23
Огромное красное солнце освещало долину. Деревья со странными перистыми кронами и гибкими, гладкими стволами отбрасывали длинные тени. Вдали голубела горная гряда, слева начиналась пальмовая роща. На ее опушке паслись удивительные существа, похожие на гигантских тушканчиков. А прямо перед нами стоял динозавр невероятных размеров.
– О господи… – захлебнулась Фаина.
Она суетливо огляделась, подобрала с земли какую-то ветку и устремилась вперед, размахивая ею, как флагом. Динозавр недоуменно уставился на ожившее дерево, потом наклонил маленькую, по сравнению с туловищем, голову и осторожно принял подношение.
Фаина восхищенно смотрела, как по-коровьи двигаются его губы, пережевывая листья. Наконец она оглянулась на меня и со знанием дела сообщила:
– Это диплодок. А вон те, мелкие, если я не ошибаюсь, – цератопсы.
Глаза у нее блестели.
– Откуда ты знаешь? – уважительно спросил я.
– У меня в детстве была книжка с картинками… Слушай, а они настоящие? В смысле, это те самые, которые когда-то жили и умерли на Земле? Или муляжи? Иллюзии?
– Не знаю, – честно ответил я. Когда я впервые оказался здесь, я пребывал в такой эйфории, что этот вопрос даже не пришел мне в голову.
Я наткнулся на это местечко по чистой случайности. Я был тогда новоселом, и меня раздирали тысячи сомнений. Мне просто необходимо было убедиться, что в Атхарте такая же трава под ногами, что вода в реках так же холодна по утрам, что подниматься в гору трудно, а бежать с нее легко, и неважно, как это все устроено. Я организовал себе недельный турпоход.
Я экспериментировал со своим новым телом. Я пробежал несколько километров, а когда начал задыхаться, то представил, что у меня огромные, чистые легкие никогда не курившего атлета. Потом на ногах появились стальные мышцы… Я гнал себя вперед, пока на моем пути не выросли горы.
Я полез вверх, цепляясь за камни, за корни деревьев, радуясь крови на разодранных ладонях. Наконец я встал на краю водопада.
Было страшно. Но победить страх и значило поверить в эту новую жизнь. «Двум смертям не бывать», – пробормотал я и сиганул с десятиметровой вышки в неведомую воду. А вынырнул уже в подземном озере. Впереди брезжил свет. Я поплыл туда, вылез наружу и оказался в доисторическом царстве…
Позже, разленившись и успокоившись, я попытался доехать сюда на машине. Как бы не так. Место оказалось заколдованным. Создатели этого заповедника устроили так, что попасть в него можно только через грот.
Фаина упоенно гладила по носу склонившегося к ней диплодока. Глядя в ее восторженные глаза, трудно было не почувствовать себя богом…
– Ну как, нравится? – самодовольно спросил я.
Фаина искоса взглянула на меня:
– Экскурсия увлекательная. Жаль, что она мне так дорого обошлась.
Ну что с ней поделаешь? Упрямая как баран…
– Ладно, – с досадой сказал я. – Пошли. Познакомлю тебя с палеонтологами.
Научный городок – несколько одинаковых белых коттеджей – располагался на холме. Мы поднялись туда, обогнув рощу, дышащую загадочными звуками. Диплодок плелся за нами, время от времени подталкивая Фаину в плечо. Внизу, в долине мы видели и других динозавров. Одни, передвигаясь на задних лапах, объедали верхушки деревьев. Другие, похожие на страусов, но не меньше пяти метров в высоту, клевали что-то под ногами. В самом поселке тоже было на что посмотреть. На крыше коттеджа свил гнездо огромный крылатый ящер. Завидев чужих, он яростно заклекотал.
– Птеродактиль! – обрадовалась Фаина.
– Ну что вы, девушка! Себастьян не птеродактиль, он птеранодон. Вы обратили внимание на строение клюва? Себ, не шуми, это свои. Здравствуйте, Егор.
Я сердечно поздоровался с Петрой Квангель, невысокой, угловатой, коротко стриженной и совершенно седой немкой. Она, кстати, тоже адъют. Ее босс – богиня вдохновения Сакраль. Правда, насколько я знаю, Петра занималась исключительно аналитической работой и не стремилась попасть на Землю.
