Вспоминаю карикатуру, обошедшую первые страницы токийских газет в 80-х годах: тучный, задыхающийся на бегу дядя Сэм, которого уверенно обходит на дистанции бодрый, поджарый японец. И фотография обложки самого популярного в США бестселлера: «Япония как номер один. Уроки для Америки». Страна послевоенного экономического чуда, заполонившая мир своими автомашинами и телевизорами, действительно наступала тогда на пятки двум ведущим сверхдержавам: Соединенным Штатам и Советскому Союзу, лидировала по темпам экономического роста.

Теперь уже очевидно, что титул чемпиона мира у Америки отберут отнюдь не японцы, а китайцы. Япония же оказалась в числе стран, наиболее пострадавших от глобального финансово-экономического кризиса. Он накатился на Страну восходящего солнца сразу же после «потерянного десятилетия», как японцы называют затяжной спад 90-х годов. К тому же Япония близоруко заботилась лишь о росте экспорта, не думая о расширении внутреннего спроса. Поэтому, как только главные экспортные рынки в Северной Америке и Западной Европе ощутили последствия глобального кризиса, над японскими тружениками тут же нависла угроза массовых увольнений. Концерну «Сони», который продает за рубежом 80 процентов своей продукции, пришлось рассчитать 16 тысяч рабочих с 57 своих японских предприятий.

У «Тойоты», которая стала самой крупной автомобилестроительной корпорацией в мире, экспорт сократился наполовину, из-за чего она оказалась убыточной. Автомобильному гиганту пришлось уволить тысячи рабочих и почти на две недели остановить производство.

Стремясь преодолеть последствия кризиса, японское правительство утвердило стратегию ускоренного развития интеллектуальных отраслей экономики. Принято решение: в полтора раза увеличить объемы производства в семи приоритетных секторах. Они должны стать движущей силой роста в XXI веке, положить конец экономическому спаду, повысить конкурентоспособность отечественной продукции.

Одним из слагаемых послевоенного японского экономического чуда был массированный импорт чужих научно-технических достижений. В 50– 70-х годах на приобретение зарубежных патентов и лицензий было заплачено 3 миллиарда долларов (при нынешнем масштабе цен сумма была бы на порядок больше). Страна восходящего солнца напоминала перерабатывающее предприятие, которое производит продукцию из привозного сырья на основе чужих изобретений.

Теперь функции головного конструкторского бюро будут расширены. С начала XXI века Япония стала вкладывать внешнеторговую выручку – более 100 миллиардов долларов – в научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Однако отставание фундаментальных наук отнюдь не преодолено, о чем наглядно свидетельствует количество нобелевских лауреатов. За сто лет лишь восемь японцев удостоились этой престижной награды, против почти 200 американцев, 70 англичан и 60 немцев. Поэтому в Токио поставлена цель: до 2050 года вырастить не менее 50 нобелевских лауреатов.

Итак, Японии нынче приходится корректировать свою экономическую модель в соответствии с потребностями века информатики. На крайнем юге Японии, вдоль Тихоокеанского побережья, возник некий аналог американской «Кремниевой долины». Вокруг города Камеяма сложился комплекс ультрасовременных предприятий, прозванный «Жидкокристальная долина». Это царство цифровых технологий и дисплеев на жидких кристаллах. Здесь выпускаются плоские телевизоры, цифровые фото– и видеокамеры высшего класса. Намечено увеличить их выпуск со 100 до 180 миллиардов долларов.

Другой их приоритетный сектор – экологически ориентированное автомобилестроение. Поставлена задача: создать автомашину, минимально загрязняющую атмосферу. Корпорация «Тойота» уже разработала модель с гибридным, то есть электробензиновым, двигателем. На холостом ходу и на малых оборотах он работает от аккумулятора, а набрав стабильную скорость, автоматически переключается на бензин. Стратегическая программа предусматривает к 2020 году довести выпуск «чистых» автомашин до 5 миллионов штук на общую сумму 80 миллиардов долларов.

Следующий приоритетный сектор – роботостроение. Кибернетика почему-то особенно мила сердцу японских ученых и инженеров. На долю Страны восходящего солнца приходится две трети действующих в мире промышленных роботов. Такие трудные для людей операции, как сварка автомобильных кузовов, безукоризненно выполняют не знающие усталости роботы.

