Глава 22
В море-окияне, на острове Буяне, в краю далеком, на дубу высоком, прям под самым небеси золотой ларец висит. В ларце том заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце Смерть Кощеева…
Если бы мою лень можно было убить так же просто!
С Хреногором, по словам трактирщика, разминулся всего на несколько стуков, можно было и догнать — не пошел, хотя стоило бы. Но больно уж хотелось протянуть ноги, прилечь на чистое, свежепостеленное белье, сладко потянуться и снять наконец опостылевшие сапоги. А потом — спать до самого полудня, и чтоб никто не мешал. Даже если за мной придут все Светлые, Темные и нигроманты в придачу, это моих планов не изменит. Говорю же, Кощея убить проще. Вот отдохну, тогда и богатыря найду, и от чарунов сбегу, и врагов вобью по самые-самые, чтобы мало не показалось. А сейчас — спать. Я и так герой, раз свое полуживое тело сюда дотащил.
Сон свалил с одного удара, я едва успел закрыть глаза.
— Значит, ведун помог тебе справиться с нигромантом? — Леди Иллиара, против ожидания, не стала устраивать разнос, дядька Рагунс опасался совершенно напрасно. Зато устроила такой допрос, что пытливцы Темных Лордов, прознай об этом, дружно повесились бы в своих сырых мрачных подземельях. Напрасно было даже пытаться что-либо от нее утаить, и дядька Рагунс поступил весьма мудро, рассказав ей все. А поначалу собирался ведуна вообще не упоминать, ведь, по сути, отпустил его, несмотря на приказ. Но под внимательным взглядом Светлой ни соврать, ни утаить что-либо не смог.
— Да, Леди, — почтительно ответил Рагунс. — Он мне жизнь спас.
— И ты его за это отпустил, — констатировала Иллиара.
— Я готов понести любое наказание, — выдохнул молодой чарун.
— Наказание? За что? — удивилась Леди. — За то, что не смог отплатить за добро злом? Так и должно быть, ты же не Темный.
— Но дело Света…
— Видишь ли, — мягко перебила его колшебница. — Дело Света, это, разумеется, великая мечта, за которую мы готовы отдать свои жизни, но Свет в себе самом куда важнее, понимаешь?
Дядька Рагунс ошеломленно молчал. Он понимал, надо срочно что-то ответить, радость Иллиара ждет, но ни одна стрелой свистящая в голове мысль не казалась ему достаточно весомой, чтобы ее озвучить.
— Не понимаешь, — вздохнула Светлая. — Не беда, поймешь позже.
И замолчала, задумчиво улыбаясь Превеликий знает чему.
— Не может так быть, — отважился наконец дядька Рагунс. — Чтобы один человек…
— Не так! — живо воскликнула Леди. — Ты бы хоть осмысливал то, чему тебя учили! Две Основы, четыре Стихии… Свет в тебе важнее, ибо он Первооснова и есть. Не будет его — рухнет все построенное нами. А то и вовсе Тьмой обратится!
Молодой чарун возразить не посмел. Иллиаре виднее, на то она и Леди. Он же обдумает все, что она сказала, и однажды поймет ускользающий сейчас тайный смысл. По-настоящему важно, что он снова Светлый. И наказывать не стали, хоть и было за что.
— Иди уж, — махнула рукой колшебница. — Вижу, с ног валишься, даю тебе день отдыха. А сейчас — кыш отсюда, пока не передумала. И спать немедленно!
Рагунс тут же исчез с глаз долой. Колшебница весело рассмеялась, потом нахмурилась.
— А ведуна все же надо пугнуть, — задумчиво сказала она. — И лучше пусть это сделают Темные. Тогда с ним будет проще договориться.
