Часть вторая
Ритм души
– Да.
– Нет.
Мы со Шрамом сидели на живописной террасе одного из многочисленных перонских ресторанов. Стоял конец августа.
Это был не первый наш визит в соседнюю страну за прошедшую пару месяцев. Идея посетила меня, как всегда, совершенно внезапно, была абсолютно безумной и обещала дать неплохой результат при условии достаточной настойчивости и финансирования с моей стороны.
Хотя небольшое государство Перония напрямую (хоть и очень мало) граничило с моей метрополией – Синдарией, – считалась оно находящимся под протекцией моего друга и коллеги сеньора Карло – до сих пор пребывающего в состоянии медового месяца Темного Властелина. В таком состоянии не было ничего удивительного, потому что сеньор Карло предпочитал получать удовольствие долго и со вкусом.
Протекция Темного Властелина – это не просто красивое выражение, а довольно сложная система взаимоотношений, основанная на магически усиленной верности, порядочности и ответственности. Темный Властелин халтуры на работе, простоев, взяточничества и прочего саботажа терпеть не станет – это вам не благословенная демократия.
Все это значило, что обычный мой подход к решению любых проблем – пришел, увидел, побуянил – тут не сработает. Так что пришлось несколько раз мотаться к моему другу, вытаскивать его из розовых (представьте себе) грез и объяснять, какой петух и куда меня клюнул.
Так или иначе, мне все это удалось, необходимые договора были заключены, подписи были поставлены, и немаленький аванс перешел из рук в руки. Так что мы с моим ближайшим другом и помощником отправились в хороший ресторан, дабы отметить это дело.
Вообще взаимопонимание со Шрамом у нас наступило сразу. Еще во время первого знакомства, хоть и состоялось оно при весьма сомнительных обстоятельствах. Тем не менее мы очень быстро научились понимать друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда, и до сих пор такого события, как разбежка мнений, у нас попросту не было.
Впору было удивляться. Шрам – в прошлом опытный командир армии наемников и правая рука синдарского криминального авторитета – всегда очень уважал субординацию и в пререкания обычно не вступал. В то же время он считал своим прямым долгом уберегать меня от любых опасностей, ошибок и принятия неправильных, по его мнению, решений, так что разные вещи, людей и обстоятельства мы обсуждали регулярно, приходя, как правило, к консенсусу. Шрам обладал исключительно тонким чутьем на слабости любого противника и великолепными способностями к тактике и стратегии, так что я привык безоговорочно полагаться на его анализ ситуации. В то же время он всецело признавал мои способности в магии и умение находить нетривиальные решения. Так что образовавшийся спор у нас был событием из ряда вон выходящим.
– У них слабый левый фланг, Босс, – сухо сказал Шрам.
– Да, но атаки на него не будет.
Государство Перония было очень небольшим. Меньше Синдарии в четыре, а то и в пять раз. Практически вся его территория была в той или иной степени гористой – от вполне пологих холмов до вполне неприступных пиков. Понятие «равнина» имело смысл, но только в вертикальном варианте. Столица Перонии – город Перон (очень распространенная в этом мире практика одинакового названия государства и столицы объяснялась просто – так звался создатель данного конкретного государства, в данном случае некто Перон Грандиозный, вошедший в историю не кровавыми битвами, в отличие от своих коллег, а грандиозными сельскохозяйственными проектами по созданию террас, что впоследствии привело к экономическому расцвету государства) – располагалась на местности с довольно резкими перепадами высоты, и это создавало совершенно непередаваемую атмосферу.
Перония практически никогда не воевала. Возможно, в первую очередь это связано с ее положением – мало кому хочется воевать в горах на территории противника. Особенно если горы изрыты тоннелями, потайными ходами, убежищами и прочими милыми вещами. Долгое отсутствие войн и очень грамотная политика короля-основателя, продолжаемая его наследниками, привели к значительному экономическому процветанию государства. Заключенный мною и сеньором Карло несколько лет назад большой экономический договор значительно улучшил торговлю между нашими странами, так что из Перонии в Синдарию большим потоком хлынули вино, оливковое масло, сыры, фрукты и иные прелести террасного сельского хозяйства. В обратную сторону отправились мебель, зерно, ковры и другие предметы ремесла и продукты деревообработки. Но мне было мало.
Мой самый первый визит в Перон потряс меня до глубины души, и дело было не только в первом знакомстве с сеньором Карло и балансировании мира на грани апокалипсиса. С моей, между прочим, легкой руки. До моего первого визита в этот город я относился к данному миру более чем снисходительно – одинаково скучные серые города, ничего интересного. В Перонии же очень уважали и ценили архитектуру. Весь город был построен из необычайно интересного камня. Это нечто вроде плотного и очень прочного известняка почти белого цвета. Почти. Этот камень имел свойство отражать солнечные лучи, так что на закате город менял свой цвет, послушно окрашиваясь то в розоватые, то в золотистые тона. Непередаваемое и очень умиротворяющее зрелище.
Архитектурные школы и традиции обработки камня не остались в стороне – мастера веками оттачивали умение максимально использовать эту светоотражающую особенность материала, и возводимые ими ажурные и легкие строения буквально светились изнутри. Прогулка по предзакатной Перонии – одно из чудес данного мира, убедившее меня отказаться от своих кровожадных замыслов (инстинкт самосохранения не в счет).
Другим чудом была перонская кулинария. Я всегда был любителем вкусно поесть и не видел в этом ничего плохого. По крайней мере, по сравнению с тем, что я периодически вытворяю. Не всегда у меня было на это время: работать Темным Властелином – дело хлопотное, неблагодарное, а профсоюза, отстаивающего право трудящихся на достойные условия и обеденный перерыв, у нас нет.
Наше знакомство с сеньором Карло произошло в одном из располагающихся не так уж и далеко отсюда домов. Тогда я готовился к битве не на жизнь, а на смерть, потому что назревала серьезная война, и над Синдарией висела угроза нападения сразу с трех сторон. Мое расследование выявило за всем этим, казалось бы, вполне привычным в традициях этого мира, событием грозную фигуру древнего колдуна, дергающего за многочисленные ниточки своих марионеток – королей и генералов. Но встреча наша пошла вразрез со всеми канонами жанра – мы мирно погуляли по красивому городу, побеседовали, посидели в уютном ресторанчике, которые тут были на каждом шагу, подружились и пришли к полному взаимопониманию.
С тех пор минуло много времени и произошло много событий, но очарование предзакатного Перона, как и его замечательная кулинария, навсегда пленили не только мое сердце, но и желудок.
Сейчас у нас была не только возможность, но и отличный повод отпраздновать. Межгосударственный договор был и вправду грандиозным и аналогов в этой истории не имел (за исключением нашего же с сеньором Карло торгового договора). Замечательного известняка в перонских горах было предостаточно, а многочисленные перонские архитекторы порядком засиделись без дела, потому что уже по несколько раз перестроили все, что только было можно в границах их маленького государства и небольшой столицы.
От имени короля Синдарии я заключил беспрецедентный договор на поставку перонского известняка в Синдарию и нанял заодно всех перонских архитекторов, чтобы они пристроили этот известняк так, как надо, а не так, как это сделают синдарские работяги. Намечалась воистину большая стройка!
Итак, передав королю Перонии немаленького размера сундук с золотыми слитками (этого добра у меня с некоторых пор было полно, ибо менял я его на картошку в пропорции один к десяти), мы со Шрамом направились в один из лучших ресторанов Перона.
Ресторан занимал довольно обширную и почти вертикальную стену скалы. В нашем распоряжении был «частный зал» – полугрот-полутерраса, с которой открывался неописуемой красоты вид на пока что сияющую белым столицу и которая давала такую приятную прохладу, столь ценимую в это время года. Что интересно – комфортную температуру выбрать было очень легко, просто подвинувшись ближе к обрыву или углубившись в грот.
Национальная кухня Перонии достойна отдельной оды, передавать которую на бумаге – кощунство. Но я все же попробую. Начать следует именно с традиционного способа приготовления и сервировки большей части блюд. Национальным перонским блюдом смело можно назвать… шашлычки. Именно шашлычки, а не шашлыки. Поясняю на нашем примере – мы со Шрамом расположились в креслах, развернутых по направлению к чудесному виду. По бокам от наших кресел были столики, на которых стояли разнообразные мисочки с соусами, стопки свежайших лепешек, набор маринованных овощей и оливок, выбранные нами напитки и обязательный атрибут перонского стола – блюдо с виноградом. Виноград тут был изумительный, но о нем – другая история. Одним словом, на столах у каждого стоял расходный и сопроводительный материал. А вот между нами… Между нами стоял длиннющий и очень узкий мангал. Габариты мангала определялись местными канонами. Длина одного шампура, расположенного на мангале, была ровно двадцать сантиметров. Ну а длина самого мангала (как и его материал, в нашем случае – камень) определялась степенью роскоши застолья – чем больше, тем лучше. Наш мангал был примерно полтора метра. С учетом, что это на двоих, – неплохо. Для больших застолий применялись мангалы по десять метров длиной, но неизменной ширины – двадцать сантиметров. А на мангале, поддерживающем идеальную температуру, томились шашлычки…
Я когда-то слышал чудесную фразу: «Шашлык – это не блюдо. Это состояние души!» Целиком и полностью разделяю эту точку зрения. Шашлык в Перонии могли сделать из чего угодно, неизменными оставались лишь несколько правил. Первое – кусочки должны быть небольшими! Со спелую виноградину, приговаривали знатоки, снизывая очередной кусочек лакомства. Сравнение с виноградом – в Перонии вещь распространенная и не слишком корректная, потому что размер виноградин тут колеблется от черных бусин терпкого сорта, напоминающего «изабеллу», до красных глобул местного «кардинала». Речь шла все-таки о чем-то среднем, но ближе к последнему. Иными словами, величина одного кусочка редко превышала два сантиметра. Второе правило – количество кусочков на шашлычке. Их всегда было четыре (за очень редким исключением, когда гармония вкуса требовала введения сразу трех компонентов).
«Не спеши, не суетись», – говорили местные гурманы, снизывая очередной лакомый кусочек с шампура. «Зачем все пихать на один шампур?» – вопрошала местная поговорка. «Все должно быть подобрано гармонично», – веско утверждали местные кулинары-философы, и горе было тем, кто с ними не согласен. Могут оставить без ужина. Хотя до таких зверств тут, как правило, не доходит.
Каждый шашлычок был произведением искусства. Историей, рассказанной мастером своим слушателям. Гармонией, греющей душу. Шашлычок мог состоять из одного элемента, двух или четырех. Про «тройки» – чуть ли не местный кулинарный аналог хокку – я уже упоминал, и у них были свои последователи и противники.
В этот момент у меня в руках был шашлычок, состоящий из четырех кусочков куриного бедра. Напомню – все по два сантиметра. Маринадом был мед и местный аналог соевого соуса. Подрумяненные до золотой корочки кусочки исходили соком и так и просились в рот. Грех было им отказывать. У Шрама в руках была палочка, с которой один за одним исчезали кусочки баранины с белым перцем. Вот именно при таких обстоятельствах мы и нашли повод впервые поспорить.
С нашей террасы можно было много чего наблюдать, но взгляд наш упал на расположенную внизу спортплощадку, где две местные юношеские команды собирались всерьез выяснить отношения. Тут в ходу была игра в мяч, нечто среднее между обычным футболом и регби. Силовые приемы поощрялись. Не буду вдаваться в подробности, обращу лишь внимание на одну существенную, по моему мнению, деталь – любая игра шла до первого гола. И все. Не на время, а на победу. Кто забил – тот победил.
Вставшие друг против друга команды сильно отличались друг от друга. Правая была явно сплоченнее, собраннее и тренированнее в целом. Это была именно команда, и демонстрировала она именно командную игру. За нее болел Шрам. Левая команда была, что называется, команда одной звезды. Ее центровой нападающий был заметно крупнее и явно тренированнее всех остальных спортсменов на площадке. Мне казалось, что он вполне прорвется в одиночку.
– Босс, ну это же командная игра! – сказал Шрам, беря с мангала джигар.
Джигар – это последовательность бараньей печенки и курдючного сала с острым или сладким красным перцем. «Агония печени», – говаривали местные старожилы, сочувственно глядя на перебравших этого лакомства новичков. «Только под огненную воду», – хмыкали мэтры, запивая сие лакомство изрядным количеством очень крепкого напитка, основанного на виноградном спирте. Не коньяк… тут процесс проходил без дубовых бочек, но вы явно поняли, о чем я. «Совершенно достаточный повод съездить в Перон», – утверждали бывалые путешественники и кругом были правы. Я тоже приобщился к этому лакомству, заел которое шашлычком из лука. Да-да, просто лука. Луковица, разрубленная на четыре части, нанизанная на шампур и запеченная на углях. Можно подмариновать, можно нет – тут были и такие, и такие варианты. Не пробовали? Рекомендую. Уж проще ничего не придумаешь, а как закуска после жирного и острого – лучше ничего нет.
– Вот командой они и огребут. Причем по полной. – Я дегустировал утиные сердечки с черносливом, а Шрам снял с мангала шампур с кусочками зарумяненной красной рыбы – похоже, форели. – Этот здоровяк сначала отберет мяч, подождет, пока его группа поддержки повиснет на той команде, – и прорвется к воротам.
– В том-то и дело, что нормально сбитая команда эту его группу поддержки просто переступит. И не поморщится. А один он с ними не справится. – Шрам закончил разбираться с рыбой и взял шашлычок из телятины с лимоном. Я потянулся к шампурику, на котором были ломтик баклажана, маленький помидорчик, грибочек и ломтик мясистого перца.
Наш спор был стар, как мир, и очень четко отражал наше мировоззрение, сформированное тяжело доставшимся опытом. Шрам прошел множество самоубийственных военных кампаний, из чего вынес, что один, пусть даже самый сильный, в поле не воин. И только по-настоящему хорошо подобранная команда способна пройти там, где не могут пройти герои. Совершенства не бывает, у всех свои недостатки, но в наших силах подобрать команду так, чтобы недостатки одних компенсировались талантами других, и тогда полученное единое целое, при условии, что подбирали вы его действительно хорошо, способно свернуть горы.
А я знал, что как не бывает идеальных людей, так и не бывает идеальных команд, и внимательный наблюдатель всегда найдет слабину. И чем больше команда – тем больше слабин. И сильный одиночка, привыкший рассчитывать только на свои силы, вполне способен противостоять команде. Ударить со всей силы в слабое место, если место это определено правильно и выбран хороший момент для удара. А прочность всей цепи равна прочности самого слабого из звеньев… Одним словом, нашла коса на камень.
Но нам так и не довелось лицезреть разрешения нашего спора: на площадку пришла орава мамаш – эдакий вселенский знаменатель и уравнитель всех споров – и чуть ли не за уши увела своих великовозрастных оболтусов. Мы решили, что это судьба, а с судьбой грех спорить! Шрам как раз приканчивал шашлычок из говядины с мятой, а я вдумчиво гипнотизировал свиной шашлык в молочно-ореховом маринаде. Мой желудок посылал мне экстренные сигналы, что он уже написал мне заявление об уходе и сейчас вот-вот хлопнет дверью.
