22.

Вслед за незнакомцем друзья перешли площадь и оказались у подъемного моста. Прямо перед ними высилась мрачная громада, украшенная четырьмя башнями г1о углам.

— Вот мы и пришли, — сказал незнакомец. — Вас уже встречают!

Действительно, возле ворот крепости кто-то суетился. Вспыхнули огни, надсадно скрипя, стал опускаться мост.

— Поспешите, пожалуйста! Опаздывать нельзя ни в коем случае! — напомнил человек в черном и быстренько смылся.

— Жаль! Надо было спросить, как этого черта зовут! — спохватился Илья. — Может, он нас обманул, а?

— Не похоже, — сказал Алеша. — Вон целая делегация идет!

В самом деле, по мосту промаршировал отряд стражников, а вслед за ними как сумасшедший выбежал отец Жозеф.

— Богатыри? — осведомился он со скорбной миной.

— Да вроде как оно так…

— Тогда прошу за мной! Господин кардинал ждет вас!

Богатыри прошли по мосту. Возле открытых ворот выстроился целый караул.

— Пожалуйста! Наверх и прямо! — грустно скомандовал отец Жозеф и промокнул глаза платком.

Когда друзья вошли и ворота захлопнулись, отец Жозеф присел на скользкий камень ограды и горько зарыдал.

Богатыри прошли темным коридором и остановились возле раскрытой двери. От стены отделилась фигура в монашеском балахоне и вежливо предложила:

— Подождите минутку здесь. Отведайте покуда, вина, — он указал рукой на открытую дверь.

— Вино — это хорошо! — выдохнул Илья и ринулся к столу. — Меня замучила ползучая жажда!

— Однако едва богатыри вошли в комнату, как дверь за ними с треском захлопнулась. Яромир услышал, как в железные пазы с грохотом вошел тяжелый затвор.

— Посидим, — сказал Илья, — подождем. — Он взял в руки плетеную бутыль. — Интересно, это такая же кислятина, как и у Монгольфея?

— Постой! — Яромир отнял у Ильи бутыль, побултыхал ее и даже понюхал. — А что, если оно отравлено? — Он стер пыль на этикетке и прочел: «Амонтильядо». — Вы поняли? Ядо! И не просто ядо, Амонтиль ядо!

— Да зачем же королю понадобилось нас травить? — удивился Муромец. — Он видеть нас хотел. Разговаривать. Вот погодите, скоро за нами придут и проведут в трапезную короля!

Алеша Попович подошел к двери, потрогал ее пальцем. Дверь даже не шелохнулась. Алеша усмехнулся и повернулся к друзьям:

— Боюсь, наш юный друг прав. Ничего на столе не трогайте! Мне с самого начала показалось, что для дворца эта крепость выглядит несколько странно.

— Да чего тут странного? — пожал плечами Илья.- Дворец как дворец. Башни, стража, мост подъемный. Короли всегда прячутся куда подальше, они же боятся, что придут подданные и настучат им по репе. Даже у нас Дормидонт в тереме сидит, никуда не выходит.

— Так то терем, а тут крепость. Нет, братцы, это тюрьма!

— Так мы, выходит, сели в тюрьму по доброй воле? — ахнул Илья.

— Не по воле, а по дури! — жестко сказал Яромир. — Обманули, как последних…

— Лохов! — подсказал Добрыня и весело заржал.

— Если вы ошибаетесь, вам будет стыдно! — проворчал Илья. — Лично я верю королю.

— А королеве? — неожиданно ляпнул Яромир и тут же покраснел. Шутка вышла так себе. Но Муромец ответил серьезно:

— Королеве не очень. Все-таки женщина.

Вот теперь шутка получилась, и богатыри весело заржали.

— Ладно, — сказал Илья. — Немного подождем.

— А что потом? — заинтересовался Попович, бросая красноречивый взгляд на железную дверь. Дверь была что надо, тяжеленная, толщиной в локоть. В самом верху ее было проделано маленькое окошко.

— Потом пойдем домой, — сказал Илья и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед. — Интересно, а туалет здесь есть? — сказал он ни с того ни с сего.

— А что такое туалет? — заинтересовался Яромир, которого создавшееся положение, кажется, нисколечко не тревожило. Илья подошел к Яромиру и что-то шепнул ему на ухо.

