Глава 34

День почти уже угас. Сквозь медленно плывущие белые облака долгими неспешными потоками лился солнечный свет, мягкими касаниями лаская голые пустынные земли Севера. То тут, то там, животворный свет падал на крошечные клочки зелени — первые признаки новой жизни, которая когда-нибудь вновь расцветет на этой земле, столь долгие годы бывшей иссохшей и мертвой. Вдалеке над северным горизонтом отчетливо высились уцелевшие пики разрушенного Лезвия Ножа, ставшие заметно ниже; над ними все еще висела завеса пыли, поднявшейся из уничтоженной долины, скрывая развалины Королевства Черепа.

Казалось, Шеа появился из ниоткуда, крошечная фигурка, бесцельно бредущая через лабиринт оврагов и оползней, которые усеивали холмистую местность у подножия Лезвия Ножа. Полуслепой, совершенно обессилевший и израненный, он был почти неузнаваем. Он направлялся в сторону Алланона, не видя его, крепко сжимая обеими руками серебристую рукоять Меча. Одно мгновение друид, онемев от изумления, глядел на странное зрелище, которое представлял собой шатающийся человек с мечом и в лохмотьях. Затем, с резким возгласом облегчения он бросился вперед, подхватил худое израненное тело Шеа Омсфорда и крепко прижал его к себе.

Юноша спал долго, а когда наконец проснулся, была ночь. Он лежал под укрытием скального навеса, защищающего глубокий овраг с широким дном. Мирно потрескивал небольшой костер, помогая теплому плащу, в который он был закутан, согревать его. Ослабшее зрение постепенно восстанавливалось, перед глазами прояснялось; оказалось, что он глядит в усеянное яркими звездами ночное небо, подобно громадному пологу нависающее над склонами оврага. Он непроизвольно улыбнулся. На миг ему показалось, что он снова в Тенистом Доле. В следующую минуту в тусклом свете костра появилась темная фигура Алланона.

— Как чувствуешь себя, лучше? — добродушно спросил друид и присел рядом с ним. Что-то в Алланоне казалось странным. Он был более человечным, менее угрюмым и замкнутым, голос его звучал непривычно тепло.

Шеа кивнул. — Как вы нашли меня?

— Ты сам меня нашел. Или ты не помнишь?

— Нет, ничего не помню — ничего после того, как‡— Шеа замолк и помедлил. — Был кто-нибудь‡ вы никого больше не видели?

Минуту Алланон разглядывал его взволнованное лицо, словно обдумывая ответ, затем покачал головой.

— Ты был один.

В горле у Шеа возник комок, и он откинулся на теплые одеяла, с трудом сглотнув его. Значит, Панамона тоже больше нет. Он почему-то не ожидал, что все могло так кончиться.

— Ты в порядке? — донесся из темноты глубокий голос друида. — Не хочешь поесть? Думаю, тебе следовало бы съесть что-нибудь.

— Да, конечно. — Шеа медленно перебрался в сидячее положение, стараясь не запутаться в плаще. Алланон у огня наливал в маленькую миску суп. Он ощутил дразнящий аромат еды и глубоко вдохнул его. Затем он вдруг вспомнил про Меч Шаннары и поискал его в полутьме. Он почти сразу же заметил Меч, лежащий совсем рядом, тускло блестящий. Внезапно спохватившись, он начал нащупывать в карманах туники Эльфийские камни. Не смог найти. В панике он принялся перерывать всю свою одежду, отчаянно пытаясь найти маленький мешочек, но безрезультатно. Тот пропал. Сердце его упало, и он откинулся на одеяла. Может быть, Алланон‡

— Алланон, я не могу найти Эльфийские камни, — быстро сказал он. — Вы не?..

Друид подошел к нему и протянул миску дымящегося супа с маленькой деревянной ложкой. Лицо его казалось непроницаемо-черной тенью.

— Нет, Шеа. Должно быть, ты потерял их, когда бежал через Лезвие Ножа. — Он заметил выражение, возникшее на лице юноши, и протянул руку, ободряюще похлопав его по худому плечу. — Теперь о них нечего беспокоиться. Камни сослужили свою службу. Я хочу, чтобы ты поел, а потом еще выспался — тебе нужен отдых.

Шеа машинально принялся глотать суп, не в силах так легко смириться с потерей Эльфийских камней. Они были с ним с самого начала, оберегали его на каждом шагу. Несколько раз они спасали ему жизнь. Как мог он быть столь неосторожен? Минуту он напрягал память, тщетно пытаясь вспомнить, где именно потерял их, но безрезультатно. Это могло случиться в любой момент.