– Босс, а у вас есть какое-нибудь заклинание от обжорства? – тихо спросил Шрам, отваливаясь в плетеное кресло. – Сколько раз сталкивался с перонской кухней – все без толку. Эти их маленькие порции – верх издевательства! Кажется – ерунда, на один зуб… А потом не можешь подняться с места. Сколько мы сожрали?
– Много! – сказал я, оценивая груды пустых шампуров на моем и Шрамовом столике.
Думаю, вы уже поняли, что весь длинный и узкий мангал был плотно уставлен всевозможнейшими шашлычками. Так они подавались. Готовились они в другом месте – внутри скалы. Периодически за нашими спинами в маленькое окошечко выглядывал официант. Не нарушая нашего уединения, со своего места он отлично видел, когда на мангале появится достаточно свободного места для новой порции изысканных лакомств. Он незаметно возникал прямо около мангала, отточенным движением сдвигал старые шашлычки к дальнему краю и заботливо заполнял освободившееся место как новыми и неопробованными, так и наиболее полюбившимися нам вариантами деликатесов. Устоять перед искушением попробовать новое, такое маленькое кулинарное чудо было невозможно. Чего может таить в себе страшного такая кроха? Теперь я знаю, как выглядят знаменитые демоны чревоугодия! Это перонские официанты! Гибкие, стремительные, молчаливые и неотвратимые. И расплата за столь легкомысленное отношение к их чудесам была страшна!
– Я одного не понимаю, – пробурчал Шрам, – как эти перонцы не разъелись до шарообразных размеров. Уж насколько я не дурак в этом смысле, но я встать не могу!
– А ты представь, что тебе сейчас добираться домой на другой конец города по всем этим горам! – ехидно предложил я. – С их городской планировкой надобность в физической нагрузке отпадает сама собой, а с таким количеством лестниц тут лошади не в ходу!
Что правда, то правда. Несмотря на состоятельность жителей Перона, практически все они до глубокой старости ходят пешком. Притом много. Карета с такой крутизной улиц исключена. Лошадь, по большому счету, тоже, даже без учета лестниц. Идея приручить горных козлов успеха не возымела, в первую очередь благодаря активному сопротивлению последних. А простая аксиома – чем выше располагается дом, тем там прохладнее и тем меньше неприятных запахов – действовала и для Перона, так что богачам пришлось смириться с отказом от личного транспорта и путешествовать на своих двоих. Ну а постоянные прогулки по горам на чистом воздухе и с прекрасным рационом очень укрепляют здоровье, так что перонского долголетия желали дряхлеющим старикам по всему миру.
– Ну как можно было так обожраться? – недоумевал Шрам. Он разрывался между желанием схватиться за голову и за живот.
– Сам говорил – маленькие порции. Ты посмотри, сколько у тебя пустых шампуров… Если бы тебе их вынести все сразу и сказать, что ты должен будешь их сожрать, то ты был бы первым, кто покрутит пальцем у виска. А так – понемногу, да с отличным вином, да со свежей выпечкой, да с маринованным лучком и оливками, да с душистой зеленью… – Шрам застонал. – Вот и я о том же. А ты все на печень с салом да на баранину налегал. Не самые легкие для желудка вещи, прямо скажем. Впрочем, я тоже хорош. А джигар тут вообще неповторимый. И будь я проклят, если не проведу сюда стационарный телепорт!
– Тогда мы все умрем от обжорства! – мрачно напророчествовал Шрам, хотя я отлично видел, что он не против такого варианта героической кончины.
Дом в Пероне я приобрел еще во время прошлого визита. Я мог бы купить дворец на целую гору, но получилось иначе. Этот маленький уютный двухэтажный особняк я присмотрел случайно, когда мы со Шрамом изображали из себя горных козлов, бегая по городу в поисках загулявшего главного архитектора. Я мог бы купить весь этот город… Но не этот дом…
В особняке проживала старая бабушка. Ну это она по любым другим стандартам была старой бабушкой, а по перонским восемьдесят – это третья юность. Человек только жить начинает. Однажды я слышал, что в Японии директором корпорации не может стать человек, не достигший восьмидесяти. Дескать, только после восьмидесяти человек не подвластен юношеской горячности, так что ему можно доверить такое ответственное дело, как управление корпорацией… Не знаю, не знаю.
Мне кажется, что перонские бабушки игриво посмеялись бы в лицо тому, кто это скажет. Но наша конкретная бабушка явно имела среди предков несколько поколений индейских вождей, так что об игривости знала одно – ей тут не место. С непроницаемым лицом, словно вырезанным из мореного дуба, она наотрез отказалась продавать свой дом за любые деньги. Совершенно любые. Хотя предлагал я ей стоимость всего района. Сначала она наотрез отказалась продавать свой дом, а потом вдруг заявила, что вполне может нам его сдавать, с тем чтобы потом он перешел в нашу собственность. Наследников у бабушки не было. Сдавать при одном условии – она сама будет присматривать за домом и декоративным каменным вертикальным садом – дом представлял собой лесенку, пристроенную к скале. Первый этаж выходил на дорогу, а второй как бы стоял на первом, но и на скале, которая подпирала дом сбоку. На этой скале в художественном беспорядке росли совершенно удивительные дикие цветы, которые хоть и не могут потягаться со своими благородными коллегами величиной соцветий, но все же несут в себе удивительную природную легкость, которую не под силу скопировать человеку. Как за таким чудом можно было ухаживать – ума не приложу. Разве что научиться летать. Но у меня и в мыслях не было сомневаться в правдивости старушки. Я не самоубийца.
Я посмотрел на домик, посмотрел на высящиеся на заднем плане дворцы… и согласился. У бабушки, судя по всему, мое согласие вопроса не вызывало. Вот так мы и обзавелись жильем в Пероне. Бывают такие вещи – красивые, солидные, дорогие… И неудобные. Вот смотришь, например, на такое кресло – ну всем хорошо. Дорогая обивка, эргономичный дизайн, широкие подлокотники… Ну всем хорошо… А сидеть неудобно. А бывает – наоборот. Вроде и ветхое, вроде и старое, вроде и вот-вот развалится, а ни на какой трон не променяешь. А потому что удобно. В жизни иногда наступает такая полоса, когда социальным статусом уже можно пренебречь в пользу комфорта собственной задницы. Не у всех и не всегда, но так бывает. Наш новый дом можно было как раз сравнить со старым, протертым, но очень уютным креслом. Внутри он был таким же, как и снаружи – небогатым, старым, но уютным. И еще – очень чистым. Везет мне на поборников чистоты, хотя я сам чистюлей никогда не был. Да и на бабушек, попирающих основы мироздания.
– Предупреждаю сразу, – сквозь смех выдал я, – мы будем пачкать!
– Пфф! – фыркнула бабуля – А то я с мужчинами не знакома! Я на чистоту и не надеюсь. Проще дожидаться, что с неба мешок денег упадет.
– Это и вправду проще, – согласился я.
Бабушка вновь кивнула, удовлетворенная тем, что наши с ней взгляды на невозможное вполне совпадают.
Вот примерно так мы поселились в этом доме. Проводили мы там не очень много времени – в основном у нас были дела в городе, да и не только дела. По Перону стоило прогуляться в любое время суток. Тут всегда можно было найти что-нибудь интересное. Очаровательные широкие бульвары были полны народу до глубокой ночи. Кто-то просто гулял. Кто-то активно торговал всякой снедью или носил с собой переносной мангальчик, чтобы всегда можно было подкрепиться. На улицах всегда было много музыкантов, танцоров, фокусников. Наблюдая за бабушкой, играющей на большой арфе, я никак не мог отделаться от вопроса – как она ее сюда притащила? Разве что дети или, скорее, внуки помогли. Но согласитесь – вытаскивать на середину улицы большую арфу, чтобы просто поиграть… да еще и ночью… Достаточно экстравагантное времяпрепровождение. Вот такой вот был Перон.
Экстравагантность Перона заразительна… Но не настолько, чтобы не офигеть, когда тебя начинают будить, что есть силы тряся за плечо… Поясню – несмотря на некоторые поблажки, кои я из уважения готов дать старым бабушкам, я все-таки Темный Властелин со всеми вытекающими отсюда возможностями. И у меня несметное число подданных, неукоснительно соблюдающих субординацию, вплоть до моих непосредственных помощников, которых я вполне считаю своими друзьями. Наконец, на мне наложены такие сложные охранные чары, которые должны разорвать на части практически любого, кто ко мне прикоснется… И прочая, и прочая… М-да – хреновый, видать, из меня Властелин.
Наверное, именно тотальное изумление помешало мне отреагировать естественным образом – размазать нападающего по стенке каким-нибудь серьезным заклятием. Все-таки у меня крепкие нервы, которые, не впадая в панику, донесли до мозга, что количество людей, которые могут ко мне прикоснуться, можно перечесть по пальцам одной руки сапера-неумехи, что если бы на меня всерьез покушались, то явно не стали бы будить, а так просто произошел какой-нибудь очередной экстренный случай, требующий моего непосредственного внимания.
Вся эта философская тирада, вкупе с необычайным изумлением, пронеслась в моем мозгу за доли секунды, по прошествии которых я, моргая, имел возможность лицезреть взволнованную донельзя физиономию Салкама – моего самого старого помощника и спутника в этом мире, приставленного ко мне «техническим консультантом» еще в самом начале моих приключений.
Из всех личностей, которые имели ко мне непосредственный доступ, эта была самой неожиданной. Салкам больше других моих помощников испытывал ко мне фанатическое отношение. Оно было заложено в нем с самого начала. Мне пришлось немало потрудиться, убеждая его, что я предпочитаю иметь рядом здравомыслящего и трезво рассуждающего человека, а не слепого фанатика. Частично мне это удалось, но лишь частично. До сих пор почтительное отношение Салкама ко мне было эталонным, из чего можно было предположить, что случилось-таки нечто из ряда вон выходящее.
Другим открытием нового дня стало то, что мы до сих пор в Пероне. Из чего можно было заключить, что Салкам самостоятельно воспользовался порталом, – событие тоже из ряда вон, потому что он порталов терпеть не мог и пользовался ими только после моего прямого приказа. Так что я сел на своей постели и потряс головой. Затем мысленно отвесил себе подзатыльник за плохую организацию ночлега.
Обычно я всегда окружаю любое свое жилище сложной сетью заклятий, препятствующих проникновению извне незваных гостей. Так было и на этот раз, но вот обезопасить портал или, по крайней мере, сделать так, чтобы я знал о его использовании, не догадался – сущее разгильдяйство с моей стороны. Видимо, это на меня так шальной ветер Перона действует. Ладно, вся работа над ошибками потом. Я вопросительно уставился на Салкама, ожидающего моего прихода в сознание.
– Айрин ушел!!! – выдал мне Салкам с выдохом.
Такого начала я точно не ожидал. До сих пор в голове роились мысли насчет объединенного нападения пришельцев и святой инквизиции.
– Куда?
– В портал к торговцам. – Круглые глаза старика, в свое время знакомившего меня с азами черной магии и аспектами кровавых жертвоприношений, были полны неподдельного ужаса.
– А что он там забыл? – Я совершенно перестал что-либо понимать, но внутри уже шевельнулось дурное предчувствие. Не плохое – беды не намечалось. А вот беготня…
– Не знаю.
– Изумительно…
Самое время дать небольшое пояснение. Айрина можно было бы назвать моим четвертым помощником, если следовать в хронологическом порядке… Если по ценности – то примерно в конце списка. Изначально он планировался как жертва, когда я еще был заточен в прозрачный кристалл в самом начале своих приключений. Выбраться из кристалла была моя первая задача – что-то вроде проверки на профпригодность. Тогда я рассудил, что толковый парень мне вполне пригодится, а на роль жертвы я найду кого-нибудь еще. В тот момент моими слугами были лишь Салкам и два его сына – типичных сельских увальня, если вы понимаете, о чем речь, так что необходимость расширять кадровый состав была намного острее, чем подвигать руками и ногами.
Парень остался со мной и присягнул мне на верность, но события после моего освобождения стали развиваться настолько стремительно, что дела для него попросту не нашлось. А когда я заполучил в свою команду Шрама с его ребятами, то и подавно. Айрин остался состоять при Салкаме. Салкам понемногу учил его азам магии и алхимии. В магии паренек далеко не продвинулся, а вот из алхимии кое-что усвоил, но не более того. Старику этого и так хватало – его сыновья к отцовским наукам были вообще глухи и равнодушны, а тут хоть какой-то прок. Айрин редко попадался мне на глаза, а если и попадался, то все ходил с каким-нибудь поручением от Салкама. Так что я очень смутно себе представлял, что он делал последние два года.
Растолкав Шрама и приведя себя в относительно пристойный вид, я обвел взглядом уютную комнату, а заодно и свои «правую и левую руки». Фанатичный старик-самоучка – и отпетый беспощадный головорез. Ну хорошо, знаток и хранитель традиций колдовства – и блестящий военный тактик. Как все относительно в этом мире… Что же тогда про меня можно сказать?
Мы прошли через портал в мою главную резиденцию – крепость Моравол – и уже оттуда по большому стационарному порталу отправились в Мир Торговцев. Портал располагался в большом складском помещении, стоящем в долине у подножия крепости. Через этот портал в крепость регулярно поступали совершенно необходимые в хозяйстве любого Темного Властелина вещи – скелеты. Отсюда они перебрасывались в крепость некромантов Массаракх, где мой третий помощник Оокотон переводил их из разряда вещей в разряд поднятых. Очень такая специфическая и полезная группа, как раз между областью живых и мертвых.
Раньше поток скелетов был большим и неиссякаемым – мы готовились к большой войне в мире Оокотона, и нам нужна была хорошая армия. Сейчас война осталась позади и потребность в скелетах сократилась, поэтому сократилась и поставка. Но полностью она не иссякла – я предпочитал поддерживать источник в работоспособном состоянии, да и для различных экспериментов материал всегда нужен.
Если на задворках моего сознания еще и теплилась надежда, что Айрина мы найдем прямо тут – среди складов готовой к отправке нежити и цехов по очистке плоти, – то я не придавал этому никакого значения. Я уже давно научился доверять своей обострившейся интуиции, а она мне говорила, что придется попотеть.
Большой комплекс по производству скелетов некогда был фермой на окраине большого города, а точнее – Города. Столицы этого мира, которая не имела своего названия, ибо и так всем было понятно, о чем речь. Огромный Город – метрополия мира, которым управляли три семьи, или Старых Дома, как тут было принято говорить. Тут продавалось и покупалось все, что только было можно. Слов «нет» или «нельзя» тут не существовало в принципе. Тут был вопрос «сколько?». И если я не мог купить тут атомную бомбу, то только потому, что местные жители не настолько глубоко проникли в секреты физики, а отнюдь не из-за ограничений в распространении оружия. Даже мой заказ – полмиллиона мертвых тел – представители Старых Домов восприняли совершенно спокойно: если кому-то нужны мертвые тела и он готов за них платить, то почему бы и нет? Именно такой практичный подход тут действовал повсеместно.
