8.
Миледи была вне себя от гнева. Хорошо задуманная операция так бездарно провалилась! А ведь все шло как нельзя лучше. Удалось подменить Кощееву карету, выдать за водителя-кочегара верного Рокфора. Оставалось только довезти богатырей до урочища, а там целый полк отборных, самых ядреных мертвецов уже клацал голодными зубами! Для усиления наступательной линии был вызван Груня. Он должен был обеспечить моральное подавление противника. Но все пошло наперекосяк и в сторону, да так и не остановилось!
Она с ненавистью посмотрела на Пахома. Сиятельный граф Рокфор лежал в пыли. Стащить у него с головы богатырский шлем бабка так и не смогла. Он наделся чуть не по плечи и сидел плотно. Из-под шлема торчали тоненькие ножки графа. Время от времени они дергались и скребли по песку. Неожиданно бабке захотелось свесить кулаком по этому дурацкому шлему. Она вскочила на ноги, но передумала и пару раз пнула графа ниже спины. Рокфор, он же Пахом, заскулил из-под шлема собачьим голосом. Яга с удовольствием выслушала тоскливый вой, и тут ее внимание привлек укус на ноге верного кочегара. Укус был специфический и очень знакомый.
— Да ведь его никак упырь тяпнул! — удивилась бабка. — Ну все. Отмаялся, соколик. К вечеру клыки вырастут! И как это его угораздило?
Впрочем, кручинилась Яга недолго. Для ее целей упырь подходил еще лучше, нежели наглый, но неуклюжий граф. Главное — держать его при себе, чтобы не утек, но и не подпускать близко, чтобы не тяпнул. Превращаться в синюю упыриху Яге не хотелось. У нее были совсем другие планы. Она вытащила из-под подола магическую мобилу, щелкнула ее по носу, и мобила тут же ожила, пискнув и засучив ножками.
— Хеллоу! — послышался на том конце натужный голос барона. — Я есть внимательно слюшай!
— Яга крякнула и горячо зашептала:
— Шеф! Все пропало, все пропало! Трое неразлучных уже на пути в Британию, и все по вине проклятого Рокфора!
— Айн момент! — произнес фон дер Шнапс, и Яга услышала какой-то глухой удар. — Я есть заглушить подслюшивающий агент! Теперь говорийт, но подробно!
Яга, всхлипывая, принялась описывать свои злоключения. Шнапс слушал не перебивая.
— Вот такие дела! — наконец закончила бабка. Барон одобрительно хмыкнул:
— Гут! — твердо произнес он. — Вы не есть пере-живайт! Все это есть часть великий и дерзновенный план! Пусть враги думайт, что мы глюпи и осляби! Скоро они почувствуй на собственный шкура, что есть блицкриг! Скоро они теряйт ахтунг и осторож-ност! Не сомневайтесь, Миледи, мы их сольем в дас унитаз!
Яга слушала его, развалив широкую пасть. Длинная ниточка слюны свисала до подбородка.
— А мне-то как быть?
— О, аллее ист орднунг! Сейчас к вам прибудет отряд горных гном, они решат ваш маленький проблем!
Яга отключила телефон и огляделась. Кругом зеленел лес, щебетали птички, рядом стояла запыленная карета, и никаких признаков горной местности не наблюдалось.
— Что это он сказал-то? — пробормотала она и поежилась. В этот момент дорога перед ней вспухла бугром, осыпалась в стороны, и из черной дыры высунулась худая морда с поросячьим пятачком и маленькими черными рожками. Существо скабрезно ухмыльнулось, подмигнуло Яге и выскочило на дорогу. Вслед за ним выскочили еще два таких же создания и уставились на бабку, возбужденно колотя по дороге хвостами.
— Вы это чего? — нахмурилась бабка, на всякий случай засучивая рукава. — Вы кто?
Она, конечно, спросила просто так, для оттяжки времени, поскольку ясно видела, кто это.
— Мы — горные гномы! — соврал тот, кто вылез первым.
— У нас и справка есть! — добавил второй, почесывая задницу.
— Нас барон послал, — пояснил третий.
У Яги отлегло от сердца. Значит, не соврал бывший чрезвычайный посол! Как ни крути, хоть он и подлец, но все-таки обстоятельный мужчина! Ах, если б ей удалось, как говорил барон, сделать «пластический операций на морда»!
