Дмитрий Мансуров

Наталья сидела за ноутбуком и смотрела на пустой экран. Полчаса назад она приступила к работе, намереваясь написать рассказ, но после восьми секунд быстрого набора имени и фамилии, а также названия рассказа наступила тишина, нарушаемая тихим гудением ноутбука. Всего за секунду до начала работы в голове было полно сюжетов, но как только пальцы дотронулись до клавиатуры, мысли словно ураганным ветром сдуло.

— Что за невезение? — сердито пробормотала Наталья, постукивая указательными пальцами по клавишам. — Не может быть, чтобы я забыла сразу все сюжеты!

Погрузившись в воспоминания, Наталья отыскала среди разрозненных мыслей ту, которая после длинной цепочки раздумий привела её к сюжету новой истории, и слово за слово стала припоминать, что же за идея назойливо стояла перед внутренним взором до того, как Наталья включила ноутбук.

— Издевательство какое-то! — воскликнула она: творческие мысли часто пропадали после включения ноутбука, словно считали, будто одного прикосновения к современной пишущей машинке достаточно, чтобы оказаться в неё занесёнными. Обычно в голове оставалась одна наиболее стойкая идея, и Наталья сочиняла рассказ на её основе, но сегодня идеи испарились дружно и безвозвратно.

Нет, не безвозвратно: ухваченная за хвост мысль постепенно выплывала из глубин подсознания, и Наталья радостно улыбнулась, вспомнив сюжет от начала и до конца. Занесла пальцы над клавиатурой, чтобы записать план рассказа, но так и не дотронулась до клавиш, а всего лишь чертыхнулась: вовремя сообразила, что едва не записала краткий пересказ прочитанного накануне романа.

Своими словами переписывать чужие истории не решался ни один уважающий себя графоман. Этим недостойным делом занимались совсем уже никчёмные рассказчики, неспособные придумать ничего интересного, но обладавшие неумеренным желанием прославиться в веках. Первое дело в таком случае — написать гениальное стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Вариант беспроигрышный, вот только Пушкин сочинил бессмертные строки на двести лет раньше, и выдать стихотворение 'за своё мог разве что паренёк из глухой деревушки, пытающийся объясниться в любви девушке-соседке. Девушка обомлеет от счастья, но лишь в том случае, если тоже любит паренька. А если не любит, то паренёк рискует крепко получить по лбу стареньким и зачитанным до дыр томиком стихотворений Пушкина. Поэтому графоманы читали книги, выходившие в лидеры продаж, и сочиняли точно такие же, ничтоже сумня-шеся меняя имена и явки, но оставляя сюжет в неприкосновенности.

Наталья ещё раз чертыхнулась, закрыла ноутбук и вздрогнула: за ним стоял человечек двадцати сантиметров ростом, в старинной одежде. На голове — помятая шляпа, на носу — очочки на цепочке.

«По фамилии Пенсне», — неточно процитировала Наталья строку из песни Владимира Высоцкого.

Человечек помахивал тросточкой с набалдашником и снисходительно смотрел на растерянного автора.

— Ну вот, — сказала Наталья, — сначала из головы сбежали сюжеты, затем съехала крыша. Что ещё меня покинет? Остатки разума?

— Добрый день, моя разлюбезная Наталья Борисовна! — поздоровался человечек.

— Добрый! — ответила Наталья. — А вы кто?

— Я — твоя муза, — представился человечек. — Меня зовут Галлор, я специализируюсь на создании фэнте-зийных историй.

— А почему ты мужского пола, если ты муза? — невпопад спросила Наталья.

— А почему ты — женского, если ты автор? — невозмутимо парировал Галлор.

Наталья не нашлась что сказать. Точнее, на языке вертелся текст на полтора авторских листа о мужском шовинизме и узурпаторстве названий большинства профессий в мужском роде, но Наталья не хотела обижать музу с первых же секунд общения. Раньше она вообще считала, что общение с музами — дело воображения, но, видимо, времена меняются, раз уж музы появляются в реальности.