На моем производственно-перерабатывающем комплексе «Новая жизнь» стояла своеобычная суета. И хоть работы в последнее время стало меньше, управляющий комплексом Салан Карагут – в прошлом мелкий торговец «сувенирами», которые даже у меня дрожь вызвали, – изображал бурную активность и не давал ни малейшего повода его упрекнуть. Бывший торговец очень боялся стать ненужным и опять угодить на улицу – довольно повсеместная практика в этих местах. Мне такое и в голову прийти не могло. Построив всю свою «темную Империю» буквально с нуля, я на собственном опыте выстрадал ту истину, что «кадры решают все». Так что своих основных помощников я берег и буквально пылинки с них сдувал. Собственно, именно поэтому я тут сейчас и находился. Если бы Салкам не относился к Айрину как к собственному сыну, вряд ли бы я так сорвался с места – парень не маленький, вполне взрослый и сообразительный. А на мой взгляд, главный критерий взрослого человека – способность брать на себя ответственность за свои поступки.
Хотя была для моего интереса и другая причина. Айрин, как и все приближенные, носил на себе мой знак – сложное заклинание, намертво привязывающее носителя ко мне. Носящий мой знак не мог действовать мне во вред ни в какой форме. Или бездействовать, что тоже немаловажно. И то, что вдруг Айрин отправился в бега, меня здорово смущало.
Вообще знак не был идеальным заклинанием. Были у него и свои изъяны – например, если носящий его искренне считал, что поступает мне во благо, то мог причинить изрядный вред. Из благих, так сказать, побуждений. Или по незнанию. Знак не давал всеведения или особой проницательности, так что ввести носящего в заблуждение было по-прежнему несложно. Но это все нюансы. А вот что могло подвигнуть моего помощника на то, чтобы отправиться в иной мир, да еще и без моего ведома… Такие вещи лучше знать. На будущее и во избежание…
Увидев меня выходящим из портала, Салан Карагут вытянулся по стойке «смирно». Довольно странно для потомственного торговца. Еще более странно, если учесть, что в этом мире военное сословие попросту не сложилось. Да-да, именно так. Тут не было ни войн, ни военных, притом очень давно. Просто война – это очень уж расходное дело, а тратиться на всякую ерунду местные жители не привыкли. Но это не значит, что тут не было насилия или не было привычки решать деловые споры силовым методом. Просто методы были тоньше, а цели – конкретнее. Зачем подряжать кучу народу, экипировать, кормить, отправлять неизвестно куда и неизвестно зачем, а главное – без гарантии достижения поставленной цели, когда можно нанять профессионалов, которые все сделают быстро и тихо. Так что воинов в этом мире не было, а вот убийцы – были. Были и их антиподы – охранники. По сути, это были те же лица, просто нанятые для выполнения противоположной задачи – не допустить устранения. Выправки своей эти замечательные господа не демонстрировали, да и такой стойки, как «смирно», у них в арсенале явно не было. Более того, думаю, было бы очень сложно объяснить этим практичным господам, зачем вообще нужна такая стойка. Обычно телохранители носили специальные костюмы, выкрашенные в родовые цвета Старых Домов, напоминающие змеиную кожу. Или сливались с толпой. Мне их отследить было довольно легко – уж больно гибко они перемещались, не по-человечески гибко. А вот Шрам в их присутствии всегда напрягался и готовился к драке. Такое соседство его всегда нервировало. Думаю, стойку «смирно» Салан подцепил как раз от Шрама или его ребят, которые тут иногда ошивались. Гражданские вообще часто любят использовать в повседневной жизни стиль «милитари». Им кажется, что это очень «круто». Настоящие военные, как правило, его не очень любят.
На все эти мысли меня навела не столько стойка Салана, сколько два «скрытых» телохранителя, которые крутились неподалеку от фермы. Так уж получилось, что я как раз встал там, откуда их было хорошо видно. Мне видно, с моим незаурядным зрением и в отражении отполированной металлической пластины емкости для очистки. Крестьянская одежда и вилы шли этим ребятам примерно как барсу седло, и тем не менее они бодро перебрасывали кучи навоза с дороги в кювет. Довольно странно. Если я правильно понял, для разведки и сбора информации эти ребята не использовались. Для этого тут хватало своих профессионалов, так же хорошо оплачиваемых. «Телохранители» использовались для конкретных силовых операций и к маскировке прибегали редко. Особенно такой. Думаю, заказчикам эта деталь влетела в особую сумму. Очень интересно… А не планирует ли кто-нибудь нанести нам не слишком вежливый «визит вежливости»? И зачем? Я имею в виду – зачем конкретно?
Вообще повод для обид на меня имелся у всех Старых Домов, да еще какой! Совсем недавно мы с моим коллегой сеньором Карло изумительно поглумились над всей верхушкой местного общества поголовно. Не буду вдаваться в подробности, но скажу, что убивают и за меньшее. Вот только мы очень хорошо дали тогда понять, что с нами лучше не связываться. Уж не планируют ли оскорбленные в лучших корыстных чувствах аристократы устроить какой-нибудь «несчастный случай» тому же Салану? Вообще – вполне может быть. Если нельзя добраться до меня, то до моего помощника… Хотя… не похоже это на местных.
Местные аристократы, несмотря на всю их изнеженность и избалованность, – народ прожженный. И считать они умеют очень хорошо. В том числе и возможные последствия своих поступков. А оскорбленная честь – это не то, ради чего тут кладется на алтарь мести жизнь и все состояние. Менталитет не тот.
Собственно, наша с сеньором Карло милая шутка как раз была тем посланием, которое должно было усмирить порывы местной знати: «Мы могли бы поступить гораздо более жестко, и поступим в случае повторения инцидента». Видимо, дошло не до всех.
– Шрам, – тихо сказал я.
Шрам тут же подобрался и взглянул на меня. Я кивнул в отражение. Шрам мигом все понял и переместился ко мне, чтобы видеть ту же картинку. Когда разглядел новоявленных работников «вил и навоза», его глаза сузились, а мышцы напряглись.
– Салан. – Я подозвал своего помощника. – На территории много посторонних?
– Как обычно, – торговец поспешил дать полный отчет, – водители повозок на складе разгрузки, и все. Дальше мы никого не пускаем.
– Хорошо. Прекратите разгрузку и отправляйте всех с территории. Можно под любым предлогом, хоть генеральной уборки. Скажете – я не в духе. Потом закройте все входы-выходы. Шрам, дуй в Моравол и собирай своих ребят. Всех. И пусть наденут «парадные костюмы».
Шрам кивнул, и его лицо расплылось в хищной улыбке. Он уже давно хотел помериться силами с местными профи. И думаю, шансы у него были. По крайней мере, я бы поставил на него, потому что Шрам, кроме своих тактических способностей, был еще и исключительно умелым воином. Но все-таки воином, а не убийцей. Уж очень у них разный подход к делу, а точнее – к телу. И тигр, и скорпион смертельно опасны, но подходы к ним нужны разные.
А что касается парадных костюмов, то тут было все просто – в свое время для самого Шрама и его элитной ударной бригады, двенадцати отборнейших головорезов, которых старуха-смерть попросту предпочитает обходить стороной (иначе череп сорвут, а косой этим черепом в хоккей сыграют), я заказал у мастеров специальную кожаную броню. Максимально удобную и многофункциональную.
В задачу кожаной брони никогда не входила остановка прямого удара – она на это не способна. Зато способны мои заклятия. Получив все заказанные комплекты, я наложил на них сложнейший комплекс чар, превративший удобную и гибкую броню в непробиваемую защиту. Плюс – масса других полезных свойств вроде сопротивления огню, некоторому исцелению и подпитке сил. Короче, полезная штука получилась. В этой броне мои ребята сунулись за мной в по-настоящему жуткое место – проклятый мир, о котором вообще отдельная история, к нашей отношения не имеющая. Важно то, что броня показала себя наилучшим образом. Вдохновленный такими успехами, позже я заказал у тех же мастеров постоянное производство этой брони, дабы экипировать всех ребят Шрама. Так что на данный момент у нас было что-то около трехсот вот таких стильных мальчиков в таких вот кожаных костюмчиках. Некоторые были в разъезде и на заданиях – разбойничков погонять, пиратов шугануть и прочие развлечения, – но в крепости в любой момент находилась ударная команда моих сил специального назначения в количестве двухсот ну очень боевых единиц, разделенная на группы, одна из которых в любой момент должна пребывать в абсолютной боевой готовности. Что значит – быть готовым и экипированным, чтобы сорваться с места и прыгнуть в портал буквально по щелчку пальцев. Остальным для подготовки отводилось полчаса. Так что… Думаю, будет весело!
– Не вовремя Айрин сюда сунулся, – буркнул Салкам, – попадется еще под горячую руку.
– Сомневаюсь. Айрин – явный пришелец, это понятно с первого взгляда. Не думаю, что они рискнут трогать пришельца. Уверен, что целью является Салан. Он, как-никак, местный. А вот слежку они за Айрином наверняка установили, что нам на руку… Да, кстати, а когда Айрин ушел?
– Вчера утром.
– То есть у него сутки форы… А почему мне сразу не доложили?
– Так я же не знал, что он в портал полез. Это мне сказали рабочие складов, которые его видели, когда я уже бросился наутро его разыскивать. А так-то он на день часто отлучался, в том числе и по моим поручениям. Но не в другой мир.
– Ясно. Кстати, может быть, я зря шум поднимаю, а эти ребята тут сами из соображений безопасности. Узнали вчера, что появилось новое действующее лицо, вот и решили перестраховаться. Насчет моих очередных шуточек. Где там Салан бродит? Надо хоть спросить, куда Айрин пошел, а то мы отвлеклись.
Салан как раз закончил обход предприятия и доложил, что всех посторонних выпроводили и все ворота закрыли. Водители с неразгруженными телами ругались, но не сильно – из опасения самим стать товаром.
– Салан, из портала к вам юноша не выходил? Лет двадцати, среднего роста, щуплый такой?
– Выходил. Я в это время на приемке был, мне рабочие докладывали. Он спросил, где можно посмотреть музыкальные инструменты…
– Музыкальные инструменты? – Давненько я так не удивлялся.
Стоящий рядом Салкам нахмурился:
– Малыш любил музыку. Играл на флейте, но я немного глуховат, а остальные – просто не любители.
– Так он что, за инструментом сюда поперся? – Я уже не знал, смеяться мне или плакать.
– Не думаю… Другой мир все-таки… – В голосе Салкама было мало уверенности.
– В любом случае – он не вернулся, так что не так уж важно, зачем он ходил. И куда его послали?
– В квартал музыкантов, конечно.
– И где этот квартал?
– Северо-западная часть города, ближе к центру.
– Ага, кажется, знаю, о чем речь… далековато… – Я не очень хорошо ориентировался в Городе, он был достаточно велик. Но уж Айрин-то точно не ориентировался. И вообще в городах он чувствовал себя не очень уютно. Выросший на ферме, в куда более скромном по размерам и менее людном Синдаре, Айрин терялся и не слишком любил выходить. Ох ну и задачка.
Я быстро проанализировал варианты. Прямое следование – бесполезно. И много времени прошло, и много потеряем. Прочесывать город пока что глупо. Намного логичнее – напрямую обратиться к представителям Старых Домов. Тем самым, кого мы полили мочой с чесноком и попытались накормить сырыми мозгами, поданными в отрубленных обезьяньих головах. Деликатес, между прочим. Будем надеяться, что возможность заработать Старые Дома ценят больше, чем былые обиды. Тем более что кое-кто, а именно нынешний глава Старого Дома Ранаван, обязан мне своим теперешним местом. Сердце предыдущего главы и главного объекта наших шуток не выдержало того замечательного приема, так что Сайон Ранаван отбыл из резиденции сеньора Карло прямиком на кладбище, где и был похоронен необычайно скромно для такой высокой должности. Весь тот «водевиль» планировался изначально именно им и должен был, по его расчетам, сломить устоявшееся равновесие между Старыми Домами в его пользу. Ну а мы просто внесли небольшие коррективы в финал. Но это все в прошлом. Вот на что я точно никогда не рассчитываю – так это на проявление благодарности. Это чувство вообще очень несвойственно людям в целом и власть имущим – в частности.
Изначально обратиться к помощи Старого Дома было очень просто. По первоначальному договору планировалось, что представитель Дома Ранаван будет на ферме всегда и по мере необходимости станет оказывать нам соответствующие его возможностям услуги. Побуянили мы там или нет, сменился глава дома или нет, но представитель тут наверняка был. Договор тут умели уважать. Представителя наверняка сейчас отослали с фермы прочь, но это не было проблемой. Хотя, учитывая развитие наших взаимоотношений, будет лучше нанести визит непосредственно новому главе и, скажем так, пролонгировать договор. А если называть вещи своими именами – напомнить, что мы заказываем и платим. А все, что кроме, – ведет к непредсказуемым последствиям.
Приняв такое решение, я дождался, пока из портала не появится Шрам с первой частью своих ребят, запахнул получше свой плащ, открыто вышел из здания фермы, огляделся. Приветливо помахал двум «уборщикам» и исчез – телепортировался прямиком в загородную резиденцию Старого Дома Ранаван.
Роскошный особняк, а точнее – дворец Дома Ранаван, изумительно точно походил на дворец сеньора Карло, построенный совсем в другом мире. Позже мой коллега уверял меня, что это действительно совпадение, как бы странно это ни звучало. Жить роскошно любят везде. Тщеславие – достаточно широко распространенное качество, особенно среди Темных Властелинов, и мой друг не был исключением из общего правила. Скорее уж подтверждением.
Свой быт, выстраиваемый по принципу максимальной роскоши и комфорта, сеньор Карло ценил очень высоко и ревностно относился ко всему, что могло бросить тень на его исключительный статус. Впрочем, в нашем мире такого и не было, а вот в Мире Торговцев нашлось предостаточно. Именно это в свое время стало причиной нарушения затворничества сеньора Карло – соблазненный моими рассказами, он все-таки выбрался в иной мир со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я возник прямо из воздуха у входа в особняк. Обычно во время визитов к важным и не слишком-то желающим меня видеть особам я использую особую маскировку – «покров незаметности», делающий меня фактически невидимым и неслышимым. Но не в этот раз. В этот раз меня мог лицезреть каждый обитатель густонаселенного особняка. Более того, к своему облику я добавил еще одну деталь – «полог страха». Это заклинание делало общение со мной поистине незабываемым. Особенно ночами. Агрессоры быстро теряли свой пыл, спорщики быстро соглашались с чем угодно. Страх – серьезный аргумент на любых переговорах, особенно если речь идет не об обычном бытовом страхе, а о леденящем прикосновении смерти. Со смертью трудно спорить. И в довершение всего я надел свою маску. Я редко ее надевал. Изначально она планировалась как элемент моего защитного костюма, а ее антураж – отсутствие лица и белесые глазницы – получился случайно. Но эффект от маски был таким, что даже Шрама проняло. А это уже о многом говорило. Поэтому неудивительно, что мне не стали чинить препятствий, когда я направился прямиком к парадному входу.