Создания тут же осклабились и закрутили хвостами. Очевидно, они умели читать мысли.
Яга тут же насупилась и сверкнула глазами:
— Сможете доставить меня и вон этого… к шефу?
— Это мы могем! — отчего-то сильно обрадовался первый. — Потому мы и здеся!
— А.как быстро? — засомневалась Яга.
— Ты и крякнуть не успеешь, красавица! — сказал второй.
— У нас тут дорога торная! — добавил третий. — Полезай в дыру, а мы все устроим!
Яга спрыгнула в яму, нагнулась и действительно увидела дыру. Подземный путь шел по наклонной вниз и был скользким, словно сделанным из льда. Тут старуха вспомнила, что сарафан у нее сзади прогорел насквозь, охнула, попыталась распрямиться, но не смогла. Цепкие мохнатые лапы бесстыдно обхватили ее сзади, и она заскользила вниз с сумасшедшей скоростью.
Облапивший ее «гном» то трясся, как в лихорадке, то ухал, словно филин. Было ясно: что-то он там выкаблучивает, но она никак не могла сообразить — что, поскольку труба, по которой она мчалась, как снаряд, то поднималась, то опускалась, то вдруг неожиданно поворачивала. Яга злобно рыкнула и вдруг вылетела из темноты, вписалась головой в каменную стену и на мгновение потеряла сознание. Когда она пришла в себя, перед ней стоял фон дер Шнапс собственной персоной. Он улыбался, удовлетворенно потирая большие костистые руки:
— Ну, как прошло путешествий?
Яга мстительно оглянулась. В трубе слышалось какое-то пыхтение. Вслед за этим оттуда, скорбно задрав ноги, выпал граф Рокфор. Из трубы выглянула ухмыляющаяся физиономия, подмигнула Яге и скрылась. Яге хотелось сплюнуть с досады, но она сдержалась, глянув на барона:
— Где мы?
— О! Ви в полный безопасность. Это есть мой апартамент! Я есть экономический советник у Тюбетейк-паша. Под его властью вся эта цветущая часть Урмыния!
— А не цветущая? — спросила Яга, показывая осведомленность в европейских делах.
— А не цветущая, — мрачно сказал фон дер Шнапс, на мгновение забыв о немецком акценте, — в лапах графа Дракоши. Впрочем, располагайтесь, Миледи! А я распоряжусь, чтобы вам принесли нови платье унд привели в порядок бедни граф. А после мы обсудим наши дела!
Ягу отвели в ванную комнату. Такой красоты Миледи не видела никогда. Все помещение было отделано блестящей голубоватой плиткой. У стены стояло огромное корыто с теплой водой, а рядом какой-то непонятный урыльник с бачком, назначения которого бабка не поняла. По дну бачка текла прозрачная водичка, и Яга, согнувшись в три погибели, утолила жажду из этого жалкого родничка.
«Культура! — подумала она восторженно. — Оно хоть и неудобно, но надоть привыкать!»
От одежды остались жалкие огрызки. Яга сбросила их на пол и с наслаждением бухнулась в ванну, подняв тучу брызг и стукнувшись головой о железную закраину.
Во как! То ли еще будет! Она зажмурила от удовольствия глаза, а когда их раскрыла, обнаружила рядом трех мускулистых девах, которые сноровисто принялись ее тереть, мять, мыть и умащивать. Яга попыталась сопротивляться, но не сладила, махнула рукой и закряхтела от удовольствия. Пусть трудятся, им же хуже.
Пока отпаривали Ягу, фон дер Шнапс дал распоряжение привести в человеческий облик Рокфора, а сам поспешил к Тюбетейк-паше. На самом деле этот паша, как и все его подданные, был натуральным урмынцем, имел косую бороду, косую ухмылку и вечно косые глаза. А когда он признал власть туранского Салтана, его скосило на левую сторону целиком, и он стал ходить, выписывая круги и зигзаги. Местная знать и преданные ему янычары сочли это признаком высокого ума. Они думали, что именно в этом и заключается политика: ходить кругами и зигзагами.
На одном из таких крутых поворотов он сошелся с фон дер Шнапсом и тут же сделал его советником по международным делам. Салтану он писал верноподданнические письма, а первому министру время от времени высылыл кубышку с дукатами. Салтан писем не читал, поскольку все время проводил в кумарских грезах. Зато первый министр подарками был очень доволен, урмынского наместника считал ценным работником и собирался продвигать его по служебной лестнице.