Разбудило меня внезапное чувство тревоги. Оно сидело у окна, рычало, глядя на улицу, и било хвостом по подоконнику. Меня будто подбросило, мигом оказался у окна, одновременно натягивая штаны. Так и есть, с десяток колдодеев целеустремленно шагали не на прогулку — прямиком к нашему трактиру. Могли, конечно, еще и свернуть куда-нибудь, но я дожидаться не стал. Подхватил суму, попытался засунуть туда кота — безуспешно, Колобок уперся всеми четырьмя лапами, да еще когти высунул, попробуй такого одолей. Пришлось засунуть под мышку, неудобно, а что делать? Кот тут же успокоился, расслабился, свесив лапы и даже, кажется, попытался уснуть, пока я метался по комнате, раздумывая, брать ли вещи Хреногора. Каждый впустую потраченный стук усиливал мою панику, а богатырь еще и не удосужился вещи уложить в одно место, равномерно распределив их по всей комнате. Пришлось оставить все как есть. Ступени лестницы уже предупреждающе скрипели под чужими сапогами, а я еще не успел придумать план бегства. В окно нельзя, наверняка ждут, про дверь вообще забыть можно. Если бы времени было побольше, попросил бы трактирщика, у такого пройдохи наверняка кроме черного хода еще тайный лаз имеется, и не один.
Колобок зашипел, заворочался, чуя врагов. Кот! Как я про него забыл! Сейчас телепортируемся отсюда, оставив настырных чарунов с носом.
Закрыл глаза, сосредоточился — оп! Почти получилось. Кот телепортировался, я остался. Так оно всегда и бывает, когда невежда в чаруны лезет. Быстро перекинул из-за спины суму. Где-то тут метла завалялась, самое время учиться летать, пока дождя нет. О, сапог семимильный… С детства понять не могу, куда парный ему задевался. У бабушки спрашивал, ответа так и не добился. Сдается мне, какая-то тайна с ним связана…
Не до него сейчас. Этой диковинкой не одну луну пользоваться надо учиться, с наскоку не освоишь. Сейчас бы что попроще, жаль, ступы нет. А вот и метла. Ну родимая, вывози!
Поспешно оседлал, скороговоркой произнес заветное ключ-слово и, пригнувшись, вылетел в окно. Мутноватая слюда зазвенела россыпью осколков, закричали караулившие окно колдодеи.
— Стой! Сдавайся, ведун!
Как бы не так! Дураком не нанимался!
Я заложил крутой вираж, прикрывшись от сверкнувшей молнии крышей соседского дома. Попробуй догони! Метла слушалась безупречно, забыв про свой прескверный характер. То ли я наконец освоил непростую методу полета, то ли метла вдруг подобрела ко мне, а может, сказалось обещание накормить деревяшкой демона ПА, если оная деревяшка еще хоть раз взбрыкнет — я не знаю. Но равновесие я удержал даже в тот непростой момент, когда на плече у меня материализовался Колобок. Лучший полет в моей жизни, честное слово! Я ликовал, наслаждаясь высотой вплоть до того момента, когда из-за крытой красной черепицей крыши не выпорхнули мне наперерез сразу четыре колдодея.
Откровенно говоря, не ожидал. Я, разумеется, знал, что иные чаруны владеют заклинаниями полета, но вот что они погоню соорудят, как-то забыл подумать. Пришлось метаться между домами, уворачиваясь от блеклых молний и слабосветящихся огненных шаров. Видно было, что паверы в чары вкладывается немного, чтобы нас с котом не сжечь. Живьем мы голубчикам понадобились, берегут наши шкуры.
По нашу душу на этот раз послали уже не учеников сопливых. Колдодеи слаженно гнали меня к центру, где-то там наверняка засада, она-то меня и приземлит.
Было страшно. Любой из этих четверых мог без особых хлопот намазать меня на хлеб вместо масла, а я ничего и поделать не мог. Надежда на то, что летать чаруны толком не умеют, рассеялась почти сразу же. Противники оказались «птичками» бывалыми, оторваться никак не удавалось, все попытки тут же пресекались молниями и огнешарами. Мои наговоры оказались бессильны, что толку призывать ветер или дождь, он в большей степени повредит мне самому. Да и попробуй прочти наговор, сидя на метле!