Надо отдать должное вышколенной охране Дома Ранаван – они все-таки попытались перегородить мне путь. Поэтому на них я накладывал дополнительное оцепенение, и они все оставались на своих местах. Планировку особняка я прекрасно помнил еще по прошлым визитам, когда Сайон Ранаван изображал из себя радушного хозяина. У порога приемной главы Старого Дома мне бросился наперерез секретарь. Ну бросился – это сильно сказано, но двигался он уж всяко быстрее остальных. И даже попытался заговорить:
– Я дд-д-дол-лож-жу г-гос-спод-дину Р-ра… – заикаясь, начал секретарь. Вообще он был первый, у кого хватило сил и смелости открыть рот. Я запомнил на всякий случай эту деталь и этого человека, а сам ответил:
– Я сам о себе доложу, – и открыл дверь в кабинет.
Кабинет главы Старого Дома Ранаван – одного из влиятельнейших людей этого мира – был большим и обставленным с известным вкусом. Ну по крайней мере, мне нравится этот стиль «старого дерева». Он выглядел как действительно солидный кабинет, в котором его обладатель проводит больше времени, чем где-либо еще. Часть стен была зашита стеллажами с книгами, часть занимали самые различные карты, и еще часть – большое окно. Тут не было стола для переговоров. Тут был только большой рабочий стол самого главы и несколько кресел для посетителей. Все на высшем уровне комфорта, как же иначе, но подчеркивалось именно то, что главный тут – хозяин кабинета. Никаких переговоров «на равных» тут быть не может. Есть Хозяин – и есть просители. И все.
За большим столом сидел человек, подперший голову руками и задумчиво сверлящий взором разложенные на столе бумажки. Особой уверенности в его позе не было. Был он лет шестидесяти, довольно невзрачный, щуплый, седеющий и явно растерянный. Угадывалось заметное фамильное сходство с Сайоном Ранаваном, но не было в нем того живого огня, что питал изнутри его предшественника. Кажется, я видел его во время мероприятия у сеньора Карло. По-моему, он был из тех, кто не досидел до третьей, завершающей стадии, после которой все гости с визгом покинули особняк.
Глава Старого Дома Ранаван наконец оторвал свою голову от созерцания бумаг и посмотрел на того, кто вошел без предупреждения. Интересная деталь. Еще не зная, кто вошел, он не планировал устраивать гневной тирады. Я прекрасно мог «читать» его чувства, так что уверен в этом абсолютно. Звуки отворяемой двери однозначно ассоциировались у него с новыми проблемами, от которых невозможно будет отмахнуться. Ну а когда на него накатила волна страха, дядя скис и подавно.
– Этого следовало ожидать… – грустно сказал он не то себе, не то столу с бумагами.
– Тем не менее вы этого не ожидали, – произнес я, медленно приближаясь к столу.
– Не ожидал, – спокойно согласился глава Старого Дома, – мои ожидания вообще в последнее время редко сбываются.
Я не стал садиться в расставленные кресла. Они были сделаны так, чтобы посетитель чувствовал себя в них не очень уютно и всегда был ниже того, кто сидел за столом. Явно задумка Сайона Ранавана. Тоже мне «Великий Диктатор».
– Мы не представлены…
– Да, конечно… Лессер Ранаван. Новый глава Старого Дома… Странно звучит…
– У нас с Домом Ранаван было заключено определенное соглашение. Которое было нарушено предыдущим главой. За чем последовало определенное предупреждение с нашей стороны.
– Предупреждение, да? – Лессер Ранаван покачал головой. – Надо отдать вам должное, вы умеете быть убедительным.
– Мне интересно: наше соглашение расторгнуто полностью – или мы с вами можем его продолжить? – Я сбавил накал страха, чтобы новый глава мог нормально соображать.
– Думаю, я не обладаю полной информацией о вашем соглашении с Сайоном Ранаваном. – Мой собеседник выделил имя бывшего главы Старого Дома, тем самым исключая его из системы взаимоотношений. Интересный ход – как бы соглашение было заключено с Домом, а не с человеком, очень прискорбно, что так вышло, но давайте об этом забудем. Как посмотрю, этому типу тоже палец в рот не клади. Вот и хорошо. С такими всегда проще иметь дело.
Тем временем Лессер Ранаван поднялся из своего кресла и приглашающим жестом указал вбок. Там, у стены, в незаметной со стороны входа нише, стоял небольшой аккуратный столик, на котором была ваза с фруктами, кувшин и пара изумительных бокалов. По сторонам от столика стояли два одинаковых кресла. Вот это было место для переговоров на равных. Я прошел к указанному месту и неторопливо уселся. Ну по крайней мере, попытался. Величественная грация никогда не была моей сильной стороной, да и практики не было. Лессер Ранаван сел в соседнее кресло и продолжил:
– Все, что я знаю о вашем соглашении с Домом Ранаван, я узнал от Крана Ранавана…
Я кивнул. Именно с Краном Ранаваном мы и заключили основную сделку. Сайон, как глава, влез позже.
– Этого достаточно. Я уточню детали. Мы заключили со Старым Домом Ранаван соглашение, по которому я буду обращаться за различными услугами к Старому Дому Ранаван, а Дом Ранаван будет максимально быстро и качественно эти услуги оказывать. Я намерен адекватно оплачивать оказанные мне услуги, а Дом Ранаван будет оказывать дополнительную протекцию моим делам в этом мире. Что, разумеется, также оплачивается. И самое главное условие, которое и было нарушено Сайоном Ранаваном, – Старый Дом не станет пытаться влезть в мои дела. Это – если излагать соглашение кратко и по сути. Его более официальную форму вы можете представить и без меня. Вас устраивает подобное соглашение?
– Дом Ранаван устраивает подобное соглашение, – сухо оговорил ключевую деталь Лессер Ранаван. – Могу также сказать, что Дом Ранаван чрезвычайно сожалеет о том, что было нарушено соглашение. Для нас это событие исключительно негативное и чрезвычайно редкое. Со своей стороны Дом Ранаван готов компенсировать ваши потери…
– Потерь с моей стороны не было. Как я уже сказал, это было предупреждение, и сделано оно было до того, как Дом Ранаван действительно перейдет черту, за которой наше дальнейшее сотрудничество станет невозможным… Так что потери понес только Дом Ранаван. Если вы считаете, что инцидент исчерпан, то я предлагаю перейти к текущим делам.
– Как вам будет угодно, – кивнул Лессер Ранаван с явным облегчением.
– Кстати, про потери: Дом Ранаван сильно сдал позиции после инцидента? – Мне действительно было интересно, как развивались события в высшем свете этого мира после того вечера.
– Сильно, – констатировал Лессер Ранаван. Мне нравилось, что он спокойно принимал очевидные вещи и не пытался вычеркнуть их из своей картины мира. Редкое и ценное качество. – Ситуацию спасло то, что члены Дома Ранаван присутствовали при этом на равных с членами других Домов. Иначе все это сочли бы за преднамеренное оскорбление, а такого, конечно, не прощают. Ну а так все решили, что Сайон Ранаван окончательно выжил из ума. Что простительно, но только для покойника. Старый человек, что поделаешь, вот и своих сил не рассчитал. Такое случается, и уже ничего нельзя изменить. Ну а поскольку одинаково пострадали все участники, то лучше поскорее забыть об этом прискорбном инциденте. Вот если бы стало известно, что Сайон Ранаван грубо нарушил соглашение, то тогда репутация Старого Дома пострадала бы намного сильнее. Можно даже сказать – невосполнимо. Но поскольку это осталось тайной, за что вам отдельная благодарность, через некоторое время все утрясется и забудется. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Замечательно. Для начала – вопрос. Вы не подскажете, что это за парочка уборщиков навоза около моей фермы ошивается? Думаю, их навык обращения с вилами далек от совершенства, в отличие от других навыков…
– Да, это наши… «уборщики», – кивнул Лессер Ранаван. – Я приказал поставить их на всякий случай. В вашем соглашении с Домом Ранаван был пункт об охране вашей собственности, насколько я помню. Мне не хотелось, чтобы после того инцидента с вашей собственностью произошел какой-нибудь несчастный случай. Это бросило бы еще большую тень на Дом. Признаться, я не рассчитывал, что вы пожелаете продолжать сотрудничество, тем не менее, моей основной обязанностью как главы Дома является обеспечение соблюдения всех соглашений любой ценой. Это основа процветания Дома.
– Приятно это слышать. Признаюсь, я сомневался в возможности нормального делового сотрудничества в дальнейшем. Рад, что ошибался. Тогда давайте перейдем к моему основному вопросу. – Лессер Ранаван изобразил сосредоточенное внимание. – Вчера утром ферму покинул молодой человек и направился в сторону Города. Думаю, вам это известно… – Лессер Ранаван кивнул. – Он не вернулся, и я бы хотел знать, где он сейчас.
Лессер Ранаван заметно нахмурился:
– Я не могу однозначно ответить на ваш вопрос… Разумеется, мы отметили, что незнакомый молодой человек в нетипичной одежде покинул ферму. Разумеется, мы прикрепили за ним слежку… По соглашению о безопасности, разумеется… – поспешил добавить глава Старого Дома. – Мы вели его по городу до самой лавки музыкальных товаров Греннеса, где и произошла встреча… А вот дальше… Может, вам лучше уточнить у ваших зеленых друзей?
– Зеленых друзей? – Похоже, денек обещал быть интересным.
– Ясно… – задумчиво проговорил Лессер Ранаван. – Тогда внесу пару дополнений. Через некоторое время после того, как ваш молодой человек вошел в лавку Греннеса, туда зашла… Мм… поймите, у нас принято очень точно описывать незнакомые личности, и на нас работают по-настоящему стоящие профессионалы, поэтому когда они не могут даже точно назвать количество членов группы и дают совсем уже невразумительные описания… Лучше я процитирую дословно…
Лессер Ранаван встал со своего кресла, подошел к столу и взял оттуда одну из бумажек…
– Вот… Тут сказано: «Группа из трех или четырех коренастых существ предположительно зеленого цвета. Через час и три минуты группа покинула магазин, неся с собой значительное количество предметов, предположительно – различных музыкальных инструментов. Определенно идентифицировать не представлялось возможным. Предположительно объект, покинувший ферму в девять тридцать семь, покинул лавку Греннеса совместно с группой. Сказать определенно не представляется возможным. Посетить лавку во время присутствия там неопознанных существ не представлялось возможным по неустановленным причинам. Проследовать вслед за группой не представлялось возможным. Посещение лавки Греннеса после визита группы и разговор с господином Греннесом показал, что тот совершенно не помнит о происшедшем и находится в состоянии легкого одурманивания, предположительно наркотического». – Лессер Ранаван закончил чтение и вопросительно посмотрел на меня. – Вам это что-то говорит?
– Нет. – Я был более чем обескуражен. – Мне необходимо срочно посетить эту самую лавку.
– Разумеется. Я немедленно отдам приказ, и вас прямо сейчас туда доставят…
– Нет. Ваше поместье находится слишком далеко от Города. Я доберусь своими силами. В дальнейшем, если вам станет что-либо известно об этих зеленых существах, дайте мне знать незамедлительно. Приятно было познакомиться, господин Ранаван. – Я пожал Лессеру Ранавану руку и исчез – телепортировался в Город.
Добраться до места было не так уж и трудно. Для начала я выбрал известную мне точку, максимально близкую к намеченной цели и достаточно свободную, чтобы туда переместиться. Перемещаться напрямую было опасно – лавка Греннеса (ее даже я знал, хоть музыкой и не интересуюсь) располагалась прямиком на площади, являющейся границей кварталов музыкантов. А любая площадь в Городе означает такое столпотворение, какого в том же Синдаре не бывает даже на самых больших праздниках: народу попросту не хватит. По иронии судьбы выбранное мной место оказалось тем самым глухим переулком, в который я специально зашел, когда впервые попал в этот мир. Зашел со вполне конкретной целью – помнится, я тогда сразу нарвался на приключения, вернее, это приключения на свою голову нарвались на меня. Сегодня в переулке было пусто и безлюдно, так что покинул я его без промедления.
Перемещаться по Городу можно только в видимом состоянии – эту аксиому я вывел в первый же час пребывания в Мире Торговцев – затопчут, и никакие ауры не спасут. Толпа – она и есть толпа. Она прет вперед, потому что на нее напирает такая же толпа сзади. И она не может вот так просто взять и повернуть, потому что не так уж это и легко.
Я не стал придумывать изощренных способов борьбы с толпой, а остановил первого попавшегося извозчика с закрытой каретой и велел доставить меня на место. Извозчик кивнул, и мы двинулись в путь – лавка Греннеса была одним из лучших мест для покупки музыкальных инструментов в Городе, по крайней мере, это можно было понять по ее местоположению. Если в нашем мире конкуренцию обычно сравнивают с акулами, то в Городе на ум чаще приходят бешеные пираньи-камикадзе. Так что такое место, как выход на площадь, может занимать только серьезный и матерый игрок, у которого руки по локоть в крови конкурентов.
Обычно, путешествуя по Городу, я с любопытством глазею по сторонам, ибо тут есть на что поглазеть. Но не в этот раз. Меня очень заинтересовал доклад соглядатаев Дома Ранаван. Такое соседство точных данных и полной неуверенности нечасто встретишь. Не говоря уже об упоминании зеленых и коренастых существ. Тут без магии дело явно не обошлось, но магии какой-то странной. Если я хочу, чтобы меня видели, – меня видят. Если я не хочу этого – меня не увидят, даже если будут очень этого хотеть. Если я хочу, чтобы вместо меня видели что-то другое, – будут видеть то, что я захочу. Никаких полумер. А тут, судя по отчету, именно какие-то полумеры. Что-то видно, чего-то – нет. Плюс – эффект одурманивания, который подействовал не только на господина Греннеса, но и на самих соглядатаев. Можно было бы провести расследование и классическим образом и опросить сначала шпионов Дома Ранаван, но мне было не до того. Мне было интересно – какого лешего Айрин поперся за этой зеленью ходячей?
Закрытую повозку для поездки я выбрал не случайно – мне было нужно, чтобы меня ничто не отвлекало по пути. Тряска сама по себе отвлечение, так что придется потерпеть. Расположившись в повозке, я максимально расслабился и раскрыл «купол» – надежный способ сканирования внешнего мира на предмет магии. Так и есть. Магию я почувствовал почти сразу, притом магию совершенно чужеродную. Это было похоже на расходящиеся круги на воде. Понять по ним предполагаемый эпицентр было несложно – он был не так уж и далеко. Но меня в первую очередь интересовал Айрин, да и неплохо было бы сначала кое-что узнать о предполагаемом противнике, поэтому я все-таки остановился у лавки Греннеса и спешно зашел внутрь.
