Покинув город Эстренес, славная королева Эфиопии провела в дороге столько приятных дней, сколько было необходимо, чтобы добраться до благоденствующего Константинополя.

Так как старый Император знал, что она должна приехать и находится уже недалеко от города, он приказал своей дочери Кармезине, чтобы она встретила ее. И добродетельная Принцесса, обрадовавшись доброй вести, надела свои лучшие одежды и выехала из города в сопровождении королевы Феса, герцогини Македонской, ста придворных дам и ста придворных девушек, которые были одеты столь богато и необычно, что вид их вызывал восхищение. Кроме того, сеньору сопровождали множество благородных сеньоров и рыцарей.

Торжественная процессия выехала из города и проехала лье навстречу гостям, так как Принцесса с нетерпением ожидала встречи со славной королевой, будучи наслышанной о ее необыкновенной красоте. К тому же она знала, что Тирант испытывает большую любовь к королю Скариану и его супруге, поэтому решила оказать гостье самые высокие почести.

Еще до того, как пуститься в путь, Принцесса приказала разбить в лье от города богатый шатер из карминной парчи, искусно украшенный вышитыми изображениями разнообразных животных и птиц. У шатра Принцесса спешилась и со всеми своими дамами вошла внутрь. И вы можете представить, каких размеров был тот шатер, если даже после этого в нем смогли разместиться также и королева Эфиопии со всеми придворными дамами и девицами.

Расположившись в шатре, Принцесса послала вперед рыцарей, которые и встретили королеву. Они с должным уважением и низко поклонившись приветствовали ее, и королева любезно и с почтением также приветствовала их. Затем они вместе отправились к тому месту, где был разбит шатер.

Славной королеве сообщили, что внутри ее ожидает Принцесса, и королева поспешила сойти с лошади и вместе со своими придворными дамами и девушками вошла в шатер. Принцесса поднялась и степенным шагом прошествовала на середину его, а королева, подойдя к ней, опустилась на колени. Но добродетельная сеньора, взяв ее за руку, подняла с земли и в знак высшей любви трижды поцеловала, а затем усадила рядом с собой.

Высокородная Принцесса была необыкновенно умна и рассудительна и знала множество языков, которые смогла выучить, общаясь с чужестранцами, приезжающими ко двору Его Величества Императора для обсуждения вопросов войны и мира. Кроме того, она хорошо владела латынью, ибо изучала латинскую грамматику и поэзию. Королева же Эфиопии, пообещав Тиранту отправиться в Константинополь и быть гостьей на торжествах по случаю заключения брака Маршала и Принцессы, также изучила латинскую грамматику и с изяществом изъяснялась на сем языке. И как это принято среди учтивых дам, говоря друг другу любезные слова, Принцесса и королева начали беседу.

Принцесса была поражена необыкновенной красотой королевы и сказала, что никогда прежде такой не видела и что по пригожеству она сама не может даже сравниться с гостьей. В ответ королева Эфиопии возразила, что красота Принцессы, более ангельская, чем человеческая, испугала ее, ибо в целом свете нельзя было найти человеческое существо, в котором было бы столько прелести и изящества.

Сеньоры еще какое-то время говорили друг другу подобные любезности, а затем две богини, из коих каждая была не в силах отвести взгляд от собеседницы и получала наивысшее наслаждение, созерцая такую красоту, сели на коней и пустились в путь, и все остальные дамы последовали за ними. Прекрасная Принцесса пожелала, чтобы королева Эфиопии заняла почетное место справа, но гостья не согласилась.

Принцесса взяла королеву за руку, и так они ехали до города, а у городских ворот они увидели Императора и Императрицу, которые, сидя верхом на лошадях, встречали их. Королева подошла к Императору, желая припасть к его руке, но Его Величество не позволил и с любовью обнял сеньору. Затем королева подошла к Императрице, чтобы и ей поцеловать руку, но императрица также не позволила ей это сделать и в знак высшей любви трижды поцеловала гостью в уста. И все остальные с большим почетом встречали королеву.