— А я-то думал… — разочарованно протянул богатырь. — Но ведь нам и не надо. Мы ведь сейчас выйдем?

— Если выпустят! — усмехнулся Попович.

— Я выйду, даже если не выпустят! — упрямо сказал Яромир. — Но уж тогда они у меня попляшут!

— Интересно, каким образом?

— Что? Плясать будут? Вприсядку!

— Да нет, я имею в виду, как выйдем? Лично я сомневаюсь, что такую дверь можно сломать, — сказал Попович.

— Яромирка прав! — уверил Илья. — Сломать можно все.

— И тут в окне показалась удивительно знакомая физиономия.

— Палач! — ахнул Яромир.

— Ага! — радостно ухмыльнулся палач. — Вот он я! Скоро буду вам рубить головы. Вы как предпочитаете, между третьим и четвертым позвонком или брать пониже? Некоторые любят, чтобы головка была срезана аккуратненько! С такими работать одно удовольствие!

— Но ведь я тебя там, на площади… — начал было Яромир.

— Так то мой брат! — улыбнулся палач. — Он сейчас в сумасшедшем доме. Так что спасибо вам, я теперь единственный мастер!

— Ты мастер? — переспросил Яромир, подходя поближе.

— Ага! — палач радостно обнажил лошадиные зубы. В этот момент рука Яромира молниеносно просунулась в окно и схватила палача за нос.

— Мням! — произнес палач, делая попытку освободиться. Но силы были неравны. Яромир стал втягивать голову палача в окно. Окно оказалось недостаточно широким: пролезть мешали уши. Пришлось дернуть посильнее. С тихим чпоком голова палача пролезла и оказалась в камере. Все остальное нервно задергалось за дверью. Измученные нос и уши «мастера» распухали на глазах.

— Хорош! — восхитился Илья. — Такое ожерелье тебе как раз! Ну что, поговорим?

— О че-ом?! — взвыл палач. — О-о! Какое коварство! Как я теперь буду жи-ить?! Отпустите меня назад!

— Назад? — изумился Яромир. — Ты же палач! Знаешь, что назад пути нет. Но ты не волнуйся, мы тебя все-таки освободим. Отрежем голову, и пойдешь гулять!

— Без головы? — ужаснулся палач. — Кому я буду нужен без головы?

— Ты и с головой-то никому не нужен! — сплюнул Илья. — Ладно. Хватит болтать, перейдем к делу, — он взял со стола бутылку. — На-ко, хлебни для храбрости!

— Не буду! — запротестовал палач, но с Ильей спорить было бесполезно.

— Не будешь пить, так волью!

— А я зубы сожму!

— А я их выбью!

— Но вино отравлено, — прошептал палач. — Мне его пить нельзя!

— А нам, значит, можно, — вздохнул Илья. — А все твердят: Европа! Культура! Учить вас надо дубиной по голове! Ладно. Говори, что это за дворец такой? Где мы находимся?

— В Бастилии! — радостно доложил палач. — В тюрьме для особо опасных… а-а-а!

— Что? — забеспокоился Илья. — Ты чего орешь-то? Все уши прозудел, шмель проклятый!

— А-а-а! О-о-о! — извиваясь, орал палач. — Меня сзади… О-о!

— Сзади? — мстительно прищурился Муромец. — Это в тюрьме бывает.

— Едят! — прорыдал палач.

— Упыри! — взревел Яромир. — И здесь от них покоя нет! Ну, все! Достали!

Он разбежался, насколько позволяли размеры камеры, подпрыгнул и обеими ногами ударил по двери. Дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель, и вместе с палачом ее вынесло в коридор.

Богатыри выскочили из камеры и нос к носу столкнулись с толпой великосветских упырей. Судя по нарядам, это были не последние люди в государстве.

— А вот и наши богатыри! — обрадовались они. — Что ж вы так торопитесь, дурашки! Сейчас мы будем вас ам-ням-ням!

— А мы будем вас хрясь, бах и трах! — сурово заявил Илья.

— Трах? — засомневались упыри и невольно подались вперед. Драгоценности на них мелко задрожали от возбуждения. И тут Яромир не выдержал. Он схватил упавшую вместе с палачом дверь, поднял ее над головой и одним ударом пришиб добрый десяток монстров. Обманутые в своихлучших чувствах, упыри взревели и ринулись вперед.