Однако, если срочно чего-нибудь не придумаю, меня поймают. Думать надо, бояться после буду, если жив останусь. Так, перво-наперво надо прорваться сквозь молнии эти, и прочь отсюда. Вопрос: куда? Есть у меня сильные сомнения в том, что колдодеи от меня так просто отстанут. Куда же бежать? К реке! И дальше, может, не полезут.
А с чего это они не отстанут? Если б левитацией пользовались, то да, река помешала бы. Левитаторы от земли как бы отталкиваюся, они на самом деле и не летят вовсе, видимость одна. Но от этих я бы давно уже оторвался, тут настоящие летуны попались, прямиком на ветер завязанные, прямо как моя метла.
Крепостная стена? Во многих мажорских городах (а Пражское королевство та же мажорщина) на стены накладывают могучие чары, что пресекают заклинания полета и все виды порталов. «Дабы враги хитростью град не взяше». Но Краснореченск еще не так давно принадлежал Топорянскому княжеству, а у нас такую методу не практиковали.
Ежели прилетит что, лучники — на улицы, монахи — на колени, остальные — в погреба. Само не радо будет, что прилетело. Так что вряд ли здесь стены зачаровать успели, лучше и не рассчитывать на такую удачу.
Но есть еще башня чаруна! Уж ее не заметить невозможно и перепутать с чем другим вряд ли получится. А колдодеи ревнивы, нежданных гостей не любят. Уверен, что там как раз защита стоит и от полетов, и от порталов, и еще много от чего другого, что мне и в голову даже не придет.
Значит, мне туда дорога. Как я слышал, хозяин башни в чем-то провинился перед остальными колдодеями, и на него открыли охоту. Жестокую битву старик проиграл, был повержен и лишен всей паверы. Но хитрый чарун сумел сбежать, и теперь бродит по городу, сам на себя не похожий, и строит планы, как вернуться обратно.
Стало быть, башня если и охраняется, то не очень сурово. Если все так, как я предполагаю, то могу получить свой шанс. Если уйду от загонщиков, да продержусь до башни, да сумею провести… Может, проще сдаться? Глядишь, и помилуют…
За двухэтажным домом делаю лихой вираж и ловко втыкаюсь метлой в живот подоспевшего колдодея. Тот хрюкает, заваливается влево и падает вниз. Метла дергается, меня ведет влево, едва не расплющивает о кирпичную стену. Отталкиваюсь ногой, выравниваю метлу, только сейчас бросаю быстрый взгляд на противника. Другой чарун успел поймать соратника, и у меня появляется шанс оторваться от погони. Или хотя бы уйти в сторону, не дожидаясь загонщиков.
Оставив соратника приходить в себя, чарун присоединился к двум преследующим меня летунам. Эх, мне бы что-нибудь такое… метательное. Может, сумка поможет? Жаль, лук-самострел бабушка заезжему богатырю отдала. Там стрелы сами цель находили, даже на метле не улетишь, догонят и вопьются либо в глаз, либо в сердце. Их так и называли: стрелы-самоубийцы. Всего-то три и было, а боялись этого оружия прям-таки все, кто о нем знал. Я, бабушка и богатырь, которому отдано было. Страшная вещь!
Впрочем, на метле сидючи, особо не постреляешь, обе руки заняты. Вот если преследователи тоже на метлах, можно было бы попробовать жука-древоеда. Прабабушке из-за такого срочно пришлось из Топорянска бежать. Запихнула в баночку дорогую, стеклянную, да дубовой пробкой закрыла. А жуку тому дерево — на один зуб, вот и сбежал. Прабабушку потом всем Топорянском провожали, но так и не догнали. Нет, ну разве она виновата, что у столицы стена деревянная была? Вон у Краснореченска который век каменная! А жук, кстати, с корову вымахал, всей дружиной его воевали, но все-таки убили. С тех пор у Топорянска каменные стены, а у стеклянной баночки с новым жуком — железная пробка.