«Или кто-то из соседей снова траву курит, — предположила Наталья. — Вот меня и торкнуло…»

Она принюхалась, но ничего подозрительного в воздухе не обнаружила. Версию о наркотических видениях можно было отбросить за недостоверностью, и Наталья с облегчением выдохнула, но тут же подумала, что радоваться рано. Если человечек не является галлюцинацией, вызванной искусственно, стало быть, мозг пошёл вразнос по собственному желанию, и вскоре придётся посетить с долгим визитом домик с жёлтыми стенами и клонами Наполеонов — среди психов тоже были «графоманы», неспособные вообразить себя не кем иным, кроме как французским императором.

— Не бойся, я настоящий, — сказал Галлор. «Видимо, — подумала Наталья, — другие авторы, с

которыми он сотрудничал, тоже первым делом думали про возникшие проблемы с психическим здоровьем. А что им остаётся, если читатели только и делают, что спрашивают, какую траву курил автор и не больной ли он на всю голову? Ведь нормальные авторы пишут детективы и во всей красе описывают зверские убийства серийными маньяками беззащитных граждан. Именно этим они и отличаются от фантастов, мечтающих чёрт знает о чём».

— Вы пришли мне помочь написать рассказ? — спросила Наталья.

— Явился по первому зову! — отрапортовал Галлор.

— Вы уверены, что по первому? — засомневалась Наталья. За прошедшие полчаса она успела воззвать к исчезнувшей музе раз двести.

— Разумеется, — ответил Галлор. — Но мне пришлось добираться издалека.

— Вы были у другого автора? — напрямик спросила Наталья. Ей очень не хотелось, чтобы муза, с которой она творила, оказалась специалистом-многостаночником, работающим на несколько фронтов.

— Нет, конечно! — воскликнул обидевшийся Галлор, — Мы, музы, никогда не работаем с несколькими авторами сразу. Исключения делаем только в том случае, когда авторы работают над одной историей.

— Извините, — смутилась Наталья. — Я не хотела никого обидеть.

Галлор кивнул в знак примирения и спросил:

— Ну что, принимаемся за работу?

— Непременно! — воскликнула Наталья и открыла ноутбук.

Экран засветился, показывая обои на рабочем столе — двухэтажный домик у берега моря. В реальности Наталья не могла себе позволить жить в таких хоромах и потому ограничивалась найденной в Интернете фотографией дома мечты. Как в песне пелось: «Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить!»

— Минутку! — раздались голоса откуда-то с пола, и кто-то крепко цапнул её за ногу.

Наталья замерла от испуга. Медленно опустив голову, она увидела, что перед ней стоят человечки такого же роста, что и Галлор, только в других костюмах.

— А нас, получается, пускаешь в расход? Зачем тогда звала?

— А вы кто такие?! — изумлённо произнесла Наталья.

— Музы!

— Так много?

— А ты как думала?! — Человечки ловко вскарабкались по её ногам на колени, а оттуда взобрались на стол. — Мы все — твои музы. И каждый из нас отвечает за определённый вид фантазий.

— Вот здрасте, — пробормотала Наталья. То одной музы не дождёшься неделями, то сразу все прибывают, и оказывается, что их не так и мало. — А где вы раньше были?

— А раньше ты нас всем скопом не призывала! — пояснил Галлор. — Знакомься, Наталья!

Музы выстроились в ряд.

— Я уже представлялся, поэтому начну со второй музы в ряду, — сказал он. — Итак, сразу после меня стоит Дворецк, муза детективов.

Человечек в костюме-тройке и трубкой во рту кивнул. Наталье он напомнил Шерлока Холмса из советского фильма.

— Следующий — Эммануил, эротическая муза, — представил Галлор. — Как ты понимаешь, он отвечает за сцены определённого характера в твоих книгах. Рядом с ним стоит Маркиз Детсад, его специфика ещё более редкая: порнографическая муза. Они часто приходят вдвоём, но при этом обожают ожесточённо спорить.

— Но я не пишу порнографию! — запротестовала Наталья.