На конструктивный диалог с господином Греннесом я не рассчитывал, но этого было и не надо. Буквально с порога я его усыпил и проник к нему в память. Учитывая, что меня интересовали события совсем недавние, это было сделать проще простого. Вот заходит взволнованный Айрин, долго жмется по углам, разглядывает выставленные всевозможные инструменты – их тут и вправду было предостаточно, – а потом неуверенно подходит к прилавку, где уже мысленно потирает руки сам господин Греннес в предвкушении прибыли. Вот открывается дверь, и изображение «плывет». Входит группа существ действительно зеленого цвета. Их четверо – для меня изображение тоже «плыло», но не так, как для господина Греннеса. Больше всего существа напоминали по виду орков в различных интерпретациях авторов, столь любящих эксплуатировать этот бессмертный образ. Видимо, не зря. Существа игнорируют Айрина и подходят напрямую к господину Греннесу. Им нужны инструменты. Много. Разные. Разговор проходит тяжело – явно существует языковой барьер, который существам приходится преодолевать. Существа явно неуверенны, и ситуация грозит заходом в тупик. Тут вмешивается Айрин – его магическая подготовка достаточна, чтобы хоть частично пробиться через дурманящую завесу, которой окутаны существа. Существа, кстати, явно этим удивлены и поначалу пугаются. О чем говорит с ними Айрин – не разобрать. Жалко. Как всегда, самая суть скрыта. Разговаривают они долго. Поначалу робеющие существа, что выглядит довольно забавно, – они такого же роста, что и Айрин, но в два раза шире, так что эффект дрожащих перед «ботаником» громил сохраняется во всей красе, но я отвлекся от картинки. Так вот, поначалу робеющие существа начинают что-то ему рассказывать, притом все более и более оживленно. Постепенно к предводителю зеленых подключаются и остальные его спутники и рассказывают уже наперебой. Айрин слушает, кивает, затем поворачивается к господину Греннесу и заказывает музыкальные инструменты. Много. Я не очень разбираюсь в местных названиях, но скупили они пол-лавки, притом интересовали их все типы инструментов, включая и крупногабаритные. Зеленые нагрузили на себя многочисленную поклажу и вместе с Айрином покинули лавку, а господин Греннес по истечении некоторого времени обнаруживает у себя на столе мешочек с необработанными драгоценными камнями, чья стоимость на местном рынке неизмеримо больше, чем стоимость всей лавки, включая владельца, если его продать на органы. Конец фильма, увы, без титров.
Значит, так, что мы имеем? Явные «гости», владеющие специфической магией. Не слишком-то сильной, учитывая, что сквозь нее пробился даже Айрин. С другой стороны – осилившие переход между мирами, а это уже кое-что! Что дальше? Очень заинтересованные в музыкальных инструментах, хотя, судя по тому, как они их разглядывали, – они не слишком хорошо представляют, что с ними делать. И главное – на Айрина не оказывалось магического воздействия. Я в этом практически уверен – такие вещи я чувствую, что называется, «нутром». Они ему что-то рассказали, и его «проняло», так что последовал он за ними добровольно. Весь этап расследования занял от силы минут пятнадцать, так что, можно сказать, времени я не потерял. Кроме этого, меня не оставляло ощущение, что как таковой гонки со временем уже нет. Ее не было с самого начала, и расходящиеся по магическому полю этого мира круги – тому подтверждение.
До предполагаемого эпицентра магического возмущения было не так уж и далеко. Кроме того, у меня появилась еще одна важная зацепка – запах. Очень специфический запах, который я легко смог выделить, едва войдя в лавку музыкальных инструментов. На улице я не обратил на него внимания – мало ли чем тут пахнет, да и запахов на улице было столько, что лучше зажимать нос. А вот в чистой и респектабельной лавке Греннеса посторонних запахов не было, так что новое ощущение мигом дало о себе знать ласковой кувалдой, обернутой в тряпку. Подозреваю, что этот запах оставили после себя новые участники нашего представления, по крайней мере, это можно будет проверить.
Выйдя из лавки, я направился туда, где, по моим ощущениям, был эпицентр магического возмущения. Незнакомый запах вел меня туда же. Мне пришлось магически усилить свое обоняние, чтобы не потерять его в коктейле посторонних и не слишком-то приятных ароматов улицы вроде конского навоза, так что благодарным я этим зеленым человечкам не был. С другой стороны, где это слыхано, чтобы орки благоухали розами?
Кроме каскада запахов, на меня со всех сторон обрушивалась какофония звуков. Вы когда-нибудь были в консерватории? Нет, не во время концерта, когда студенты – уже готовые профессионалы и виртуозы, которые завтра выпорхнут на волю, – делают свой прощальный поклон, как бы демонстрируя, чего лишается альма-матер. Такие концерты наводят на мысль, что всю верхушку эстрады нужно побыстрее спустить в туалет, вытерев руки теми деньгами, которые их там держат, а на их место поставить вот этих – молодых, талантливых, старательных и еще совсем неизбалованных… Но пока эти таланты куются и шлифуются, к консерватории лучше не подходить – ужасный шум, страшный скрежет, режущие нервы визги и дикое дребезжание заставляют обходить роддом музыки за несколько кварталов.
В квартале музыкантов не только делались инструменты – они еще и испытывались. А еще именно тут жили практически все разномастные музыканты Города, которые непрерывно тренировались и тренировали. В итоге шумовой слой был практически осязаем, и проталкиваться через него было очень непросто. Бесконечные повторения одних и тех же аккордов, гамм, приемов просто сводили с ума. Для меня всегда оставалось загадкой – и как они сами живут в этом? В какой-то момент начинаешь думать, что глухота – это не кара, а милость небес, которую еще надо заслужить.
Я постепенно приближался к цели, но беспокойства не было. Что бы оно собой ни представляло, но тут оно закончилось, так что впереди всего лишь очередной этап следствия, а вот дальше… Дальше – посмотрим.
Я свернул в небольшой грязный переулок… Этот переулок был почти точной копией того, в котором я впервые оказался в этом мире. Почти таким же тихим (сделав поправку на центр музыкальных кварталов) и почти таким же пустым. Почти. В глубине переулка явно произошло «нечто», с моей точки зрения очень интересное.
Первым в глаза бросался явно чужеродный участок почвы. Город был построен в дельте довольно большой реки, так что почва была тут пойменная. Большой участок песчаника смотрелся на ней как… как грубая каменная композиция магического назначения посреди грязного переулка, которая тут тоже имелась. Прямо посреди желтой блямбы чужеродной почвы. Интересное решение, надо отдать должное.
Без сомнения, странная композиция из камней и была эпицентром магического возмущения. Была в этом месте еще одна странность – круглая композиция, как и пятно чужеродной земли, была шире, чем ширина переулка. Звучит странно, но создавалось впечатление, что в центре переулка надулся большой пузырь, который просто раздвинул каменные стены стоящих рядом домов. Искривление было несильным, но в глаза бросалось. Стены домов были вдавлены концентрически от центра композиции. Хорошо, что дома устояли. Было бы обидно совершить путешествие между мирами и быть погребенным под грудой кирпича. Мне-то такой «привет» был бы не страшен, но я все более убеждался, что эти неведомые зеленые путешественники в магии не очень сильны.
Еще одним аргументом в пользу этой теории была заряженность самой композиции. Точнее, остаточная заряженность. Вся композиция состояла из грубых плоских камней. По сути, камни были трех размеров – большими был выложен круг, средними – что-то вроде песочных часов, повернутых набок, и меньшими – относительно прямые лучи, выходящие из центра. Вся композиция выглядела так, будто ее сколачивали каменными топорами, но сила в ней была. Серьезная сила, без дураков. Камни выполняли одновременно две роли – накопителей энергии и формировали ключевые узлы заклятия. Одним словом, какой-то гений додумался до способа забросить «десант» в иной мир, а главное – вернуть его обратно. Притом явно с запасом, учитывая нагруженность команды и исчезнувшего Айрина.
Встав в центр композиции, я прислушался к своим ощущениям. Практически ничего. Увы – активатор в комплект явно не входил. Ну и ладно, своими силами справимся. У меня было несколько зацепок, так что прыжок пойдет не наугад: Айрин носил мой знак – уже какой-никакой, а маячок, а камни хранили остаточные элементы заклятия. Потянув за эти ниточки, я планировал проскользнуть в совсем недавно открывавшуюся дверь – тоже плюс, хотя и небольшой, – но все вместе давало вполне приличную гарантию. Ну и, в конце концов, ошибусь – не страшно. Для меня не страшно. В отличие от места, куда я свалюсь. Если понадобится – повторю еще.
Я насытил камни энергией, достроил недостающий активатор и приготовился к прыжку, сконцентрировавшись на своих «маячках».
Все прошло вполне неплохо. Первым из возвращающихся чувств было обоняние. Которое заявило мне массу всего нелицеприятного за то, что я притащил его в это место. Думаю, вопрос о точности моего попадания можно снимать – запах никаких сомнений не оставлял. Я, конечно, понимаю, что и у нас в Средневековье мыться было не принято, а помои выливали на голову даже королям, но не до такой же степени… Начнем с того, что в пищу тут явно предпочитали мясо с гнильцой… Мягко говоря… Но отходы производства можно было хотя бы подальше выкинуть? Или эти возбуждающие аппетит ароматы – изюминка местной культуры? Ладно, проехали…
Вернувшееся вслед за обонянием зрение открыло мне чудную картину: я стоял посреди точно такой же каменной композиции, как и в переулке, но в этом случае композиция была по центру кольца из шатров, материалом для изготовления которых были шкуры и кости. Чудненько. Стены шатров были расписаны сценами охоты, и изображения, как и трофеи, пошедшие на возведение сих памятников архитектуры, говорили о том, что живность тут водится не меленькая. И в придачу – зубастая, когтистая и рогатая. Подобных шатров, только размерами поменьше и росписью попроще, вокруг было очень много. По сути, это была большая кочевая деревня каменного века.
В глаза бросалось множество брошенных на разной стадии традиционных дел – от приготовления пищи до обработки костей, но главное – полное отсутствие обитателей. Вернувшийся последним слух выдал мне ответ на эту загадку и жалобно попросился в отставку вслед за обонянием: на некотором отдалении от деревни играл самый неумелый, и в то же время – самый старательный, оркестр, который только можно себе вообразить.
Я без проблем покинул круг и направился к источнику какофонии, по пути подмечая разные детали из быта обитателей этого мира. Глаза резало несколько явных несоответствий – наличие металлических инструментов, притом явно приличного качества и достаточного количества. Весьма приличная, явно удобная и легкая мебель, стоящая в палатках, и прилично заточенное оружие. Все это для каменного века совершенно нехарактерно и громко заявляет о куда более высоком уровне развития цивилизации.
Наконец я вышел за пределы деревни, так и не встретив по пути ни одного ее обитателя. Зато нашел их сразу всех в небольшой лощине сразу за окраиной деревни. Здесь же я обнаружил и Айрина. Мой юный подопечный сосредоточенно пытался командовать оркестром, состоящим из очумевших от счастья орков. Незабываемое зрелище, глаза бы мои на него не смотрели, уши не слышали, а нос не нюхал! Судя по позе Айрина, тот успехами своего вокально-инструментального ансамбля доволен не был, в отличие от самого ансамбля. Если называть вещи своими именами, то Айрин попросту держался за голову.
Совсем недавно я как раз экспериментировал с созданием некрооркестра и был уверен, что мое творение – худшее, что можно представить себе в мире музыки. Я ошибался. Моим мальчикам не хватало изюминки… Той искры, которая превращает ничтожество в злого гения… Тут этого изюма было столько, что хоть вагонами черпай.
– Здравствуй, Айрин, – сказал я согнутой спине, подойдя на близкое расстояние.
Примечательно, что орки были так поглощены своим занятием, что просто не обратили на меня внимания. Те, кому не хватило разнообразных инструментов знакомого происхождения, использовали явно свои родные, а кому не досталось и их, просто стояли рядом и пытались притопывать, прихлопывать и подвывать. Лучше бы они этого не делали, но меня не спрашивают. Впрочем, Айрин явно разделял мою точку зрения. Мой подопечный вздрогнул, обернулся и мгновенно сник.
– Ты не мог бы посвятить меня в причины твоих путешествий, да и этих вот музыкальных занятий? – кивнул я на вдохновенных орков.
– Здравствуйте, господин, – тихо выдавил Айрин. В нем боролись испуг и смущение. Парень был явно уверен, что я начну сыпать проклятиями и, как гневная мамочка, уволоку его за ухо домой чистить картошку. Но, к моему удивлению, смущение постепенно брало верх. Смущение за недостаточно высокий уровень исполнения неузнаваемого мной музыкального произведения.
– Давай сразу разберемся с некоторыми вещами, а потом перейдем к твоему оркестру. Я не одобряю того, что ты никого не поставил в известность о своем намерении совершить как первое путешествие между мирами, так и второе. Особенно второе. Думаю, у тебя были на это причины, и ты мне сейчас их изложишь, просто учти на будущее – я не тот, кто будет тебя отговаривать от поиска приключений на свою задницу, – скорее наоборот, я тебе узелок с припасами соберу, да еще и пинка дам для ускорения. Просто, кроме узелка и пинка, я могу дать тебе ряд очень полезных рекомендаций, значительно повышающих твой шанс остаться в живых. С этим ясно? – Юноша нервно кивнул. – Понимаешь, встать на свой путь можно только самостоятельно – тебя на него никто не может поставить. И я только рад, что ты так бодро на него встал. Просто мне хотелось бы, чтобы ты с него еще и вернулся. Желательно – в одном куске. Хорошо. С этим разобрались. Теперь рассказывай, что это такое?
Вот так я и узнал нехитрую историю Айрина, переходящую в более чем сомнительную историю аррахавинов – народа, окрещенного мною орками. Собственно, орками они мне казались и при более детальном рассмотрении – ростом с человека, но шире в плечах, коренастые, с кожей болотно-зеленого цвета, с раскосыми карими глазами, резкими скулами, тяжелыми надбровными дугами, большими приплюснутыми носами, выступающими из-под нижней губы клыками и густыми жесткими немытыми черными волосами. Разнообразные накидки из шкур и татуировки добавьте по вкусу.
История была такая: Айрин, долго терзаемый своими неуспехами в магии, все больше душевного отдохновения находил в другом искусстве – в музыке. Еще в детстве он научился играть на простой флейте, а затем понемногу шлифовал свое мастерство. Шлифовал – это слишком красиво сказано. Подобное бестолковое времяпрепровождение в его строгом семействе не приветствовалось, так что заниматься приходилось тайком и в те редкие минуты, когда его не посылали по очередному делу, так что о мастерстве тут речь не шла. Речь шла о страсти, которая способна свернуть горы, особенно если ей долго не давать выхода.