Такой метлу за пару стуков схарчит, да вот нет у противника метел, эка беда.
Есть еще один артефакт у меня, но тот уж совсем страшен. Лежит в железной шкатулке, а та — в железном коробе, а тот — в железном ларце. Как сей артефакт зовут, бабушка сообщить отказалась, а именовала его сложно и непонятно: «предмет фаллической формы». И наказывала ларец сей никогда не открывать, потому как артефакт тот активирован уже, а ключ — слова, чтоб остановить, никто не знает.
Но уж этот ужас я если и выпущу, то только в присутствии демона ПА.
Колдодеи вновь хлестнули молниями, стало не до размышлений. Зато впереди появился силуэт башни, а то ведь я сомневался, правильно ли лечу. Город-то незнакомый, да и вообще неуютно мне в этих местах.
От очередной молнии я увернуться не успел, вскрикнул, руку сначала обожгло, а потом отсушило — не чувствую ее совсем. Метла вильнула, одной рукой тяжело управиться, даже если забыть, что летун из меня никакой. Только бы не грохнуться, высоко ведь, сломанными ногами нипочем не отделаешься. Дотянуть бы до башни, а там…
Метла вильнула, вынося меня под вторую молнию. Я сжался в комок, ожидая неминуемой боли, которая не заставила себя ждать. Эти чары были куда сильнее предыдущих, я взвыл бы, но перехватило дыхание. Руки намертво сжимали метлу, пальцы свело судорогой, но управлять я уже не мог. Моя воздушная лошадка сделала полукруг и устремилась к земле.
Падать было высоко… А мостовая такая твердая…
В общем, я умер.
— Хреногор? — сказать, что девушка была удивлена, все равно что промолчать. Глаза распахнулись, ресницы загнулись до немыслимых пределов, в общем, Забава была поражена до полного изумления включительно. — Ты здесь откуда? Как ты меня нашел?
Богатырь с ответом замешкался. Вроде все как положено — искал девицу, совершал подвиги и нашел наконец. Сейчас появится злодей, получит палицей в лоб, а там и до свадьбы недалеко. Но была в этой истории какая-то неуловимая фальшь. Чутье богатырское вопило об опасности, но близость красавицы-невесты невольно расслабила Хреногора. Настолько, что он пропустил и удар в спину алебардой, и последующий бросок металлической сети.
Алебарда — ерунда, кольчуга даже на вид тонкой не выглядит, а на деле крепка, как власть Превеликого, вдобавок обмывали ее аж пол-луны, такая не подведет. Да и размахнуться было негде, комнатушка маленькая, плечом поведешь, считай, стены нет.
А вот сеть своей цели достигла, увернуться-то некуда, и попался богатырь малой кровью. То есть так посчитали не знавшие, на что карла способен, невеста же его визжала во весь голос, чтоб держали крепче, что еще надо людей, что такого так просто не возьмешь… Но кто же ее слушал, у каждого своя дурная голова на плечах есть.
А ведь Забава Хреногора лучше знала, могли бы и прислушаться.
То, что обычного человека удержит, богатыря даже не замедлит. Этим все равно, гнилую веревку рвать или же прочнейшую сеть из железа. И уж совсем глупо пытаться захватить богатыря втроем. По кому, позвольте поинтересоваться, он второй удар наносить будет, не по девице же?
Хреногор же поступил совсем не по-богатырски. Он просто поднялся вместе с обидчиками, развел руки и аккуратно завернул их в ту самую сеть, которую так упорно надевали на него поверх кольчуги.
— Я же говорила! — всплеснула руками Забава. Богатырь только открыл рот, чтобы уточнить, что именно, как в спину будто кипятком плеснули. Витязь вскрикнул, качнулся в сторону, рванул из ножен меч. Так и есть, колдодей, да еще и с посохом. Или это у него жезл? Хреногор не очень-то понимал, чем они отличаются, зато как действуют, представлял прекрасно. Мраморная колонна разлетелась крошевом, а тяжелая богатырская рукавица свернула шустрому чаруну челюсть.
