Секрет прокисшего самогона
Якуб Вендерович с непередаваемым выражением удовольствия на лице вкатил в сарай столитровую бочку от бензина.
— Ого, — уважительно признал притулившийся в углу Йосип.
Экзорцист мощным рывком штангиста поставил канистру на печь, как правило служившую для отвара картошки свиньям. Прикрутил крантик, повесил на него ведро, припаял внутрь медную трубу, закрутив оную спиралью. Наполнил канистру льдом, изготовленным кустарно, с помощью собственного холодильника.
— Добре, — обрадовался Семён.
Из отверстия в крышке канистры Якуб вытянул часть трубы, подсоединив её к верхней части морозилки. А на дно сунул резиновую трубку, соединив весь чудо-агрегат с бидоном из-под молока, потом запустил руку в карман, выудил модельную зажигалку Zipo и развёл огонь.
— Красивая вещица, — хмыкнул казак. — Где взял?
— В руке…
— Как это в руке?
— Ну так. Лежала себе во дворе рука. Смотрю, а в ней блестит что-то. Подошёл, разжал пальцы, а там — зажигалка! — ровно объяснял Вендерович, приглядывая за огоньком.
— Что? Вот просто так рука себе на земле лежала?! — включился поражённый Йосип.
— Нет, конечно… Сначала мне пришлось отрубить её одному здоровенному лысому фраеру в спортивном костюме, с толстой цепью на шее, — признал деревенский экзорцист. — О! У него ещё и телефончик был, разряженный… Думал, если у него два пистолета, то он весь крутой и может ночью на мои сбережения зариться!
Якуб демонстративно сплюнул в угол сарая, туда, где под мусором высился небольшой бугорок свежевскопанной земли. Подбросил полешек в печь и придавил крышку канистры кирпичами. Огонь играл, бражка понемногу разогревалась, экзорцист оттопырил волосатое ухо:
— Хм, скоро начнёт капать…
Неспешно протопал к хате, приволок оттуда уже ободранную от шкурки собачью ногу, разделочную доску и тесак. Умело покрошил мясо порционными кубиками. Семён привычно достал из угла старое велосипедное колесо с остатками спиц, выломал три штучки и помог насадить на них мясо, перемежая кружочками лука.
— А собачка-то откуда? — зачем-то спросил Йосип, привычно приподнимая «шампуры» над огнём.
— Да ничейный вроде, — попытался припомнить Якуб, — приполз ко мне больной и полудохлый.
— А полицаи из Войславиц вывесили объявление, что у них собаку украли. Кажется, боевого ротвейлера…
— Так пускай лучше смотрят за своим хозяйством, — огрызнулся экзорцист.
С полчаса спустя вся компания уже пила себе приятно тёплый первачок, закусывая свежим шашлычком. Вендерович как раз стягивал со спицы новый кусок, когда что-то металлически хрустнуло…
— Пся крев! — Он сплюнул наземь смятый кусочек металлической проволоки. — Совсем озверели в полиции, уже собак железяками набивают! Чуть зуб себе не сломал…
Старый казак поднял деталь и вскинул бровь.
— Это ж микрочип для индефикации животных. Значит, за казённую собачку, да?!
Троица церемонно чокнулась. Уже давно перевалило за полночь, когда Семён и Йосип, едва ли не в обнимку, повалились храпеть на сеновале. Гостеприимный хозяин принял ещё стакан и тоже улегся, засыпая с чувством выполненного долга. В бидоне из-под молока сонно плескалось ещё литров двадцать райского напитка. Эх-ма, хватит гулять на целую неделю!
— Ну что, наливаю по маленькой на опохмел в честь доброго утра? — первым делом предложил Якуб, когда все проснулись.
— Святое дело! — кивнули товарищи.
Мигом раздули огонь, допекли оставшуюся со вчерашнего собачатину и разлили в стаканы самогон. Йосип сделал первый маленький глоток и страшно скривился:
— Какого хр… Якуб, он же прокисший!
— Дурак, водка не киснет, — буркнул под нос Семён, но, попробовав, сплюнул. — Как есть кислая! Хина какая-то…
— Холера ясна, — недоумённо пожал плечами Вендерович, — да я семьдесят лет гоню самогон, а вот такенное свинство в первый раз вышло. Это ж на грани невозможного! Ладно, вино может скиснуть, молоко может, но чтоб водка?!