Вслед за Петрой из коттеджа вышел ее супруг – коренастый и лысый Уве. Он двумя руками потряс мою руку, приговаривая:
– Давненько вы у нас не были, давненько…
– А что это Вертер за вами увязался? – Петра махнула бейсболкой на диплодока. – Иди! Иди домой! Вот повадился…
– Здоровый какой, – сказал я, не без тревоги глядя, как неуклюже разворачивается ящер. Рядом с ним коттеджи казались не прочнее карточных домиков.
– Что вы! – рассмеялась Петра. – Вертер еще подросток. Взрослые диплодоки достигают сорока метров в длину и десяти в высоту. Что ж, мы вас не ждали, но очень рады. Пойдемте пить чай.
Вслед за Квангелями мы отправились к террасе, защищенной от солнца полотняным навесом. Там находилось своего рода летнее кафе: несколько столиков и барная стойка.
Официант принес зеленый чай и маленькие пирожные. Но не успели мы сесть, как на террасу вбежала молоденькая девушка в таких же белой футболке и светлых шортах, как у Квангелей.
– Фрау Петра! – закричала она. – Ужас! Фердинанд! Что нам делать?
– Что стряслось, Лизхен? – Петра поднялась из-за столика.
– Фердинанд разнес свой загон и убежал! Карл пытается загнать его обратно, но он ревет и на всех бросается… Распугал всех орнитомимусов. Боюсь, нам не позволят его здесь оставить.
– Ну-ну, – нахмурилась Петра. – Это я возьму на себя. Фердинанд – наш новичок, – пояснила она, обратившись к нам. – Тираннозавр. Мы столько бились за него с Матхафом…
– Так они настоящие? – снова спросила Фаина.
Петра одарила ее выразительным взглядом.
– Разумеется, настоящие, девушка. Мы ученые, а не шарлатаны. Уве, ты займешь гостей беседой, пока я наведу порядок?
– А мы не пойдем? – вскинулась Фаина.
Мне пришлось вмешаться.
– Петра, умоляю, позвольте нам взглянуть на тираннозавра. Мы будем очень осторожны, обещаю. Да и что с нами может случиться? – резонно добавил я.
И нас взяли с собой.
Фердинанд буйствовал на руинах одного из коттеджей. Он снес стену, разломал крышу и просунул в дыру морду размером с хороший холодильник. На клыке у ящера висел клочок проволочной сетки.
Толпа ученых то отбегала прочь, то вновь смыкалась.
– Фрау Петра, слава богу! – взволнованно воскликнул долговязый тип в зеленом халате. – Смотрите, что он творит! А ведь рядом лаборатория, там оборудование, я работал над ним несколько месяцев…
– Успокойтесь, Карл, и отправляйтесь за лекарством, – решительно сказала Петра и прикрикнула на толпу: – И вы все разойдитесь! Вы же его пугаете! Фердинанд, мальчик мой!
Ящер заревел в ответ. Крыша оторвалась от стен и повисла на его шее, как огромный воротник.
Уве Квангель давал нам пояснения:
– В Хатуссе эти существа вели образ жизни, совсем не похожий на земной. Мы же попытались воссоздать для них земные ландшафты юрского периода. Травоядные приспособились легко. А Фердинанд – хищник. Попав сюда, он растерялся. То ли ему надо охотиться, то ли потреблять белковые продукты, которые мы для него создаем. В основном говядину. Поэтому пока мы держим его в загоне.
Между тем Петра, заговаривая тираннозавра ласковыми словами, подошла к нему совсем близко. Ящер недоверчиво косился на нее, раскурочивая одну за другой комнаты в многострадальном коттедже. Наконец прибежал Карл. Петра выхватила у него из рук маленький арбалет, заряженный ампулой.
– Очень сильное успокоительное, – прокомментировал Уве.
Действительно, после выстрела в упор тираннозавр сразу обмяк, его глаза, пылавшие красным, закатились, и Петра, как заправский ковбой, накинула ему на шею тугое лассо.
Фердинанд пошел за Петрой послушно, как корова. Очутившись в загоне, он тяжело рухнул на землю.
– Снимите с загона крышу, – распорядилась немка. – Ну что, не вернуться ли нам к чаю?