— Не убей его! — завизжала Забава, и непонятно было, воину она кричит или колдодею. Впрочем, Хреногор поразмышлять об этом не успел. Еще один чарун эффектно атаковал его фиолетовым облаком. Богатырь не поленился и вторую рукавицу метнуть, но противник оказался непрост. Рукавица, зацепив облако, осыпалась ржавой пылью, а витязю пришлось уклоняться, попутно снеся одну из стен комнаты. А что делать, места-то мало!
«Как бы ремонт делать не заставили», — опасливо подумал Хреногор. Как и все его собратья, он неплохо умел крушить и разрушать. Строить, а тем паче чинить получалось куда хуже. Хотя сказывают, что батыры из Бессовской Арабии строить умеют куда лучше, чем даже драться. Что, впрочем, ни о чем не говорит, бойцы из них никакие.
Колдодеев прибавилось. Хреногор остро пожалел об отсутствии булавы, хоть одного бы прибил, пока самого не заломали. Он уже трижды уворачивался от каких-то чар, но приблизиться ни к одному из трех чарунов так и не смог. А изловчиться надо, если врагов срочно не проредить, придется туго. Кстати, сейчас — самое подходящее время.
Хреногор ловко подкатился под кольца синего дыма, пропуская их над собой, подсечкой уложил на пол колдодея, подмял под себя, вцепился в горло…
Колдодей захрипел, выпучил глаза, и богатырская хватка невольно ослабла. Зрачки чаруна были словно разделены на две половинки — черную и белую.
— Нигредо! — ахнул Хреногор.
— Угадал, — прошипел нигромант и положил руку на плечо богатыря. Хреногора отбросило с такой силой, что и Горынычу-Змию не зазорно похвастаться. С треском обрушилась еще одна стена. Из какой дряни их только делают, интересно, чихнуть нельзя без того, чтобы чего не обрушить. Богатырь рывком воздел себя на ноги, слегка оглушенный, но по-прежнему опасный. Колдодеи явно какие-то уроки извлекли, действовать стали осторожно и слаженно. Один подвесил в воздухе две сети, вынуждая Хреногора ожидать атаки еще и сверху, рассеивая внимание. Два других хлестали странными плетями из темной пыли. Чем оные были опасны, богатырь не представлял, предпочитая на своей шкуре не выяснять.
Из всех воинских умений наиболее полезным оказалась детская игра в скакалочки. Навыки забылись не до конца, только это сейчас богатыря и спасало. Прыжок через струю пыли, разворот на одной ноге, прыжок через другую. Богатыри в бою не устают, если совсем силы вышли — просто умирают. Но не на первые же сутки боя! У проклятых нигромантов раньше павера кончится, чем он хотя бы вспотеет.
Прыжок, поворот, еще прыжок… Богатырь вошел в ритм, попытки прорваться не предпринимал, выжидал. Прыжок… Неожиданно третий колдодей, державший сети и не атаковавший, вдруг выпустил облако тусклых искр. Хреногор замешкался всего на стук, привычный ритм перебить не так просто, и струя черный пыли, как кнут, ударила его по руке. Рука онемела, кольчужные кольца порыжели от ржавчины. Удар отбросил в сторону — как раз под вторую плеть. Та прошлась по ноге, и богатырь понял, что проиграл. Привстав на колено, метнул меч — скорее от отчаяния, не тот баланс, шансов попасть, почитай, совсем нет. Но повезло, попал, правда, рукояткой и не в голову, как метился, а в грудь, но тоже неплохо. Хрустнули ребра, колдодея унесло к стене. Хреногор ухмыльнулся нечаянной удаче, и тут упали вниз висящие под потолком колдодейские сети. И ударила в грудь плеть из черной пыли, остановив сердце. Богатырь попытался вдохнуть, не смог, в глазах потемнело…
— Что значит — убили ведуна? — Леди Иллиара раздраженно сжала кулак. — Им же сказано было — припугнуть только, а при удаче загнать в ловушку. Не убивать, не ранить даже! Я понимаю еще, темногорцы, но твои-то люди, Лорд Тапах! Ведь не идиоты, шустрые, сообразительные ребята! Честное слово, не понимаю!