— Простите, что потерял Камни, — тихо извинился он, чувствуя, что должен что-то сказать.

Алланон пожал плечами и слабо улыбнулся. Он присел рядом с юношей; в этот миг он выглядел усталым и очень старым.

— Может быть, они еще найдутся, немного позже.

Шеа молча доел суп, и Алланон, не задавая вопросов, налил ему вторую миску. Горячая еда вызвала у усталого юноши чувство расслабленности, по его телу медленно начала растекаться приятная дремота. Он снова засыпал. Так легко было поддаться этим чувствам, но он не мог сделать этого. Слишком многое еще беспокоило его, слишком много вопросов оставалось без ответа. Сейчас он хотел получить их от единственного человека, который мог дать их ему. После всего, что выпало на его долю, по крайней мере эту привилегию он заслужил.

Он с трудом занял сидячее положение, заметив, что из мрака за маленьким костром на него пристально смотрит Алланон. Вдалеке тишину разорвал резкий крик ночной птицы. Шеа невольно помедлил. На Север возвращалась жизнь — спустя столько лет. Он поставил полупустую миску рядом с собой на землю и повернулся к Алланону.

— Могу я с вами немного поговорить?

Друид молча кивнул.

— Почему вы не рассказали мне правду о Мече? — мягко спросил юноша. — Почему?

Я рассказал тебе все, что тебе следовало знать. — Темное лицо Алланона оставалось бесстрастным. — Все остальное рассказал тебе сам Меч.

Шеа недоверчиво глядел на него.

— Ты должен был сам раскрыть тайну Меча Шаннары, — спокойно продолжал друид. — Я просто не мог бы тебе это объяснить — ты должен был сам все испытать. Ты должен был научиться мириться с правдой о самом себе, и только тогда Меч в твоих руках мог стать оружием против Повелителя Колдунов. В это я не мог вмешиваться.

— Но вы могли хотя бы сказать мне, в чем сила Меча, которой боялся Брона? — упорно спрашивал юноша.

— И чем бы тебе это помогло, Шеа?

Юноша нахмурился. — Не понимаю.

— Если бы я рассказал тебе о Мече все, что было мне известно, чтобы просветить тебя — и учти, что сейчас ты уже испытал все это на себе, а тогда для тебя это были бы лишь мои слова — чем это помогло бы тебе? Смог бы ты продолжать поиски Меча? Смог бы ты обнажить Меч против Броны, зная, что он всего лишь откроет ему правду о себе? Да вообще поверил бы ты мне, когда я сказал бы, что такая простая вещь способна уничтожить всесильного Повелителя Колдунов?

В тусклом свете костра он подался ближе к Шеа.

— Или же ты бросил бы эти странствия и отчаялся бы? Вынес бы ты такую правду?

— Не знаю, — неуверенно ответил Шеа.

— Тогда я скажу тебе то, чего не мог сказать раньше. Пятьсот лет назад Джерле Шаннара знал все это — и ничего не сумел сделать.

— Но я думал‡

— Что он победил? — закончил его мысль Алланон. — Но если бы он победил в той битве, разве был бы жив сейчас Повелитель Колдунов? Нет, Шеа, Джерле Шаннара не победил. Бремен раскрыл эльфийскому королю тайну Меча, потому что он тоже считал, что знание сути талисмана лучше подготовит его владельца к поединку с Броной. Он ошибся. Хотя Джерле Шаннара и был предупрежден, что ему откроется истина о себе самом, он не был готов к тому, что увидел. В самом деле, вряд ли кто-либо мог бы подготовиться к такому испытанию заранее. Слишком много стен мы строим, чтобы не быть совершенно честными с собой. И я не думаю, что он всерьез верил словам Бремена о том, что случится, когда он возьмет в руки Меч. Джерле Шаннара был королем— воином, привычки и жизненный опыт подсказывали ему, что на Меч следует полагаться как на физическое оружие, несмотря даже на то, что Бремен говорил ему, что в таком качестве Меч бессилен. Когда он вышел на бой с Повелителем Колдунов и Меч подействовал на него точно так, как предсказывал Бремен, он запаниковал. Его физическая сила, солдатская доблесть, боевой опыт — все оказалось бесполезным и никчемным. Этого он не мог принять. В результате Повелитель Колдунов легко скрылся с поля битвы.

Шеа не выглядел убежденным.

