16.
— В бою главное что? — поучал Илья Яромира. — Главное — тактика! Вот стоишь ты на поле боя, к примеру, и машешь дубиной…
— Палицей! — поправил его Попович.
— Во-во. Дубиной. И толку — нуль. Потому что врагов много. Ты их гвоздишь, а они лезут, особенно биварцы. Что делать? А ты замри, подожди, пока они тебя облепят, как мухи мед, и вместе с ними начинай по полю метаться. Тем, кто на тебе сидит, уже не до тебя. Им бы удержаться. А остальные что делают? Правильно. Лупят по своим!
Богатыри шли по лесной дороге. Лес все не кончался, а деревенек что-то не попадалось. На душе у Яромира было легко и весело. Он с удовольствием слушал, что говорит ему Илья, и наматывал на ус.
— И вот ты мечешься по полю, давишь себе врагов и тихонько подбираешься к шатру вражеского военачальника. А когда добрался, глядишь, тому и воевать не с кем! Вот тогда берешь его за усы и тащишь в полон! — Илья перевел дух. — А есть еще один прикол. Садишься на летучий корабль и посыпаешь их сверху дустом…
— А что такое дуст? — встрепенулся Яромир.
— Это порошок такой, — пояснил Илья. — Его Петрович изобрел для врагов, которые помельче. По сыпаешь их сверху дустом, и те дохнут.
— Это не по-рыцарски! — рассердился Попович.
— Зато по совести! — возразил Илья. — Никакого членовредительства, все тихо-мирно, как у людей. Погодите, вспомню, как там Кощей говорил…
— Гуманное оружие, — напомнил Попович.
— Вот, оно самое! А есть другие примочки…
О других примочках, употребляемых в бою, Илья рассказать не успел, потому что дорогу им перегородил отряд всадников. Отряд был сравнительно небольшой, человек двадцать. Среди них выделялся один, в черных латах, в черном шлеме и на черном коне.
Он выехал вперед и наставил на богатырей копье:
— Эй, оборванцы! Вы кто такие, по какому праву топчете мою землю?
Голос из-под забрала показался Яромиру глухим и не вполне человеческим. Сперва он решил, что это либо очередной упырь, либо оживший покойник.
— Я — это я! — гордо заявил Яромир. — А вот ты что за хреновина, упырь али мертвец?
Черный рыцарь не поверил своим ушам. Он повернулся к отряду:
— Кто-то что-то сказал или мне показалось?
— Это тебе показалось! — подольстился к нему один из рыцарей.
— Ага! — удовлетворенно кивнул Черный рыцарь. — Повторяю свой вопрос: кто вы есть, оборванцы и невежи? Назовите свои имена, чтобы я знал, кого убил в честном бою!
Яромир положил котомку на траву, вышел вперед:
— Я тебя, бродяга черный утопить готов в уборной. Для таких, как ты еси, Есть дубина на Руси!
Черный рыцарь снова ничего не понял. Он подъехал ближе, его копье уперлось Яромиру в грудь. И тут произошло то, чего Черный рыцарь совершенно не ожидал. Яромир взялся обеими руками за копье, отнял его у рыцаря и размахнулся. Толстое древко коротко свистнуло, и рыцарь, гремя, как связка консервных банок, улетел в кусты. Отряд латников не успел попятиться. Древко свистнуло снова, и весь передний ряд, стуча забралами, улетел туда же. Второй ряд оказался более смышленым. Рыцари живо развернули своих коней и ринулись наутек. Но копье, пущенное им вдогонку на манер бумеранга, смело и этих. Яромир отряхнул руки и посмотрел на друзей.
Вот это и есть третий прием, о котором я не успел рассказать! — обрадовался Илья. — Однако давай посмотрим, что это за зверь такой — Черный рыцарь?
— Была охота! — возразил Яромир. — Небось мертвяк лиловый или еще пуще!
— Вот и нужно выяснить, — строго сказал Илья. — Врага надо знать в лицо!
Яромир пожал плечами и через минуту выволок Черного рыцаря на дорогу. Он с противником не церемонился и, пока тащил, дополнительно помял его о кусты и деревья, так что из черного рыцарь стал бурым, с зелеными травяными разводами.