— Братцы! Не подвернитесь под руку! — крикнул богатырь и пошел гвоздить гламурную нечисть по фиолетовым мордам и плоским черепам.

Побоище получилось что надо! Железная дверь, словно молот, плющила монстров, а богатыри подталкивали в спину тех, кто еще остался цел. Последним оказался разодетый в золото и шелка хлыщ с оттопыренной верхней губой. Из-под губы вылезали здоровенные клыки, правда, один был с дуплом.

— Прекратить! — заверещал он. — Я король! Вы не имеете права!

— Не имеем, — смиренно согласился Илья. — Но ведь делаем, а? Парадокс! — и свесил упырю увесистый подзатыльник. В следующую секунду массивная дверь пришлепнула монстра с такой силой, что от него остались только дымящиеся башмаки.

— Кажись, все? — спросил Яромир, оглядываясь и переводя дух. — А где палач-то?

— Оторвался во время работы, — пояснил Добрыня. — Ну, для него же лучше. Все равно бы он голову назад не вытащил. К тому же с отъеденной задницей куда он годен?

Яромир посмотрел на кучу прессованного мусора, оставшегося после упырей.

— Это куда девать? Поджечь бы…

— Не наша забота, — отмахнулся Илья. — Пусть выгребают сами. На удобрение. Пошли отсюда!

Но выйти из Бастилии оказалось непросто. Из караульного помещения выскочили стражники с алебардами. Морды у стражей были красные, от них несло за версту винным перегаром. Нахлобучив шлемы на лоб, они поперли на богатырей, как живой таран. Драться в узком коридоре было неудобно, да, честно говоря, и не хотелось. Пришлось Яромиру сбегать за дверью и упрессовать всех стражников сразу. И еще один раз пригодилась дверь: чтобы высадить ворота. Возле подъемного моста они увидели отца Жозефа. Узрев богатырей, он подпрыгнул, как ужаленный, но вместо того, чтобы бежать, бросился прямо к ним. Илья встретил его сурово:

— Что ж ты, преподобное твое преподобие, упырям помогаешь? Богатырей решил извести?

— Живы! — зарыдал отец Жозеф, заламывая руки. — Слава всевышнему! А где же вампиры?

— Там, где им и положено быть, — сказал Яромир. — В аду. Небось уже на сковородке жарятся!

— А я не смог! — выдохнул отец Жозеф. — Они меня каждый день по голове дубиной били, живого места нет! — он горестно обнажил бугристую лысину.

— При виде лысины Илья смягчился и проникся сочувствием:

— Ладно, преподобный. Иди домой. Упырей больше нету!

— Но есть поддельный кардинал! — возопил Жозеф. — Я не могу идти домой, я должен спасти отечество!

— Погоди, как это поддельный? — удивился Попович. — А где же настоящий?

— Настоящий в Бастилии, — сказал Жозеф. — Но его сегодня должны были съесть. Эта толпа вампиров…

— Не успели! — утешил его Яромир. — Им по пути палач попался. Так они его сначала схарчили. А потом им было не до того.

Отец Жозеф буквально подпрыгнул от радости.

— Господа рыцари! — взревел он. — Ну что вам стоит спасти бедную Франкмасонию? Совершите еще один подвиг, ведь для вас это так просто! Освободитенастоящего кардинала!

Вопли преподобного были так пронзительны, а интонации так умоляющи, что Илья невольно смахнул набежавшую слезу:

— Подмогнем, что ль? А то ведь пропадут без нас!

— Веди, — сказал Яромир. — Да только побыстрее. У нас дела!

— Одну минуточку! — воскликнул отец Жозеф и ринулся вперед, по темным коридорам Бастилии.

— А заодно и всех остальных освободим, — шепотом сказал Илья. — Чую, здесь народу много томится.

Они снова пробежали по темным сырым коридорам, прогрохотали по сломанной двери, окончательно приплюснув стражников к полу. Илья Муромец по ходу дела вышибал все двери, которые попадались по пути. Некоторые камеры были пусты, в некоторых шевелилось нечто человекообразное. От факелов по потолкам метались клочковатые тени. У Яромира из-под ног порскнул какой-то недомерок с большими ушами. Он злобно оглянулся, зашипел, как испуганный кот, оскалил широкие, как у ишака, зубы и с хлюпом всосался в каменную кладку. Яромир остановился, как вкопаный, но Илья потащил его дальше:

— Что замер, чародея не видел?

