4
Хорошо во стольном граде
Погулять за бога ради,
Ну а если деньги есть,
Так тебе и вовсе честь!
Яромир с удовольствием продекламировал стишок, на минуту задумался и полез в сундук за своей заветной тетрадью. Тетрадь была толстая, распухшая. То ли от стихов, то ли от сырости. Записав стихотворение, он убрал тетрадь в кожаную сумку, твердо намереваясь взять ее с собой. А вдруг Будулай прав, и он издаст в столице собственную книжку? И тогда весь народ будет твердить его стихи наизусть! То-то он прославится! От девиц отбоя не будет, самые красивые начнут ему глазки строить, самые богатые будут сватов засылать...
Яромир сладко зажмурился, пытаясь продлить чудное видение. Однако оно рассыпалось в прах, потому что в следующую минуту кто-то грубо постучал в дверь.
– Яромирка, заснул, что ль? Открывай!
– Не всякому герою дверь открою, а тебе, хмырю, непременно отворю! — пробормотал Яромир, подходя к двери. На пороге стоял старший брат Данило, длинный, как жердь, с вечно слезящимися глазами. Разнесчастный на вид, но хитрющий как лиса и жадный. Яблоки-то из Яромирова сада, которые к нему падали, он все подбирал и малину объедал, нахал, протягивая захапущие лапы через забор, сгребая незаметно. Был бы просто сосед, Яромир давно бы его на лесине повесил, а тут брат родной, все-таки жалко. Пусть лопает, все равно не впрок!
Данило посмотрел на приодетого, причесанного братца и присвистнул.
– Это ты куды собрался?
– Уезжаю, Данило. — Яромир не выдержал — его лицо расплылось в счастливой, самодовольной улыбке. — В богатырскую дружину еду. Чего здесь небо-то коптить? Там, в столице, — размах, а здесь — болото стоячее!
– Что верно, то верно! — Данило пробежался глазами по Яромировой избе и остался доволен. — А надолго ли едешь-то?
– Авось навсегда! — беспечно сказал Яромир, закидывая на плечо сумку.
– А как же хозяйство? — внезапно озаботился Данило. — Кто за домом-то присмотрит? Добро ведь немалое!
– Вот ты и присмотришь, — сказал Яромир и покосился на братца. — Ведь присмотришь?
Данило сделал вид, что задумался, затем важно кивнул головой.
– Я-то присмотрю. Не сумлевайся! У меня все будет в порядке. А ты езжай, спокойно неси службу, нас от ворога береги. — Он еще раз осмотрелся и расплылся в предовольной улыбке.
– Сберегу! — коротко сказал Яромир и, нацепив на пояс тяжеленный меч, вышел во двор, подвинув Данилу плечом.
Во дворе его дожидался оседланный лодимерский тяжеловоз. Здоровенная кляча, хоть и небыстрая на ногу, но медведя подомнет и не заметит.
Было уже за полдень, когда Яромир выехал на большак. Поводья он бросил, потому что умный конь знал дорогу сам. Яромир прижал к груди здоровенное лукошко спелой вишни и не спеша доставал по ягодке, а косточки ловко отстреливал в ближайшие кусты. Авось со временем вместо ельника поднимутся вишневые сады. То-то будет умора!
Косточки со свистом врезались в листву и исчезали в полумраке. Калиновское урочище было местом темным, волшебным и неприветливым.
Добрые люди вообще старались объезжать эти места стороной, хотя дорога в столицу здесь была вдвое короче. Ну а если объезжать не удавалось, то сбивались в ватаги, и тогда, глядишь, ничего, проносило. Но не всегда.
Год назад, например, целый поезд с кумарскими купцами пропал. Так и не нашли никого. Только косточки в лесу время от времени попадались да, говорят, ожившие скелеты за кем-то бегали. А уж они кого ели или их кто съел — это неведомо.
Все эти страсти Яромир знал не понаслышке, сам однажды нарвался на такой скелет. Вышло это страшилище из лесу, когда Яромир в соседнее село поехал прогуляться. Дорогу перегородило. Говорить не может, но глаза горят кошачьим малиновым огнем. Ну тут и без слов понятно: мол, съем тебя, и точка!
