1

– Хороша банька, как соседская Танька! — Яромир коротко хохотнул и, зачерпнув из бадьи духмяного, ядреного квасу, плеснул на раскаленные камни. Сердитый пар тотчас окутал его ароматным горячим облаком.

Яромир уселся на скамью и принялся обрабатывать себя березовым веничком. Когда от веника остались одни огрызки, он взялся за второй.

В банной полутьме раскаленные камни светились тихо и таинственно.

Яромир отбросил веник в угол, смыл с себя налипшие листочки и, блаженствуя, растянулся на верхней полке. Медленный и ласковый жар пронизывал насквозь, погружал в приятную дрему.

– Посидел на речке — искупайся в печке! — пробормотал Яромир. — Тьфу! Все наоборот! — Он рассмеялся и спрыгнул на пол.

Банька, чуть перекошенная, намертво вросла в землю почерневшими от времени венцами; стояла она в шагах двадцати от речки. Яромир широко вдохнул теплый летний воздух, после парилки показавшийся холодным, и огляделся. Среди свежей огородной зелени гуляла соседская коза Марьяна и, нахально ухмыляясь, подергивала хвостом.

– Ах ты, тварь бесстыжая, сейчас тебя обижу я! — взревел Яромир и, выхватив из забора тяжеленную слегу, бросился к козе.

Узрев несущегося к ней богатыря, коза заорала дурным голосом и ринулась наутек.

В два прыжка Яромир преодолел разделяющее их расстояние, и тут бы глупой козе пришлось туго, но в этот момент Яромир поскользнулся в грязной луже, упал и проехался по глине, сгребая в кучу грядку укропа. Стихи разом вылетели у него из головы.

– Свинья! — завопил он, выплевывая изо рта пучок зелени. — Сейчас порешу!

Перемахнув через кусты, он выскочил на дорогу и резко остановился. На дороге происходило неладное.

Пятеро одетых в кожаные доспехи людей наседали на одинокого всадника. На всаднике было богатое платье, соболья шапка, а в руке он держал кривую саблю.

Появление Яромира заставило нападавших остановиться. Они уставились на него, как на некое чудо.

«Я же голый! — понял Яромир. — В чем мать родила! Ну да и эти молодцы не бабы. Стерпят».

– Вы чего это тут затеяли? — грозно спросил он, перекидывая слегу из руки в руку. — У нас тут места тихие! Последнего разбойника, кажись, года два назад порешили! Привязали к двум соснам и отпустили прогуляться. — Он спокойно посмотрел на обнаженные клинки.

И тут нападавшие не выдержали. Они захохотали дружным хором.

– Жужа, слышь, откуда это чучело вылезло? — отсмеявшись, спросил один из них, зверского вида мужик с черной повязкой на правом глазу. Тот, к кому он обращался, был высок, широкоплеч, а на коне и вовсе казался колокольней. Его темное лицо с коротко подстриженной бородкой и шрамом через всю щеку исказилось в нехорошей усмешке.

– А ну, топай отсюда, пока башку не оторвали, — тихо и жутко сказал он. — Прочь с дороги!

Яромир прищурился.

– Значит, пятеро на одного? — он глянул на богато одетого незнакомца. Незнакомец весело рассмеялся.

– Не обращай на них внимания, добрый человек, пусть попробуют! Ты и в самом деле зря вмешался, они ведь и тебя не пощадят!

– Точняк! — хохотнул темнолицый и коротко бросил: — Рубай их, братцы!

Всадники пришпорили коней, и тут произошло странное. Слега в руках Яромира коротко свистнула, и двое разбойников, не успев охнуть, улетели в кусты.

– Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит! — коротко прокомментировал Яромир и взмахнул еще раз.

Теперь одноглазый и темнолицый вылетели из седла, словно выброшенные катапультой. Последний разбойник осадил коня, выпученными глазами посмотрел вокруг и, заверещав от страха, ринулся наутек. Брошенная вслед слега угодила ему точно между лопаток. Разбойник перевернулся через голову и улетел в кусты. И в этот момент вдалеке показался еще один всадник. Он был в широком темном плаще и черной шляпе, закрывающей лицо. Конь под ним тоже был вороной. С минуту незнакомец пялился на Яромира, затем развернул коня и поскакал прочь.

– Что это за черт такой? — удивился Яромир. — Эх, жаль, не догнать! А может, и впрямь черт? Ты, случайно, у него хвоста не видел? — Он повернулся к только что спасенному им незнакомцу и ахнул: богатый всадник лежал на земле и одурело мотал головой, пытаясь подняться.

– Ну ты и силен! — пробормотал он. — Размахался бревном...

– Так я тебя слегка задел? — догадался Яромир. — Вот незадача!

– Пустяки! — сказал незнакомец, вскакивая и отряхиваясь. — Ты лучше скажи, зачем тебе черт понадобился?

– Как зачем? — удивился Яромир. — Шкура медведя у меня есть, волка тоже есть, а вот шкуры черта нет. Ты только представь, все бы просто сдохли от зависти!

– Верно! — рассмеялся незнакомец. — Только это дело, говорят, непростое. Еще никому не удавалось изловить черта!

– Мне удастся! — уверенно заявил Яромир и, прищурившись, глянул на собеседника. — А тебе, мил человек, не мешало бы в баньку! Попачкал я тебя малость. Кстати, банька-то готова, я ведь сам оттуда и вылез, чтобы окунуться. Пойдем, не пожалеешь! Познакомимся заодно.

Пять минут спустя они парились в бане.

– Тебя как зовут-то? — Яромир шумно вдохнул сладковатый пар, с удовольствием отмечая, что его новый знакомец крепок, хоть и худощав и, несмотря на невеликий рост, изрядно силен. Во всяком случае, пятипудовую бадью с холодной речной водой он внес в баню как пушинку.

