преимуществ и помогает подозреваемому сохранить душевное равновесие, поэтому никого в допросную упорно не пускала. К тому же порой приходится оформлять допросы задним числом, чтобы ничто не просочилось куда не следует. Мой метод работы породил бездну слухов, в частности, о том, как я заживо режу подозреваемых на кусочки. И даже то, что ни один мой фигурант не исчез во время расследования (чем я кардинально отличаюсь от других дознавателей), не помогло в восстановлении моего доброго имени. Да я и не особо старалась: репутация самого ужасного работника отряда дознавателей давала весомые преимущества.

Когда часы в коридоре пробили три часа дня, я смилостивилась и позволила охране отвести кахэ в его камеру. На лице нелюдя читалось облегчение пополам с обреченностью: облегчение — потому что сегодняшний допрос был закончен, обреченность — потому что ларо Аэн не хуже меня понимал: это только самое начало веселья.

Я зажмурилась, вытянула ноги и блаженно потянулась в кресле, которое хоть и являлось самым удобным из всех, которые я могла выбить из своего начальника, все равно удручающе подействовало на мою пятую точку опоры. День был прожит не зря, я чувствовала себя триумфатором, хотя в устроенном мною спектакле чувствовался явный привкус халтуры. Не попадись мне племянник подозреваемого, я бы этого упрямого нелюдя могла на части пилить — и все без толку. Уже сломав сопротивление ларо Риэнхарна, я осознала: скорее всего, другим способом я ничего бы не смогла от него добиться. Это было более чем унизительно. Меня будто с грязью смешали. Вот передо мной оказался тот, кого я, несмотря на всю свою хваленую выдержку, холодность и ум, не в состоянии была сломать. Разве это правильно? Я бо́льшую часть жизни положила на то, чтобы стать лучшей, чтобы мое имя произносили только шепотом и предварительно сплюнув через плечо, а тут появился какой-то Риэнхарн Аэн, пускай и трижды из Дома Эррис, и превратил всю мою жизнь в труху!

Именно тогда я ощутила к этому кахэ чувство, сильно напоминающее ненависть.

Как ни странно, дийес Тьен не пыталась узнать тайны Дома Эррис. Похоже, ей вообще было глубоко плевать и на Дом Эррис, и на его тайны, и на многовековой конфликт между людьми и кахэ. Вместо того чтобы получать выгоду из возможности вытянуть информацию, девушка начала спрашивать какую-то чушь — наподобие «во сколько лет вы впервые сели на лошадь» и «как зовут вашего дедушку со стороны матери», — причем с самым серьезным выражением лица. Вопросы, которые относились к делам Дома, были редки чрезвычайно, вопросы, затрагивающие расследуемое дело, были еще реже. Риэнхарн подумал бы, будто сошел с ума, либо с ума сошла дийес Риннэлис, но внутренний голос подсказывал: во всем происходящем все-таки есть смысл, вот только мужчина не может его уловить. Так или иначе, но к концу допроса Риэнхарн чувствовал себя вымотанным, как после многочасовой тренировки с тяжелым мечом. Дийес Тьен выглядела все такой же свежей и довольной жизнью, как и в начале их занимательной беседы. Этот факт почему-то больше всего испортил настроение кахэ, если не считать того, что дознаватель не собиралась говорить с ним о судьбе племянника, а все попытки добиться встречи с Таэлем натыкались лишь на сухую улыбку. Девушка умела стоять на своем, как упрямый вол. Как-то Риэнхарну удалось узреть, как здоровенную рогатую скотину, которая решила, что ей надоело работать, пытались заставить тащить воз. Вол был непреклонен, но никакого сравнения с дийес Риннэлис он не выдерживал.

«Предки! И как только женщина могла выносить в чреве своем такое?» — уже в камере мысленно возопил нелюдь, уставившись в крохотное окошко под самым потолком. Противно смотреть на эту жалкую дырку в стене, к тому же закрытую решеткой, но через это окошко можно увидеть крохотный клочок неба, которого Риэнхарн уже больше недели не видел в своей убогой камере, где был только лежак из сопревшей соломы и дыра в углу, призванная заменить уборную.

«Вот ведь змея!» — Сам того не зная, кахэ повторил обычную для дознавателя характеристику, которой она удостаивалась от каждого первого.