Пришлось Яромиру выломать хорошую дубину да врезать по наглецу, чтобы людей не пугал. Правда, говорят, что разрозненные косточки снова собираются вместе, поскольку все это чистое колдовство, но тут и собирать было нечего. В пыль разнесло скелет. В муку. Бедолага и пискнуть не успел. А вот колдуна, который мертвяка оживил и натравил, поймать не удалось. Как выскочил из кустов, как понесся вихрем! Хоть и старый, и борода по ветру, но легкий на ногу оказался, сволочь! Черномор, кажется...
Между тем дорога становилась все уже, ели и сосны — выше, а вокруг, соответственно, — темнее. Однако этот факт совершенно не трогал Яромира, а зря. Еще издалека он заметил огромное дерево с дуплом.
Вот где нечисти селиться,
На прохожих злопыхать,
Ну а мне — повеселиться,
Кулаками помахать! —
пронеслось у Яромира в голове. Но не успел он додумать стихотворение до конца, как конь под ним захрапел и встал на дыбы.
– Это что еще за новости? — пробормотал Яромир. — Савраска, ты чего? С утра, кажись, водки не пил, глюки не мучают. Может, медведя почуял?
Естественно, вопрос был риторическим: кони разговаривать не умеют. Однако произошло нечто весьма странное. Конь потряс головой и хриплым, пропитым голосом заявил:
– Ты чего говоришь, хозяин? Медведя я бы в момент завалил! Там такой зверь прячется, что только крякнешь!
Яромир обалдел. Затем что-то смекнул, принюхался и самодовольно ухмыльнулся:
– Так и есть! У меня за дверью полный бак самогонной кумы стоял! Небось, все и выжрал! То-то разговорился...
– Была нужда! — Конь тяжело икнул. — Что я, алкаш? Просто пить захотелось...
В это время вышедший из-за дерева чародей остановился и как завороженный уставился на говорящую лошадь. Он неотрывно смотрел на Савраску, и его землистое лицо быстро покрывалось фиолетовыми пятнами, а седая бороденка встопорщилась, как наэлектризованная.
Яромир тоже замер, разглядывая старика. Пауза длилась не дольше минуты, и первым ее прервал конь. Он снова мотнул головой и оскалился, словно в ухмылке:
– Ну я же тебе говорил! Точно — колдун! Да какой-то позорный! Ну, что зенки вылупил? Слышь, хозяин, дай ему по башке, ведь просит человек! А то, неровен час, начнет колдовать, свинья ползучая!
Услышав в свой адрес такие нелестные слова, колдун подпрыгнул, словно ему в задницу вогнали иголку, и завизжал, разбрызгивая слюну:
– Заколдую! Всех! В тараканов! В мышей! В бу-ка-шечек! О мой волшебный посох! О, дай мне силу покарать нечестивцев! О! Вай! Ай-яй-яй! — завизжал он еще громче и, схватившись за правый глаз, пошел выписывать круги. — Ой, больно! Ой, окривел! Совсем глаз выбил, сволочь! Ой, не могу!
Яромир удовлетворенно потер руки. Никогда еще вишневая косточка так точно не попадала в цель! А главное — вовремя! Теперь Черномор окривел на правый глаз, и в ближайшее время ему не до колдовства...
– А вот сейчас мы с тобой и поговорим! — сказал Яромир и двинул коня вперед. И снова колдун проявил незаурядную прыть, но поскольку видел он теперь только левым глазом, то, вместо того чтобы ломануться в чащу, злодей пошел выписывать круги. В конце концов Яромир извернулся и сцапал его, как нашкодившего кота.
Ах ты, слюноглот проклятый,
В разных бедах виноватый!
Я тебя сейчас решу,
На осине засушу!
Эти слова Яромир произнес, держа незадачливого чародея за шиворот, подняв его над землей, как тряпичную куклу. «Слюноглот» пищал, вырывался и пытался пнуть богатыря ногой.