Но теперь их выпуск сомкнулся с другим приоритетным для Японии делом – уходом за престарелыми. Число людей старше шестидесяти пяти лет превысило количество детей и подростков до пятнадцати лет. А желание молодежи жить отдельно от родителей породило проблему одинокой старости. Так возникла мысль создать робота-сиделку, который присматривал бы за пожилым человеком и был связующим звеном между ним и ближайшей поликлиникой. По мнению инженеров, емкость рынка домашних роботов может составить 10 миллиардов долларов, что вдвое больше, чем нынешний сбыт роботов промышленных.

Стремительно растет популярность японских архитекторов, дизайнеров, модельеров и даже кулинаров. Хотя блюда из сырой рыбы непривычны для западного обывателя, суси-бары распространились по планете от Москвы до Рио-де-Жанейро. Охватившая мир мода на все японское имеет свое объяснение. Когда защита окружающей среды стала велением времени, людей привлекает культ природы, составляющий основу японского образа жизни.

В представлении японцев глобализация не должна вести к вестернизации. Они готовы скорректировать свою экономическую модель, но не намерены отказываться от нее, ищут новый баланс между своим прошлым и будущим.

Вот уже в третий раз – как в 1868 и 1945 годах – Страна восходящего солнца переживает переломный момент в своей истории. Первый перелом совершил император Мэйдзи, которого соотечественники сравнивают с Петром Великим. Его реформы положили конец периоду полной изоляции от внешнего мира и поставили Японию на путь модернизации под девизом «Западная техника – восточный дух».

Второй перелом произошел после разгрома японского милитаризма. Тогда удалось удачно провести конверсию централизованного военно-промышленного комплекса, правильно выбрать наиболее перспективные отрасли для экспортно-ориентированного производства и превратиться во вторую экономическую сверхдержаву мира.

В 90-х годах Япония вновь оказалась на перепутье. Ее «секретное оружие», важное слагаемое успеха послевоенного экономического чуда: семейственность, патриархальность в трудовых и деловых отношениях (за что японцы называют свою страну «кадзоку-кокка» – государство-семья) – все это оказалось устаревшим в постиндустриальном обществе.

Интернет – инструмент сугубо индивидуальный. Японский метод принятия решений на основе анонимного общего согласия с ним плохо сочетается. Ключом к успеху служит теперь личная творческая инициатива. Коллективизм, который в 50– 80-х годах был для Японии источником силы, ныне стал причиной ее слабости.

В 50–80-х годах Япония побеждала конкурентов, потому что активно приобретала зарубежные технологии, много экспортировала, мало потребляла. В этих условиях оправдывались такие патриархальные пережитки, как система пожизненного найма, сеть постоянных поставщиков и неизменных источников финансирования.

Но на фоне массированного прорыва информационных технологий произошла глобализация экономической деятельности. А это поставило под удар групповую мораль японцев, их клановую верность как основу трудовых отношений.

Вступив в век Интернета, Страна восходящего солнца почувствовала, что за свои прежние успехи она заплатила дорогую цену – групповая мораль привела к утрате автономии индивидуума, к недооценке личной инициативы. Именно в этом, то есть в системе отношений личности и общества, кроется первопричина кризиса, сделавшего 90-е годы «потерянным десятилетием».

Японский капитал, в отличие от американского, своевременно не оценил значения информационных технологий, вместо щедрых вложений в создание и распространение Интернета увлекся спекуляциями недвижимостью вроде Рокфеллер-центра в Нью-Йорке или киностудии «Коламбиа» в Голливуде, в результате чего и произошел крах «экономики мыльного пузыря».

Теперь, когда Японии приходится расплачиваться за отрицание индивидуализма, роли личной инициативы, на Западе ждут, что Страна восходящего солнца наконец сделает шаг в сторону американской модели. Действительно, вступая в XXI век, Япония предпринимает энергичные усилия, чтобы из «царства групп» превратиться в «царство личностей».

Однако Страна восходящего солнца, по моему убеждению, не станет подобием США даже в эпоху глобализации и информатизации. Она и прежде не раз знала радикальные перемены, но всегда менялась по-своему, по-японски, следуя мудрым принципам борцов дзюдо – уступить натиску, чтобы устоять, идти на перемены, дабы остаться самим собой. Уверен, что так будет и на сей раз.