Не будучи в состоянии объяснить оторопь, смутный страх и отвращение, испытываемые при виде Риннэлис Тьен, окружающие емко называли ее змеей, а то, что она была подколодной, а не гремучей, не делало ее ни более доброй, ни менее ядовитой.

С подобными женщинами кахэ судьба еще не сводила. Идеальная девушка, по мнению Риэнхарна Аэна, должна была быть хрупкой, нежной, утонченной. А одетая в форменную фиолетовую мантию, с кодексом вместо сердца и холодным разумом вместо чувств, дийес Риннэлис воплощала самый страшный кошмар нелюдя. Риэнхарну уже начинало казаться, что даже при виде самой Белой Госпожи он не испытает таких жутких чувств, как при виде улыбающейся Риннэлис Тьен. Если бы дознаватель была уродиной, мужчине было бы гораздо легче, но именно ее довольно милое лицо вызывало настоящий и неподдельный ужас.

«Чего она от меня добивается? — устало подумал нелюдь. — Признания? Если она потребует, то я даже в том, что готовил покушение на их короля, сознаюсь. Ради Таэля я и не на такое пойду, не думаю, будто дийес Риннэлис не понимает этого. Но она не поставила вопрос ребром. Выпытывала какие-то абсолютно ничего не значащие факты. Зачем? Причина наверняка имеется. А как у людей казнят инородцев? Наверное, вешают, как простолюдинов. Позор для того, кто носит черное. А Таэля, скорее всего, оставят в живых, дабы обеспечить лояльность Дома Эррис. Представляю, какой удар будет для главы, когда он узнает обо всей этой истории…»

В душе кахэ все еще теплился слабый огонек надежды, что все это закончится не столь трагично, как он представляет. Ведь почему-то дознаватель не потребовала у него признания на следующий же день после весьма занимательной беседы, от которой у Риэнхарна до сих пор болела голова: табурет был твердым, а удар дийес Тьен — хорошо поставленным.

«Только подумать, со мной справилась человечка! — со стыдом думал мужчина. — Пускай я был лишен возможности воспользоваться магией, пускай мои руки были скованы… Да быть такого не может! Она среагировала слишком быстро для смертных!»

А потом он наконец понял: любезная дийес Риннэлис ускорила свою реакцию, вот и все. Существуют сотни возможностей для того, чтобы на короткое время усилить свои способности вопреки природным данным. Значит, сцена, приведшая Риэнхарна в откровенный ужас, была хорошо продуманным и тщательно поставленным спектаклем. Глупо было подумать, будто умный и опытный дознаватель позволит себе импровизацию.

«Она с самого начала провоцировала меня, пыталась заставить сорваться, — со смесью удивления и уважения осознал нелюдь. — Видимо, посчитала, что это единственно возможный способ добиться от меня содействия. Пожалуй, она даже была права. А потом ей в руки попал Таэль, и дийес Тьен решила одним ударом заставить меня говорить и разбить в щебень те стены, которыми я оградил свое сознание. Фокус был достаточно рискованным, я бы вполне мог добраться до ее горла, а прийти ей на помощь, скорее всего, оказалось бы некому. А я еще поразился ее вызывающему спокойствию при виде взбешенного кахэ. Да она и добивалась этого бешенства!»

Теперь Риэнхарн оценил свою противницу и пришел к выводу: он не захотел бы вступить с ней в схватку и при равных условиях. Ума и хладнокровия дийес Тьен было не занимать, впрочем, как и обычной жестокости, и это делало человечку по-настоящему опасной.

И все-таки что ей от него нужно?

Я до темноты сидела в кабинете, прокручивая запись, и делала пометки на куске пергамента. Пойти домой с этим я, к сожалению, не могла, поскольку Таэллон мгновенно растеряет все свои иллюзии на мой счет и может совершить какую-нибудь глупость. А парень мне все еще был необходим, и желательно не в руках моего дражайшего начальника. К тому же это живой залог примерного поведения ларо Риэнхарна.

А старший кахэ представлял собой достаточно интересную личность: явный лидер, далеко не глуп, плюс потрясающая выдержка и сила воли. И ко всему этому, судя по тому, что я видела, неплохой маг. М-да. Не хотела бы я иметь ларо Риэнхарна в числе своих личных врагов.