– А ну, смир-рно! — рявкнул Яромир. — Иначе коню скормлю!
Савраска оскалил зубы и плотоядно ухмыльнулся. Увидев перед собой, в непосредственной близости, смеющуюся конскую морду, колдун замер, часто-часто моргая неповрежденным глазом.
– Говорил я тебе, чтобы ты в наше урочище больше не совался? — Яромир посмотрел на колдуна, как учитель на отъявленного двоечника.
– Ну... говорил, — судорожно сглотнул чародей.
– Я тебе говорил, что с тобой будет, если ты сюда хотя бы еще раз нос свой любопытный сунешь, говорил?!
– Говорил?
– Говорил, говорил! — усмехнулся Яромир и сделал вид, что полез за мечом. — А может, тебе память освежить? Так мы это мигом, вжик, вжик, и готово!
– Н-не надо, я скажу. Я помню! Я все хорошо помню. Ты... то есть вы сказали, что на осине меня... ох-ох-ох! — Колдун сглотнул набежавшую слюну и покачнулся, готовый вот-вот упасть в обморок.
– Что на осине? Что?! — рассердился Яромир. — Ты не виляй! Не люблю я этого! На, Савраска, кушай!
Конь с жутковатой ухмылкой растяпил пасть и попытался цапнуть Черномора за руку.
– Не надоть! — Колдун затрясся как в лихорадке. — Все скажу, как на духу!
– Ну? — Яромир поощрительно тряхнул рукой. — Так что мне с тобой делать?
– Засушить! — выкрикнул чародей и потерял-таки сознание.
– Тьфу ты! — Яромир даже сплюнул с досады. — Ну что за народ пошел? Даже пошутить нельзя! Ну и что мне с ним делать?
– Ты его мне обещал, — напомнил Савраска, скосив на хозяина карий плутовской глаз.
– Во! — Яромир поднес к носу коня здоровенный кулак. — Ты у меня поговори! Кстати, и в самом деле, чтой-то это ты стал таким разговорчивым?
– А шиш его знает! — признался конь. — Может, брага была заговоренная? А вообще-то мне давно хотелось поговорить по душам. Ведь все больше молчать приходится: в селе соседей перепугаешь, в городе — прохожих. Баста! А насчет колдуна, то я того, пошутил. — Конь тяжело вздохнул. — Выкинь ты его подальше, смотреть тошно!
– И то верно! — Яромир посмотрел на притихшего колдуна и зашвырнул его в кусты. Послышался хруст, и из кустов выскочил скелет с чародеем на руках. Вид у монстра был совершенно ошалелый. Увидев Яромира, он подскочил и с шумом ломанулся в чащу. Кажется, в спешке он потерял, предплечье.
– Два друга, хрен да подпруга! — процедил Яромир, глядя им вслед. — Вот ведь до чего обнаглели, белым днем разгуливают! Видать, и впрямь темные силы на Руси лютуют! Ну да ладно. Разберемся. — И он направил Савраску дальше.
Засветло доехать до Черниговки не удалось, пришлось располагаться на ночлег прямо в лесу. Солнце уже зашло за горизонт, но было еще светло. Яромир снял седло, чтобы подложить себе под голову, развел костерок, поджарил припасенного загодя цыпленка, достал краюху хлеба и принялся за ужин.
Ел он неторопливо, с толком и расстановкой, время от времени прислушиваясь. Из-за ближайших кустов раздавалось голодное хлюпанье, кто-то не в лад стучал зубами, кто-то невнятно, но угрожающе бормотал.
– Совсем распустились, — рассердился Яромир. — Это до чего же дошли? В лесу и голодные сидят! Да где же это видано?
– Так это ж нечисть, — сказал конь. — Они ж, твари, не на твой паек, а на тебя облизываются!
– А может, на тебя? — усмехнулся богатырь. — На тебе мясца побольше будет!
– Тьфу! Типун тебе на язык! — возмутился Савраска. — Разве такие вещи можно говорить вслух?