— Со мной все могло быть иначе.

Но друид, казалось, не слышал его.

— Я рассчитывал, что буду рядом с тобой, когда ты отыщешь Меч Шаннары, и когда тайна талисмана открылась бы тебе, я сумел бы объяснить, чем страшно это оружие для Повелителя Колдунов. Но в Зубах Дракона мы потеряли тебя, и только потом я понял, что ты нашел Меч и отправился на Север без меня. Я поспешил вслед, но все равно едва не опоздал. Я ощутил твое смятение, когда ты раскрыл тайну Меча, и знал, что Повелитель Колдунов также ощутит его. Но я был слишком далеко, чтобы успеть к тебе на помощь. Я попробовал обратиться к тебе

— заговорить с твоим сознанием. Я не успел даже объяснить тебе, что надо делать; Повелитель Колдунов помешал мне. Несколько слов, и все.

Он смолк, словно погружаясь в транс; его мрачный взгляд пронизывал воздух между ними.

— Но ты раскрыл тайну своими силами, Шеа — и выжил.

Юноша отвел взгляд, внезапно вспомнив, что хотя он и спасся, все остальные, кто отправился с ним в Королевство Черепа, мертвы.

— Все могло быть иначе, — упрямо повторил он.

Алланон не сказал ничего. У его ног медленно превращался в багровые угли догорающий костер; вокруг них смыкалась ночь. Шеа взял миску с остывшим супом и быстро доел его, чувствуя, как по телу вновь растекается сонливость. Он уже начал клевать носом, когда Алланон неожиданно шевельнулся во мраке, встал и подошел к нему.

— Ты думаешь, я поступил неверно, не рассказав тебе о тайне Меча?

— тихо проговорил он. Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Возможно, ты и прав. Возможно, для всех нас было бы лучше, если бы я все открыл тебе с самого начала.

Шеа посмотрел на него. Худое лицо друида казалось маской из темных провалов и прямых углов, скрывающей некую вечную тайну.

— Нет, вы были правы, — медленно ответил юноша. — Я не знаю, смог бы я вынести правду.

Алланон чуть наклонил голову набок, словно обдумывая такую возможность.

— Мне следовало больше верить в тебя, Шеа. Но я боялся. — Он помолчал, увидев, что на лице юноши отразились следы сомнения. — Ты мне не веришь, но это правда. Для тебя, да и для всех остальных, я всегда был кем-то большим, чем человек. Это было необходимо, иначе вы не согласились бы играть назначенные мной роли. Но друиды — тоже люди, Шеа. И еще ты кое о чем забыл. До того, как стать Повелителем Колдунов, Брона тоже был друидом. Поэтому все друиды должны нести ответственность за его деяния, по крайней мере, в какой-то степени. Это мы позволили ему стать Повелителем Колдунов. Это наше учение предоставило ему такую возможность; это наша последующая изоляция от всего мира позволила ему совершенствовать свое мастерство. Вся человеческая раса могла погибнуть или обратиться в рабство, и вина лежала бы на нас. Дважды получали друиды возможность уничтожить его — и дважды теряли ее. Я остался последним из всех, и если бы я тоже не выполнил свою задачу, то на земле не осталось бы никого, кто защитил бы расы от этого чудовищного зла. Да, я боялся. Одна маленькая ошибка, и Брона навеки остался бы безнаказанным.

Голос друида упал до шепота, и на миг он опустил глаза.

— Ты должен знать еще одно. Бремен был не просто одним из моих предков. Он был моим отцом.

— Вашим отцом! — Весь сон моментально слетел с Шеа. — Но это же невоз‡ Он смолк, не в силах завершить фразу. Алланон слабо улыбнулся.

— Наверняка были такие моменты, когда тебе казалось, что я намного старше, чем может быть любой человек, наверняка они были. Вскоре после Первой Войны Рас друиды открыли секрет долголетия. Но долголетие требует свою цену — цену, которую Брона отказался платить. От человека требуется неукоснительно соблюдать множество правил, Шеа. Это не дар небес. А за время бодрствования у нас нарастает своего рода долг, который необходимо оплатить особым сном, останавливающим старение. Путь к истинному долголетию сложен, и некоторые его шаги очень‡ неприятны. И каждый из них труден. Брона искал другой путь, отличный от того, по которому пошли друиды, ибо не желал платить столь великую цену, приносить подобные жертвы; в итоге он нашел только обман.

На долгие минуты друид, казалось, погрузился в размышления, затем продолжил.