Они находились в медведовской башне дядьки Тапаха, построенной еще прадедом чаруна. Леди до сих пор не могла прийти в себя от восторга и изумления, вызванных красотой и изяществом резиденции колдодея. И это притом что каждый из Высших обладал недюжинной фантазией, любая башня являлась украшением своего города, а дворец самой Иллиры по праву считался одним из чудес света, что не мешало сейчас упомянутой Леди быть вне себя от злости — питомцы дядьки Тапаха с легкостью завалили порученное им дело.
— Прости, радость моя, — сокрушенно качал головой Темный. — Они все-таки больше шустрые, чем сообразительные. Увидели ведуна с котом — обо всем забыли, собаки гончие. Вот она, добыча, ату ее! Всех четверых от паверы отрезал на три солнца, да ведуна уже не вернешь, а кота не сыщешь.
— А тело? — поинтересовалась Светлая. — Связь с фамилиаром тесная, можно попробовать зацепиться.
— Тело забрали, — невесело хмыкнул Лорд Тапах. — Метлу сломанную и суму с барахлом. Кота конечно же упустили, им это не впервой. Честное слово, не понимаю, как я их не поубивал сразу? Наверное, я все же Светлый, как считаешь, Леди? Даже не выпорол, а ведь так хотелось! Уж и не знаю, как удержался.
— Лучше бы выпорол, — остывая уже, сказала Леди. — Паверы отрезать на три солнца — зверь ты, дядька любезный, все обучение парням сорвешь. Ведуна жалко, конечно, он-то ни в чем не виноват, да видно судьба у него такая невезучая.
— Может, оно и к лучшему? — философски заметил Темный Лорд. — Чудо-кота нам теперь, конечно, найти труднее, но и нигромантам тоже… да иным из Высших неплохо бы остудить свой пыл, я полагаю.
— Не разделяю твоего оптимизма, любезный дядька, — хмуро ответила Леди. — О Нигредо и их способностях мы знаем крайне мало. Я ведь примерно представляю, как отыскать этого кота Мощи, солнца на два работы минимум, но ведь они могли озаботиться заранее. Нигроманты умеют заглядывать в будущее, я уверена в этом.
— Считается, что это невозможно, — задумчиво сказал дядька Тапах. — Но я соглашусь с тобой, радость. Слишком много вещей нельзя объяснить чем-то иным, нежели чарами ясновидения. Нигредо переворачивает наши представления о действительности, Леди.
— Кстати, уважаемый дядька, ты обратил внимание, что к ведуну и его другу прибился этот мелкий демон, Пожиратель Артефактов?
— Да, интересный казус, — вздохнул Лорд Тапах. — Не представляю, как ему это удалось.
— Ведуны делают артефакты, — напомнила Светлая. — А демоны ПА их едят. Может, дело в этом?
— Потрясяюще! — выдохнул Темный. — До сих пор самыми оптимальными методами воздействия на демонов считались боль и страх. Мы изыскивали способы задерживать демонов на все более длительный срок, изучали их анатомию на предмет нахождения болевых точек, выявляли сознательные и подсознательные страхи — понятно для чего. А какой-то мальчишка, в руках не державший учебник по демонологии, походя берет и приручает демона, словно котенка какого-нибудь!
— Котенка он тоже приручил, — улыбнулась Леди.
— Ну да, ну да… Демоны ПА — одно из самых упрямых семейств, принудить что-то сделать Пожирателя труднее, чем заставить дом подпрыгнуть…
— Ведуны и это умеют, — не без иронии сказала Светлая.
— Мне жаль, что он погиб, — вздохнул Лорд Тапах. — Такой талантливый, везучий парнишка. Что за глупая смерть!