В ответ сидящая в кустах нечисть жадно зауркала и запыхтела, придвигаясь ближе.
– Эй, вы! — Яромир повернул голову к кустам. — А ну геть отседа, пока бошки не поотрывал! — подхватив головню потяжелее, он швырнул ее в кусты. В кустах взвыли, послышался хруст веток и удаляющийся топот.
– То-то! — сказал Яромир, прихлебывая из фляжки. — Эх, хорош медок! На душе ледок был, да растаял, следа не оставил! — Он потянулся и уселся поудобнее. Тут над его головой раздался шорох и с ветки на землю посыпалась хвойная шелуха.
– Эт-то что за новости?! — удивился богатырь. — Что за невидаль? — Однако, подняв глаза, он увидел небольшую птичку с разноцветными перьями и золотым хохолком на голове.
– Никак, ворона! — хмыкнул Яромир. — Только уж больно чудная. У нас-то все больше черные или серые... А эта, небось, иностранка!
– Так и есть, мой витязь! — сладко проворковала птичка. — А давай я тебе песенку спою!
– Еще одна говорящая тварь. — Яромир невольно привстал, чтобы получше рассмотреть новое диво. — Вы что, все одной браги нахлебались?
– Я говорящая, но не тварь! — обиделась птица, распушив хвост. — Вот уж не ожидала, что современные витязи такие хамы! Честное слово, даже петь не хочется!
– Да ладно тебе, — отмахнулся Яромир. — Не бери в голову!
– А бери в клюв! — добавил конь, с любопытством разглядывая наглую птицу.
– Чихать я на вас хотела! — Птица закрутилась на ветке, выбирая удобную позицию. — Не буду я для вас петь! Я буду петь просто так.
– Хрен с тобой, — добродушно разрешил Яромир, — щебечи. Только не очень громко. Я спать буду. Смотри, у меня расправа короткая, на вертел насажу и зажарю, хотя... — тут Яромир широко зевнул и потянулся, — ты, наверное, невкусная!
– Я вкусная! — снова возмутилась птаха. — Вкусная, вкусная! Это ты невкусный!
– Вкусный! — шепотом донеслось из-за кустов, и кто-то снова захлюпал слюнявой пастью.
– Молча-ать! — гаркнул Яромир. — Надоело, в конце концов! Щас всех переловлю!
В ответ послышался нестройный топот: нечисть явно занервничала и решила временно ретироваться.
И тут птица наконец-то соизволила раскрыть клюв и прокашляться.
– Я буду петь о любви, — сухо доложила она.
– Это хорошо, — кивнул Яромир. — Слаще спать будет!
Ой да полюби-ил добрый молодец красну девицу,
Ой да затащил он ее во густы кусты,
Во густы кусты, да исцарапал всю!
– Слушай, ты, Земфира, — не выдержал Яромир. — Ты хоть понимаешь, чего поешь?
– А чего такого-то? — обиделась птица. — Как было, так и пою!
– А ты пой не как было, а по уму, — раздраженно заметил Яромир. — Давай, пой дальше!
– Спасибо, что разрешили, — язвительно заметила птичка. — Пламенное мерси! Ладно, попробую другую.
Как у нас в садочке, как у нас в садочке
Роза расцвела... —
немузыкально затянула она.
– Вот это другое дело! — похвалил Яромир. — Продолжай в том же духе! — Подложив под голову седло, он прилег на сухую траву и незаметно задремал. Проснулся он от дикого ржания.
– Проснись, хозяин, я один не управлюсь! — надрывался Савраска, от кого-то отбрыкиваясь.
Яромир вскочил на ноги. Кругом стояла густая, пахучая темь. Костер почти погас, только угольки едва светились, и в этом таинственном, неверном свете Яромир увидел крадущиеся к нему тени. Теней было много. Очень много.
– Сейчас отведаем богатырского мясца!
– Да что мясца, кровушки, кровушки!
– Пацаны, все не выпивайте, оставьте на опохмел!
– Сказано на троих, четвертый не лезь!