Вообще отношения в салтанате были очень простые: либо тебя продвигают вперед, либо «секир башка». Потому Тюбетейк-пашу и сносило набок. Дукаты заканчивались, а стало быть, впереди маячила перспектива «секир башки». Тут-то и подвернулся фон дер Шнапс. Не скупясь, он платил звонкой монетой за некоторые услуги.
Услуги были пустяковые: время от времени совершать набеги на окраины Великого княжества Лодимерского, пакостить из-за угла и всячески портить отношения Салтана с Русью. Правда, была и у Тюбетейк-паши своя печаль: маленький, но свободный кусочек Урмынии, который находился под суровой рукой графа Дракоши. Строптивый граф не захотел покориться Салтану и подался в вампиры, а вместе с ним и все местное население. Теперь паша боялся не только «секир башки», но и тайных агентов Дракоши.
Наместник попытался встретить своего советника с распростертыми объятиями, но его привычно скосило на сторону, и он промахнулся, обдав Шнапса запахом самогона и бочковой капусты. Этих запахов барон не любил и поэтому сам сделал изрядный зигзаг.
— Рад вас видеть барон! — проворковал Тюбетейк-паша, продолжая по инерции выписывать круги. — Вы для меня всегда желанный гость! Садитесь, отведайте водочки, грибочков соленых, капустки… а может, мясца? Я специально держу для вас петушка из Хамбурга!
Фон дер Шнапса передернуло. Тем не менее он сделал шаг назад и с полупоклоном произнес:
— Рад приветствовать ваше высочество! Право, не стоит беспокоиться! Я не ем петухов в рабочее время, даже хамбургских! У меня к вам небольшой, но серьезный разговор.
Тюбетейк-паша несколько удивился тому, что барон заговорил без акцента. «Может, это агент Дракоши?» — подумал он и принялся кружить с удвоенной скоростью. Барон тоже понял, что допустил промашку. Он улыбнулся, махнул рукой и присел на подушку, подвернув под себя ноги по-восточному. И тут же взвыл, потому что едва не вывихнул обе конечности.
— Доннерветтер! Пятнадцать крутой ди ман на сундук айн труп! И бутылка пепси…
Услышав знакомый акцент, паша облегченно вздохнул и сузил нарезаемые круги:
— Ах, дорогой барон, как вы вовремя пришли! Я только что написал письмо туранскому Салтану… Оно полно нежности и преданности. Салтан его обязательно прочтет. И, как всегда, первый министр, его сиятельство Мустафа ибн Гашиш ждет от меня…
— Айн взятка! — ухмыльнулся барон. — Ваш дорогой Мустафа ибн Гашиш есть мерзки коррупционер! Абер дас ист гут! С такими людьми можно работай!
— Ну что вы, — засмущался Тюбетейк-паша, — разве это взятка? Это маленький… малюсенький подарок. Сувенир. Просто его сиятельство любит коллекционировать монеты.
— О, я, я! Он великий нумизмат, и его ждет большой плаха и тяжели топор! Но, дорогой паша, я вижу, у вас есть проблем?
— Есть! — вздохнул Тюбетейк-паша и, оглянувшись, перешел на шепот. — Проклятый ибн Гашиш совсем потерял совесть! Вы только представьте себе, барон, он удвоил ставки! А откуда я возьму денег? Кукуруза уродилась хорошая, а снимать некому! Крестьяне боятся выйти в поле: упыри графа Дракоши оголодали и совсем распоясались, даже днем норовят напасть. Появились какие-то подкаблучники… ну совсем невозможно работать!
— А что, кроме кукурузы у вас нет другой доход? — ухмыльнулся фон дер Шнапс.
— Кукуруза — царица полей! — надменно произнес его сиятельство.
— Но не казны! — поднял палец барон. — Итак, вам нужны новый гульден и талер из казна его величества биварского короля. Гут. Но ви мне сделай один услюга.
— Все, что угодно! — заранее обрадовался Тюбетейк-паша. — Я для вас собственного отца…
— О! Я хорошо знай ваш отец! — оживился фон дер Шнапс. — Он был видающийся предатель! Я хотел сказать — предприниматель! Кстати, а где он сейчас?