— Что-то немножко маловат, — откашлялся Муромец. — На коне-то он смотрелся внушительней. И это… какой-то впуклый стал!
— Не впуклый, а вогнутый, — поправил Попович. — Нельзя так говорить, нет такого слова.
— Что-то ты, Алешка, въедливый стал, как бухгалтер, — окрысился Илья. — То не так, это не эдак! Совсем заучил!
— Я борюсь за образованность, — занудил Попович. — Витязь должен быть без страха и упрека! Страха у тебя нет…
— Не будешь упрекать, не будет и упреков, — сказал Илья и присел над рыцарем. — Вот ведь, сущеглупый! И зачем столько железа на себя надел? Броня-то, вишь, от дубины не помогает!
С трудом отстегнув натянувшийся ремешок, он стащил с рыцаря шлем. Богатыри с любопытством уставились на своего пленника.
— Вроде не мертвяк! — сказал Яромир, вглядевшись в лицо поверженного противника. — И вроде не особенно черный.
— Так, слегка чернявый! — согласился Добрыня.
— Вот фингал под глазом — черный, это точно, — с удовольствием констатировал Илья. — Слышь, мужик, хорош валяться, вставай давай.
Рыцарь приоткрыл один глаз, потом попытался открыть другой и — не смог. По причине все того же синяка. Тогда он уставился на друзей одним глазом и первым делом увидел здоровенные зубы Ильи Муромца. Богатырь добродушно улыбался. Однако рыцарь такой откровенный зубовный блеск расценил иначе.
— Не ешьте меня, доблестные людоеды, я свой!
— Чего это он мелет? — не понял Илья.
— Может, его об дерево двинуть? — озаботился Яромир. — Такое бывает. Тут клин клином нужно…
— Он имеет в виду, — вступился за рыцаря Попович, — что нам он не враг. Злодеи, мол, со злодеями не дерутся! Одним словом, он вылавливает странствующих рыцарей и крошит их в капусту. А с нечистой силой не ссорится.
— Во-во! — обрадовался рыцарь. — Дружу, добычей делюсь!
— Так, может, и с нами поделится? — обрадовался Илья. — Я не против.
— Поделюсь, господа людоеды, только не надо меня есть!
— Ладно, не будем, — пообещал Илья. — Ты только скажи, как тебя зовут, а то вроде как познакомились, а имен не знаем!
Черный рыцарь сел, потрогал голову. Возможно, ее конфигурация несколько изменилась, потому что он потрогал ее еще раз и вздохнул:
— Меня зовут Шварц. По-латынски это будет неггер, что в переводе означает…
— Черный! — подсказал Попович.
— Так Шварц или неггер? — не понял Илья.
— Шварц и неггер, — уточнил Черный рыцарь. — Все сразу. Для усиления эффекта.
— А у тебя замок-то есть?
— Есть, — потупился Шварц и неггер. — Только у меня там сейчас ремонт, и я вас принять не могу. Мне очень жаль, но я не знал, что мне попадутся такие могучие людо…
— Мы не людоеды! — рявкнул Яромир, у которого снова зачесались кулаки. — Мы — ОМОН!
— Ра? — глупо удивился Шварц.
— Ура!.. ОМОН — это Отряд Молодцов…
— Особого Назначения! — весело подхватил Илья. — Так что тебе повезло, брат. Кто бы тебя без нас фингалами угостил? Короче, идем сейчас к тебе, перекусим, а ты нам отсыплешь червонцев и начнешь новую жизнь.
Шварц и неггер грустно вздохнул и, скрипя доспехами, встал на ноги:
— Ой! Чегой-то голова кружится…
— Еще и не то будет, — ласково произнес Илья. — С прошлой жизнью, считай, покончено. Повеселился! Теперя у тебя весь организм будет скрипеть. А ты как хотел? Яромирка свое дело знает!
Поминутно приседая, хватаясь то за живот, то за голову, Шварц поплелся к своему коню.
— Гляди-ка, со спины ни дать, ни взять — Блудослав! — шепотом сказал Илья.