Яромир схватился рукой за пояс. Меча не было. «Вот чертова птаха, — выругался про себя он, — чирикала, чирикала и меч сперла! Ну да ладно. Небось, и так пробьемся!»
– Эй, вы! — крикнул он, расправляя могучие плечи. — Кому жить надоело, подходи по одному!
Откуда-то из темноты высунулась ухмыляющаяся рожа вампира:
– Ты чё, брателло, с дуба рухнул? Не, мы по одному не хотим! Кодлом навалимся, скопом! Глуши его, братцы! Мочи!!!
Лучше бы этот вампир не высовывался и таких слов не говорил. Савраска в один момент оказался возле хозяина и подкованное копыто с размаху впечаталось в лысую голову вампира. — Чмок! — и безголовое туловище ломанулось прямо на Яромира.
– А вот и дубина сама в руки бежит! — обрадовался Яромир, отмахиваясь от наседающих упырей. — Ничего себе подарочек!
Он схватил дергающегося вампира за ноги и поднял над головой.
– Ну, чего остановились? Налетай, подешевело!
И нечисть налетела! Самые наглые и прыгучие обрушились сверху, с веток. Их Яромир снес еще на подлете. Монстры упали прямо на раскаленные угли, и через секунду костер снова ожил, приняв мертвяков за очередную партию дров.
– Братаны! — послышались пропитые голоса — Со спины заходи! За яблочко его, за яблочко!
– Сам хватай за яблочко! Главное, жилу перервать! — уточнил кто-то угловатый, со светящимися глазами и дымящейся черной пастью.
– Я тебе перерву жилу! — вскипел Яромир и принялся крушить навалившуюся на него нечисть в полную силу. Минут через пять он обнаружил, что от вампира в руках остались только две худосочные ляжки. Отбросив их в костер, Яромир ловко увернулся от клыков одного из упырей и свесил ему правым боковым по челюсти так, что та хрустнула.
– Братшы, он мне клык фыфил, — жалобно пискнул мертвяк, но тут же был схвачен поперек туловища. Яромир поднял вампира над головой и, не обращая внимания на страшный визг и вой, взялся крушить упырей с новой силой.
Савраска, со своей стороны, помогал, как мог, и уже около десятка тварей с разбитыми вдребезги башками и выбитыми клыками бестолково толкались на поляне. Вскоре все было кончено. Яромир поймал за ухо последнего вампиреныша и уже поднял было кулак, но тот резко дернулся и, оставив ухо в руке Яромира, бросился наутек.
– Все, что ли? — недоверчиво спросил Яромир, оглядывая побоище.
– А тебе что, мало? — саркастически осведомился конь.
– Мало, — признался Яромир, проводя тыльной стороной ладони по лицу. — Я только во вкус вошел! Ну ладно. Этих-то куда? — Он пнул ногой в кучу переломанной, расплющенной нечисти. Нечисть злобно запищала, вся куча зашевелилась и завоняла, а в сапог Яромиру немедленно вцепились чьи-то вставные челюсти.
– В костер их! — сказал Савраска. — Не то расползутся по кустам, всю экологию попортят.
– Что попортят? — не понял Яромир.
– Много будешь знать — скоро состаришься, — проворчал конь. — Мало ли какое слово я ляпнул, ты слушай больше! В костер эту нежить, чего тут раздумывать?
– И то верно! — Яромир принялся сгребать побитых монстров в костер. Чудища слабо сопротивлялись и в огонь не хотели, так что пришлось кое-кому снова налаживать пинка. Зато после короткой разборки трупы вампиров сами полезли в огонь. Пламя поднялось почти до самых верхушек, и тут Яромир увидел свою перевязь с мечом. Она висела на ветке дерева, аккурат там, где до этого сидела птичка-певунья.
– Вот она, современная молодежь! — проворчал Яромир. — Ни стыда, ни совести!
– Да какая же это молодежь? — изумился Савраска. — Ты хоть иногда думай, что говоришь! А то от таких слов в мозгу замыкание происходит. Это же вампиры трухлявые, а ты — молодежь! Хотя, может, ты и прав... Все! Шарики за ролики заехали!