— Так это чародей? — ахнул Яромир.

— А кто же еще? Знамо, он. По ушам видно!

Отец Жозеф летел вперед, задыхался, спотыкался на крутых ступеньках, но скорости не снижал. Наконец богатыри остановились возле одной из дверей. Илья по привычке хотел высадить ее с одного удара, но преподобный Жозеф с писком ринулся вперед и загородил ее, раскинув руки крестом:

— Не надо!

— Что не надо? — не понял Илья.

— Так открывать дверь не надо! Вы пришибете его высокопреосвященство! Он наверняка сейчас стоит у двери и подслушивает.

— Откуда ты знаешь? — прищурился Илья.

— Мне ли не знать привычки кардинала! — выпалил отец Жозеф. — Ваше высокопреосвященство! — жалостливым голоском позвал он. — Вы меня слышите?

Под дверью завозились, затем недовольный голос произнес:

— Ну, слышу, слышу, чего разорался?

— Он слышит! — возликовал Жозеф и снова повернулся к двери. — Ваше высокопреосвященство! Поскорей отойдите в дальний правый угол. Мы будем вас освобождать!

За дверью послышались мелкие торопливые шажки. Все тот же недовольный голос произнес:

— Ну, отошел. И что дальше?

— А дальше вот что! — рявкнул Муромец, еще раз убедившись в том, что все знатные особы слеплены из недовольства и спеси. — Держись!

В следующую секунду дверь сорвалась с петель, проломила противоположную стену и понеслась над Парижем, как самый удивительный снаряд за всю историю воздухоплавания.

В эту самую минуту Неясыть, растерявший почти все свое магическое искусство, влача на себе братьев из сумы, пробирался к дворцу кардинала. Он надеялся только, на фон дер Шнапса. Голова от частых ударов дубиной почти не соображала. Коленки почему-то сгибались назад, как у кузнечика, а вместо носа свисала толстая лиловая груша и противно била по губам.

— Барон поможет! — твердил про себя Неясыть. — Барон спасет!

— В этот момент двое из сумы беспокойно завертели головами,

— Это что за хреновина? — пробормотал один, переставая работать дубиной.

— Атас! — крикнул другой. — Полундра!

Братья бросились в разные стороны, спасаясь, как цыплята от коршуна. В воздухе послышалось тяжелое гудение, которое перешло в стремительный свист.

«Может, это Соловей-разбойник?» — успел подумать Неясыть. Он даже улыбнулся внезапной удаче. И в этот момент его пришлепнуло приземлившейся дверью.

Высокопреосвященство оказался высоким, худым, с настороженными серыми глазками. Его усики оскорбленно распушились и торчали во все стороны, как у кота. На самом деле кардинал был просто испуган. По-человечески Яромир его понимал. Не каждый день мимо тебя с такой скоростью пролетают выбитые двери! Отец Жозеф бросился к кардиналу на грудь:

— Ваше высокопреосвященство!

Кардинал покровительственно похлопал его по спине:

— Успокойся, мой верный Жозеф! Теперь я на свободе! Мы уедем в деревню и будем жить, как вольные пейзане. У меня есть на примете местечко, где нас никто не найдет.

Преподобный отстранился.

— Вы меня не поняли, ваше высокопреосвященство. Вы свободны! Мы с вами должны спасти Франкмасонию. С нами славные лодимерские рыцари!

Ришелье встал в позу, ласково улыбнулся и протянул руку для поцелуя. Этот жест Илью особенно разозлил:

— Все! — рявкнул он. — Хватит базары разводить. Идти отседа надоть! Гнилое место!

С этими словами он сгреб высокопреосвященство под мышку, словно это была простая кукла, и направился к двери. Друзья поспешили следом. И снова быстрее всех бежал озадаченный отец Жозеф.

Уже на улице Илья, не выпуская кардинала, повернулся к Жозефу:

— Ну где ваш дворец? Веди!