— Может, сыграем? — обрадовался Добрыня и уже занес было ногу, но Попович его остановил:
— Не дело, братцы. Он и так чуть жив!
В лесу, между тем, стояла удивительная тишина. Латники куда-то все подевались, только бесхозные кони пощипывали травку, ожидая своих хозяев.
— Были мы пешие, стали конные! — обрадовался Илья.
Через минуту все четверо были на конях. Все это время Шварц тщетно пытался забраться на лошадь, но так и не сумел. Почему-то перестали сгибаться колени. Илья сжалился над ним, взял за шиворот и, слегка встряхнув для лучшего самочувствия, усадил на какую-то сивую кобылу. Рыцарь тут же начал крениться набок, и Яромиру пришлось дать ему подзатыльник, поскольку он посчитал, что тот валяет дурака. После этого Шварц и неггер притих, затем забормотал скороговоркой и почему-то в рифму:
— Ведь говорила мне Яга, не суйся к черту на рога, а сторожи богатырей, не то получишь пендюлей! И вот я их усторожил! Кому я этим услужил? Весь переломан и избит, в башке шумит, в глазах рябит! Моя дружина полегла. За эти черные дела еще я должен заплатить! О, стыд и срам! О, как мне быть!
Богатыри переглянулись.
— Н-да, — пробормотал Илья. — Видать, хорошо забрало! Вишь, тоже поэтом стал.
Яромир зарделся:
— Вот и меня когда лесиной двинули, так я сразу поэму выдал! Чем больше по башке стучишь, тем умней становишься!
От этих слов Алешу Поповича пробрал смех. Он не мог сдержаться и хихикал всю дорогу, не обращая внимания на пламенные взгляды Яромира. Наконец богатыри выехали из леса. Прямо перед ними расстилалось холмистое поле. Чуть в стороне виднелась деревенька. Ее черепичные крыши весело выглядывали из густой зелени. Напротив деревни на невысоком холме стоял внушительный замок.
При виде замка Шварц снова принялся нести околесицу:
— А вот мой старый славный дом. Но кто теперь гнездится в нем? Неужто стадо бугаев его заполнит до краев?
Это была последняя капля. Яромир не выдержал. Подъехав ближе, он примерился и опустил Шварцу на голову могучий кулак. Голова Черного рыцаря мгновенно провалилась в доспехи, внутри Шварца что-то крякнуло, затем голос, искаженный доспехами, произнес:
— Почему так темно, черт побери?
— Оклемался! — просиял Муромец и выдернул голову рыцаря обратно.
Шварц покрутил шеей туда-сюда. Шея скрипела и похрустывала.
— Однако! — произнес рыцарь и с большим уважением посмотрел на богатырей. — Господа! У меня такое осчусчение, что я утратил всякое осчусчение! Господа, я жив или что?
— Ты жив, но не очень, — утешил его Муромец. — Сейчас мы тебе дадим кой-чего хлебнуть, и станешь как новенький! Яромирка, дай ему Надракакаш!
Яромир вытащил из-за пазухи бутылку, побултыхал ее. Темно-коричневая жидкость вспыхнула ярко-зелеными прожилками.
— Ну-ка, открой рот! Да поменьше, ишь, хлебало разинул!
— Коньяк! — вожделенно прошептал Шварц и от сладости зажмурил глаза.
— Ишь ты, жмурик какой! — умилился Илья. — Прямо, аки дитя малое, клювик разевает, глазки прикрывает…
Яромир содрогнулся. Сравнить пасть Шварца с птичьим клювиком мог только Илья.
— Задержи дыхание, — посоветовал Яромир и плеснул ему в рот из бутылки. Шварц тут же захлопнул рот, чтобы ни одна драгоценная капля не упала на землю, затем глотнул и замер в ожидании знакомых «осчусчений». Ощущения пришли, но для рыцаря они стали полной неожиданностью. Оказавшись внутри, Надракакаш незамедлительно принялся за перестройку рыцарского организма. Для начала Шварц выдохнул воздух. У богатырей защипало глаза. Попович закашлялся. Яромир, который уже пожалел, что не убил этого разбойника прямо в лесу, решил немедленно исправить ошибку, но Илья придержал его за рукав:
— Ты погоди, может, из него еще толк выйдет?