— Не пишешь, — поддакнул Маркиз, — это верно. Но зато как фантазируешь…

Наталья зарделась и посмотрела на музу убийственным взглядом. Маркиз показал ей язык и хихикнул, словно какой-нибудь клоун в цирке.

— Из-за ужимок мы и зовём его Маркизом Детсадом, — пояснил Галлор. — Далее у нас идёт вот этот мрачный господин, похожий на президента. Это — юмористическая муза, Чарли. Тёзка сама знаешь кого. И последний — Юрий. Муза публицистическая. С его помощью ты описываешь в дневнике то, что произошло накануне.

— Очень приятно, — автоматически сказала Наталья, раздумывая над тем, какая история у неё получится с такими музами. — А девушки среди моих муз есть? — на всякий случай спросила она. Вопрос не был принципиальным, но хотелось бы иметь среди муз хотя бы одну подружку.

— А как же?! — воскликнули музы хором. — Александра, наша муза любовных романов.

— И где же она? — поинтересовалась Наталья.

— Понятное дело где, — сказал Галлор. — Занимается шопингом и шейпингом, а потом гламурится по шесть часов кряду. Не до тебя ей сейчас, изучает гламурную жизнь, так сказать, на собственной шкуре, чтобы тебе потом было о чём написать. Ты ведь сама ни в жизнь не попадёшь в эти глянцево-бумажные круги.

— Это ещё почему?! — возмутилась Наталья. — Да я только вчера на шейпинге была и в солярии загорала.

— На твою зарплату менеджера ты можешь заняться шопингом секунд на двадцать, до столкновения с первым ценником, — заметила муза-публицист. Наталья вздохнула, но спорить не стала: публицист прав, и на её скромную зарплату на модные вещи можно только посмотреть, в крайнем случае дотронуться до них и даже примерить, но потом вернуть на место и уйти несолоно хлебавши. — Но ты не отчаивайся: грянул финансовый кризис, и скоро бутиков совсем не останется. Может быть, один сохранится — в музее, как экспонат. Снова будете ходить на рынки и одеваться у торговцев из Китая.

— Прощу прощения! — сказал Галлор. — Мы будем историю сочинять или обсуждать мировые финансово-экономические проблемы?

Предоставленные сами себе музы сгрудились в кучку и тихо, но ожесточённо спорили о том, кто из них важнее. И Галлор торопился занять их работой до того, как в ход пойдут кулаки и окружающие муз увесистые предметы.

— Конечно, историю! — воскликнула Наталья.

— Мы вполне можем написать историю о финансовом кризисе, — намекнул публицист. — Своевременная тема, пользуется широким спросом у населения.

— Без меня, — отрезала Наталья. — Я в этом деле ничего не понимаю. Давайте сочинять!

Музы перестали спорить и подошли к ноутбуку. Галлор хлопнул в ладоши, и недалеко от муз появились удобные кресла. Музы расселись и посмотрели на автора.

— На какую тему создаём труд? — спросил Галлор, как старший в группе.

— Конечно, фэнтези! — вдохновлён но сказала Наталья.

— Значит, начнём с разминки, — кивнул Галлор. — Простенький сюжет перед началом нормальной работы: главная героиня попадает в другой мир и наводит там порядок. Подойдёт?

— А разве у фэнтези есть другие сюжеты? — изумилась Наталья и повернула голову в сторону полки с книгами.

Всё, что было куплено за последние годы в любимой серии, повествовало исключительно о попадании в средневековые миры и наведении там порядка при помощи личного обаяния и привлекательности, а также при использовании кое-какой магии.

— Ты не поверишь! — сказал Галлор. — Но есть.

— Какой-нибудь андеграунд? — скривилась Наталья.

— Я бы не сказал, но для тебя пусть будет андеграунд, — согласился Галлор: музы снова стали перебрасываться короткими фразами, и времени на споры с автором не было. Ещё минута объяснений, и музы начнут швырять друг в друга гнилыми помидорами, доказывая,

что их жанр самый главный, а всё остальное — это приложение, самостоятельной роли не играющее. — Значит, это и будет наш главный сюжет. Не густо, но на безрыбье и сети съедобны. Итак, главная героиня попадает в другой мир. Вопрос: как она это делает?