– Что-что? — переспросил Яромир, дивясь неведомым словам.
– Шарики за ролики, — повторил конь. — Это поговорка такая.
– Полонежская? — подозрительно уточнил Яромир.
– Ага. Полонежская. — Конь непонятно чему усмехнулся и, оглядевшись, предложил: — Вот теперь можно и отдохнуть. А то уж светает, гляди!
– Согласен! — кивнул Яромир. — Нечисть, кажись, разогнали. Больше не сунутся! — Подложив под голову седло, он лег и уже через минуту спал сладким сном.
А едва солнце показалось из-за края земли, богатырь уже был на коне. Савраска шел неторопливо, да и Яромиру спешить было некуда. Он смотрел на ясное небо, слушал веселое щелканье птиц и сочинял стихи.
Хороша в лесу природа,
В поле тоже хороша.
А у нашего народа
Денег нету ни шиша!
«Хорошие стихи! — подумал Яромир. — Жаль, записать некогда. Да и грустные слишком, если вдуматься. Может, сочинить что-нибудь другое?»
Как для нашей Анночки
Вытесал я саночки,
Чтоб кататься день-деньской,
Как извозчик по Ямской!
– Тьфу! — не выдержал Савраска. — Тебе всегда с утра всякая дурь лезет в голову? Нет бы что-нибудь приличное сочинил. Например, про вчерашнюю битву.
– Молчи, невежа! — огрызнулся Яромир. — Не понимаешь прекрасного, так слушай и на ус мотай!
– Ага, — сказал конь, — сейчас намотаю. Точнее, нам обоим намотают. Шум слышишь?
Действительно, впереди послышались голоса, глухие удары, перемежаемые руганью.
– Что за чертовщина? — подумал Яромир. — Треск стоит, словно медведи войну устроили! Однако голоса вроде человеческие...
Спустя несколько минут Савраска вынес Яромира на широкую поляну и остановился как вкопанный.
Два здоровенных великана стояли друг против друга, набычившись и сжав кулаки.
– Я самый сильный! — рычал один, сверля соперника ненавидящим взглядом. — Хочешь, с трех ударов в землю вгоню?
– Да ты и с десяти не вгонишь, это я тебя вгоню, потому что я сильнее!
– Не вгонишь!
– А давай попробуем!
– А мы уже пробовали!
– А давай еще!
– Ладно, давай. Ты три раза, и я три раза.
Один из великанов замер по стойке смирно, а другой с размаха обрушил на него такой удар, что земля у Яромира под ногами заходила ходуном. Вслед за первым послышался второй удар, ничуть не слабее первого, затем третий. Тот, кто бил, задумчиво поскреб в затылке.
– Может, здесь земля твердая? Не лезет что-то! — действительно, тот, кого наградили такими тумаками, хоть и вошел в землю, но только по колено. Не более того.
– Я же говорил, — злорадно пробормотал он. — «Вобью, вобью!» Хвалиться все умеют! Теперь давай ты становись!
Великаны поменялись местами, но без особого успеха. Сейчас они уже оба чесали в затылках. И тут один из них заметил притулившегося к сосне Яромира. Издав победный клич, он ринулся к богатырю.
– Добрый человек, тебя, наверное, сам Бог послал! Помоги! Разреши наш спор!
Яромир, от неожиданности схватившийся было за меч, быстро отдернул руку и принял глубокомысленный вид.
– А что за спор у вас, богатыри? Я что-то в толк никак не возьму. Лупите друг друга почем зря. Весь лес распугали, а толку, как видно, нет!
– Верно говоришь, добрый человек! — подхватил второй великан. — У нас и так уж одни синяки да шишки. Живого места, почитай, не осталось! Как супостаты бьемся, а мы ведь братья родные!
– Хорошо, — кивнул Яромир, — давайте сядем где-нибудь тут, в тенечке, и вы мне все расскажете. А я, глядишь, чем-нибудь и помогу.