— И что теперь делать? — грустно присели все трое. Канистра была приятно полной и безнадёжно испорченной…
— В канаву, — мрачно решил Якуб, — через недельку сделаю свежую…
В следующую субботу они так же сидели у печи. На спицах пеклись куски «бездомного» кота. Из крана капала мутная жидкость. Строгий экзорцист не спускал глаз с процесса, всё ещё тяжело переживая прошлое фиаско…
— Не казни себя, друже, — ухмылялся казак, — и на старуху бывает проруха.
— Но… кислая водка, — тёр виски Вендерович, — этого же не бывает!
— Зато теперь самогоночка — высший сорт! — первым дегустировал Йосип.
— Слышь, а почему вообще напитки скисают? — спросил у друзей Якуб. — Вот ты, Семён, человек всякое повидавший, должен знать, а…
— Ну-у… чему-то такому нас учили в кадетском корпусе, но так оно ж было лет сто назад. Не-а, не припомню, чей-то с микробами связанное…
— А моя бабка говорила, что молоко киснет, когда в него домовой написает! — неуверенно хихикнул Йосип.
— Суеверия, — подумав, признали все, — за это и выпьем!
…На рассвете Якуб проснулся от подозрительного шороха. Солнышко ещё только-только всходило над горизонтом, а на дощечке прямо перед раскрытой канистрой стоял натуральный домовой и уже расстёгивал ширинку! Экзорцист лет двадцать их не встречал, хотя, по совести говоря, и ранее не обращал на эту мелочь никакого внимания.
— А вот и оно, суеверие… — Старик вынул из кармана проржавевший револьвер.
Домовой неуверенно улыбнулся…
— Здорово живёшь, хозяин! Не найдёшь ли кусочка пирога в награду за заботу?
— Ага, щас я тя награжу, Кузенька! — Вендерович взвёл курок.
— Эй, дядя, ты того… не шути! Я ж тебе помогаю, а ты…
— Помогаешь?! — едва ли не взвыл Якуб. — Ах ты, недобитый пережиток старины глубокой! Двадцать литров самогонки мне испортил и на следующие нацелился?!
— Какой самогонки? — Домовой нервно застегнул штаны.
— А той самой! Кто, гад, на прошлой неделе надул мне в канистру?
— Ну я… так это мой долг! Мы, домовые, завсегда людям в молоко писаем, чтоб скисало на творог да простоквашу. Вот и я, как вижу полный бидон, так сразу в него и…
— Идиот… — экзорцист опустил оружие, — это не бидон, а канистра. И держат в ней не молоко, а самогон! Ясно тебе?!
— Нет…
— Не знаешь, что такое самогон?!
— Да откуда ж, — окончательно повесил голову домовой, — я ведь только-только из лесу. У вас в деревне неделю назад место освободилось, вот меня сюда и определили. Чтоб помогал, значит… Прости, дяденька… Я ж не знал…
— Смотри и учись. — Старый Якуб осторожно поднял домового под мышки и переставил ближе к столу. — Вот это шашлык, а вон то кислый огурчик…
— Знаю, это знаю! В бочку с огурцами я уже писал!
— Тьфу, а я их ел… Так, смотри сюда, вот это самогон. — Вендерович вытер об штаны стакан, плеснул первача и подал новому знакомому.
— Ой, пахнет как-то… — сморщился домовой. — И чё с ним делать надо?
— Пить! — со слезами в голосе торжественно объявил хозяин. — Это же самое важное открытие человечества!
Домовой послушно отхлебнул.
— Крепкое… И греет так! Прямо как камышовое вино, только лучше…
— Закусывай мяском, а то ещё свалишься у меня тут… А я себе, пожалуй, тоже стопарик налью.
За первым стаканом наполнился и второй, потом третий…
— А теперь я объясню тебе, что такое тост!..
Семён продрал глаза часом позже. По сараю метались невнятные тени, и сухопарую фигуру друга он узнал не сразу. А вот когда узнал наверняка… Перед красным Вендеровичем отплясывал украинский гопак маленький, в дрезину пьяный домовой в посконных штанах и в бараньей шапке, лихо сбитой набекрень!
— Всё — хана, белая горячка, — застонал старый казак, отвернулся и захрапел снова…
