После того как доблестные родичи Тиранта пришли к такому решению, в Константинополь, с наступлением ночи, прибыл облаченный в траур король Скариан со своими людьми. Ипполит с большим радушием принял короля и его супругу-королеву, которая была необыкновенно рада тому, что приехала в город. Ипполит разместил короля Скариана в прекрасных, красиво убранных покоях императорского дворца, и короли Сицилии и Феса, а также герцог Македонский и многие другие рыцари поспешили явиться туда, чтобы с честью приветствовать вновь прибывшего государя.

После радостной встречи король Скариан расстался с сеньорами и, взяв под руку свою жену-королеву, в сопровождении Ипполита отправился поклониться Императрице.

Войдя в покои, король с низким поклоном поздоровался с Ее Величеством, а Императрица приветливо обняла его и, ласково улыбнувшись, сказала, что очень рада его приезду. Она взяла короля за руку и усадила рядом с собой, и Скариан молвил:

Слава о вас, повелительница Греческой империи, идет по всему миру, и потому мне всегда хотелось встретиться с вами, чтобы выразить вам свое почтение. Уважение, которое я питаю к вам, а также любовь к доблестному рыцарю, моему брату и господину, Тиранту Белому, сделали меня вашим слугой, и я буду служить вам верой и правдой. Чтобы вернуть Тиранта к жизни, я отдал бы все, чем владею, и в придачу к этому — две третьих своей жизни, ведь из-за любви к нему я покинул свои земли, чтобы помочь отвоевать империю у мавров. Жена же моя королева явилась сюда лишь для того, чтобы почтить своим присутствием свадьбу моего брата Тиранта и добродетельной Принцессы, о смерти которых я глубоко скорблю, ибо не было на земле людей достойнее. Я буду счастлив, если в память о них вы позволите мне служить вам до конца моих дней.

После того как король Скариан закончил свою речь, Императрица, подождав немного, тихим голосом сказала следующее:

Лестно слышать мне столь учтивые слова от такого доблестного и славного короля, и я чувствую себя обязанной вам. Я очень признательна вам за ваш приезд, равно как за заботу и помощь в обретении земель империи, которая, по милости Господа нашего, а также вашими и моего дорогого сына Тиранта трудами была отвоевана. Однако дорогую цену заплатила я за это, потеряв трех лучших людей, что когда-либо жили на этом свете, самое ценное, что было у меня, и радость покинула мое сердце. И скорбь и печаль теперь не оставят меня до конца моей жизни.

Сказав так, Императрица залилась слезами, не в силах говорить более. И король Скариан стал плакать вместе с ней, разделяя ее горе. Поплакав немного, король принялся утешать Императрицу учтивыми словами. Они говорили о многом, что могло облегчить горе сеньоры, и Императрица утешилась. Затем они попрощались, ибо была уже глубокая ночь, и отправились на покой.

Ипполит же провел ту ночь в комнатах Императрицы и рассказал ей, о чем шла речь на совете его родичей и что они пришли к общему решению.

Я возьму вас в жены. Сеньора, я знаю, что не достоин такой милости и не заслуживаю быть не только вашим супругом, но и вашим слугой. Однако, помня о любви и мудрости Вашего Величества, я надеюсь, что смогу стать вашим пленником. Доверьтесь мне, моя госпожа и счастье моей жизни, я буду так послушен вам, что вы сможете распоряжаться мной, как вам будет угодно, ибо нет у меня иного желания, чем служить вам.

Императрица так отвечала ему:

Ипполит, сын мой, ты знаешь, как я люблю тебя, и я с радостью стану твоей женой. Хотя и стара я, поверь мне — никто и никогда не будет любить тебя больше меня. Я же окружу тебя почестями, и ты будешь благоденствовать. Ты всегда был добр ко мне и учтив, и мысль о том, что ты станешь моим, утешает меня больше, чем что-либо другое.

Тогда Ипполит хотел припасть к ее руке и стопам, но Императрица не позволила, а обняла и крепко поцеловала его, и ту сладкую ночь они провели, совсем не вспоминая о тех, кто лежал в церкви, ожидая своего погребения.

На рассвете, еще до того, как Феб распростер свои сияющие лучи над землей, услужливый рыцарь Ипполит, который в ту ночь старался как мог, угождая своей даме, поднялся с постели, полный радости, и распорядился обо всем необходимом для императорских похорон.

В назначенный день все приглашенные бароны и рыцари прибыли в город Константинополь. И в первый день были возданы последние почести Императору, такие пышные, какие не оказывались еще ни одному властителю в мире. Похороны почтили своим присутствием множество королей, герцогов, графов и маркизов, а также благородных рыцарей. Все простые горожане оплакивали кончину своего доброго сеньора, а священники, служившие заупокойную мессу, пели так скорбно, что не было никого, кто смог сдержать слезы. Так торжественно была проведена в тот день погребальная церемония Императора.

На следующий день в таком же порядке были отданы последние почести Принцессе, а на третий — Тиранту.

И все так плакали и причитали те три дня, что затем целый год никто не способен был проливать слезы. После погребальных церемоний тело Императора поместили в прекрасную, богато и искусно украшенную золотом и лазурью мраморную гробницу с изображением знаков императорской власти. Тиранта и Принцессу положили в деревянный гроб, так как их надлежало переправить в Бретань.

Когда все, о чем мы поведали выше, было завершено, король Сицилии, король Феса и герцог Македонский пошли к королю Скариану и поведали ему о совете, который держали родичи Тиранта, и о том, что было решено сделать Императором Ипполита. И вот что сказал король Скариан:

Мне по нраву решение, ибо я знаю Ипполита как доблестного и отважного рыцаря, и он заслуживает того, чтобы стать Императором.

Затем сеньоры пригласили короля присоединиться к ним, чтобы отправиться к Императрице, и Скариан с радостью принял это предложение. Три короля и герцог Македонский направились в покои Ее Величества, и никогда еще столько высокородных сеньоров сразу не являлось перед лицом ни одного мужчины и ни одной женщины. Сеньоры с почестями были приняты Императрицей, которая, взяв за руки короля Скариана и короля Сицилии, усадила их на возвышение, а сама села между ними. И так как был уговор, что Скариан объяснит цель их прихода, он, собравшись с духом, повел такую речь.