Всю дорогу кардинал умудренно молчал и даже не пытался освободиться. В конце концов Яромир забеспокоился. Богатыри остановились как раз вовремя. Полузадушенного кардинала наспех привели в чувство целенаправленным тумаком и дали хлебнуть На-дракакаша. После такой терапии кардинал снова почувствовал себя человеком и даже прикрикнул на стражника, вынырнувшего из темноты:

— Именем кардинала!

— Молчи, тварь позорная! — рыкнул на него стражник, и откуда ни возьмись, появились еще двое. — Сейчас как алебардой дам по балде, в уборную бегать не наладишься!

Стражи порядка весело заржали. А потом захрустели. Это когда богатыри, не останавливаясь, прошли частично сквозь них, а частично по ним. Вскоре они остановились у чугунной ограды. Яромир вырвал решетку, и богатыри оказались у самых дверей дворца.

— Ну, что делать будем? — спросил Илья. — Можно так войти. Но ведь попрячутся, гады! У тебя небось кругом потайные ходы?

— Хватает! — вздохнул кардинал, пряча глаза.

— Вот! А их нужно всех повязать, так я думаю. Яромирка, есть идеи?

— Эх, была бы гитара-самопляс! — вздохнул Попович.

— Гитару я у изобретателя оставил, — сказал Яромир, что-то прикидывая на пальцах. — Чудесную суму мы сами бросили.

— А волшебная дудка?! — напомнил Добрыня. — Куда ты ее заныкал? Потерял, да?

— Дудка со мной, — сказал Яромир. — Но сначала бы надо поговорить. Может, они сами сдадутся? Неохота к колдовству прибегать. С души воротит!

— Ну поговори, — проворчал Илья.- Лично я в этом никакого толка не вижу.

— Я человек доброй воли! — гордо заявил Яромир. — Надо попытаться по-хорошему. Эй! Кардинал! — крикнул он так, что в нижнем этаже задребезжали стекла. — Это мы, богатыри святорусские! Пришли тебя убивать! Ты как, не против?

Какое-то время он прислушивался. Наконец в одной из башен распахнулось окно, и знакомый насмешливый голос произнес:

— Ви есть руски секретни амбал! Ви есть большой наглец и пройдоха! Сейчас ви получить хороший урок с помощью великий магий!

— Я же говорил, что не надо было языком чесать! — испугался Илья. — Понял, что там за птица? Вот колдонет, что делать будем? Включай скорей свою дудку, пока не поздно!

Яромир и сам уже понял, что свалял дурака. Фон дер Шнапса он узнал сразу, как только тот раскрыл рот. А узнав, понял, что барон просто так не сдастся. Сунув руку за пазуху, он нащупал дудку. Между тем окна дворца стали наливаться малиновым адским светом. Очевидно, барон начал творить самые жуткие заклинания.

— Скорей, скорей! — торопил его Илья. Адское пламя разгоралось все сильнее. Яромир уже поднес к губам дудку, и тут его внимание отвлекли две тщедушные фигурки. Они выскочили, как ошпаренные, на балкон, сели на метлу, с трудом уместившись вместе, и стартовали в ночное парижское небо.

— А ведь это Миледя! — узнал Яромир. — Надо же, тикает! Значит, боится. Не верит в магию своего барона!

Это придало Яромиру уверенности. Он набрал побольше воздуха и подул в дудку.

Тоскливая мелодия медленно поползла к дворцу. Яромиру даже показалось, что она извивается, как змея, между деревьями, беседками и кустами. Наконец она достигла дверей, вползла в здание…

Тоскливый, нестройный вой потряс ночную тишину. Выли спрятавшиеся во дворце упыри, выла прислуга, выли собаки и кошки, выли все, и громче всех выл фон дер Шнапс.

— Не пойду! — скулил он. — Не хочу-у! Не заставите!

А мелодия все лилась и лилась, она окручивала барона тугими толстыми кольцами, стягивала, как удав, и тащила вниз, к выходу, где его ждали страшные святорусские богатыри!

Все колдовство разом вылетело у него из головы. Недосотворенное чудовище вывалилось из огненного кокона. Разбрасывая горящие капли, сделало несколько неуверенных шагов, щелкнуло челюстью и издохло. Погас малиновый свет, и на барона навалилась темнота. Хватаясь руками за углы, он, помимо воли, повлекся к выходу.

