Новые планы Александра
В феврале 323 г. до н.э. Александр остановился в Вавилоне, где стал планировать новые завоевательные войны. Ближайшей целью были арабские племена Аравийского полуострова, в перспективе намечалась экспедиция против Карфагена. Пока готовился флот, Александр строил гавани и каналы, формировал войска из новобранцев, принимал посольства.
Незадолго до этого, осенью 324 г. до н.э., Александр испытал горечь серьезной потери: в Экбатане умер его любимец Гефестион, друживший с царем с детства и проделавший с ним весь поход. Гефестиона похоронили в Вавилоне с царскими почестями.
Став властителем Азии, Александр перестал смотреть на персов как на покоренный народ, пытался уравнять победителей с побежденными и соединить их обычаи в единое целое. Вначале это касалось только неких внешних форм: восточные одежды, гарем, персидские придворные церемонии. Впрочем, он не требовал их соблюдения от македонцев, просто Александр пытался править персами так, как их прежние цари.
В историографии не существует единого мнения о титулатуре Александра: принятием титула «царь Азии» новый царь мог указывать на преемственность своего государства с империей Ахеменидов или же, наоборот, старался подчеркнуть радикальное отличие новой державы от Персии, поскольку не использовал такие титулы Ахеменидов, как «царь царей» и проч.
В родные края тем временем вернулись 10 тыс. солдат, и за каждым следовало несколько повозок с добром, отобранным у жителей азиатских городов. Добыча прибыла в Грецию вместе с бесчисленными рассказами о невиданных странах и племенах, о кровавых битвах и блистательных бескровных победах. Первые ростки легенды об Александре Великом появились на свет.
Сам же царь окончательно обосновался в Вавилоне, даже и не думая возвращаться в Грецию и тем более в крошечную Македонию, и начал готовиться к новому походу, теперь уже на запад – на Карфаген.
Карфаген в это время представлял собой мощное государство в западном Средиземноморье. Практически монополизировав всю торговлю в этом регионе, пунийцы (так называли карфагенян римляне) сосредоточили у себя в руках несметные богатства, которые ничем не уступали богатствам Персии и Индии.
В Вавилон из разных уголков державы подтягивались все новые и новые воинские подразделения, укреплялся флот, шла реорганизация в высшем командном составе армии. Поход на запад обещал новые блестящие победы и огромные богатства.
Александр считал, что только с помощью страха, внушаемого подданным, он сумеет сохранить власть. Ему нужно было постоянно поражать воображение покоренных народов грандиозными предприятиями, все новыми победами внушать им веру во всесилие правителя. Только так надеялся он удержать в повиновении многочисленные подчиненные ему народы.
У Александра не было пути назад; он не мог остановиться, отдохнуть, оглядеться. Поэтому чувство меры начало ему изменять. Царь разрабатывал и утверждал все более смелые, фантастические проекты, например большую морскую экспедицию во главе с Неархом, которая должна была обогнуть Аравию и Африку и вернуться через Гибралтарский пролив в Средиземное море.
Это бы еще ничего: древние египтяне такой поход успешно осуществили и даже оставили документальные свидетельства в виде карт и описаний. Но Александр собирался строить дорогу через пустыню Сахару и прорыть вдоль нее колодцы, дабы облегчить своим воинам грандиозный поход на запад для покорения Северной Африки, Италии и Испании.
Помимо этого 3 тыс. греческих мастеров и ученых работали над углублением русла реки Евфрат и превращением Вавилона в морской порт.
Один архитектор предложил превратить гору Атос во Фракии в гигантскую статую Александра. На ладони левой руки эта статуя должна была держать целый город с десятитысячным населением, а из правой руки должен был вытекать горный поток, впадающий в море.
Все эти планы показывали, что македонский завоеватель, упоенный своими успехами, утратил чувство реальности. Сподвижники царя понимали, что попытки осуществления этих проектов только ухудшат и без того опасное положение, в котором оказались завоеватели. Надо было думать не о покорении новых стран, не о превращении гор в монументы, а о сохранении уже завоеванных территорий, хотя бы ценой уступки некоторых наиболее отдаленных и беспокойных областей.
Но Александр не считался ни с чьим мнением, кроме своего, да и высказывать мнение, отличное от царского, теперь уже никто не решался. Александр верил в свою удачу и не сомневался, что у него получится все, что бы он ни задумал. Даже сама природа, считал он, должна будет уступить ему: чтобы доказать это себе и другим, царь назначил начало африканского похода на самые жаркие летние месяцы. Однако судьба оказалась сильнее его…
За 5 дней до начала похода Александр заболел. После 10 дней жестокой лихорадки 10 июня 323 г. до н.э. великий полководец скончался в Вавилоне, не дожив чуть более месяца до 33-летия и не оставив распоряжений о наследниках.
