Твоя необыкновенная доблесть и любезность заставляет меня забыть о супружеской верности, ибо я вижу, что ты достоин любви. И если ты клянешься верой и правдой, что ни Император, ни кто-либо еще ни о чем не узнают от тебя, то поступай как тебе будет угодно. А ежели хочешь ты получить высшее наслаждение, то не бойся грядущего, ибо было бы жестоко и несправедливо считать, что все случится к худшему и я подвергнусь позору и горю, а жизнь моя — опасности. Однако я полагаюсь на твою доблесть и думаю, что все совершится мне на радость и таким образом: глубокой ночью, когда все люди спят и отдыхают от дневных забот, должен ты непременно ожидать меня на крыше, рядом с моей опочивальней. Коли явишься ты туда, можешь ни в чем не сомневаться, ибо я очень люблю тебя и поспешу к тебе, если только не остановит меня смерть.

Ипполит хотел было, чтобы Императрица развеяла еще одно сомнение, охватившее его, но она ответила, что ежели любовь его столь велика, как он говорит, то все сомнения надо отбросить, ибо рождает их лишь малодушие.

Делай, как я тебе говорю, и ни о чем теперь не заботься.

Ипполит ответил:

Сеньора, я рад исполнить любое ваше повеление.

И он, в свою очередь, рассеял все ее страхи. Когда они закончили беседу, Императрица в сопровождении своих дам покинула покои Тиранта. Вернувшись во дворец, она сказала:

Пойдемте навестим Императора.

Придя в покои Императора, все немного побеседовали, а затем Императрица, которой не сиделось из-за возникшей любви к Ипполиту, встала и сказала Кармезине:

Побудь здесь с этими девицами и развлеки отца.

Кармезина с удовольствием осталась. Императрица же направилась к себе в опочивальню и приказала своим придворным дамам позвать спальничих, ибо желала сменить бархатные занавеси на шелковые, с вышивкой. Она прибавила:

Император сказал, что желает сегодня ночью прийти сюда. Я хочу ему сделать приятное, ведь он так давно здесь не был.

И Императрица тут же приказала все поменять в спальне и украсить ее бархатом и шелком. Затем повелела она надушить благовониями всю спальню и свое ложе.

После ужина Императрица удалилась, сказав, что у нее болит голова. И одна из придворных девиц, по имени Элизеу, спросила ее:

Ваше Величество, не угодно ли вам, чтобы я позвала лекарей, дабы они полечили вас?

Делай что хочешь, — ответила Императрица, — только так, чтобы Император ничего не услышал и не задумал прийти сюда этой ночью.

Вскоре пришли лекари, измерили Императрице пульс и нашли его слишком частым: сие проистекало от чересчур сильного ее волнения, ибо она готовилась вступить в поединок один на один с молодым рыцарем и боялась этого опасного сражения. Лекари же сказали:

Ваше Величество, вам полезно было бы принять немного конопляных семян в сахаре и выпить кубок мальвазии. От этого ваша головная боль должна пройти и вы заснете.

Императрица ответила:

Думаю, сегодня я буду спать плохо и не отдохну из-за нестерпимой боли. Судя по тому, как теперь я себя чувствую, всю ночь не смогу я найти себе места.

Сеньора, — отвечали врачи, — коли случится так, как вы говорите, немедленно пошлите за нами. И если вам угодно, то мы будем бдеть у дверей вашей опочивальни или внутри нее до самого утра, дабы время от времени по лицу вашему следить, каково ваше самочувствие.

Не приму я вашей услуги и одолжения, — сказала Императрица, — ибо мне угодно, чтобы постель моя была лишь в моем распоряжении, и не хочу я, чтобы кто-нибудь из вас заглядывал мне в лицо и увидел на нем отражение моих тайных чувств. Мне так нехорошо, что я не желаю никого видеть. Засим вы можете удалиться, ибо я намерена теперь лечь спать.

Лекари откланялись. Уже стоя в дверях, они напомнили, что Императрице необходимо принять конопляное семя в сахаре, как следует сдобрив его мальвазией. Сие окажет благотворное действие на ее желудок. Императрица их послушалась и съела целую коробочку конопли, обильно окропив ее напитком. Она распорядилась, чтобы надушили благовониями ее ложе, а в простыни и подушки положили мускус. Когда сие было исполнено, она, надушенная, приказала своим придворным дамам идти спать и закрыть дверь в ее опочивальню.

А в опочивальне Императрицы имелась небольшая комнатка, где она любила читать, в комнатке же была дверь, которая вела на крышу, где находился Ипполит. Когда Императрица встала со своего ложа, Элизеу, услышав это, тоже немедленно поднялась, подумав, что с ее госпожой что-то случилось. Она вошла в опочивальню и спросила:

Отчего вы поднялись, Ваше Величество? Вам стало хуже?

Нет, — ответила Императрица, — теперь я чувствую себя прекрасно. Но я забыла сотворить молитву, как то обыкновенно делаю каждый вечер.

Элизеу попросила:

Сеньора, окажите мне такую милость и соблаговолите прочитать ее мне.

С радостью, — сказала Императрица. — Вот она: когда с наступлением ночи увидишь ты первую звезду, опустись на колени, трижды прочти «Отче наш» и трижды «Богородица Дево, радуйся!», дабы почтить волхвов, чтобы соблаговолили они, купно с Господом и Пресвятейшей Девой Марией, ниспослать тебе милость и, подобно тому, как сами они были ведомы и хранимы в их пути, бодрствовании и покое и избежали короля Ирода, оградить тебя от позора и бесчестья, способствовать твоему процветанию во всех делах и приумножению твоего имущества. И тогда можешь быть уверена, что получишь то, чего хочешь. А теперь не мешай мне предаваться благочестивым думам.

Элизеу снова легла спать, а Императрица вошла в комнатку. Когда услышала она, что девица улеглась, а часы пробили час, назначенный для свидания, одела она поверх рубашки платье зеленого бархата, подбитое собольим мехом, и, выглянув в дверь, заметила Ипполита, плашмя лежавшего на крыше, чтобы его ниоткуда не могли заметить.

Императрица этому весьма обрадовалась, решив, что сей рыцарь будет печься о ее чести. Хотя ночь и была совсем темной, Ипполит тут же заметил Императрицу и устремился к ней. Он встал перед ней на колени, поцеловал ей руки и хотел было поцеловать стопы. Однако достойнейшая сеньора воспротивилась этому и много раз поцеловала его в уста. Затем она взяла его за руку, выказывая бесконечную любовь к нему, и сказала, чтобы он шел с ней в опочивальню. Ипполит произнес:

Простите меня, Ваше Величество, но я не войду к вам в опочивальню, прежде чем не изведаю хоть часть будущих наслаждений.

После чего он поднял ее на руки и положил прямо на крышу, и здесь же испытали они высший восторг любви. Затем, несказанно радостные, вошли они в комнатку при опочивальне. Ипполит, чрезвычайно довольный и обретший настоящий покой, ликуя в душе, начал с глубокой любовью говорить Императрице следующее.