Затем все направились к императорскому дворцу, и первыми ехали Император с Императрицей, за ними следовали Принцесса и королева Эфиопии, после них — королева Феса и герцогиня Македонская, затем — все остальные дамы, а следом за ними шло бесчисленное множество простых горожан. Подъехав ко дворцу, все спешились и вошли внутрь. Королеву отвели в прекрасные и богатые покои, украшенные золотыми и шелковыми тканями, чтобы она могла отдохнуть и привести себя в порядок, как это принято у благородных дам. Гостье предоставили все, в чем она нуждалась, и даже более того, а всем тем, кто прибыл с королевой, как сеньорам, так и дамам, отвели прекрасные комнаты.

На следующий день Его Величество, желая воздать должные почести гостье, пригласил ее отобедать в большом зале дворца, и королева, надев прекрасные одеяния, со всеми своими дамами предстала перед Императором. Его Величество усадил королеву рядом с Императрицей, рядом с ней усадил он королеву Феса, затем — герцогиню Македонскую, а напротив королевы Эфиопии села Принцесса. В противоположном конце зала, напротив императора, обедали благородные сеньоры и рыцари, приехавшие вместе с королевой, а с другой стороны — дамы и девушки, как императрицы и принцессы, так и королевы Эфиопии. В зале звучала восхитительная музыка, которую музыканты, сидевшие на возвышении, исполняли на самых разных инструментах. И все всласть пообедали, а прислуживали за столом множество рыцарей и благородных людей, которые были одеты в богатые туники с изображением имперского герба, сшитые из шаперии и из парчи, и на шее у каждого была толстая золотая цепь. В тот день обязанности мажордома взял на себя доблестный Ипполит, и был он столь изыскан и учтив, что вызывал всеобщее восхищение.

Когда унесли столы, начались танцы. На королеве Эфиопии было прекрасное одеяние с юбкой из зеленой парчи, широкая кайма которой была столь искусно вышита рубинами, алмазами и изумрудами, что нельзя было отвести взгляд. Сверху было надето платье из черной камки, украшенное золотом, серебром и эмалями, а в золотую цепь, висевшую у нее на груди, были вправлены крупные рубины и алмазы. Голову королевы — волосы которой казались настоящими золотыми нитями — венчала диадема из крупного жемчуга и других драгоценных камней, сиявших нестерпимым блеском, а чело украшала бесценная подвеска. В роскошные наряды были одеты и все ее придворные дамы и девушки, как белые, так и чернокожие, ибо королеву сопровождали и те, и другие: белые сеньоры происходили из королевства Тунисского, а черные — из королевства Эфиопии, но все они были дочерьми высокородных сеньоров.

Всех при дворе поразила необыкновенная красота королевы, и придворные, дивясь, говорили о необыкновенной добродетели Тиранта, который отказался от столь прекрасной сеньоры из-за любви к Принцессе, так как знали, что королева просила его взять ее в жены и стать повелителем королевства Тунисского и всей Берберии.

Когда до Принцессы дошли эти разговоры, она сделала все возможное, чтобы раскрыть присутствующим истину. Ибо когда сих дам видели по отдельности, все говорили, что они одинаково красивы, но когда они находились рядом, красота королевы меркла рядом с прелестями Принцессы настолько, что все могли оценить разницу.

И в тот день прекрасно одетые дамы танцевали с учтивыми сеньорами, и, когда танцы были в самом разгаре, в зал спешно вошел гонец, который сказал, что у него вести для герцогини Македонской. Гонца подвели к сеньоре, и тогда он, преклонив колени, протянул ей письмо, которое у него было с собой, и сказал:

Сеньора, награды прошу у вас, ибо я принес радостные вести: герцог Македонский — на свободе и, вместе с остальными освобожденными пленниками, находится с цезарем в городе Трапезунде.

Герцогиня не смогла сказать в ответ ни слова и, из-за чрезмерной радости лишившись чувств, упала, что вызвало большой переполох среди танцующих, ибо все немедленно прекратили танцевать и поспешили принести розовую воду, которой окропили лицо сеньоре. Герцогиня пришла в сознание, но еще в течение часа не могла говорить, не выпуская из рук полученное письмо. Когда же она окончательно пришла в себя, она наконец открыла послание цезаря и прочла его, а были в нем следующие слова.