В коридоре фон дер Шнапс столкнулся с придворной болонкой, был немедленно укушен за ногу и взвыл еще сильней и горестней. Толпа гламурных вампиров, громко стукаясь лбами о косяки, спешила к выходу. Спешили к выходу черти. Закрутив хвосты вокруг задниц, они вписались в толпу упырей, ускоряя процесс насильственной эмиграции. Но самой нелепой фигурой в этой компании был боярин Бун-ша. С короной набекрень, со скипетром в руке, он вдруг оказался среди монстров и бежал, бежал, подталкиваемый то рогами, то кулаками!

Яромир дудел, надувая щеки, но, когда из парадной двери вывалилась скулящая толпа чудовищ, едва не выронил дудку. Впереди плелся посиневший от натуги барон. За ним плотной «коробочкой» шли непарнокопытные гвардейцы, следом влеклись упыри, за ними болонка, за болонкой кошка, а за кошкой, надсадно пища, семенили мыши. А в центре этого парада, распушив от ужаса усы, шествовал боярин Бунша.

Илья заметил его еще издалека. Выдернув боярина из толпы, как репку с грядки, он поставил его перед собой. Боярин сразу узнал богатыря, выпучил глаза и продолжал маршировать, но уже на месте.

— Что, волчья сыть? — прищурился Муромец. — Уже икорону натянул? А ну, отдай сюда! — он стянул с головы боярина корону, отнял скипетр и этим же скипетром шлепнул его ниже спины, возвращая в строй.

Теперь толпа подошла вплотную к Яромиру. От такого зрелища у богатыря заслезились глаза. Толпа мерно колыхалась, маршируя на месте, преданно глядя на дудку, как кролик на удава.

— В Бастилию их! — поморщился кардинал. — Этим самозванцам и преступникам там самое место.

— Ваше высокопреосвященство! — шепнул ему Попович. — Вот пусть ваш коллега и отведет их туда!

Чтобы вас потом не упрекнули во вмешательстве чужеземных сил.

— Верно! — воодушевился кардинал. — Отец Жозеф, вы слышали? Исполняйте!

Его преподобное преподобие выхватил дудку у Яромира и заиграл с таким азартом и темпераментом, что черти бросились отплясывать трепака, упыри — вальсировать, а фон дер Шнапс и Бунша пошли вприсядку. Вскоре веселая толпа скрылась в ближайшем переулке. Друзья перевели дух.

— Ваше высокопреосвященство, — сказал Добрыня. — Вход свободен. Можете занимать свои апартаменты. Только уж больше не принимайте у себя разных баронов! Не всегда ведь так удачно может получиться.

— Вы правы, мой друг, — вздохнул кардинал. — Впрочем, не я один оказался в дураках. Ведь они провели самого короля! Надо доложить его величеству об истинном положении дел.

— Некому докладывать, — смущенно отозвался Илья. — Нету больше короля. Он тут в Бастилию заявился вместе с толпой вампиров. Ну, мы его и пришибли заодно. Да вы не расстраивайтесь, можно прожить и без короля!

— Как пришибли?! — ахнул кардинал.

— Дверью! — скромно отозвался Яромир. Кардинал задумался. Однако через минуту его лицо просветлело.

— Что ни делается, все к лучшему! — сказал он. — Будем считать, что вы действовали по моему приказу и на благо государства. Друзья мои! Вы достойны самых наивысших наград! Никто из вас не хочет стать лейтенантом королевских мушкетеров?

От такого предложения у Ильи началась изжога.

— Нет уж, ваше высокопреоблаженство! Мы на ратной службе, нам некогда!

— Тем более что у вас есть достойные люди, — подсказал Попович. — Мы видели их в деле.

— По части мордобоя — большие мастера! — подтвердил Добрыня.

— Кто же это? — удивился кардинал. — Я знаю их?

— Мушкетеры короля во главе с д'Артаньяном! — вспомнил Яромир. — Веселый такой парень. Лично при мне троих уработал.

— Ну что ж, — кивнул кардинал, — пожалуй, в ваших словах есть резон. Что же касается моих гвардейцев… я и не догадывался, что они превратились в чертей! Н-да! Ситуация.

— Ну, так мы пойдем, — сказал Яромир. — Поздно уже.