И у него нет склонности к агрессии. Нет — и все. Он, похоже, даже не вспыльчив. Эдакий тип идеального мужчины, вот только мне хотелось рыдать, находясь рядом с ним. Вероятность того, что нелюдь является моим «клиентом», падала самыми стремительными темпами. И получается, я две недели билась с ним зря? Хотя еще рано загадывать, вполне возможно, я просто пропустила что-то в моем подозреваемом, какую-то черту, заставившую бы рассмотреть всю его личность под совершенно другим углом.

Вот только одно ясно: мне пора начать отрабатывать другие версии.

Домой я шла в том же настроении, что и на работу, так как там меня ждали два создания, которых снова нужно накормить. И если Кэрри тактично будет молчать, то племянник кахэ опять начнет выпытывать про своего любимого дядюшку, который мне жизнь на пару лет укоротил. Такие потрясения, как ларо Риэнхарн, бесследно для хрупкого человеческого здоровья не проходят. Сначала он всю душу мне вымотал своим молчанием, а потом я чуть заикой не сделалась, когда он на меня набросился. Я, конечно, сама этого добивалась, но результат этой провокации меня чуть до сердечного приступа не довел. Да и нервное расстройство я, судя по всему, после общения со старшим ларо Аэном получить все-таки успела.

В голове билась навязчивая мысль: «Если снова попытаются поручить расследование, где фигурантом проходит нелюдь, — уйду в отпуск за свой счет». Хотя вряд ли я действительно так поступлю: слишком уж заманчива перспектива раскрыть очередное сложное дело.

Начальник в течение всего времени, что я работала в отряде дознавателей, пытался вычислить мои слабые места и пристрастия, но не преуспел, к своему огромному сожалению. Гросс никак не может уяснить: моя самая большая страсть в жизни — это работа. Он не понимает, что ничто не приносит такого удовольствия, как ощущение превосходно раскрытого дела. Ну, кроме доведения окружающих до состояния тихого бешенства.

Весьма грамотный «хвост», привязавшийся ко мне сразу по выходе из управы, я засекла совершенно автоматически. Ну идет этот тип за мной и идет. Мне не жарко и не холодно, а вот ему, наверное, приятно. Пускай тешится этим. А интересно, кто это испытывает столь нездоровый интерес к моей скромной персоне, что решил узнать маршрут моего передвижения в свободное от работы время? Ларо Гросс? Или, возможно, безутешный ларо Айрэл? Нет, начальник слишком хорошо знает: если я и изменяю маршруту «дом-работа-дом», то только по самым невинным причинам, вроде необходимости купить еды. И герцог вряд ли будет опускаться до установления за мной наблюдения. Он, скорее, подослал бы наемных убийц, если я правильно поняла, что такое почтенный ларо Айрэл.

Значит, я вызвала интерес у кого-то третьего… Восхитительно. Я, несмотря на свои методы следствия, ни разу не удостаивалась такой чести, значит, причина интереса не моя персона, а то дело, которое мне поручено. Это могло быть даже закономерным, если бы ларо Таэллон не клялся: они с дядей прибыли инкогнито и тайно. А инкогнито кахэ, в отличие от инкогнито людей, означает: о них действительно никто не знает. И я не думаю, будто обычный кахэ, пусть даже и убивший дочь герцога, сумел бы вызвать к себе такой трепетный интерес.

Выходит, для кого-то визит в нашу страну ларо Риэнхарна не был секретом.

Или же у меня медленно прогрессирует паранойя.

Так или иначе, но в квартиру войти мне позволили спокойно, и я облегченно выдохнула, закрыв за собой дверь. После того как кахэ Таэллон сумел проникнуть на мою жилплощадь, я активировала все защитные заклинания, до этого пребывавшие в спящем состоянии. Благодаря им никто теперь не мог вломиться в дом без моего согласия, впрочем, как и выйти из него. По крайней мере, двое суток, пока не удастся справиться с весьма изощренной магической защитой на непредвиденный случай.

Случай наступил.

Поэтому, уходя из квартиры утром, я была твердо уверена: пока я нахожусь на работе, Таэллон никуда от меня не денется и никто до него не доберется. К тому же защита давала уверенность, что присутствие в моем доме постороннего останется незамеченным для тех, кто пожелает узнать подробности моей личной жизни магическими средствами.

На стук закрывающейся двери мгновенно выползли недоуменные кот и кахэ. Естественно, они не могли понять, почему я так старательно закрываю дверь на все замки, делая при этом замысловатые пассы. И все с таким деловито-спокойным выражением лица, с каким обычно потрошу курицу. Таэллон уже имел счастье лицезреть процесс приготовления пищи в моем исполнении, поэтому наверняка был в состоянии припомнить эту гримасу.