— Его укусил наемный упырь, — поежился паша. — Прямо в тереме! Но давайте, барон, ближе к Делу. Я надеюсь на вашу щедрость.
— О! Мой щедрот будет безграничен! Вас ждет два бочонка золотой талер! Один сразу, другой — по исполнений! К тому же эту услугу вы будете оказывать себе, милейший паша! К границам Урмынии приближаются четыре могучий бандит! Они уже свергли эмира кумарского и теперь берутся за вас!
Тюбетейк-паша перестал выписывать круги и, утробно крякнув, замер на месте.
— Ничего нет страшного! — поспешил успокоить его барон. — Их ровно четыре штук! Ваш доблестный янычар изрубить их в куски! Прикажите на всех заставах ввести чрезвычайный положений, повсюду разослать тайный агент и шпион и привести в боевой готовность полк отборных янычар! Вы должны поймать эти гадки бандит и надрать им задниц!
— Поймать и надрать что? — Глаза Тюбетейк-паши мечтательно блеснули. — Ах да. Неплохо, неплохо… А они небось молодые, хорошенькие? Ну, это мы смогем! А потом отдадим Дракоше, пусть тоже позабавится!
Барон слегка поморщился. Он предпочел бы без затей всех четверых отправить на плаху. Но порокам своих агентов он всячески потакал, действуя по формуле: чем гаже политический деятель, тем легче он продается.
— Отлично, ваше сиятельство! Главное — их поймать!
— Тогда считайте, что они пойманы! — осклабился Тюбетейк-паша, потирая холодные влажные ладошки.
Когда барон вернулся в свои апартаменты, он увидел Ягу преображенной. В новом атласном платье, в шляпке с цветочками, с модной сумочкой на плече, Миледи казалась еще страшней, чем в лохмотьях. Фон дер Шнапсу захотелось немедленно спрятаться. А когда он увидел синюшного Рокфора с молоденькими вампирскими клычками, он инстинктивно сделал шаг к потайной дыре, но взял себя в руки и, навалившись плечом на каменную глыбу, закрыл проход.
После физического напряжения в голове у него зазвенело, а на место страха пришло знакомое неудобство. Фон дер Шнапс поддернул штаны и паточным голосом произнес:
— О!- Ви есть неотразим! Какой вид! Какой прекрасный фигур! А вас, граф, кажется, можно поздравить с превращением!
Граф посинел еще больше, плотоядно осклабился и хлюпнул слюнявой пастью.
От бароновой похвалы Яга смутилась.
— Да ладно тебе заливать-то! — хихикнула она, прикрывшись платочком, и тут же перевела разговор в другую плоскость: — Что, кроме тебя, дыру закрыть некому? Чай, тяжело такую глыбищу с места на место двигать?
Барон покосился на тайный проход, прочно перегороженный каменной плитой, и неожиданно пожаловался:
— Зи ист ошшень трудно! На день пять раз. Все секретный агент проходит через этот дыра! У меня болит поясниц… и, стыдно сказать, то, что ниже поясниц!
Яга презрительно скривилась:
— Милок! Давно бы сказал. Есть у меня чудесная мазь: натрешь, и как рукой снимет!
— Поясниц? — уточнил барон.
— Поясниц, поясниц! — закивала Яга.
— А то, что ниже?
— А то, что ниже, тем более! Да на-ко вот, помажь, чего ждать-то? — Она протянула барону склянку, от которой за версту несло скипидаром. Барон схватил мазь и уплелся в соседнюю комнату. Послышалось сосредоточенное пыхтение. Яга сладко прищурилась, предвкушая удовольствие. И удовольствие не замедлило наступить.
В следующую секунду барон пронзительно взвизгнул, потом зарычал и быстро-быстро застучал ногами по паркету. Яга заглянула в комнату. Фон дер Шнапс бегал взад-вперед, наращивая скорость. Лицо его было сосредоточенно и серьезно. Увидев в двери щель, он бросился к ней, отпихнул Миледи в сторону и со всех ног выскочил на улицу. В окно Яга успела увидеть, как барон пронесся по дворцовой площади и мгновенно скрылся из глаз. Старуха мечтательно улыбнулась. В последний раз она проделывала такой трюк с атаманом Жужей. Тот пожаловался на бурчанье в брюхе. После скипидара хворь как рукой сняло. И побегал Жужа всего ничего — дня три, не больше!