Собственно, после очередной неудачи в лаборатории именно эта страсть и толкнула Айрина на безрассудный поступок. Добрый Салкам сразу же разрешил любимому ученику отлучиться на небольшой отдых и взять нужное количество денег. Уж чего-чего, а недостатка в золоте у нас в крепости никогда не было. Взяв в одном из сундуков некоторое скромное количество монет, Айрин направился осуществлять давнюю мечту своего детства – купить себе серебряную флейту. Попросить кого-то он попросту постеснялся, опасаясь, что его засмеют, как это не раз было в детстве. Плюс – ему хотелось осуществить мечту поскорее, а путешествие в Синдар, который он более-менее знал, затянулось бы надолго (портал в Синдар располагался в моих личных покоях, а свободного доступа к ним у Айрина не было). Вот и выбрал он наиболее быстрый способ – отправиться через находящийся рядом и всегда открытый портал в мир, о котором знал, что там продается и покупается все.
О своей безопасности он сильно не задумывался – как же, я туда мотаюсь регулярно, значит, уже давно всех построил по линеечке – следовательно, бояться там нечего. Да и планировал он всего-то купить флейту и рвануть назад. Надеялся управиться за полчаса-час. По ту сторону портала его восприняли как нечто само собой разумеющееся и никаких вопросов задавать не стали. Раз есть – значит, так надо, что еще больше уверило Айрина в его полной безопасности. На его вопросы ответили охотно и дали достаточно четкие указания о том, где искать лучшие музыкальные инструменты.
Окрыленный призывно машущей с горизонта мечтой, Айрин сам не заметил, как добрался до места и вошел в лавку. Там на него разом свалились все воспоминания детства, в которых добрые братишки ломали любимый инструмент, приговаривая, что на лопате у него и то лучше играть получается. Кое-как совладав с расшалившейся памятью и внезапным приступом нерешительности, Айрин подошел к продавцу, как вдруг… Как вдруг открылись двери, и на пороге лавки показалась компания орков (да помню я, что они аррахавины; для меня они – орки, и точка; всех несогласных аррахавинов просьба подавать в суд моей далекой родины, а остальных это не касается) во главе с Трубом. Ну это потом Айрин узнал, что предводителя «десантников» так звали, а поначалу он увидел смутные, расплывающиеся фигуры. Уверенные в том, что их никто не замечает, орки подошли к продавцу и, как их учил делать верховный шаман (который сейчас что было сил дудел в тромбон, судя по кивку Айрина в сторону особо колоритной оркской фигуры), стали объяснять, что им нужно.
Проблема как раз заключалась именно в том, что храбрый сын вождя Труб сам не очень-то понимал, что от него требуется, и, когда к нему подошел переборовший дурман Айрин, окончательно растерялся. Потом ему в голову пришла логичная идея, что раз это существо его видит, значит, так надо, и принялся по второму разу объяснять все Айрину. Суть истории Труба сводилась к тому, что его народу позарез нужны музыкальные инструменты, иначе – кирдык! Конкретный такой кирдык.
Когда Айрин затребовал подробностей, Труб (уже к этому времени представившийся) стал рассказывать, что его народ призвали на какой-то Великий Совет (именно так, с большой буквы), на котором совершенно необходимо говорить языком музыки, ну а как раз музыкой его народ и не владеет. Вот такой вот бред. Тем не менее Труб рассказывал свою историю настолько проникновенно, что Айрина проняло до глубины души, и он решил помочь несчастным оркам хотя бы в малом – купить музыкальные инструменты.
То, что орки их именно покупали, а не воровали или отнимали силой, убедило Айрина в том, что это очень хорошие и несчастные создания, которым надо непременно помочь. И когда сделка уже была совершена и полмагазина упаковано в не слишком приспособленные для этого мешки, Труб слезно стал упрашивать Айрина помочь им в этой великой миссии. Помощь им нужна была пустяковая – собственно, научить этими инструментами пользоваться. Да-да, орки совершенно не разбирались в музыке, и на вопрос Айрина: «Зачем тогда вам музыкальные инструменты?» – ответили: «Чтобы научиться играть, надо играть!» Не спорю, утверждение в целом верное, но недостаточное для описания всего процесса обучения.
Но Айрин не смог устоять перед соблазном стать Великим Учителем Музыки для целого народа и принял приглашение. То, что он ничего не смыслит в преподавании музыки, его не остановило.
Приняли его как Спасителя Отечества, не меньше. А груз всевозможной дребезжащей дряни поверг орков в такое состояние эйфории, что получить от них хоть сколько-нибудь вразумительные ответы было невозможно. Дальше начались проблемы – от вида Айрина орки благоговели и приходили в экстаз от одних звуков его голоса, даже не пытаясь въехать в смысл сказанных им фраз. Ему не то что не удалось наладить какую бы то ни было репетицию, но и просто убедить орков, что стучать в инструменты нужно не всем сразу… И не во все инструменты стучать… К описываемому периоду большая часть инструментов уже давно перешла в стадию бесполезного хлама и приближалась к металлолому, отделенному от щепок.
Музыкальные инструменты вообще штука нежная, и требуют они бережного обращения. Первыми, судя по всему, пали струнные. Сами струны не выдержали и парочки аккордов, взятых сильными грубыми пальцами, а со временем пришли в негодность и корпуса, быстро переведенные в разряд ударных. Собственно, из всех инструментов держались как раз именно ударные, да и то только потому, что были местного производства и рассчитаны на страстный темперамент неуемных меломанов.
Из купленных инструментов еще немного держались духовые… И они были на последнем издыхании, уж простите за каламбур. Но, несмотря на это, орки не выходили из музыкального транса, добивая измочаленные инструменты. Жуткое зрелище.
– Помогите!.. – жалобно закончил Айрин свой рассказ.
– Вообще-то это твое приключение… – задумчиво произнес я, – но, думаю, тут ты не потянешь… К тому же мне и вправду любопытно, на кой кочевникам музыка…
Я порылся немного в своей памяти, выбирая оптимальный способ привлечения всеобщего внимания, уменьшил мощность нужного заклинания и хлопком в ладоши активизировал его. Над головами горе-оркестра прогремел небольшой акустический взрыв. Эффект этого заклятия очень серьезен. Даже в максимально ослабленном виде ощущение такое, что вам хорошенько хлопнули по ушам. Как результат – мгновенная дезориентация и кратковременная потеря способности слышать.
Оглушенные орки стали хлопать глазами, разевать рты – и наконец увидели меня.
– К нам снизошел сам Повелитель Звука!!! – вдруг заорал тот, кого я принял за главного шамана, и бухнулся на колени. Остальные тут же последовали его примеру. Признаться, не ожидал я от орков подобного действия.
– Чего-о-о-о-о??? – тихо спросил я у Айрина.
– Э-э-э… Ну-у… В общем, я немного рассказал им о вас, пока они еще меня слушали… Ну объяснял, что я не всесильный, а сам служу могущественному господину…
– Ясно… – Я прокашлялся и гаркнул: – Есть тут кто-нибудь, кто в состоянии внятно обрисовать ситуацию? – Может, я выбрал слишком официальный язык, тем не менее меня, похоже, поняли: вождь и верховный шаман сразу же поднялись с колен и быстро подошли ко мне. Вид у них при этом был не подобострастный, что меня порадовало, а, скорее, преисполненный надежды. Тоже ничего хорошего, но все же лучше, чем первый вариант.
Меня тут же пригласили в палатку к вождю, где довольно лаконично пояснили, в чем дело. Вообще мне эти орки понравились – собранные, деловые, практичные, без лишних сантиментов. Просто музыка для них оказалась больным вопросом, и вот почему.
Дело в том, что в этом новом для меня мире обитало несколько разумных рас. И, что самое странное, они ухитрялись не очень-то между собой враждовать. Впрочем, дружественных контактов тоже было немного, и ограничивались они преимущественно торговлей. Это к вопросу о нахождении у орков хорошо обработанных инструментов. Территориальных споров тоже было немного – орки занимали засушливые саванны и во влажные леса или болота не стремились. Как и иные обитатели не стремились променять тень и туманы на иссушающее солнце. И все было бы вполне неплохо и могло бы так развиваться и дальше, если бы не принципиальные культурные взгляды у разных рас.
Как ни крути, лесные обитатели были намного цивилизованнее и культурнее. И их причудливая история сложилась так, что обитатели лесов постепенно объединялись между собой. Это было не то чтобы новое государство… Скорее – союз разумных племен. Высоких племен, как тут говорили… Для принятия нового племени в этот союз существовал довольно древний ритуал, в процессе которого вступающее племя должно было продемонстрировать всю глубину своей культуры. И делалось это, в первую очередь, через музыку. Лесные племена были удивительно музыкальны, так что нормой считалось то, что у каждого из них есть нечто уникальное, чем они выделяются из других. Это уникальное и было критерием вступления в союз…
Кому, а главное – зачем пришла в голову идея предложить оркам вступить в Высокий Союз – неизвестно… У орков тоже было нечто, напоминающее свой союз, но строился он по простым и понятным принципам – если был какой-то вопрос, то собирались вожди племен, которых этот вопрос касался, и спокойно его решали. Ну или не спокойно – это уже как получится, но музыкой на этих сборищах не увлекались. И вот в один прекрасный день, прямиком на очередной совет орков, прибывает посланец от Высокого Совета… В этом тоже не было ничего удивительного – такое происходит часто, и приносимые такими послами депеши обычно содержали различные предложения относительно торговли. Но не в этот раз. В этот раз в хорошо запакованном контейнере содержалось невероятно вычурное и витиеватое письмо, исполненное на тончайшей бумаге, которую орки едва не порвали.
Письмо содержало ни много ни мало – приглашение оркам на вступление в Высокий Союз. Разумеется, все остальные вопросы были мигом забыты. Письмо также содержало уточнение – согласно древним правилам приема, участвовать в обряде должно было только одно племя, а поскольку это будет первое племя иной расы, то оно должно быть достойнейшим. Какое из племен орков достойнейшее, решить надо было самим оркам, но сделать это надо достаточно быстро, чтобы успеть ко дню середины года, когда традиционно проводился ритуал. Ну и подготовить музыкальный номер, разумеется…
Орки были интересным народом… Им вполне нравились их культурные соседи, и иногда они даже завидовали им. Не настолько, чтобы начать их ненавидеть или подражать, но достаточно, чтобы хотеть объединиться с ними в Высокий Союз. Вот только орки отлично осознавали, что по части музыки они своим соседям даже близко не конкуренты, а послание говорило недвусмысленно – требовалась музыка.
Орки были невероятно прагматичным народом – они не стали выяснять, кто из них больше, сильнее, быстрее или является лучшим охотником, что традиционно ценилось и уважалось среди орков. Они также понимали, что никто из них не настолько музыкален, чтобы тягаться с лесным народом.
Они стали думать – у кого из племен больше всего шансов решить эту проблему. И быстро нашли – шаман племени Иссам-Абдер, в гостях у которого мы сейчас и пребывали, уже давно слыл лучшим из лучших в своей области. Его магические познания пошли так далеко, что он мог не только путешествовать по иным мирам в виде духа, но и осуществить материальный переход. До него это удавалось лишь единицам, и то очень давно. Совет орков решил просто – если не справимся сами, надо искать решение извне. А сделать это может только шаман племени Иссам-Абдер, следовательно, ему и выпала эта честь…
Орки – практичный народ и к вопросу музыки подошли практично. Для занятия музыкой нужны инструменты, а их нет. Следовательно, первой задачей является обретение инструментов. Племя отрядило на выполнение этой задачи лучших из лучших – сына вождя Труба и его охотничью команду, которая с блеском выполнила поставленную задачу и, более того, сумела привести кого-то, кто разбирается в музыке.
Сыгравший на своей новоприобретенной флейте Айрин потряс их до глубины души, и неразрешимая доселе задача стала казаться вполне даже реальной… Есть инструменты… Есть тот, кто умеет ими владеть… Осталось немного – научиться самим владеть инструментами и с блеском представить народ орков во всем его великолепии в ритуале Высокого Совета.
Впрочем, как вдруг оказалось, есть несколько загвоздок. А именно: играть на музыкальных инструментах не так уж и просто, и, собственно, а что играть? Орочьи народные ритуальные танцы, исполняемые на барабанах и рогах, для высокого ритуала подходили мало, а больше никто ничего не умел и даже не представлял, с какой стороны браться… Но каждый стремился попробовать и внести свою лепту в общее дело! Ну и немножко увлеклись… Вот именно на этой стадии я всех и застал…
Мы сидели в палатке вождя племени. Мы – это я, Айрин, вождь и шаман. Меня угостили замечательным настоем из трав, который я с удовольствием пил. Шаман даже поделился рецептом, и на периферии сознания я уже планировал заготовку местных трав. Но это на периферии, а в основном мой разум был поглощен странной историей. Я уже давно научился не лезть в чужой монастырь со своим уставом и не удивляться чужим традициям, какими бы бредовыми они мне ни казались, но пара вопросов, на мой взгляд, требовала обязательного уточнения:
– А вы уверены, что данное приглашение – это не провокация? – Слово оркам было явно незнакомо, так что я пояснил: – Скажем, эти ваши соседи специально подкинули вам такое приглашение, чтобы вы передрались между собой? Я имею в виду – племена аррахавинов за право называться лучшим и представлять весь народ…
– Не много же стоит народ, который дерется между собой, и весьма сомнительна честь такой народ представлять, – пожал плечами вождь племени.
– Ну а как вы решаете спорные вопросы? – Я отхлебнул прозрачный желтый напиток из чашки и принялся за угощение, только что поданное к столу, – зажаренного целиком на вертеле представителя местной фауны с лепешками. И мясо, и лепешки были приправлены одинаковым образом и, надо отдать должное, очень удачно. Я мысленно пополнил список трав, которые было бы неплохо отсюда позаимствовать, но на всякий случай наложил на Айрина парочку оберегающих заклятий – незнакомая пища есть незнакомая пища, и обращаться с ней надо аккуратно.
– Это зависит от сути вопроса, – вновь пожал плечами орк, церемонно протягивая мне угощение.
– Например, о спорных охотничьих угодьях… – Меня не оставляла мысль о зловещих интригах. Высококультурные и цивилизованные народы очень славятся тонкостью применяемых методов. – Скажем, двум живущим по соседству племенам не хватает еды, и они претендуют на владение одним и тем же участком…
– Я понял, – кивнул вождь, – такое не часто, но случается. Обычно еды хватает всем, а если не хватает, то кто-то снимается добровольно… Терпеть нужду никто не любит и, если в этом нет смысла – не станет. Зачем ссориться из-за куска земли? Если уже возникла проблема с едой, то она не исчезнет, и один кусок земли ее не решит или решит лишь на время. Хороший вождь должен думать не на один бросок копья, а дальше. Но иногда бывает, что вопрос действительно нужно решить. Тогда устраивается соревнование охотников – лучший отряд каждого племени уходит на спорную территорию и там охотится одинаковое время. Кто добыл больше мяса – тот победил. Более умелым охотникам нужно больше угодий, а плохим – и меньшие бы освоить.
– Ясно… А случались у вас большие войны?..
Пришлось сначала объяснять, что я подразумеваю под этим понятием. Уж больно большая разница была в наших понятийных аппаратах.