— Мя? — удивленно обратился ко мне кот.

— Нет, пока все в порядке, — ответила я на озвученный вопрос кота и немой вопрос кахэ.

Нелюдь покосился на меня, но промолчал.

— Что-то произошло? — поинтересовалась я, снимая плащ, скрывавший от окружающих форменную мантию. Он был серым, неприметным и позволял легко сливаться с толпой при необходимости.

Не дождавшись ответа на свой вопрос, я прошла в гостиную и со счастливым вздохом опустилась в кресло. Боги, как же я, оказывается, устала.

— Видимо, да, — озадаченно глянув на меня, кивнул парень. — Кто-то подходил к двери. Пытался открыть. Отмычкой. Магией. Не удалось.

— Естественно, — торжествующе улыбнулась я. — Это не банк какой-то. Так просто в мое жилище никто не попадет.

— И не выйдет, — обиженно уточнил кахэ.

— Не без того, — не стала отпираться я. — Исключительно для вашего блага, ларо.

Оправдываться или тем паче что-то объяснять я не собиралась. Младший нелюдь был для меня только средством, ключом к дяде, а ключ должен лежать строго на своем месте, чтобы не попасть в чужие руки. Мнение ключа, разумеется, никого не интересовало, как и его возмущение. Поэтому я оставила ларо Таэллона в неведении по поводу своих намерений на его счет. На тот случай, если кахэ решит выразить свое негодование в виде активных действий, я незаметно прикрепила к его ауре пару заклинаний, помогающих вернуть здравомыслие в рекордно короткие сроки.

— Ларэ, это уже слишком! — обиженно воскликнул парень.

— Не думаю, ларо Таэллон, — пожала плечами я. — А вам лучше поесть и лечь спать.

— Я… — попытался снова возмутиться кахэ.

— Не хотите есть? — не дала закончить ему я.

— Хочу!

— Вот и прекрасно. Я накрою вам на стол, — сказала я, уходя на кухню. Таким образом, разговор был закончен. — Кэрри!

Кот послушно потопал за мной. Некоторые подробности моей личной жизни для ларо Таэллона должны остаться тайной.

Например, то, что Кэрри был моим стражем — магически измененным животным, служащим хозяину. Вообще-то нормальному стражу полагается быть лишенным собственной воли и полностью подчиненным желаниям хозяина. Кэрри же существо вредное и самостоятельное. Я думаю, это еще одна шуточка моей бесподобной ма. Она, собственно говоря, и осчастливила меня таким помощником. Матушка обладала сложным и противоречивым характером, и я предпочла быть подальше от его малейших проявлений. Она не смирилась с тем, что единственная дочка осталась в большом городе без присмотра, и два года назад, во время моего очередного визита, всучила мне противно мяукающий комочек. Мы с Кэрри сразу друг другу не понравились, но ма была непреклонна, и нам с кошаком пришлось смириться с родительским произволом. Правда, после пары неприятностей, которых я сумела избежать с помощью кота, я оценила по достоинству и Кэрри, и мудрость ма, не ставшей превращать моего стража в безмозглое орудие.

— Покажи! — попросила я Кэрри и подставила ему руки. Кот тут же на них забрался.

Он прижался к моему лбу, и в сознание потекли образы.

Первое время я никак не могла привыкнуть к обмену мыслями. Коты видят по-другому — с другой четкостью, с другими цветами, да и с другой высоты. Теперь уже приноровилась и полностью воспринимала информацию, передаваемую мне Кэрри.

Типа, пытавшегося взломать мою дверь, я никогда раньше не видела, но если наша встреча состоится, то мерзавец надолго заречется посягать на чужую частную собственность. Или я не Риннэлис Тьен.

Значит, один пытался добраться до моего дома, второй следил за мной. Интересно, пытался узнать обо мне что-то новое или собирался помешать мне дойти до квартиры раньше, чем его подельник выполнит свою задачу? Хотя не стоит исключать и тот вариант, что эти двое работали отдельно, возможно, даже не зная о существовании друг друга. Маловероятно, конечно, но не стоит отметать версию, если она не проверена.

Расследование мое действительно очень интересное, причем для слишком многих, а это может плачевным образом отразиться на моем здоровье. Впрочем, отказаться от дела я могу в любой момент. Вот только не хочу. Я желаю сама добраться до истины, не привлекая к этому никого, иначе я не сумею подтвердить свой негласный титул лучшего дознавателя, которым чрезвычайно дорожу.