– Как есть все расскажем! — обрадовались великаны. — А то сил нет терпеть! — Они устроились рядом на траве и начали свой рассказ.
– Меня зовут Бурмогол, — начал первый.
– А меня — Тормозул, — продолжил второй. — Мы — святорусские богатыри...
– Погодите, ребята, — насторожился Яромир. — Какие же вы русские, если у вас имена какие-то басурманские? Вы, часом, после таких тумаков не повредились в уме?
– Да не повредились мы, — взвыли братья. — Это наш батюшка учудил, он большой оригинал!
– Ну, раз батюшка... — понимающе кивнул Яромир.
– Он, он! Хотел, чтобы пострашней вышло, а получилось так, что людям на смех. Вот и живем в лесу. Куда с такими именами-то! — загрустили оба.
– А меня зовут Яромир, — сказал богатырь и вежливо поклонился.
– Погоди-ка! — вскричал Бурмогол. — Не тот ли ты Яромир, что вчерась всю нечисть в урочище переколошматил?
– Ну я, — как ни в чем не бывало сказал Яромир.
– Здорово! — восхитились братья. — Стало быть, и ты богатырь! Слушай, а может, нам втроем податься куда, а? Ну поганых там бить. Или нет! Пройдемся по кумарским городам! В убытке не будем, да и говорят, что в Кумарии бабы больно сладкие...
Яромир ненадолго задумался. Сладкие кумарские бабы прельстили его воображение, но здравый смысл все же взял верх. Тем более что Савраска нетерпеливо топнул ногой и что-то пробубнил типа: пора, мол, валить отсюда, что время терять?
– Погодите, братцы! — опомнился Яромир. — Вы сначала скажите, о чем у вас спор?
Великаны насупились.
– Тут, Яромир, такая история... — начал Бурмогол, но Тормозул его опередил.
– Никакая не история. Был у нас батюшка. Тыщу лет, считай, прожил, да и преставился.
– Ага, — подхватил Бурмогол, — и наследство немалое оставил!
– Сундук золота да сундук с каменьями самоцветными! А мы не знаем, как их поделить!
– Погодите, — сказал Яромир, честно пытаясь разобраться в происходящем, — вы же братья?..
– Братья, — охотно подтвердили великаны.
– Ну так и делите поровну!
– Поровну никак нельзя, — закручинились Бурмогол и Тормозул. — Батюшка строго-настрого приказал: тот, кто сильнее, берет половину, а тот, что послабее, все остальное! Вот мы и бьемся, как проклятые, — чуть не плача, взвыли великаны.
Яромир почувствовал легкое головокружение.
– Но ведь это же и есть попо...
Договорить он не успел, потому что Савраска оглушительно чихнул и покачал головой.
– Ладно, — махнул рукой Яромир, — если уж вам так необходимо выяснить, кто сильнее, то давайте сделаем так: тащите сюда стол богатырский, ну, и скамьи.
– Армрестлинг! — мрачно уточнил конь.
Великаны застыли на месте, как соляные столбы, уставясь на него.
– Не обращайте внимания, — отмахнулся Яромир, — это он, по пьяни, слегка заговаривается!
Братья зачарованно кивнули головой и соединили руки.
– Только, чур, не жулить! — предупредил Яромир. — Я слежу. Ну... Начали!
И поединок начался. От нечеловеческих усилий великанский стол затрещал, и наш богатырь стал всерьез побаиваться, что дубовая плаха треснет или, что еще хуже, расколется пополам!
На руках у великанов вздулись чудовищные мышцы, глаза и щеки налились кровью, но ни один другому не уступал. Они пыхтели, скалили зубы, но обе руки находились в строгом равновесии. Между тем солнце уже поднялось в зенит, стало невыносимо жарко. Яромир отошел в тень и, незаметно достав из дорожной сумы краюху, стал понемногу от нее отщипывать.
– А может, ну их, поедем потихоньку? — вполголоса предложил Савраска.
– Нельзя! — покачал головой Яромир. — Нечестно так поступать. Да ты не волнуйся, сейчас кто-нибудь выдохнется!
