Расправив гигантские морщинистые крылья, огромный черный дракон парил в затянутом дымом небе. Внизу простирались развалины выжженного его пламенем города. Они были повсюду. Вся земля превратилась в руины. Населявшие ее прежде люди забились в норы и лишь изредка выбирались на поверхность. Порой дракон позволял им вернуться назад, чаще нет. Он быстро рос, и с каждым днем его голод становился все ненасытнее, а чтобы набить огромную утробу, требовалось такое же огромное количество пищи. Раньше дракон довольствовался лишь той добычей, которую ловил на поверхности среди развалин, хотя больше всего пищи было под землей в глубоких пещерах, прорытых еще до его появления. Спрятавшиеся там люди укрылись за многометровым слоем стали и бетона. Но и эти преграды рухнули под напором набирающего силы дракона. Его огромные когти взломали бетон и сталь, а тысячи языков выловили разбежавшихся по щелям людей. Уже две людские крепости были разрушены до основания, а их обитатели сгинули в ненасытной утробе. Но где-то под землей скрывались и другие человеческие поселения. Их только нужно было найти.

Дракон наклонил огромную шишковатую голову, покрытую многочисленными гноящимися наростами, стараясь разглядеть в клубящемся над землей черном дыму следы людей, ведущие к их подземным убежищам. На это требовалось время. Люди так редко выбирались из своих нор, что почти не оставляли следов. Но парящий над городом дракон продолжал обшаривать холодным пристальным взглядом сменяющие друг друга развалины. Однажды попробовав человеческого мяса, он уже не мог остановиться.

Сергей вздрогнул и открыл глаза. Он тяжело и часто дышал, а на лбу выступили капли пота, хотя все тело бил озноб. Ему привиделся новый кошмар – опять что-то связанное с уничтожившим город драконом. Сейчас молодой человек уже не мог сказать, что именно ему снилось, но хорошо помнил присутствовавшую во сне обреченность. Именно осознание того, что все усилия и старания напрасны и жуткий конец всему, что он любит и чем дорожит, уже близок, так напугали его.

Сергей глубоко вдохнул, пытаясь унять бешено колотящееся в груди сердце, и перевел взгляд на Полину, зачем-то забравшуюся на место машиниста. Он попробовал позвать ее, но вместо «Полина» получилось только:

– По...и...а. – Отчего-то язык во рту ворочался с трудом.

Тем не менее, девушка его услышала. Она буквально подпрыгнула на сиденье и так резко дернула тормозной рычаг, что Касарин едва не слетел со скамьи на пол, потом обернулась и уставилась на него дикими, совершенно безумными глазами. Ну, точно, как на ожившего покойника.

– Что ...обой?

– Ты... ты жив? – спросила Полина.

Ее губы задрожали, а на глазах, – или это ему только показалось, – выступили слезы.

Сергей не на шутку испугался:

– В чем ...ело?

Вместо ответа Полина вдруг бросилась ему на шею, обхватила руками, да так крепко, что едва не задушила, и зашептала уж вовсе непонятное:

– Господи, спасибо тебе! Сережа, ты жив. А я, я ведь решила, что потеряла тебя. Потеряла навсегда, понимаешь? Сережа, ты больше не пугай меня так, ладно? Иначе я умру от страха. Я и сейчас хотела...

Она отстранилась на мгновение, взглянула ему в лицо и еще сильнее сдавила руками.

– Господи ты, правда живой! – добавила она, а потом вдруг как-то совершенно по-детски расплакалась.

Слезы текли у нее по щекам, а Полина – та самая железная Полина с бронированным сердцем и стальными нервами, которую знал Сергей, даже не пыталась вытереть их и, похоже, совершенно не стеснялась этого.

За спиной послышался отрывистый кашель Вольтера, похожий на лай.

– Мы ...де? ...то ...учи...ось? – невнятно пробурчал ученый.