— Везучий? — удивилась Леди. — С твоего позволения, дядька, везучий не погиб бы столь нелепо. Вообще бы не погиб!
— Да, да… — Мыслями Лорд явно был не здесь. Радость Иллиара недовольно нахмурилась. Тапах был сравнительно неплохим собеседником, умным, знающим, но такие вот штучки частенько выводили ее из себя. Впрочем, чего от него ожидать — Темный есть Темный.
— Не сходится, — пожаловался Лорд. — Столь удачливый человек не мог так бездарно погибнуть. И, кстати, смерть ведуна — воздействие огромной силы на кота — артефакт, не так ли? Учитывая их тесную связь.
— «Наречение имени», думаю, почувствовали даже за морем. Смерть ведуна… Ты прав, дядька, не сходится. Артефакт не отреагировал на воздействие такой мощи. Немыслимо!
— Возможно, кот погиб вместе с ведуном, — с сомнением сказал Тапах.
— Нет, — отрезала Леди Иллиара. — Просто ведун каким-то образом обманул смерть. Или же твоих чарунов, уважаемый дядька.
Тапах неопределенно хмыкнул. При всех недостатках его доверенных обмануть было отнюдь не просто. Но озвучивать это Темный не стал — хвастовство в число его недостатков не входило.
— Нам надо осмотреть тело. — Леди рывком поднялась из изящного плетеного кресла. — И немедленно!
— Согласен, — кивнул дядька Тапах. — Лаборатория, как ты знаешь, в подвале. Мы как раз собирались провести небольшое исследование… а лучше несколько. Ведуны и яги попадают в наши руки нечасто, грех упускать такой случай.
Винтовую лестницу Высшие преодолели за несколько стуков — с поспешностью, приличествующей каким-нибудь юным ученикам, но уж никак не Лордам. И замерли на пороге, ошеломленные.
Белоснежный мраморный стол до сих пор был заляпан кровью. Неопрятная потертая сумка скромно пристроилась в углу, одежда и обувь аккуратно сложены рядом. Все как и должно, только вот тела на столе не наблюдалось. Словно непоседливый ведун очнулся от смерти да и ушел в чем был куда глаза глядят. Конечно, это было не так, Леди сразу отметила отсутствие кровавых следов на полу, но придумать что-то более правдоподобное вот так, без размышлений, ей оказалось не под силу.
— Интересно, — невозмутимо заметил Лорд Тапах и принялся набивать трубку, чего не делал очень давно — ему просто необходимо было сейчас сосредоточиться. — Вне всякого сомнения, мальчишка воскрес, но механизм этого явления мне непонятен.
— Куда он делся — вот что меня интересует по-настоящему, — мрачно сказала Леди.
— Это как раз просто, — отмахнулся Темный. — Все немногочисленные случаи воскрешения, известные нам, свидетельствуют о привязке к двум точкам — месту смерти и месту погребения, в данном случае местоположения тела. В лаборатории чаруна нет — значит, он в Краснореченске. Скорее всего, рядом с котом.
— Прекрасно, — улыбнулась Леди Иллиара. — Он и впрямь редкостный везунчик, этот ведун.
— Это почему же? — полюбопытствовал Темный.
Леди кивнула на сложенную одежду.
— Теперь ему есть чем прикрыться.
— Заба-ава, — простонал Хреногор, с трудом подняв голову. Кажется, его здорово избили, болело все и везде. А ведь он не виночерпий какой изнеженный — заслуженный богатырь, не каждый пинок почувствует даже. Здорово, видать, нигроманты осерчали, потрудились над ним преизрядно и цели своей мерзкой достигли.
— Хреного-ор, — с той же интонацией, явно передразнивая, простонала Забава. — И чего тебе в Топорянске не сиделось, скажи на милость?
— В Топорянске? — Богатырь ничего не понимал.
— В нем, стольном. Зачем сюда пожаловал?
— Тебя же Змий похитил, — недоуменно пожал плечами богатырь. Звякнули цепи, Хреногора прижало к стене.