— Толк из него уже вышел, — парировал Яромир. — Вместе с разумом. Теперь всякая дрянь полезла.
Между тем перестройка внутри рыцаря шла полным ходом. Какое-то время Шварц трясся, как отбойный молоток. Затем перестал трястись, зато принялся с ловкостью гимнаста выписывать на коне головоломные пируэты.
— Джигит! — восхитился Илья. — А ты хотел его пристукнуть! Да где бы мы еще такое увидели?!
Крестьяне, шедшие мимо, с удивлением следили за действиями своего сюзерена.
— Совсем совесть потерял! — сказал пожилой крестьянин, словно бы невзначай поигрывая вилами.
— Тише, Вальжан! — сказал другой, маленький, с бородкой клинышком. — Еще не время. Революционная ситуация должна созреть! И вообще мы пойдем другим путем.
Эти разговоры долетели до слуха Яромира и странным образом встревожили его. Ему послышалось в них что-то знакомое, словно он где-то уже слышал об этом, но забыл. Между тем Шварца, очевидно, пробрало до мозга костей. Он стал подпрыгивать в седле все выше и выше, ненадолго зависая в воздухе. Во время одного из таких кульбитов лошадь выскользнула из-под него, и Черный рыцарь сверзился на землю. Вскочив, он воровато огляделся и шмыгнул в кусты.
— Крепко его забрало! — усмехнулся Муромец.
— Грехов много, — пояснил Попович. — Вон. как бесы крутят! Изгнать бы их из него надо.
— Уже не надо, — сказал Яромир, внимательно наблюдавший за Шварцем. — Они вышли естественным путем.
Назад рыцарь вернулся ублаготворенный и без доспехов. Подойдя к богатырям, он низко поклонился.
— Эх, до чего же хорошо! — произнес он проснувшимся голосом.
— Что хорошо? — спросил Муромец, на всякий случай стараясь держаться подальше.
— Все хорошо, — уточнил Шварц и задушевно улыбнулся. — Травка растет, птички поют, вот и солнышко светит…
— Кажется, наступает психологический перелом, — заметил Алеша Попович. — Еще немного, и…
— Ученый человек! — восхитился Муромец. — Такие слова знает! Учись, Яромирка, вот поймаешь деваху покрепче и тоже устроишь ей психологический перелом!
— Это я и так умею, — покраснел Яромир. Между тем Шварц подошел к богатырям поближе и, не спуская с них влюбленных глаз, заявил:
— Братцы! Как я хочу вас всех обнять! О, мир, ты прекрасен! Друзья! Я больше не Черный рыцарь! Я Белый рыцарь! Не Шварц, а Вайс! О, я хочу немедленно делать добро! А не дадите ли вы мне еще хлебнуть На-дракакаш?
— Алкаш! — понимающе подмигнул Илья. — Наш человек. Яромирка, отсыпь ему еще глоток!
Яромир пожал плечами, откупорил бутылку и плеснул в широко открытый рот рыцаря. Рыцарь утробно пискнул и, не сказав ни слова, развернулся и направился в лес.
— Эй! — крикнул ему вслед Яромир. — Ты куда?
— Надо подумать! — донеслось до них, как эхо.
— Думать вредно! — запоздало крикнул Яромир, но рыцарь даже не оглянулся.
— Черт с ним! — махнул рукой Муромец. — Нам что надо? Перекусить и отдохнуть. Поехали в замок, там небось запасы такие…
— А я считаю, нечего в этом замке делать, — возразил Яромир. — Если этот тип спелся с Миледью, хорошего не жди. У него в замке небось нечисть гостит, и жрут они то, от чего свинью стошнит!.Чего нам ждать? Кони хорошие, бронированные, как раз до Парижа доскачем, там и отдохнем.
— Мне тоже здесь что-то не хочется останавливаться, — сказал Попович. — Скучно. Дико. А Париж — это культура!
— Тогда на Париж, е-мое! — крикнул Добрыня, и богатыри пришпорили коней.