Сергей изумленно обернулся к нему. Похоже, сегодня все решили его удивить.

– Вы тоже ничего не помните? – перестав реветь, спросила у Вольтера Полина.

– Поче...у? – переспросил Вольтер. – ...омню, ...ил ко...як, а ...отом. Так там... – Вольтер изменился в лице, у него даже голос окреп – не иначе, о чем-то догадался. – ...ыл яд?! Эти двое ...отели нас отравить?

– И у них это получилось, – ответила Полина. Она последний раз всхлипнула и вытерла рукавом оставшиеся слезы. – Я решила, что вы оба погибли.

Ее слова сорвали завесу с последних воспоминаний в голове Сергея. Он сразу все вспомнил: и то, как хлебал из фляжки предложенный перевозчиками «коньяк», и как бритоголовый хам тискал колено Полины, и как сам он внезапно потерял контроль над собственным телом, и даже безжизненное лицо Вольтера с повисшей на губах ниткой слюны. Удивительно, как после того, что с ним случилось, ученый смог полностью прийти в себя. Видимо, яд лишь на время отключал сознание, а может, им обоим просто повезло и они выпили не смертельную дозу.

– А куда подевались сами отравители? – обратился к Полине Вольтер.

Сергей вздрогнул. Действительно! Странно, что этот вопрос не пришел в голову ему самому.

– Их больше нет.

Касарин сразу все понял. Вольтеру потребовалось чуть больше времени, но, в конце концов, он тоже сообразил, что Полина имела в виду.

– Как? Вы их убили? – растерянно и даже испуганно спросил он.

– Застрелила! – с вызовом ответила Полина. – Одному – пулю в пасть, другому – в глаз, если вас интересует!

Вольтер окончательно растерялся.

– Но ведь это были живые...

– Мерзавцы, которые прожили четыре лишних года! – перебила его Полина. – Один из них убил моего отца! Убил у меня на глазах! А потом с тремя своими приятелями... Не ваше дело.

Она закусила губу. До крови.

– Простите, я этого не знал, – робко сказал Вольтер. – Невозможно представить: Октябрьская превратилась в притон мошенников, грабителей и убийц! Какая чудовищная насмешка над прошлым! Скажи мне кто-нибудь об этом раньше, ни за что бы не поверил. Ведь здесь рядом, на поверхности, раньше располагались Библиотека Академии наук, Сибирская Академия госслужбы, химико-технологический колледж... Я думал, Октябрьская станет оплотом науки...

– Она не всегда была такой, – не оборачиваясь, тихо ответила Полина. – Я помню. Я жила здесь с отцом, пока его не убили. У отца был дисковый проигрыватель, работающий от батареек, он нашел его на поверхности во время одной из вылазок, и много-много дисков. Когда я была маленькой, мы с ним часто слушали музыку. Иногда к нам приходили соседи, мы усаживались вокруг проигрывателя, отец ставил диск, и все завороженно слушали. Некоторые даже пели. Помню, у одной женщины очень хорошо получалось. А потом нам понадобились деньги. Отец хотел купить мне новую одежду, из старой я давно выросла. Я уговаривала его не продавать проигрыватель, но он все равно сделал это. Не знаю, кто его купил, но музыку на станции слушать перестали. Не знаю уж, в музыке ли было дело, но люди стали забывать, кем были раньше. Нашлись новые развлечения: кости, карты. А еще через несколько лет отца убили.

Полина замолчала и застыла на месте, не двигаясь, пока Сергей не шагнул к ней и не обнял сзади за плечи. Она взглянула на него со странной улыбкой – одновременно грустной и счастливой, но ничего не сказала, только тесно прижалась к его груди.

– Бедная девочка, – еле слышно прошептал сзади Вольтер.

Полина, конечно, все равно услышала. Снова улыбнулась, подняла глаза на Сергея и еще тише, чем Вольтер, прошептала:

– Я не бедная. Когда ты рядом со мной, мне больше ничего не нужно.