— А как же я? — встревожился кардинал. — Мне одному в этом дворце страшно!

— А мушкетеры?

— Да где же я их найду, ночью-то? — занервничал его высокопреосвященство.

— Нечего их искать, — сказал Яромир. — Вон они, на том конце площади, стражников буцкают. Неужели не слышите?

В самом деле, за оградой послышалась возня, затем раздался пьяный вопль «один за всех и все за одного!», после этого стали слышны глухие методичные удары и веселое хеканье.

— Д'Артаньян! — крикнул Яромир, перекрывая шум. — Бросай бестолковое дело, греби сюда, тут интересней!

Через минуту запыхавшиеся мушкетеры стояли рядом и с удивлением пялились на кардинала.

— Произвожу всех четверых в лейтенанты! — гаркнул кардинал. Мушкетеры вытянулись по стойке смирно.

— Рады служить вашему высокопреосвященству! — дружно крикнули они.

— Добре! — сказал кардинал, почему-то с малороссийским акцентом. — А теперь слухайте, хлопцы, новое задание. Д'Артаньян срочно отправится в замок Иф и привезет Железную Маску. Это узник такой. Зэк. От него теперь зависит судьба нашей батькивщины. А остальные — айда со мной, а то мне страшно!

Когда богатыри остались одни, Яромир не выдержал:

— Ты слышал, как этот тип разговаривал? Он что, хохол?

— Наши люди — они везде, — туманно пояснил Илья Муромец. Но Попович не согласился:

— Это от переутомления, — сказал он. — Нервы. Язык стал заплетаться.

— Лучше бы этот святоша выписал нам по червонцу! — не выдержал Добрыня. — Язык заплелся! Я бы ему расплел…

— Плевать! — отмахнулся Илья. — Главное — половина дела сделана, — и он показал им корону и скипетр. — Нужно срочно вернуть их в Лодимер! Негоже с таким добром в Британию ехать. Мало ли что может быть, вдруг сопрут!

— Что же выходит? — возмутился Добрыня. — Считай, до места добрались, и обратно топай? Я не согласен! Да и на чем? На конях долго, пароездов здесь нет.

— Зато есть воздушный шар! — крикнул Яромир. — Ведь это же здорово! Алеша с Добрыней отвезут корону царю, а мы накостыляем Кощееву братцу, как там его…

— Мерлин, — подсказал Алеша.

— Вот-вот! Мерин! И этому мерину мы свернем шею! Всего-то делов…

— Что ж, это выход! — подумав, согласился Добрыня. — Честно говоря, мне эта Европа уже вот где! — он провел рукой по горлу.

Алеша Попович согласился не раздумывая. По его блестящим глазам Яромир понял, что ему не терпится рассказать о театре стриптиз лодимерским знатокам и ценителям прекрасного.

К дому, где жил изобретатель, они вернулись уже засветло. Еще издалека увидели дым и испугались. Но оказалось, что это не пожар. Просто Монгольфей разводил в специальной печке огонь, чтобы наполнить шар горячим воздухом.

Илья Муромец был в восторге. Он прыгал вокруг кожаной кишки, по которой шел воздух, восхищенно приседал, ловил рукой тонкие струйки пара и с открытым ртом смотрел, как шевелится на земле надувной пузырь.

Сначала внутри пузыря перекатывались воздушные бугры, словно под ковром боролись невидимые атлеты. Затем пузырь стал похож на живот боярина Морозова, скошенный на левую сторону, складчатый и неровный. Монгольфей то и дело крутил какие-то рычаги, шуровал кочергой в топке, откуда поступал горячий воздух, подбрасывал поленья и пытался раздувать меха. Но на них сил у тщедушного изобретателя уже не хватало.

— Передохни, а то карачун схватишь! — проворчал Яромир, отстраняя изобретателя в сторону. Положив руку на железный рычаг, он заглянул в топку. — Если щи варить, — проворчал богатырь, — то огонь немалый. А для пузыря нехорош, поленья-то, вишь, просто горят!

— А как нужно-то? — спросил изобретатель. — Чтобы сложно горели?

— Нужно, чтобы корчились! — наставительно сказал Яромир. — Полет — дело великое. Значит, и огонь должен быть велик. Рева не слышно, гудежа. А без него твой пузырь не надуется. Но ты не переживай, сейчас мы это дело наладим!

