Ни одно неправедное дело не остается безнаказанным — так поучают нас древние в своих книгах, а потому отвернется от тебя судьба, ибо уронил ты свою честь. Не по нраву мне укорять тебя да мучить, и нет мне охоты твердить о злодействах, что совершил ты своей кровавою рукой, но знай: не сотвори ты и сотой доли того, за что принял великий позор, и тогда отказал бы я тебе в просьбе, которую осмелился произнести твой язык. И закончим на этом наш разговор, не желаю я длить его.

Албанец же вновь обратился к Тиранту:

Мой господин, умоляю, объясните, чем же так я вас прогневал?

И отвечал тогда Тирант:

Албанец, служил ты мне верой и правдой, за что я тебе благодарен, и готов я щедро одарить тебя, но позабудь навеки об обете рыцарском — не желаю я сносить попреки от королей, герцогов, графов и маркизов и прочих именитых рыцарей. Что же до простодушной просьбы твоей — не снискать тебе славы и рыцарской чести, недостоин ты принять посвящение, ибо не каждый, кто пожелает, может служить высокому рыцарскому ордену, но лишь мужи благородные, тебя же всяк укорит тем, что осмелился ты оскорбить славного короля. Потому не стану я позорить мой орден, дабы не попрекали меня добрые рыцари. А согласись я на то — быть мне тогда сообщником в бесчестных твоих делах, тебе же вовек не загладить вину перед благородным королем. Поверь мне, лучше быть добрым оруженосцем, чем негодным рыцарем, и не гневить тех, кто и так завидует нашей счастливой доле. Вот тебе пятьдесят тысяч дублонов, ты их честно заработал.

И взял албанец золотые монеты, и отправился в свою родную Албанию.

После того велел Тирант переправить в Тунис двоюродному брату Эмира, который был наместником тунисского короля, сто тысяч дублонов, и просить его выкупить из плена сеньора д’Аграмуна и всех, кто прибыл с ним на галере. Наместник, в тайне ото всех, из любви к Эмиру, велел выкупить всех пленников у купцов и отправить к Тиранту. И когда повезли их невесть куда, потеряли несчастные всякую надежду оказаться на воле. А как увидали они своего Маршала Тиранта, не было конца их радости.

Тотчас же спросил Тирант сеньора д’Аграмуна, не знает ли тот, где Услада-Моей- Жизни, и услышал такой ответ:

Сеньор, ничего мне о ней не известно с того самого горестного дня, когда потеряли мы галеру из виду, должно быть, утонула девица в бурном море.

Сильно опечалился Тирант, и так сказал он:

Клянусь Богоматерью, все бы отдал я, лишь бы воскресить ее, и не пожалел бы я для нее всей крови своей.

Повелел Тирант одеть вновь прибывших в богатые одежды, дал им добрых скакунов и щедро одарил деньгами, им же казалось, что свершилось истинное чудо — будто воскресли они из мертвых. Между тем прослышали Тирант и Эмир о том, что люди Скариановы, бежавшие из Тремисена и окрестных селений, поспешают к замку Монт Тубер и стоят лагерем уже в шести милях от него, а родичам плененного короля разосланы послания по всей Берберии с просьбой прибыть к нему на подмогу. Узнав о том, велели Эмир и Тирант купцам доставить доспехи и лошадей, замок же укрепили пуще прежнего и снабдили провиантом.

И вот однажды на рассвете люди Скариана прибыли к городу, и завязался под стенами бой. Тирант, оставив Эмира и сеньора д’Аграмуна в замке охранять короля, выехал к городским воротам и велел отворить их, а возле самых ворот выстроить бастион. И еще приказал он держать ворота открытыми днем и ночью. Увидев, что вход в город свободен, бросились вперед воины Скариана, но тут встретили их защитники бастиона и столько врагов отдали богу душу, что мертвые тела закрыли вход в ворота. Великое множество нападавших осталось лежать на месте, у защитников же было довольно раненых, но мало убитых.

Мавры выстроились боевым порядком и каждый час возобновляли нападение — едва теряли силы воины, прибывала им подмога, и так до самой темноты. Ночью повелел Тирант привести в порядок рвы и бастион и изготовиться к новому сражению. Однако мавры, увидев, что не совладать им с защитниками замка и что потеряли они множество воинов, остановили бой, повелели собрать бомбарды по всему королевству и привезти их под стены города. Тирант между тем ранен был в ногу, как во многих других сражениях, и в голову — стрела пробила его забрало.

Почти на целый месяц утихли сражения под городскими стенами, а потому Тирант поднялся в замок для излечения ран, оставив воинов под началом сеньора д’Аграмуна. Тем временем мавры собрали по всему королевству и установили вкруг города более сотни бомбард. Принялись они что есть силы палить из них и убили многих защитников города. Тирант же не мог выехать из замка, дабы вмешаться в бой, однако ж придумал он, как заставить пушки замолчать: по его приказу схватили короля и его людей, крепко привязали к доскам и выставили на городской стене. Увидев это, многие мавры признали в пленниках своих родичей и стали требовать, чтобы огонь прекратили, другие же ни в какую не соглашались, и такой возник между ними раздор, что принялись они убивать друг друга. Тем временем король и пленники кричали со стены, взывая к милосердию, и именем Магомета заклинали не стрелять по ним. Тогда выбросили мавры белый флаг, а Тирант велел увести со стены короля и его людей. И порешили мавры отложить сражение, дабы не подвергать опасности жизнь короля, до приезда короля Бужии, приходившегося братом Скариану и шурином королю Туниса. И заключили они перемирие на два месяца, договорившись все это время неукоснительно соблюдать его.

И тогда многие родичи, рыцари и слуги принялись просить разрешения у Эмира и Тиранта войти в город и в замок, дабы переговорить с королем Скарианом. Те дали свое согласие, позволив пяти рыцарям каждый день беседовать с королем от восхода и до заката, а ночью возвращаться в свой лагерь. И узнали мавры, что множество королей прибывают им на подмогу: король Бужии, брат Скарианов, король Феса, король Менадор, король Персидский, король Таны, король Малой Индии, король Дамаска, король Жебера, король Гранады и король Африки. Все эти короли приходились Скариану родней, у каждого было воинов не менее сорока пяти тысяч, а король Беламерин примкнул с войском из восьмидесяти тысяч воинов к королю Туниса. И всей огромной ратью прибыли все помянутые короли под стены города и осадили его.

И случилось однажды, что послала королева за Тирантом и просила его прийти к ней в покои, дабы побеседовать с ним с глазу на глаз. Несмотря на незажившую рану, тотчас отправился к ней Тирант, не догадываясь, о чем поведет речь королева. Как только вошел Тирант в ее покои, усадила она его подле себя и с улыбкою на лице тихим голосом так заговорила.