– Нет, – вождь покачал головой, – я так понял, что у вас войны происходят по большей части из-за земли. У нас много земли. Нам больше не надо. Наша земля не нужна нашим соседям, а нам – их земля. То же касается и лесного народа – им не нравится наше солнце. А нам – их сырость и все, что в ней водится. Проблемы случаются у всех, но они редко решаются драками. Проблеме на драку наплевать, а самый сильный не всегда прав. Если кому-то хочется подраться – он дерется. Иногда дерутся племена, если вождям не удается договориться. Но так, чтобы объединялось много племен и они шли куда-то далеко бить другие племена… Зачем?
Искреннее недоумение орка было хорошим подтверждением тому, что моя теория ошибочна. Нет, пацифистами они не были. Они были именно практичны. И традиционны, что мешало им использовать свою практичность в развивающих целях. Но меня не оставляла уверенность в том, что это приглашение – не то, чем кажется. И что высококультурным лесным жителям их грубые и прямые соседи нужны не больше чем… Чем что, интересно? Думаю, сначала мне стоит поближе познакомиться с этими лесунами, а уже потом делать выводы.
– Вы поможете нам? – вдруг спросил шаман.
После того как орк посвятил меня в рецептуру отвара, он настороженно молчал, слушая нашу беседу. Сидя в палатке, я отлично слышал, что обитатели деревни вернулись в свои шатры. Но не к своим привычным занятиям! Катастрофический оркестр распался на множество составляющих и теперь растекался по селению. Идентифицировать те или иные звуки не представлялось возможным. Вой мастодонта? Брачные игры бизонов? Муравьеды дружной толпой вышли на тропу войны против дикобразов и идут в психическую атаку? С уверенностью сказать можно было одно – орки не останавливались на достигнутом. Во всеобщую какофонию вплетались все новые и новые нити – орки мастерили новые музыкальные инструменты из всего, что попадалось им на глаза.
Было даже интересно по звукам пытаться угадать судьбу невинных предметов обихода – котлы перевели в ударные, – но это предсказуемо. А вот, похоже, из выменянного на неведомые ценности комода повыдирали ящики и натягивают на пустой корпус струны… пожалуй, от контрабаса… Жуть-то какая! Это уже поинтереснее будет. Судя по воплям, кого-то из модников или модниц только что лишили прически – и теперь так же прилаживают освободившийся от хозяина скальп в качестве струн… Вот прообраз чечетки каменного века, скрещенной с военным маршем. Спонтанный кружок хорового завывания… Ну и все это на фоне использования инструмента типа «дубина обыкновенная» на всем и всех, кто под руку подвернется… С добавлением сонаты «Ай, моя нога, рука, голова – и бульк». Меня это изрядно забавляло.
Рядом притих и даже перестал жевать Айрин, ожидая моего ответа. Мне не нужно было напрягать своих обостренных чувств, чтобы считать его эмоции и понять, как его проняла эта странная история. А история действительно странная, тут не поспоришь. С другой стороны – ну а чем я еще сейчас таким важным занят? Любопытство всегда было моей важнейшей чертой, а в этой истории было отчего ему разыграться.
– Помогу. – Я кивнул. – Когда должен пройти ритуал?
– Через семьдесят два дня, – сразу ответил шаман. – У нас с лесными жителями разный счет времени, но я уже точно все перевел.
– Хорошо… У меня такой еще вопрос: а что будет, если ваше племя не станет ничего придумывать, а выступит «как есть»? Покажет какой-нибудь ритуальный танец и пару приемов обращения с оружием? В конце концов, именно в этом и заключается ваша самобытность, разве нет?
– Тогда нас не примут в Высокий Союз, – спокойно ответил шаман. – Ритуал приема не означает прием. Это испытание. Испытание, на котором будут присутствовать не только представители Высокого Совета, но и все, кто пожелает. Это всегда очень красиво, и посмотреть на ритуал отправляются все, кто только может. Таким образом, суть ритуала сводится к тому, что племя заявляет о себе перед всем миром. Сразу. И решение принимает тоже весь мир… Я не могу объяснить, как это происходит, хотя бывал на этих ритуалах не раз… Просто вас пронимает, и все. Если пронимает вас, и не только… Скажем, пронимает многих… Не обязательно всех, но больше половины, – то тогда племя признается Высоким. Понимаете? Не какими-то уважаемыми старейшинами или вождями, которых можно подкупить или запугать, а сразу всеми. А лесной народ – тонкие ценители. Наши танцы вызовут у них в лучшем случае презрительную ухмылку. А это означает сразу позор на весь наш народ – до сих пор мы как-то умудрялись жить если не на равных, то, по крайней мере, уважительно относиться друг к другу… После этого об уважении можно будет забыть… – грустно закончил свою речь орк.
– Вы удивительно разговариваете… – Я захотел уточнить другой интересующий меня вопрос. – Очень уж необычно для кочевников… Не сочтите мои слова за оскорбление… Но такие сложные и высокопарные абстрактные конструкции…
– Я понял, – орк не дослушал, – я много путешествую в мире духов. Иногда меня заносит и в другие миры… Когда общаешься с духами, важно уметь правильно задавать вопросы. Духи не любят грубости и не станут общаться, если проявить неуважение. А поговорить духи любят – кроме этого, у них не много дел… Общению с духами учеников шаманов учат с молодых лет. Остальных тоже учат – на всякий случай. Думаю, поэтому мы понимаем вас, а Труб мог говорить с торговцем инструментами. Но шаманов учат по-особому. Иногда сами духи и учат – скажут какое-то непонятное слово, а потом сами часами и объясняют. Иногда ничего не понятно… Вы спрашивали недавно про войну… У нашего народа нет войн во многом благодаря способности к путешествию в мире духов. Я сам много раз наблюдал то, что вы называете войной… в других мирах… Одна из особенностей мира духов – отсутствие времени. Поэтому можно видеть не только саму войну, но и то, что будет после. Очень редко, когда войной достигают того, чего хотели. Наоборот – гораздо чаще. И еще чаще – теряют все, не получив ничего.
Когда наши племена находятся на грани войны, тогда шаманы помогают вождям попасть в мир духов и увидеть все это своими глазами, если слов недостаточно. Как правило, это помогает. К счастью, мне никогда не приходилось прибегать к этому способу: вождь Дран мудр и понимает, что сила – всего лишь один из способов, притом – один из самых неоднозначных, ибо разрушение всегда касается всех. Но мы отвлеклись… Нам лучше будет отказаться от ритуала приема в Высокий Союз, чем демонстрировать то, что мы можем сами… Это тоже будет позорно, но меньше, чем если мы выступим. Но правила ритуала достаточно гибки… Поэтому мы и не отказались сразу… У всех племен есть свои сильные и слабые стороны, и не все они связаны с музыкой… Мы уже поняли, что даже с инструментами, извлекающими музыку, сами мы не справимся… Но нас никто не заставляет справляться самостоятельно… Например, считается нормальным, если племя, успешное в торговле, нанимает музыкантов… Основное правило ритуала соблюдается – подчеркивается индивидуальность племени, то, чем оно отличается от других: успешностью в торговле и большими деньгами. Сущность Высокого племени – умение использовать то, чем оно располагает, и этим достигать поставленных целей.
– Хорошо. Но что хотите подчеркнуть вы? Если я правильно понял, недостаточно просто найти хороших музыкантов. Это должна быть музыка именно о вас?
– Да. Иначе ничего не произойдет. Поэтому мы даже не думали купить музыкантов лесного народа – они хороши, но не смогут спеть о нас.
– Расскажите мне о вас. Так мне будет проще понимать, что надо сделать.
– Думаю, у вас сложилось о нас неверное мнение, – вступил в разговор вождь. – Карит много говорит о мире, о разумности. Но это не так. Он специально настоял, чтобы мы покупали инструменты, а не брали их силой, и я согласился – не стоит ссориться с духами. Но мы, аррахавины, уважаем силу. Силу и честь. Не много чести нападать на слабых – поэтому среди нас мало войн. Но именно сила ведет нас вперед. Именно сила определяет нашу жизнь – никто не может заставить нас делать то, чего мы не хотим. Ни соседи, ни духи, ни лесные жители. Наша жизнь – это охота. Нет большей радости для сердца, чем когда преследуешь зверя. Нет лучшего момента, чем когда наносишь решающий удар. Лесные жители никогда не смогут об этом спеть. И мы не можем… – вдруг закончил свой монолог вождь. Его речь действительно не была похожа на речь шамана – он говорил резко, отрывисто, глубоким низким голосом, в котором угадывались нотки звериного рычания. Дипломатия явно не была его коньком, а риторика – любимым развлечением. Но я понял, о чем он говорил. Он говорил очень искренне, и меня действительно коснулись его переживания. Интересная ситуация получается…
Я вышел из палатки вождя и посмотрел на совершенно незнакомое небо. На землю уже давно опустилась ночь, но лагерь не спал, вдохновленный новыми надеждами и открывшимися перспективами. Совершенно незнакомые созвездия наперебой рассказывали свои истории – только слушай. Звезды были удивительно яркими, и смотреть на них было одно удовольствие. Полог палатки за моей спиной открылся, и оттуда вышел Айрин.
– И что теперь делать? – тихо спросил он.
– Перед тем как что-то делать, надо сначала понять, чего от нас хотят. Ну или не хотят. И действовать соответственно, то есть наоборот.
– А зачем?
– Ты отметил, как наши гостеприимные хозяева относятся к своим лесным соседям?
– С уважением… – неуверенно начал Айрин.
– С пренебрежением, – сухо поправил я его. – Ты оценивай не по словам шамана, а по словам вождя. Шаман – в данном случае исключение из общего правила, так что на него не равняйся. А вождь подчеркивал превосходство аррахавинов в силе перед соседями. Помнишь? «Мало чести победить слабого противника»? Хорошая отмазка, на мой взгляд…
– Что значит «отмазка»? – Айрин был немного сбит с толку.
– Повод не делать чего-либо… Мне вот интересно, а как эти высококультурные лесные жители относятся к своим менее развитым и более грубым степным соседям? Что-то мне подсказывает, что уважением там и не пахнет. Скорее уж презрением… Понимаешь, как ни крути, но это «приглашение» не кажется мне жестом доброй воли или попыткой дипломатического объединения. Но это все пока теория. Познакомлюсь-ка я с нашими лесными друзьями.
– Вы отправитесь в Лес?
– А есть другие варианты? Нам ведь нужно не просто узнать, как выглядят эти красавцы, а понять, что они задумали. А для этого надо найти инициаторов отправки приглашения к аррахавинам.
– А мне что делать?
Больше всего Айрин сейчас боялся, что его отправят назад. В это время мимо нас пробежал шустрый младенец орков. На голове у него был раструб от тромбона. Лично мне в этой картине не хватало только огромного памперса и огромной же соски. Вид малыш при этом имел крайне деловой и сосредоточенный.
– Тебе предстоит самое сложное – остаться здесь и каким-то чудом отобрать у наших энтузиастов недавно купленные музыкальные инструменты… Думаю, без чуда тут не обойтись, а поскольку меня не будет, справляться тебе придется самостоятельно. Если тебе все же удастся выполнить эту непростую задачу, заставь аррахавинов сыграть тебе свои национальные песни и станцевать свои танцы. Именно их, на их же инструментах. Это очень важно – потом я почерпну все эти сведения прямо из твоей головы. Думаю, на культурную программу у меня времени не будет. Твоя задача – именно прочувствовать эту самую культурную жилку, о которой тут столько говорили. А дальше – разберемся.
Айрин кивнул и отправился в выделенную ему палатку. Перед таким непростым заданием надо хорошенько отдохнуть. Ну а я вышел из лагеря и спрятался в небольшом закутке между камнями – процедура трансформации весьма интимна, и для нее желательно уединение, если вам не нравится потом ловить очумевших от ужаса и отвращения свидетелей.
Приняв облик большой птицы, я издал традиционный непристойный клич и взмыл в воздух. Шаман указал мне направление, куда стоит лететь в первую очередь, и я не стал мешкать.
Я долетел до места примерно через час после рассвета. Неплохо, учитывая, что стартовал я далеко за полночь.
Выбрав с высоты своего полета укромное место около дороги, я принял свой привычный облик, облачился в свой костюм и направился к близкой границе густого леса. Лес и саванна выглядели чуждыми друг другу. По моим представлениям, нужен довольно длительный переход между влажными лесами и бескрайными засушливыми просторами, а тут – на тебе. Не то чтобы совсем «раз, и все» – стена джунглей, но переходная полоса была, прямо сказать, небольшой. Небо вело себя симметрично – сначала на нем, чистом голубом, начинала появляться легкая белая дымка облаков, которая постепенно становились все гуще и гуще, пока облака не превращались в тяжелые, наполненные водой тучи. Весь этот переход можно было наблюдать даже с земли, притом самым обычным зрением, не пронизывающим горизонтов. О расстояниях судите сами.
Был тут еще один элемент, неприятно тревожащий мои воспоминания. Дымка. Сероватая туманная дымка, скрадывающая очертания горизонта. Такую дымку я видел, создавая когда-то астральный карман. Именно эта дымка тогда обозначала, где у моего искусственного мирка граница с пустотой. Сейчас я наблюдал слой такой дымки аккурат на полосе между солнечной саванной и густым вечнозеленым лесом.
Мне так не понравилась эта картина, что я остановился и уселся прямо посреди дороги, тем более что она была совсем пустая. Меня интересовала концентрация магии в этом месте.
Раскинув «купол», я понял, что предчувствия меня не обманули: впереди, в начале полосы разделения, наблюдалось сильнейшее магическое возмущение. В саванне, откуда я прилетел, естественный уровень магии и так был высоким… Повыше, чем в Мире Торговцев, например. Но впереди… Впереди была граница, за которой магический фон многократно превышал не только уровень саванны, но и уровень Синдара. А это уже о многом говорило… Ох ребята, не солнышка вашего местные жители испугались…
К границе территории я подходил во всеоружии… У меня были достаточно недобрые предчувствия, чтобы подготовить к применению самые серьезные из своих боевых и защитных заклятий. Не нравилась мне эта отделяющая дымка и высокие деревья, спрятанные за ней.
Переступив через неясную черту, я почувствовал знакомое головокружение. Сомнений не оставалось – я перешел в другой мир. Вот так вот просто – на своих двоих, не используя при этом никакой магии. То-то я думал, что уж больно легко эти орки по мирам прыгают. Еще бы, если возможность попрактиковаться у них под носом.
За неясной пеленой находился совершенно иной мир. Ничего общего с тем, что осталось у меня за спиной. Другое небо, другой воздух… все другое. И другая магия. Много дикой сырой магии. Я опять раскинул «купол» – на этот раз меньшую версию, потому что мне не хотелось садиться и расслабляться: я предпочитал сохранить максимальную боеспособность.
Группу «встречающих» я распознал сразу же – троих на земле и пятерых в кронах деревьев. Хорошо замаскировались, не спорю. Но от меня так просто не спрячешься.