– Будулай! — сказал новый приятель и улыбнулся.

– А меня — Яромир!

Лицо у Будулая было широкое, глаза раскосые, сразу видно — степняк. Ладно бы казарин или кумарский купец, а то, небось, из моголов или полонежец знатный!

Будулай словно прочел его мысли.

– Я — царевич полонежский!

– А по мне хоть сам царь-батюшка, лишь бы человек был хороший! — прищурился Яромир и пошел обрабатывать царевича свежим веничком.

Будулай взвыл, начал было брыкаться, но Яромир тихонько прижал царевича к доскам.

– Лежи, пока душа не отогреется! Вот оттает, тогда сразу в воду! А без веника никак нельзя! Баня без веника как мельница без мельника! Ты лучше скажи, как сюда попал, один, без охраны, и почему на тебя разбойники напали? Этот Жужа не из наших мест! Да и сам черт за тобой не зря увивался. Где же ты их честной компании дорожку перебежал?

Нацедив полную бадью горячей воды, Яромир выплеснул ее на Будулая. У царевича на секунду зашлось дыхание, а потом он, заверещав, как ошпаренный, выскочил из бани и бросился к реке.

Яромир вместе с ним окунулся в ледяную воду, которая не холодила, а приятно щекотала кожу.

– Ну что, царевич, — засмеялся Яромир, — вижу, что понравилось. Пошли-ка по второму кругу!

Пока они парились, Будулай рассказал ему свою нехитрую историю. Родился, воспитывался, рос в полонежском стане. Как и подобает царевичу, с трех лет на коне, с четырех — лук и стрелы. Но времена меняются, и полонежский царь, по примеру казарского, послал своего сына обучаться разным наукам, чтобы, значит, никто его часом не обдурил, не обхитрил. И учился Будулай в некоей Британии, на странном колдовском острове, где среди туманов стоит город Коксфорд, а в нем древнее обучилище по имени университет!

А в этом университете чудо на чуде и чудом погоняет. Наставники ходят в мантиях, словно колдуны, читают книжки и смотрят на небо сквозь волшебные стекла, подсматривая, чем занимаются на Луне тамошние жители.

– А ты тоже книжки читал? — воспылал завистью Яромир.

– Читал! — Будулай согласно кивнул головой.

– Я вот грамоте сызмальства обучен, а ни одной книжки в глаза не видел, — пожаловался Яромир. — В этих книжках, говорят, одно только колдовство!

– Ну почему? — возразил царевич. — Книжки разные бывают, много сказок, чудесных историй, стихов...

– Стихов? — оживился Яромир. — Я стихи люблю. Сам вот сочиняю!

– Ты сочиняешь стихи? — Будулай удивленно уставился на него.

– А то! — загордился Яромир. — Вот, к примеру:

– Это ты сам сочинил? — Будулай замер, затем опрокинул на себя ковш ледяной воды и взвизгнул от неожиданности. — Вай! Удивил ты меня! Даже воду перепутал. Да ты, брат, стихотворец! Тебе… Тебе самому учиться надо!

– Мне учиться не надо, — нахмурился Яромир. — Я в богатырскую дружину хочу.

– Ну, не знаю... — Будулай с сомнением покачал головой. — С таким даром грех не учиться. Хотя... Богатырская дружина живет во дворце, а там библиотека богатая, можно обучиться и самому, было бы желание. Тебе книжку издавать надо. Много у тебя стихов?

– Много, — потупился Яромир.

– Значит, найти мецената и издавать. Эх, жаль, что я домой возвращаюсь, а то обязательно свел бы тебя с нужными людьми!

– Из богатырской дружины? — загорелся Яромир.

– И из богатырской дружины тоже. Святогор был другом моего отца. Ну, это мы еще успеем обговорить, а теперь не пора ли снова окунуться?

Напарившись до полного изнеможения, Яромир и Будулай не спеша, вразвалочку, вышли из бани и направились в избу.

Царевич с удивлением разглядывал висящее на стене оружие: двуручный меч, крепкий червленый щит и тяжеленный сарматский лук с пустым колчаном. Яромир проследил его взгляд и усмехнулся.

– Может, в кабак сходим? Меду выпьем, подеремся? Там завсегда есть, кому морду набить!

– Зачем это? — удивился Будулай.

– Как зачем?! — в свою очередь удивился Яромир. — После крепкой банной парки нету лучше пенной чарки. Да ты сам убедишься. Заодно посмотришь на наших молодцев, себя покажешь.

– Хорошо, — засмеялся Будулай, — только прежде скажи, есть ли у тебя перо и бумага?

– А это зачем? — насторожился Яромир.

– Я вот что придумал. Напишу про тебя грамоту Святогору, ты ему грамоту покажешь, и он тебя возьмет на службу.

– Правда?! — ахнул Яромир.

– Конечно, — кивнул царевич, — я ведь как-никак твой должник. Ты мне жизнь спас. А долг платежом красен!

– Сейчас найду! — засуетился Яромир. — Я ведь сам сочиняю, балуюсь понемногу. Ну да ведь ты теперь знаешь!

Он вынул из сундука перо, лист бумаги, ломкой и толстой, как картон, и плошку с чернильным порошком. Капнув в плошку воды, он сноровисто развел чернила и поставил на стол перед Будулаем. Царевич на минуту задумался и широким, красивым почерком вывел:

«Начальнику богатырской дружины Святогору».

Письмо он писал не торопясь, с удовольствием, от усердия подпирая щеку языком. Наконец поставил последнюю точку и протянул грамоту Яромиру:

– Держи. Эта бумага тебе поможет!