Сеньор, кто же здесь обвиняет меня в предательстве? Вот я перед вами, и пришел я защитить мое право, честь мою и достоинство.

Подошла к нему девица и, узнав, что перед нею Тирант Белый, сказала:

О предатель, презренный рыцарь, позор рыцарского ордена! Пролил ты королевскую кровь — фальшивым да обманным оружием, руками твоими жестокими убил ты двух братьев, одного — короля Фризы, другого — Аполлонии! Да не простятся тебе эти смерти, ибо достоин ты, презренный, большого посрамления и сурового наказания.

Заговорил тут король и так сказал:

Девица, да простит меня Господь, но неведомо мне, какие такие короли прибыли в мое королевство, а тем более к моему двору.

Как же, сеньор! Разве не помнит ваше величество, — сказала девица, — как появились здесь несколько дней назад четверо рыцарей, братьев по оружию, те, что не хотели произнести ни слова и вели с собой четырех львов с коронами на головах?

Да, — ответил король, — хорошо о том я помню. Но, клянусь честью королевской, так и не узнал я, кто они и откуда родом. А ежели знал бы, что королевского они звания, ни за что не разрешил бы им биться по своему усмотрению в смертельном бою, ибо велика опасность в таких боях и непозволительно королям так биться, только ежели нет на то особой необходимости. Но по чести скажу вам, ничего я о том не знал. Ответьте мне, девица, кто были герцоги?

Сеньор, я вам отвечу. Один был герцог Бургундский, который приезжал к вам с посольством от французского короля.

Хорошо его я помню, — сказал король, — и сожалею о его смерти. Кто же был другой?

Сказала девица:

Был то сын германского императора герцог Баварский, и убил их всех четверых предатель Тирант обманом да жестокостью, недостойными своими руками, что сеют повсюду смерть.

Не мог дальше терпеть Тирант этих речей, и сказал он в гневе:

Девица, нет для меня большего горя на свете, чем то, что родились вы женщиной, а будь вы рыцарем, а не девицею, показал бы я вам сейчас почем фунт лиха. Однако ж буду я молиться, чтобы не оскорблялся дух мой низкими да подлыми словами, которые исходят из вашего презренного рта. Впрочем, не могут слова ваши оскорбить меня, известно ведь, что удел женщины — молоть языком. Но ежели находится здесь сейчас рыцарь по имени Куролес Мунтальбанский и повторит он мне то, что вы сейчас сказали перед королем и королевой, вполне возможно, очень скоро с Божьей помощью отправлю я его туда, куда отправил остальных. А вас, девица, прошу я покорно следить за своими речами, в остальном же рыцари промеж себя разберутся.

Затем повернулся Тирант к рыцарям и сказал:

Сеньоры, если убил я четырех рыцарей, то сделал это как полагается, без обмана и преимущества в оружии. Его величество король наш видел, как я бился, истинно призываю я во свидетели и турнирных судей, и всех благородных рыцарей. И желаю я, чтоб рассудили нас ваше величество и турнирные судьи.

Как услышал король, что оправдался Тирант, был он тем весьма доволен, и не менее его турнирные судьи. И все подтвердили, что Тирант — рыцарь храбрый и весьма скромный. Выслушав слова Тиранта, герольд Цвет Рыцарства подошел к нему и на глазах у всех вручил вызов Куролеса Мунтальбанского. Тирант же так отвечал ему:

Герольд, долг службы повелевает тебе вручать вызовы, а также мирить рыцарей или дворян, если призовут тебя к тому, как в военных битвах, так и в добровольных. И поскольку иногда не выполняют герольды своей службы, хочу я поклясться перед сеньором королем и сеньорой королевой и перед всеми остальными: принимаю я вызов и условия и биться готов не на жизнь, а на смерть, военным оружием или турнирным, и на любые прочие условия я даю свое согласие.

Взял Тирант письмо и отдал его некоему человеку, который славился тем, что красиво читал, и перед всеми было оно зачитано, и вот какого было письмо содержания.