— Бремен был моим отцом. У него был в свое время шанс покончить с угрозой Повелителя Колдунов, но он допустил слишком много ошибок, и Брона избег смерти. Ответственность за это лежит на моем отце — и если бы Повелителю Колдунов удалось задуманное, вина также пала бы на моего отца. Я жил с этим страхом, пока он не перерос в навязчивую идею. Я поклялся не повторить его ошибок. Боюсь, Шеа, что я никогда по-настоящему не верил в тебя. Я боялся, что ты слишком слаб, чтобы совершить то, что необходимо, и скрывал истину ради своего спокойствия. Во многом я был к тебе несправедлив. Но ты был моим последним шансом исправить грехи моего отца, очиститься от чувства ответственности за его деяния и навеки искупить вину друидов, позволивших Броне появиться на свет.

Он помедлил и прямо взглянул юноше в глаза. — Я ошибался, Шеа. Ты оказался лучше, чем я смел подумать.

Шеа улыбнулся и медленно покачал головой.

— Нет, Алланон. Вы же сами так часто говорили мне о запоздалой предусмотрительности. Так прислушайтесь к своим же словам.

В темноте друид задумчиво улыбнулся ему в ответ.

— Хотел бы я‡ хотел бы я, чтобы у нас было больше времени, Шеа Омсфорд. Времени, чтобы получше узнать друг друга. Но на мне лежит долг, который надо выплатить‡ слишком скоро‡ Он смолк, с грустью склонив в тень свое худое лицо. Озадаченный, юноша немного подождал, думая, что тот вскоре продолжит свою речь. Друид молчал.

— Значит, утром. — Шеа устало потянулся и зарылся в тяжелый плащ. Горячий суп и пламя костра согрели его и постепенно клонили в сон. — Нас ждет долгий путь обратно на Юг.

Алланон долго собирался с мыслями.

— Твои друзья уже близко, они ищут тебя, — наконец проговорил он. — Когда они найдут тебя, ты передашь им все то, что я тебе рассказал.

Шеа слушал его краем уха, погруженный в мечты о Тенистом Доле и возвращении домой.

— У вас это получится лучше, — сонно отозвался он.

Вновь настала долгая тишина. Наконец он услышал, как Алланон шевельнулся в темноте, и послышался его странно далекий голос.

— Вероятно, я не смогу, Шеа. Я очень устал — я изнурен физически. Какое-то время я должен‡ спать.

— До завтра, — пробормотал Шеа. — Доброй ночи.

Голос друида превратился в шепот.

— До свидания, мой юный друг. До свидания, Шеа.

Но юноша уже спал.

Ощутив на лице тепло утреннего солнца, Шеа моментально проснулся. До него доносился стук копыт и сапог; он открыл глаза и обнаружил, что вокруг него собрались стройные, худощавые люди, одетые в зеленые костюмы. Его рука машинально коснулась Меча Шаннары, и он с трудом сел, болезненно щурясь, чтобы разглядеть их лица. Это были эльфы. От группы отделился высокий эльф с жесткими чертами лица и склонился над ним. На него взглянули глубокие, проницательные зеленые глаза, и на его плечо ободряюще легла твердая рука.

— Ты среди друзей, Шеа Омсфорд. Мы — воины Эвентина.

Шеа медленно поднялся на ноги, по-прежнему настороженно сжимая Меч.

— Алланон?.. — медленно спросил он, оглядываясь в поисках друида.

Высокий эльф мгновение помедлил, затем покачал головой.

— Здесь никого больше не было. Только ты.

Ошеломленный, Шеа прошел мимо него и выбрался из кольца всадников, быстро обегая взглядом весь широкий овраг. Повсюду лежали лишь серые камни да пыль, пустынный безжизненный пейзаж, уходящий вдаль насколько хватало глаз. Кроме эльфов с их конями, да его самого, вокруг никого не было. Затем ему вспомнились последние сказанные друидом слова — и он понял, что Алланон и в самом деле исчез.

— Он спит‡— услышал юноша свой шепот.

Он медленно повернулся к ожидающим его эльфам, и по его искаженному лицу потекли слезы. Но когда придет час нужды, Алланон вернется, упрямо сказал он себе. Так бывало всегда. Он вытер слезы и на миг взглянул в светлую синеву северного неба. На кратчайший миг ему показалось, что из немыслимой дали его зовет голос друида. По его губам скользнула слабая улыбка.

— До свидания, Алланон, — тихо ответил он.