Яромир взялся за рукоятки мехов, подмигнул Монгольфею:

— На всякий случай отойди в сторонку, а то снесет ненароком! — и нажал на ручки мехов.

По счастью, печка не лопнула, хотя ее железные бока округлились, как щеки кумарского купца. Огонь завыл, заметался, словно джинн, высунулся из трубы и погрозил Яромиру кулаком. Пришлось уменьшить поддув. Теперь горячий воздух шел прямо в пузырь и быстро расправлял лежалые складки. Не прошло и минуты, а шар уже округлился и, словно нехотя, приподнялся на воздушной кишке.

— Надо его привязать, а то улетит! — забеспокоился Монгольфей, обматывая веревку вокруг деревянного столба. Добрыня с явным сомнением посмотрел на шар, ткнул носком сапога в податливый бок.

— И ты утверждаешь, что эта штуковина полетит? Без чародейского заклинания?

— Не надо никаких заклинаний! — гордо сказал Монгольфей. — Наука сильней колдовства! Да вы сейчас сами увидите.

Однако прошло еще минут пять, прежде чем шар поднялся ввысь, натянув веревку.

— Ур-ра! — закричал Илья и за неимением шлема сорвал с себя парик и подбросил в воздух. Монгольфей, увидев такое чудо, схватился за живот. Распрямился он еще более убежденным в силах, науки. Осмотрев парик, многознатец вернул его Илье:

— Петрович сделал?

— Он, чертяка! — признался Илья, водружая лохматую красоту на голову. — По моему личному заказу.

— Я буду счастлив увидеть столь великого человека! — пробормотал изобретатель. — Но больше всего меня интересует механический мужик. Интересно, способен ли он размножаться?

— Скоро увидишь! — пообещал Илья. — Ветер хороший, оглянуться не успеете, как будете в Лодимере. А родину-то не жалко покидать?

— Жалко, но не очень. — признался Монгольфей. — Что-то здесь страшно стало. А после приговора плевать я хотел на такую отчизну с большой высоты. Я к Петровичу хочу!

Через полчаса шар надулся, и его тугие бока озарились светом восходящего солнца. Снизу к шару была накрепко привязана корзина. Попович приставил лестницу, осмотрел корзину и залез внутрь.

— А мне здесь нравится! — заявил он. — Чисто. Удобно. Скамеечка есть, чтобы посидеть. Давай, Добрыня, залезай, нам ждать некогда!

Илья помог загрузить в корзину продукты и мешки с песком, которые Монгольфей назвал балластом. В последний момент он едва не забыл отдать Добрыне царские регалии.

— Если дракон пристанет, — напутствовал он воздухоплавателей, — бейте прямо по башке!

— Есть бить прямо по башке! — весело откликнулся Никитич, и воздушный шар взмыл в небо. Трое воздухоплавателей прокричали «ура!», при этом Монгольфей так махал руками, что едва не выпал из корзины. В последний момент его схватил за штаны Алеша Попович. Илья и Яромир помахали им вслед и сами стали собираться в дорогу. Предстояло добраться до гостиницы, забрать коней и разузнать путь к северному морю.

— Ну вот. Считай, полдела сделано! — с облегчением сказал Илья, поправляя кудри. — Осталось всего ничего. Конечно, Кощеев братец тоже не сахар, жулик еще тот. Морду, вишь, поменял, другое имя присвоил. Только ведь он не потому, что нас боится, а для пущей важности. Вот, мол, я каков! И красавец, и Мерин, и отец народов! Найти его — раз плюнуть. Главное — в яйце! — Тут он состроил такую уморительную физиономию, что Яромир не выдержал, рассмеялся. Вскоре богатыри выехали из Парижа, держа путь на север.

— Ну как тебе Европа? — ухмыляясь неведомо чему, спросил Илья.

— Ничего, — подумав, ответил Яромир. — Только шумно очень. И это… суеты много!

— Это от большого ума, — сказал Илья. — Ума, вишь, много, а разума нет совсем.

— Набить бы им всем шишку мудрости, — вздохнул Яромир, — жаль, времени мало!

— А ты не волнуйся! — расхохотался Муромец. — Они сами себе набьют, уж будь уверен, к тому все идет!