Сам Галилей в это время считал, что лично ему опасаться нечего, а потому свою задачу он видел в том, чтобы воспрепятствовать принятию церковными властями поспешного решения против теории Коперника.
И хотя мои противники понимают, что их возможности нанести мне обиду уже истощились и больше уже ничего нельзя сделать, – писал он Пиккене 13 февраля 1616 года, то есть всего за пять дней до решения о богословской цензуре главных положений коперниканской космологии, – они не перестают прибегать к низким уловкам и ко всякого рода махинациям <…> Они пытаются не только подорвать репутацию этих авторов [коперниканцев], но и свести на нет значение их работ и исследований, столь благородных и полезных миру. Но я верю, что божественная благодать не даст осуществиться этим замыслам (Galileo Galilei. Le opere… Vol. XII. P. 234).