Что ж, завтра нужно всерьез взяться за ларо Аэна, думаю, он не успеет целиком отойти от нашей последней беседы, и общение с кахэ доставит мне сплошное удовольствие. Естественно, удовольствие ларо Аэна в список обязательных условий никоим образом не входит.

Мысль, что я каждую секунду балансирую на лезвии бритвы, не вызвала во мне ничего, кроме вялого удовлетворения. Бывало, я попадала и в худшие истории, но каждый раз удачно из них выпутывалась. Да я и любила опасные ситуации: они дают возможность почувствовать себя живой и заставляют работать на грани своих возможностей. Да, я положительно люблю чувство опасности.

— Ларэ Риннэлис, я хочу увидеться с дядей! — решил продолжить разговор Таэллон.

Я с трудом удержала недовольный вздох. Кэрри выразительно фыркнул.

— Боюсь, ларо, это невозможно, — улыбнулась я. — Сложившаяся ситуация такова…

— Ларэ! Я не думаю, что у вас есть право ограничивать мою свободу! — возмутился кахэ, сжимая кулаки.

— Ошибаетесь, ларо, — лучезарно оскалилась я, — у меня есть это право. У меня есть и другие права, как у дознавателя, ведущего дело вашего родственника. Поэтому будьте добры вести себя должным образом и не мешайте мне делать мою работу.

— Да вы… — опешил нелюдь, глядя на меня расширившимися от обиды и непонимания глазами. — Как вы могли? Я вам доверял!

— Избавьте меня от истерики, — брезгливо передернула плечами я. — Я позову вас, когда накрою на стол.

С кухни парень просто вылетел.

В душе родилось приятное чувство, как от хорошо проделанной работы. Кому-то давно пора было избавить ларо Таэллона от иллюзий насчет окружающих: так кахэ проживет гораздо дольше. Да и я не испытываю удовольствия, когда меня принимают за ангела во плоти, радует только, что мало кто совершает такую фатальную ошибку.

Конечно, мне удобнее было бы и дальше изображать святую невинность, тогда младший ларо Аэн определенно меньше путался бы под ногами. Но я уже устала от постоянного разыгрывания спектаклей перед не слишком-то благодарными зрителями. Ничего, там, где нельзя удержать обманом, можно удержать грубой силой.

— Мя, — выдал Кэрри свой нелицеприятный вердикт по поводу поведения кахэ.

— Полностью согласна, — отозвалась я. — Мальчишка. С годами это проходит.

Таэллон был просто в ужасе. Так попасться. Так глупо попасться! Неизвестно, что от него нужно дийес Риннэлис, но одно ясно сразу: ничего хорошего. Иначе зачем было запирать его в квартире? Ну зачем он только отправился к этой человечке?! На что рассчитывал? На помощь? Вот за это он и получил по полной программе. И неизвестно еще, жив ли дядя на самом деле. Скорее всего, дийес Риннэлис нагло врала ему, когда говорила о Риэне. И что будет с самим Таэллоном? Дядя был прав: нельзя доверять людям.

Но как же она умела притворялась! Улыбалась, уверяла, мол, все будет в порядке. И этот ее кот…

Питомец дознавателя кахэ сразу не понравился. Что-то в этом коте было совершенно неправильное, а когда Кэрри пристально смотрел на нелюдя своими золотыми глазищами, Таэллон испытывал иррациональный страх, с которым ничего не мог поделать. Теперь подобные же эмоции парень переживал и в присутствии дийес Риннэлис.

Через полчаса безрадостных размышлений и попыток справиться с защитными заклинаниями, наложенными на квартиру, кахэ решил смириться с неизбежностью. Найти способ выпутаться из неприятностей пока не удалось, так же, как и способ сломать магические заслоны. Дийес Риннэлис оказалась превосходным магом, в отличие от самого Таэллона. Видимо, дознавателем она тоже была первоклассным, раз ей доверили расследовать такое важное дело…

Полная безнадежность.

Юный нелюдь упорно пытался расковырять мои защитные заклятия. Похоже, магию он изучал из-под палки и с большой неохотой, так как выглядели его действия, по меньшей мере, глупо. Такой неуклюжей работы я уже очень давно не видела и теперь еле сдерживала совершенно неподобающую ехидную улыбку. Пускай мой гость хоть чем-то себя займет. Зато не мешает.