«Встречающие» довольно сильно отличались между собой, хотя и однозначно принадлежали к одному виду… не имеющему с уже знакомыми мне орками ничего общего. Те, что были на деревьях, были явно моложе. И вооружены. Я коснулся сознания одного из них… не проник внутрь, а именно коснулся – простой способ считать эмоции и поверхностные мысли, не выдавая своих способностей. Как мило! Встречающий как раз размышлял, насколько быстро меня убьет яд, смазывающий его стрелы. Похоже, тут очень рады гостям. Трое стоящих на земле тоже были скрыты от обычных взглядов. Они явно были старше, чем их «подвешенные» соотечественники, и явно более сведущи в плане магии. В нашем с сеньором Карло мире эти господа спокойно могли бы тягаться с лучшими из придворных магов… До меня им было далеко, но самых сильных привратниками и не делают.
Поскольку орки не снабдили меня инструкциями о правилах поведения в мире соседей, я решил действовать по обстоятельствам. Если что – пройтись по трупам всегда успею, а в финале пожму плечами и скажу, что не пришли к взаимопониманию. Чистая правда, между прочим, – и почему это считается, что темные колдуны непременно врут?
Мысленно пожав плечами, я призывно помахал рукой в сторону кустов, скрывающих хозяев. Тем мое приветствие явно не понравилось. Я отлично ощутил волну негодования пополам с разочарованием, а также сожалением относительно несбывшегося ритуала приветствия – окружить со всех сторон ошарашенного путника и вежливо поинтересоваться, что он тут забыл.
Своим нормальным зрением я наблюдал, как влажные ветви густого кустарника расходятся в стороны, орошая землю каплями, падающими с широких листьев, и как мне навстречу выходят… Ну кто еще может соседствовать с орками? Жить в лесу, отличаться высокой культурой и склонностью к музыке… Даже неинтересно…
Вышедшие мне навстречу три эльфа были примерно одного со мной роста и похожего телосложения. То есть изнеженными худышками или дистрофиками их назвать было сложно, хотя по сравнению с орками они такими и казались. Светлые волосы, бледная кожа, удлиненные уши… Ну просто канонические эльфы. Ну и, разумеется, глаза. Длинные прозрачные серо-зеленые озера, в которые очень неприятно было бы окунуться. Холодные такие озера, колючие. И почему мне нигде не рады?
Мой внешний вид эльфам тоже не пришелся по душе. Может, черная кожа вышла из местной моды? Или на маске следует нарисовать более приветливое выражение лица? Никогда не угадаешь с этими путешествиями… А вот оркам понравилось… М-да… Как там говорилось – значительные культурные различия? Сами встречающие были одеты в серо-зеленые хитоны под цвет глаз. Модники, блин. В наличии были также разнообразные аксессуары в волосах, отделка поясов и прочие признаки длительного верчения перед зеркалом.
Эльфы неспешно приближались ко мне, но их показательная неторопливость объяснялась просто – все трое старательно буравили мою магическую защиту своими заклятиями. А вот фигушки вам! Тем не менее неудача не сделала эльфов приветливее, хотя бы показательно.
– Кто ты, странник? И что привело тебя сюда? – равнодушно спросил старший из тройки эльфов.
– Я посланник племени аррахавинов… – В этот момент губы эльфов презрительно скривились. – …которым в этом году предстоит выступить в ритуале Высокого Совета.
Теперь эльфы смотрели на меня как на ненормального… Впрочем, мягко сказано… В их голове такие понятия, как «аррахавин» и «ритуал Высокого Совета», не могли стоять рядом в принципе, не говоря уже об одной фразе и тем более логической последовательности.
– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, странник? – насмешливо спросил старший эльф.
Вместо ответа я предъявил свиток с приглашением. Оказывается, у эльфов огромные возможности по округлению глаз. Остальным встреченным мною до сих пор расам такого не удавалось. Приятно было посмотреть.
– Видимо, это какая-то ошибка… – уверенно провозгласил старший эльф. Его уверенность в невозможности такого мероприятия превышала даже силу официальных бумаг, в подлинности которых он, кстати, не усомнился.
– Вот я и хочу это выяснить, – сухо сказал я. – Где мне найти Высокий Совет, который наверняка в курсе этого послания? – Я помахал в воздухе свитком.
– Чужеземцам не дозволено обращаться к Совету! – как отрезал эльф, стоящий слева.
– А вот это уже не привратникам решать. – Меня подобный бюрократический прием мало волновал. Справлялись с крючкотворами и похуже.
– Высокий Совет заседает в Холоуволле, как и всегда… когда собирается вместе, – кратко проинформировал меня старший эльф. – Если считаете себя вправе – обратитесь к нему…
Этот резкий переход на «вы» и новая усмешка должны были в теории присмирить меня, но на практике только развеселили. Вместо ответа я посмотрел в сторону ближайшего «фрукта» – сидящего на дереве стрелка – и мысленно надломил ветку, на которой он стоял. Раздался громкий хруст и не менее громкая брань, с которой «фрукт» свалился на землю. Я перевел взгляд обратно на возмущенного моим поведением эльфа.
– Всенепременно так и поступлю. – Я кивнул и собрался было уже продолжить путь…
– Но добираться туда вам предстоит самостоятельно – транспортировка гостей в наши функции не входит, – высокомерно закончил эльф, ожидающий моей реакции.
– А что бы я без вас делал! – Я усмехнулся. – Можно подумать, сюда я пешком добирался…
До сих пор мне не приходилось призывать из другого мира живых существ. Да и путешествовать я предпочитал сам, попросту меняя форму на необходимую. Но в этом мире экспериментировать с трансформацией не хотелось – уж больно враждебная тут среда. Да и в моей обычной форме магическая боеспособность была максимальная, и отказываться от нее в угоду скорости не хотелось. Были и другие возможности – призвать транспорт, например.
Дело в том, что некоторое время назад, уже довольно давно, сеньор Карло – страстный любитель лошадей – подарил мне совершенно изумительного скакуна. Кроме своих прекрасных внешних и скаковых качеств этот конь обладал еще несколькими полезными свойствами – например, имел защиту от магии.
Сеньор Карло приступил к различным экспериментам с лошадями сразу же после своего ухода в отставку с поста Темного Властелина и главы культа Черного Паука. Именно так – с большой буквы, и никак иначе.
Лошади занимали все свободное время отставного Властелина и все его внимание. Мечтой детства сеньора Карло было создать по-настоящему умную лошадь. Настоящего друга. Ну а овладев тайнами темной магии, сеньор Карло рассудил, что неплохо было бы добавить к интеллекту еще парочку полезных свойств. Полученная в результате многих десятилетий экспериментов порода неустанно совершенствовалась ее создателем, улучшая характеристики из поколения в поколение.
Когда лучившийся от гордости сеньор Карло торжественно дарил мне свое творение, мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы проявить восхищение. Я вообще не умею принимать подарки, да и к лошадям по большей части равнодушен. Как только у меня появлялась возможность – я сокращал путь с помощью телепортации, а новые места исследовал с высоты птичьего полета и с той же скоростью. Как ни крути – птица быстрее лошади. Так что в придачу к красивому коню я выпросил конюха, который будет правильно ухаживать за этим красавцем всю его жизнь, ибо на тот момент я предполагал, что дальше стойла и площадки для выгула ему редко доведется выйти. И вот – довелось…
Ритуал призыва я знал досконально и мог при необходимости за несколько секунд вызвать все, что необходимо… Вот только до сих пор я призывал, как правило, небольшие предметы. А масса при призыве – ключевой параметр заклинания. Разумеется, своего коня я не взвешивал… Но из истории нашего мира знал, что вес дестриэ – средневекового тяжелого боевого коня, аналог которого и стал отправной точкой экспериментов сеньора Карло, – достигал тонны, а рост – двух метров в холке. Эти цифры я и взял в качестве неизвестных мне переменных. Все остальное – а именно точное местоположение моего скакуна – было мне известно.
Я редко пользуюсь спецэффектами при колдовстве. Тешить почтеннейшую публику – не моя специальность, так что огромный боевой конь возник почти что из воздуха. Если бы кто-то мог замедлить происходящее и как следует вглядеться в контуры появляющегося скакуна, ему бы показалось, что тот участок мира, на котором впоследствии оказался скакун, как бы мигнул и выдал из некой условной точки мгновенно увеличивающегося коня.
К сожалению, я знал, что сейчас испытывает несчастное животное. Процедура переноса – не самое приятное в этой жизни событие. После моего первого путешествия между мирами мне хотелось сравнить себя со старой наклейкой, которую грубо отклеили с поверхности одного мира и так же грубо прикрепили к другому. С наклейкой я сравниваю не случайно: ощущение двухмерности своего существования – очень специфическое и ни с чем не сравнимо… Хотя Шрам после первого путешествия сравнивал его с последствиями невероятной попойки с крайне некачественным алкоголем… Остальные члены его команды разделяли это убеждение, так что я поверю.
В общем, появившееся из ниоткуда животное было крайне не в духе. Сначала конь повернул голову ко мне и в одном неодобрительном взгляде высказал мне все, что он думает по моему поводу. В этом взгляде и по выражению морды можно было буквально читать: «Ну и сволочь ты, Хозяин! Мало того что я хрен знает сколько времени стоял без дела, пока ты развлекался неизвестно где, так еще и вывести меня в первый раз ты сподобился через такую тошниловку! Ладно, все лучше, чем гнить в стойле!»
Выдав мне невербально всю эту тираду, конь повернулся к эльфам, скептически их осмотрел и заржал так, что бледноухие сразу поняли – смеются над ними. Именно смеются, притом самым непристойным, непочтительным, издевательским образом. Можно даже сказать – скотски ржут!
Уши эльфов вспыхнули. Их тонкая душевная организация не могла вынести издевательства со стороны верхового животного, а с другой стороны, возмущаться по этому поводу и вслух говорить о том, что их высмеяла лошадь, не стоило… Есть и другие способы выставить себя на окончательное посмешище… Да и покончить жизнь самоубийством, если уж на то пошло…
Таким образом, все «таможенные нюансы» можно было считать завершенными. Я взгромоздился на своего скакуна, отмечая мимолетом, что как здорово, что время между мирами – величина непостоянная. Поясняю: лошадь – это, конечно, хорошо. Но в придачу к ней хотелось бы иметь седло, попону, упряжь и стремена. Поскольку вызывать все это отдельно лень, да и общий эффект насмарку, я поступил проще – в переменную времени заклятия ввел то значение, когда, по моим расчетам, лошадь выгуливалась в полной экипировке. Так что проблем с удобством возникнуть не должно. Впрочем, других проблем тоже не ожидалось.
Не сказав эльфам-привратникам ни слова, я взгромоздился в седло. Процедуру прощания с эльфами взял на себя мой скакун, издевательски помахав хвостом и издав ехидное ржание. Я буквально затылком чуял гневные взгляды раскосых глаз, в которых не осталось ни капли льда… Скорее уж пылал огонь джихада. Ну джихад мы им устроим, если надо будет, да и расовые различия обязывают.
Направления у привратников я тоже не спрашивал, да и было это ни к чему – они так «громко» думали о том, как бы пообиднее мне отказать в справке, и при этом так четко представляли, в чем именно мне следует отказать, что не услышать их мыслей было сложно. Да и дорога была одна… Пока что, по крайней мере, а там посмотрим. Из громких мыслей эльфов я понял, что ближайшее селение было неблизко, а конечная цель моего пути – вообще далеко. К счастью, у меня был надежный транспорт.
Вообще дестриэ – очень специфическая порода. В свое время она выводилась исключительно для одной задачи – решительной кавалерийской атаки. В угоду силе и мощности животного принесли все, и в первую очередь – его выносливость.
Довольно распространенное мнение о том, что сила означает выносливость, крайне ошибочно, и дестриэ для этого – лучший пример. Дистанция галопа таких лошадей всего километр. И все. На практике это обычно означало одну лобовую атаку. Никаких заходов с фланга или преследования отступающих. Никаких длительных переходов. Никаких горок или водяных преград. Создавалось такое ощущение, что минусов у этой породы намного больше, чем плюсов. Если бы они действительно не могли раздавить любое другое воинское соединение.
Дестриэ был не просто транспортом рыцаря – он сам по себе был оружием. Их специально обучали вести войну, и эта тонная, беспрерывно кусающаяся и лягающаяся махина могла натворить немало дел. Увы, история взяла свое, и закат дестриэ наступил совершенно неизбежно – уж очень уязвимы они были. Но это в нашей истории.
Дестриэ заняли прочное место в сердцах любителей лошадей, которые приложили много усилий, чтобы порода не была забыта. Годы магических экспериментов сеньора Карло были направлены на то, чтобы устранить многочисленные недостатки дестриэ. Например, в отношении тех же длительных переходов. Я отлично помню, как мы не раз допоздна засиживались у камина с сеньором Карло, и он с возмущением рассказывал мне, что европейская средневековая тяжелая конница проходила за день всего тридцать километров, в то время как арабская – больше сотни, а монгольская – до двухсот сорока. Ну монголы в данном случае не в счет, потому что там на одного седока приходилось по четыре сменных лошади, а вот арабские хроники повествуют, что аргамак мог нести сразу двух экипированных седоков. Ну ладно хроники – штука спорная, особенно когда все начинают хвастаться, но позорные тридцать против ста – известный факт. И это при том, что европейский рыцарь ехал отнюдь не на своем боевом скакуне, а на более маленькой, но выносливой лошадке, чтобы гигант не уставал. И при этом все равно – тридцать. Кошмар!
После такого неизбежного вывода, появлявшегося при сравнении всех остальных параметров лошадей не в пользу его любимцев, сеньор Карло начинал излагать то, что он проделал. Обычно к этому времени я уже дремал в своем кресле, так что подробностей не помню. Важно, что каким-то хитрым способом, с помощью многочисленных заклятий и долгой селекции, сеньору Карло удалось осуществить свою мечту и вывести не только невероятно сильную, но и феноменально выносливую породу, так что прославленные арабские скакуны пусть нервно жуют травку в сторонке.
– Пожалуй, назову-ка я тебя Дестром, – задумчиво сказал я, после того как мы порядочно отъехали от места расположения остроухих аборигенов. К моему стыду, я так до сих пор не дал имени своему скакуну, хотя он уже довольно долго жил в моих конюшнях. Конь издал что-то вроде «Пф-ф-ф», которое можно было перевести как саркастическое «Как оригинально!». – Не, ну если хочешь, могу назвать Одуванчиком! – предложил я альтернативу. Конь возмущенно фыркнул и посмотрел на меня, как бы не в силах понять – это я болен или просто непроходимый идиот. Придя к какому-то выводу, он решительно помотал головой, давая тем самым согласие на Дестра.
Мы резво ехали по незнакомой территории. Дорога была вполне приличной – на удивление, потому что тут действительно постоянно шел дождь. Собственно, дождь зарядил сразу же после того, как мы отъехали от импровизированной таможни. Не то чтобы сильный, но очень надоедливый. Он тут был полноправным и постоянным хозяином. Он и лес, который простирался по обе стороны от дороги. Лес был очень густой и очень старый. А еще он был очень большой. Мне так и не довелось побывать в джунглях на своей далекой родине, но многочисленные телепередачи сомнений в родстве не оставляли.