Когда мы вновь расположились за столиком, Петра начала оживленно рассказывать о работе своей небольшой группы.
– Я как адъют лично встречалась с Матхафом. О, это удивительный человек… то есть бог. У него совершенно звериные глаза: они одновременно пугают и вызывают желание защитить. Я долго рассказывала ему, как важно для людей поближе познакомиться с этими доисторическими монстрами. Он слушал невозмутимо, а потом сказал – у него такой низкий голос, я едва разбирала, что он говорит, – так вот, он сказал: динозаврам самим любопытно, что за существа воцарились на их планете спустя миллионы лет. И вот теперь мы располагаем потрясающей коллекцией. Уверена, на Земле многие ученые отдали бы жизнь за одну только возможность на нее взглянуть. Причем тела динозавров настолько реальны, что нам даже удалось взять пробы ДНК. Мы собрали уникальный материал об их поведении. Нет, мы, конечно, понимаем, что миллионы лет назад все было не совсем так. У наших питомцев по понятным причинам отсутствуют многие инстинкты…
– Не понимаю, зачем все это нужно, – вдруг сказала Фаина.
Петра изумленно вскинула брови.
– Мы ученые, – вмешался Уве. – Всю жизнь мы имели дело с мертвыми костями. В своих самых сокровенных мечтах мы вслед за героями Конан Дойла пробирались на заветное плато… Смерть – небольшая цена за исполнение мечты.
– Я не об этом, – дернула головой Фаина. – Понятно, что вам интересно посмотреть на этих зверушек живьем, после того как вы так долго их изучали. Я тоже в полном восторге. Но смотреть – это одно. А вот зачем вы продолжаете их изучать? К чему все эти анализы, лаборатории? Кому здесь нужны ваши знания?
Петра возмущенно ринулась в бой.
– А вы считаете, девушка, что знания ценны только тогда, когда они могут научить людей варить колбасу? Какая чушь! Знания ценны сами по себе. Атхарта – неисчерпаемый кладезь для лингвистов, физиков, биологов, историков, антропологов… Они получают здесь материал, о котором на Земле не смели и мечтать. И потом…
– Успокойся, дорогая. – Уве осторожно погладил руку жены, но Петра резко сбросила его ладонь.
– И потом, разве нельзя предположить, что когда-нибудь граница между живыми и мертвыми исчезнет? А смерть перестанет быть единственной дорогой в Атхарту? Вот тогда-то и пригодятся наши исследования! И заметьте: у нас есть все шансы дождаться этого!
Мы заканчивали чаепитие в смущенном молчании. Фаина надулась; Петра, сообразив, что сказала слишком много, тоже молчала. Мы с Уве перекидывались необязательными фразами. Я старался не привязывать заявление фрау Квангель к проблеме, с которой столкнулась «Шамбала»…
Когда мы с Фаиной пустились в обратный путь, к гроту, где мы оставили вертолет, она вдруг снова заворчала:
– Все равно не понимаю. Живые исследуют мир вокруг себя, потому что от этого зависит их жизнь. А мертвым это зачем? Самообман. Иллюзии – как всё здесь. Квангели дурят голову себе и другим: дескать, они такие занятые, полезные и увлеченные люди. Здесь все боятся смотреть правде в глаза.
– И какова же правда? – иронически фыркнул я.
– Правда в том, что в Атхарте и в самом деле можно быть счастливым, – отчеканила Фаина. – Только не надо ничего усложнять. На Земле ты был бедным и голодным – наслаждайся, рядись в побрякушки, ешь ананасы, рябчиков жуй, благо несварение тебе не грозит. На Земле ты был одинок и только здесь встретил близкую душу – радуйся, пока не прискучит. А если на Земле ты был счастлив и смерть оторвала тебя от самого дорогого – истреби свою душу и исчезни к чертовой матери. Зачем ты меня сюда притащил?!
Она шла и плакала. Я, опешив, тащился позади. Когда мы уже садились в вертолет, Фаина вдруг сказала:
– У меня к тебе просьба.
– Все, что хочешь, – галантно, но опрометчиво отозвался я.
– Ты ведь адъют. Ты имеешь доступ к компьютеру богов. Ты не мог бы посмотреть прогноз Никиты? Я хочу знать, сколько ему осталось жить.