Я терла морковь и вчерне набрасывала план завтрашнего допроса ларо Риэнхарна. Учитывая душевное состояние кахэ и козырь в лице его племянника, находящегося в моих руках, никаких осложнений не ожидается, но это не повод халтурить. Если бы я захотела, то, наверное, теперь могла бы и признания от него добиться. Достаточно тонко намекнуть, что судьба ларо Таэллона зависит от поведения старшего родственника, — и тот, насколько я могу судить, не только во всех смертных грехах признается, но еще и донесет на весь Дом Эррис разом. А любопытно, родственные узы так сильны только между этими двумя, или все кахэ испытывают трепетные чувства к родичам? Ведь пока Таэллон не попал ко мне, шансы разговорить Риэнхарна были близки к нулю.

Так унизительно…

Таэллон ел на удивление вяло, глядя на меня так, будто моим следующим блюдом на ужин будет именно он. Глупо. Лично я не теряла аппетита даже после двух покушений в один день. Правда, пришлось вместо привычного чая выпить стакан валерьяновой настойки, но в целом я была в приличной форме.

— Дядя жив? — трагично вопросил меня кахэ, ровным слоем размазывая овощное рагу по всей площади тарелки.

— Могу поклясться чем угодно: он жив, — ответила я и положила себе добавки.

— Разве ваши клятвы хоть чего-то стоят? — пробормотал Таэллон.

Эту реплику я решила проигнорировать, поскольку нелюдь явно уводил разговор в невыгодную для меня плоскость. Когда собеседник начинал привносить в разговор свои переживания, я чувствовала себя на чужой территории и старалась сменить тему. Если хочешь работать дознавателем и остаться в относительно здравом рассудке (никого в абсолютно здравом рассудке я пока не встречала), то волей-неволей приходится ограничивать эмоции. Уже во втором семестре второго курса я перестала бледнеть при виде трупов, в каком бы состоянии они ни находились. В обморок я вообще никогда не падала. Думаю, меня приняли в королевскую стражу именно за выдержку.

Кахэ, поняв, что я не обращаю на его уныние внимания, совсем сник и покинул поле боя с осознанием своего полнейшего краха. Я с удовольствием поужинала в обществе Кэрри, продолжая обдумывать рабочие моменты расследования. Если беседа с ларо Риэнхарном мною более-менее просчитана, то вопрос, кто еще мог желать смерти ларэ Айрэл, оставался открытым. Это меня не устраивало, значит, надо поближе рассмотреть окружение покойной. Не верю я, что у молодой девушки не было близкой подруги, которая была бы осведомлена о перипетиях ее жизни больше, чем любимый батюшка. Да и с ларо Айрэлом тоже нужно побеседовать.

— И как, интересно, дело попало именно к этому дознавателю, хотел бы я знать? — зло прошипел герцог Айрэл, сжимая подлокотники кресла до побелевших костяшек.

Герцогиня Элиза смотрела на мужа сухими глазами. Она вообще ни разу не заплакала с тех пор, как Софию, ее дочь, обнаружили в саду с вырезанным сердцем. В ее взоре горела лишь жажда мести.

Ларэ Талия и ларэ Тэсса же не расставались со своими платками, которые сухими просто не бывали. Девицы Айрэл искренне любили друг друга, и смерть сестры для девушек стала настоящим ударом.

— Эта зарвавшаяся девчонка меня даже слушать не пожелала! — продолжал жаловаться герцог. — Она явно не собирается добиваться того, чтобы убийца нашей дочери получил по заслугам!

— Ты пробовал подать на нее жалобу? — тихо спросила герцогиня.

— Бесполезно. Ее не в чем уличить. Ни одной ошибки, ни одного отступления от законов. Ей предоставлена полная свобода действий.

— А вдруг она права? — предположила женщина. — Этот кахэ действительно может быть невиновен. У ларэ Тьен нет никакой причины покрывать этого нелюдя. Возможно, тот факт, что она не предает его в руки суда, говорит об отсутствии необходимых доказательств.

— О чем вы, мама? — опешили девушки. — Этот мерзавец убил Софию, а вы его оправдываете?!

— Кахэ тоже чей-то сын. Если он будет безвинно казнен, по нему будут плакать так же, как мы плачем по нашей девочке. Я хочу, чтобы отданный в руки правосудия был настоящим убийцей, а не случайной жертвой. Не стоит стоять на пути у дознавателя, пусть она спокойно делает свою работу.