И тут произошло неожиданное: на волосатый кулак Бурмогола опустилась красивая бабочка. Бурмогол попытался ее сдуть, но бабочка оказалась хитрее. Она быстро перебежала на край ладони и заработала лапками, пробираясь сквозь ярко-рыжую поросль.
– Щекотно! — зарычал Бурмогол. — Ой, не могу! Уйди, негодная!
И в следующую секунду Тормозул с грохотом припечатал братнину руку к столу.
– Чистая победа! — констатировал Яромир.
– Не чистая, не чистая! — захныкал Бурмогол. — Ему бабочка помогла!
– Ему помог Тот, Кто Послал бабочку, — возразил Яромир. — Так что теперь ваш вопрос решенный!
Братья посмотрели друг на друга и счастливо улыбнулись.
– Спасибо тебе, богатырь! — взревели они и кинулись обнимать богатыря.
– Э-э... ребята! — Яромир вовремя вскарабкался на дерево, избегая чересчур могучих объятий. — Вы же меня ненароком раздавите! Вы лучше вот что: делите поскорей ваше наследство да отправляйтесь границу сторожить, коли там неспокойно!
– Во-во, на страх агрессору, — поддержал Савраска.
– И то верно, — согласились братья. — Мы сейчас. Мы быстро. Ты ведь нас подождешь?
– Ну, подожду, если и впрямь быстро!
– Еще как! — сказал Тормозул, потирая огромные лапы. — За недельку управимся!
– Не, братцы, мне некогда, — вздохнул Яромир. — Меня в стольном граде ждут! Да мы еще свидимся, даст бог!
– Конечно, свидимся, — ответили великаны. — Ты только нас крикни, и мы прибежим!
– У нас слух — о-го-го! — подтвердил Бурмогол.
– На краю света птичка перышки чистит, а у нас в ушах свербит, — признался Тормозул.
– Значит, если что, можно и на помощь позвать? — прищурился Яромир.
– А как же! — закивали братья. — Ты ведь теперь гоже вроде как наш брат. Только названый!
– И вот тебе от нас подарочек, — смущенно сказал Тормозул. — На правах старшего брата даю, от чистого сердца, так что не побрезгуй! — Он протянул Яромиру кожаный мешочек. Для великана это был совсем бросовый пустяк, а для Яромира немалый кошель.
– Это что? — заинтересовался богатырь, но братья замахали руками. — Потом разглядишь, а сейчас нам некогда, ты уж извини!
Яромир открыл было рот, чтобы поблагодарить братьев, но тут же понял, что благодарить, собственно, уже некого. Богатыри исчезли, словно сквозь землю провалились.
– Тоже мне, чемпионы по бегу! — саркастически произнес Савраска. — Ты в кошель-то загляни, может, там бомба? Может, они неспроста так быстро смылись?
– Что? Что ты сказал? — переспросил Яромир, развязывая кошель.
– Ничего. Проехали. Это я так шуткую. Ну, узрел?
– Вот так диво! — воскликнул богатырь, погружая пальцы в ослепительную груду драгоценных камней. — Выходит, теперь я богач? Не хуже иного боярина!
– Это точно, — вздохнул конь. — Только что ты будешь с этим богатством делать? Таскаться по дорогам — голову оторвут. Зарой их где-нибудь здесь, а когда понадобится — откопаешь!
– Нет уж, дудки! — решительно возразил Яромир. — Как в стольный град приедем, я эти камушки отдам в казну на хранение!
– И распрощаешься со своим сокровищем, — заржал Савраска, — а заодно и с головой!
– Да кто ж супротив меня пойдет? — нахмурился богатырь. — Таких еще не было!
– А зачем против тебя идти? — возразил Савраска. — Кольнут эдак культурненько пикой из-за угла — и все, отгулял молодец!
– Не может быть, чтобы в столице такой разбой творился, — не поверил Яромир. — На глазах у царя-батюшки! Да он разбойников на кол! На дыбу!!!
– Ладно, — вздохнул конь, — спрячь тогда в котомку, я присмотрю!