— Например, она заблудилась, вошла в старинный замок и провалилась в колодец, — предложила Наталья. — А когда упала в воду, то обнаружила подводный туннель и по нему выбралась на белый свет. И оказалось, что она попала в совершенно неизвестное место. Ну как, интересная идея?

Наступила долгая тишина.

— Любопытная, — дипломатично сказал Галлор за всех.

— Вопрос только в том, — заметил Дворецк, — сколько человек поверят в такой способ переброски в другие миры и потонут в заброшенных колодцах планеты?

— А что предложишь ты? — вопросом на вопрос ответила Наталья.

— Убийство, — сказал Дворецк. — Смерть в заброшенном колодце — самое то для завязки детектива. Главное, придумать мотив и отыскать убийцу.

— Не хочу.

— Ну и ду… май сама.

— Я уже придумала, — сказал Наталья. — Колодец — портал в иной мир. И точка!

Она посмотрела на Дворецка так, что тот сразу понял: ещё слово, и жертвой убийства станет он сам.

— Она оглядывается по сторонам и видит вдали приближающийся караван, — сказал Галлор с мрачным видом: такой глупости он давно не сочинял.

— Ты просто читаешь мои мысли! — радостно воскликнула Наталья. — Героиня выбирается из колодца…

— …в мокрой футболке и короткой юбке, — вставил Эммануил. — Это добавит книге эротичности.

— Самое то, — согласилась Наталья. — Героиня обращается к караванщику с просьбой объяснить, куда она попала и где ближайший город. И караванщик с купцами и погонщиками, пленённые её красотой и умом, просят её возглавить караван.

— Вы с ума сошли! — воскликнул публицист. — Какая эротичность? Какое возглавить? Караван из сорока здоровенных мужиков, два месяца идущих по пустыне и лишённых нормального общения с противоположным полом? Да вы знаете, что они сделают с эротичной героиней?

— Похоже, моя очередь! — воссиял Маркиз Детсад и расплылся в улыбке до ушей. — Я так и знал, что это время наступит! Значит, главная героиня подходит к каравану и в ближайшие двое суток устраивает такую оргию, что слышно на всю пустыню. Могу расписать это событие на два-три авторских листа.

— Даже строчки не напишу! — угрожающе сказала Наталья.

— И после оргии, — добавил публицист к словам Маркиза Детсада, она перестаёт думать о сексе и эротизме как минимум лет на восемьсот. Как и о приключениях в новом мире. Спрячется в первом же монастыре, наденет сотню одёжек без застёжек и до самой смерти будет ходить так, чтобы было видно максимум её зрачки через узкую щёлочку в накидке на голову. Во избежание, так сказать. Но перед этим отыщет тот самый колодец и взорвёт его к такой-то матери.

— Минутку! — запротестовала Наталья, чувствуя, что ещё немного, и все музы одобрят план, предложенный Маркизом. Из вредности. — Мы же сочиняем фантастику, то есть фэнтези!

— Не проблема, — ответил Маркиз Детсад, — все мужики в караване будут кричать: «Дас ист фантастиш!» Пойдёт?

— Нет! — категорически не согласилась Наталья.

— Зря, — огорчился Маркиз. — Этот возглас привлекает мужскую часть населения, и героиня в одночасье приобретёт широкую известность. Разве не этого она добивается? Подумаешь, станет королевой не в той области, где хотела. Но ведь станет.

— Изыди, пошляк несчастный! — воскликнула Наталья. — Парни, давайте по существу и без всякой порнографии. Караванщики отвозят героиню во дворец, там её видит султан. Он влюбляется в неё и…

— …в первую же ночь убивает свой гарем, — предложил Дворецк.

Снова наступила тишина.

— Зачем?! — вкрадчивым голосом поинтересовался Галлор через долгую минуту. У него были собственные мысли по данному поводу, но он не считал, что их необходимо использовать в новой истории. А вот объяснения Дворецка ему крайне хотелось услышать. Как и всем остальным.