— Как пожелаешь, Элиза, — опустил голову герцог. — Как пожелаешь…

В два часа ночи я поняла: никакого допроса завтра не будет. По причине моей полной неготовности к очередному поединку с ларо Аэном. Из-за слишком долгих размышлений и расчетов я засиделась за полночь, а недосыпание всегда пагубно сказывалось на моей работоспособности. Поэтому встречаться с кахэ в таком состоянии мне явно не стоит, иначе я могу просто потерять все преимущества, полученные мной с таким трудом.

Значит, завтра лучше взяться за свидетелей, это уж точно будет легче, чем беседа с упрямым нелюдем. С другой стороны, мало ли что придет кахэ в голову за то время, пока он будет избавлен от моего общества — полученная передышка может обернуться и неприятностями для дознания. Но продолжать осаду кахэ в ущерб допросу свидетелей тоже нельзя, сведения нужны мне как воздух.

Решено. Завтра навещу скорбящее семейство Айрэл, а ларо Аэн и до послезавтра подождет. Ничего с этим нелюдем не сделается. Но после того как я побеседую с родственниками убитой, нужно будет зайти к ларо Аэну и пожелать ему доброго вечера. Чтобы не слишком расслабился за время моего отсутствия.

Заснула я около трех часов с большим трудом, и всю ночь меня преследовали во сне лиловые глаза, в которых плескалось убийственное бешенство. Такие жуткие кошмары меня не мучили даже в ночь накануне госэкзамена…

Когда в привычное время никто не осчастливил Риэнхарна Аэна своим вниманием, кахэ почувствовал себя слегка неуютно. Он уже привык жить в постоянном напряжении. А теперь дознаватель куда-то пропала, не являясь пред очи своей несчастной жертвы. Нелюдь метался по камере, чувствуя опасный переизбыток сил, которого никогда не оставалось благодаря любезной дийес Тьен. И теперь эти силы побуждали Риэнхарна к совершению опасных и глупых поступков.

«Хотя почему же глупых? — злорадно улыбнулся кахэ. — Если хорошенько все продумать, то они будут только опасными. И только для меня. Не бывает идеальных тюрем, бывают глупые и ленивые заключенные!»

Придя к такому жизнеутверждающему выводу, кахэ начал мозговой штурм идеи возможного побега. Единственное, что вносило смятение в размеренный поток мыслей Риэнхарна, — опасность, которая угрожала племяннику, все еще находящемуся в цепких кольцах подколодной змеи дознавателя.

Поэтому необходимо включить в свой план и ее, хотя она наверняка не обрадуется подобному раскладу и попытается максимально усложнить жизнь нелюдю, а в идеале, возможно, и лишить его жизни. А может быть, у человечки другие мысли на его счет? Просчитать планы дийес Тьен было весьма непросто.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что чары, наложенные на камеру и на самого Риэнхарна, не блистали ни изяществом, ни умелым исполнением. Обыкновенная халтура, созданная впопыхах каким-нибудь дежурным полусонным магиком и почему-то не перепроверенная дийес Риннэлис. Дознаватель не приложила свою тонкую, но отнюдь не хрупкую руку к данному шедевру магической мысли, это стало ясно сразу, как только кахэ получше разглядел свои колдовские путы.

Все время своего тесного общения с этой хищницей нелюдь был настолько подавлен и измотан, что не заметил очевидного: сбежать из проклятущего крысятника не так уж и сложно. Самой страшной опасностью пока что была одна человеческая девчонка. Одна жалкая…

Кахэ мысленно одернул себя (Риннэлис Тьен можно считать какой угодно, но только не жалкой) и быстро сделал пару пассов перед лицом — знак, отвращающий зло. По поверьям, он отгонял враждебных духов и предков, принадлежащих к чужому Дому. Насчет того, способен ли старый проверенный способ отогнать и человеческих дознавателей, Риэнхарн был не в курсе, но искренне надеялся: это все-таки поможет ему избежать в ближайшем времени встречи с незабвенной дийес Риннэлис.

Ему жизненно необходимо время и неожиданно вернувшаяся уверенность в себе, чтобы вырваться отсюда. Увы. как только дийес дознаватель вспомнит о своем пленнике, тот мигом лишится и времени и уверенности.