P.s.

Угольно-черное небо сливалось с морем. Сбивающий с ног ветер рвал паруса, раскачивал мачту, валял корабль из стороны в сторону, как легкое перышко. Взмывающие кверху волны одна за другой обрушивали на стонущую палубу галлоны соленой воды. Штурвал выскальзывал из рук, ноги скользили по мокрому дереву капитанского мостика, прокушенное лохматым исчадием запястье совсем онемело, съехавшая повязка намокла от воды и крови… Ральф Оуэн, жалобно чертыхаясь, навалился грудью на колесо штурвала. Отбросил назад прилипшие ко лбу волосы, проморгался от очередной порции соленых брызг и вгляделся вперед. Но не увидел ничего – даже нос «Воителя» тонул в промозглой ревущей темноте. Шторм был страшный, такого первому помощнику адмирала в своей жизни видеть еще не приходилось. «Только бы до конца на плаву продержаться! – подумал Оуэн, дрожа от холода и напряжения. – Этакое светопреставление надолго не затянется… Ох, господи, тьма египетская!.. Как бы на рифы не налететь».

Корабль вздрогнул. Отчаянный мореход побледнел. И, услыхав сквозь гул ветра в ушах громкий треск обшивки, впился побелевшими пальцами в штурвал. Рифы?!

– Полный назад! – завопил во всю мочь Оуэн. За его спиной взвыл кто-то из матросов. Капитан обернулся: – Что встали, идиоты?! Днище пробьет – все на дно ляжем!.. Почему парус до сих пор не спущен?!

– Ы-ы-ы… – В колышущемся мраке палубы мелькали белые пятна с темными провалами глаз. Матросы, казалось, командирского приказа даже не услышали. Они в безмолвном ужасе разевали рты, рвали дрожащими пальцами спасательные тросы и гуртом пятились от капитанского мостика, будто на нем сейчас стоял не перепуганный старик, а сам дьявол.

– Очнитесь, истуканы! – взревел Ральф, чудом удержав в руках заплясавший штурвал. И, почувствовав, как «Воитель» взмывает вверх, обернулся к носу. – Пресвятая Дева!..

Меж черных облаков сверкнул кривой излом молнии. Бело-синяя вспышка очертила гладкие полосы борта, обломанный шпиль корабля, пляшущие по ветру обрывки снастей – и огромную глянцевую тушу, попирающую острым рогом набухшее мраком небо. Налитый кровью глаз чудовища, непонятно как и откуда взявшегося, медленно обратился к застывшему каменным изваянием капитану. Блеснули в темноте сотни покрытых мутной слюной клыков:

– Не поможет, старик… Нынче наше время!

Штурвал выскользнул из ослабших пальцев. Оуэн, хватая ртом воздух, попятился назад. «Воитель» резко накренился.

– Господи! – тоненько взвыл помощник адмирала, чувствуя, как палуба уходит у него из-под ног.

Монстр плотоядно осклабился:

– Сказал же, не поможет. Трус… Люблю трусов. С ними весело. Поиграем, человечишка?..

– Пощади! – Грохнувшись на спину, Ральф закрыл лицо руками. – Не убивай! Бери, что хочешь, отпусти только!

– Что хочу? – задумчиво протянуло страшилище. Дерево обшивки вновь затрещало – это пробивали борт длинные черные когти. Капитан вжался спиной в мокрые доски. – Что хочу, говоришь? Откупиться желаешь? Ладно. Самое дорогое! Самое дорогое отдашь, пальцем не трону…

– Согласен! – тряся головой, обрадованно вскрикнул Оуэн. – Забирай, что есть, только…

Ужас подводных глубин запрокинул кверху уродливую голову и расхохотался так, что накренилась мачта. Алый светящийся глаз вспыхнул огнем. Ральф, ничего не понимая, обернулся назад – там, на корме, исчезал за бортом последний матрос. Ветер гонял по палубе обрывки тросов, крепивших шлюпку…

– Сбежали, крысы!.. – в бессильной ярости плюнул помощник адмирала.

– Крысы – твари умные, – мертвым голосом глумливо пробулькало над его головой чудовище.

Старик, поперхнувшись смрадным дыханием, вскинул глаза:

– Ты обещал, что отпустишь!

– Я? – ухмыльнулся монстр, наклонясь почти к самому лицу своей жертвы. – Я обещал, что пальцем не трону!.. Ты отдал мне самое дорогое, человечишка, и я сдержу слово. А пальцы… Они мне даже не понадобятся…

Дикий крик рванулся из горла Оуэна, мешаясь с предсмертным стоном рушащейся мачты. «Воитель», зажатый в когтистых тисках, вздрогнул в агонии. И взлетел вверх, к небесам. Прямо навстречу бездонному провалу черной пасти…