— Потому что гарем не соглашается на развод. Э-э-э… Чего вы так на меня уставились? — удивилась детективная муза. — Так всегда происходит: первым делом ради любовницы высокопоставленные правители избавляются от прежней жены. Подумаешь, что их было сорок, а не одна.

— У меня другой вариант, — сказал Галлор. — Султан меняет свой гарем на героиню. И все довольны. Героиня — потому что моментально возлюбила роскошную и счастливую жизнь во дворце, а бывшие жены султана — потому что у каждой появился свой собственный муж.

— Отлично! — обрадовалась Наталья, записывая сюжет. — История готова! Молодцы, мальчики!

— Как готова?! — не поняли музы. — Уже?

— Конечно. Это же сказка, а сказки всегда заканчиваются свадьбой. Тем более здесь их аж сорок одна штука.

— Нет, подруга, так не пойдёт! — запротестовали музы хором. — Мы только начали сочинять, какое «готово»? Ты чего тут ерундой занимаешься? Не сходи с ума! А как же тридцать продолжений? А как же нападение вампиров и колдунов из тёмных земель? А как же попытка убийства султана влюбившимся в героиню садовником? А как же эльфы, гномы и всякие тролли, жаждущие разрушить страну султана? А как же понимание героини того, что всё это ей приснилось и что на самом деле она хрястнулась головой о дно колодца, выход из которого только один — наверх, к пустой и серой жизни, если её успеют отыскать и спасти?

— Завтра! — отрезала Наталья, — И никакого возвращения героини в постылую реальность, будем дальше сочинять! Главное, не забудьте позвать с собой музу любовных романов. Её советы мне здорово пригодятся. Всё, всё, всё! По домам, мальчики, обдумывать сюжеты. Завтра приходите в это же время, буду ждать!

— Нет, так нечестно, — забубнили музы, спрыгивая со стола и направляясь к двери. — Только мы почувствовали вкус к истории, как уже всё закончилось.

— Мальчики, — повторила Наталья, — не закончилось, честно. Завтра придумаем продолжение. А сегодня мне и этого хватит, чтобы сочинять весь день.

— Мы хотим работать! — воскликнули музы.

— Но я не могу использовать все ваши идеи одновременно, — сказала Наталья. — Я охотно, но…

— Решай проблему, или мы уйдём в безработные музы, — пригрозил Эммануил. — Ни тебе счастья, ни нам работы.

— Или тебя убьём, а труп закопаем, — пригрозил Дворецк.

— Какая замечательная идея! — воскликнул Маркиз Детсад. — А то у нас миллионы идей, которые пропадают почём зря. Думай, Наталья, думай! А я пока пойду для тебя верёвку с мылом поищу. Вдруг не придумаешь?

— Стоять на месте! — грозным голосом приказала перепугавшаяся Наталья. Музы оказались не только трудолюбивыми, но и опасными. — Сейчас решу, что с вами делать.

— У тебя ровно десять мину..

Наталье хватило четырёх. Уж больно злобными глазами на неё смотрели некоторые музы.

— Теперь вы довольны? — спросила Наталья.

— Ещё как! — ответили музы. — Спасибо!

— Да пожалуйста, маньяки литературные! — ответила Наталья. — Вы только про меня не забывайте.

— Каждое утро перед твоим ноутбуком, как конь перед травой! — дружно ответили музы.

Существовал единственный способ сделать и волка сытым, и овец живыми, и Наталья крайне гордилась собой за то, что додумалась до него. Заставить муз работать одновременно над одной историей — это сумасшествие, выдержать которое под силу не каждому: музы едва не передрались, сочиняя крохотный эпизод. Зато дать каждой музе по собственному автору — совсем другое дело. В конце концов, способ давно опробован некоторыми профессиональными писателями и вполне работоспособен. А что вызвавшиеся помочь Наталье друзья-подруги, по сути, стали её литературными неграми — ведь официально все музы принадлежат именно Наталье, — так кого это волнует в современном мире? Главное, музы пристроены, и никто из них не пожелает убить автора за то, что тот не превратил предложенную идею в рассказ, повесть или роман.