— Ой, похитил! — рассмеялась девица. — Тятин терем спалил, пол-Топорянска на улицы вытащил. И посмеялась же я!
— Так все было подстроено? — упавшим голосом спросил Хреногор.
— Да, любый мой, — фыркнула Забава. — Абсолютно все. Я — адепт Нигредо, и сбор Ордена был назначен в Краснореченске. Для доставки меня наняли Змия. Что тут непонятного? Кстати, кататься на крылатых гадах — удовольствие ниже среднего, не советую, мой хороший. Холодно, скользко, ветер под юбку задувает — бррр!
— Мне небось не задует. — Богатырь постепенно приходил в себя, взгляд сделался тяжелым, хоть сваи забивай. — Отец знал?
— С ума сошел? — возмутилась девица. — Полсловечка бы услышал, так вожжами бы отъездил, до свадьбы не сесть. А потом еще бы в горнице запер, да окна ставнями заложил. Ладно, не о нем речь. Ты мне вот что скажи: как выследить меня сумел? Только не надо о любящем сердце, не поверю. Ну?
— У Змия спросил, — злорадно бросил Хреногор, будто плюнул. Глаза Забавы потемнели от гнева, но она сумела сдержаться. — Точнее, у Змеюки. Как прижали, сразу выложила.
— Прижали, — задумчиво повторила девица. — Выходит, не один там был. Я-то считала, что, даже если выследишь гадину, в разговоры вступать не станешь, ты ж у меня прямой, как меч. Ввязаться в драку, а спрашивать потом, если найдется живой кто.
— Так бы и сделал. — Богатырь настойчиво ловил ее взгляд, а Забава не менее упорно глаз не поднимала. — Друг отговорил.
— Друг? Стало быть, ты в Краснореченск не один приехал? Кто он, я его знаю?
— Зачем спрашиваешь? — спокойно вопросил богатырь. — В одну могилку двоих положить желаешь?
Девица отшатнулась как от удара.
— Тебя пальцем никто не тронет! — почти выкрикнула она. — Дурак!
— Я и вижу. — Хреногор, скривив губы, сплюнул кровью из разбитых десен. — Миролюбцы. Зайчики бело-черные. Я бы кого за горлышко бы пощупал…
— Любой из них наголову выше тебя! — запальчиво вскричала девица и тут же осеклась. — Ой, прости, я не в этом смысле…
Богатырь напряг плечи, прощупывая прочность цепей. Забава, вот удивительно, заметила, засмеялась.
— Тужься, тужься. Родишь раньше, чем оковы порвешь. Такие же примерно когда-то цверги сработали для Фенрира. Помнишь, нет — из корней гор, медвежьих хвостов…
— Бород женщин, — подхватил Хреногор. — Слышал я ту сказку. Но там понятно, волка надо было привязать. А вам зачем?
— И нам одну зверушку пленить надо, — хитро, как обычно не свойственно ей, улыбнулась Забава. Богатыря обдало холодом — да не подменили ли ее? Другая, совсем другая! Хотя походка, интонации — все сохранилось, видел он подменышей, ничего общего. Нет, это его невеста, только уже не прежняя Забава, которую он когда-то знал и любил.
— Не нравлюсь, хороший мой? — Насмешливый голосок девицы вернул его на землю. Точнее, под землю — явно в подвал запихнули, стена сырая и холодная, как бы не скрючило. Здоровье у него богатырское, а все ж не беспредельное. — А вот ты мне люб по-прежнему, веришь?
Хреногор промолчал.
— И правильно. Никогда тебя не любила. А за что, скажи? Ты в зеркало себя видел, красавчик? А с зайцами ростом мерился? Богатырь, да тебе на кошке кататься, не на лошади!
Хреногор промолчал. Богатыри умеют терпеть боль, не показывать ее недругу. Только вот от мысли, что врагом оказалась Забава, хотелось вырвать себе сердце и завыть на луну одиноким волком.
А еще хотелось плакать. Но Хреногор не умел.