«Я всегда буду с тобой!» – захотелось сказать Сергею, но горло перехватил спазм, и он не смог вымолвить ни слова. Но Полина поняла его без всяких слов: нащупала и благодарно сжала его руку. На душе сразу стало легко и свободно, а все кошмары последнего сна мгновенно улетучились. Если бы только можно было никогда не размыкать этих объятий. Но все когда-нибудь заканчивается. И Вольтер – вот же вредный старик! – откашлялся и уже в полный голос сказал:

– Что же нам теперь делать?

Непонятно, к кому он обращался, может, к самому себе, но Полина сразу освободилась. Сергей готов был прибить за это въедливого ученого.

– Что и собирались: едем на Речной Вокзал, – ответила девушка и, перебравшись обратно на сиденье машиниста, запустила заглохший двигатель – так ловко, словно всю жизнь только и делала, что заводила дрезины. – Если не хотите подхватить дозу, советую надеть противогазы и укрыться за броней. Мы уже достаточно отъехали. Скоро начнется зараженная зона.

Перестук колес внезапно оборвался, и сила инерции толкнула Сергея вперед, на защищенный свинцовыми пластинами борт. Он машинально выставил перед собой руку, чтобы смягчить удар, но его так и не последовало – дрезина остановилась. А вот тишина не наступила. Что-то гудело и завывало вокруг... Что-то похожее на разноголосое рычание или сытую отрыжку неведомых чудовищ.

– Мы приехали?

Полина долго не отвечала Сергею, да и сам ответ прозвучал довольно странно, словно она и не слышала вопроса:

– Речной Вокзал.

Дрожь в ее голосе заставила Сергея немедленно схватиться за автомат и выглянуть наружу, но уже через секунду он понял, что стрелять здесь попросту не в кого. Станция была так же мертва, как и все ее жители.

Горящие фары дрезины высветили лежащее на путях тело человека. То, что это именно человек, можно было понять только по надетому на нем прорезиненному комбинезону. Да и то Сергею потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это. Больше всего труп походил на наполненный водой бурдюк. Кисти мертвеца распухли настолько, что напоминали гири, привязанные к раздувшимся шлангам. А лицо! Оно превратилось в бесформенную маску или даже один сплошной пузырь, заполненный мутной полупрозрачной жидкостью, внутри которой что-то плавало. Сергея замутило. На обезображенном лице несчастного невозможно было определить ни глаз, ни носа, ни очертаний рта.

Дальше впереди, как раз на границе света и тьмы, куда пробивали фары дрезины, лежал еще один труп. Он точно так же распух, но, слава богу, лежал спиной вверх.

Однако увиденное на путях не шло ни в какое сравнение с тем, что открылось взорам путешественников на станционной платформе. С другой стороны путей, параллельно первой, тянулась другая платформа, но Сергей старался туда не смотреть – ему хватило и того, что он увидел здесь. Мертвые, раздувшиеся тела лежали повсюду: и между квадратных колонн, поддерживающих станционный свод, и вдоль стен, украшенных по контрасту с произошедшей здесь трагедией, круглыми цветными витражами с изображениями цветущих городов.

Один из погибших, вытянувшийся вдоль стены как раз под одним из таких витражей, умер еще в противогазе, и раздувшееся лицо, не поместившееся под врезавшейся в распухшую плоть резиновой маской, выпирало наружу безобразными волдырями, заполненными все той же мутной жижей. Еще один труп, попавшийся на глаза Сергею, выглядел вполне обычно, если не считать того, что у него вообще не было головы. На ее месте по платформе растеклась огромная лужа крови. Рядом валялся и дробовик, из которого несчастный разнес себе череп. Хотя, если сравнивать его конец со страшной участью остальных погибших, самоубийцу, наверное, можно было назвать счастливцем.

– Это РА-12, – прошептал Вольтер, осматривая лежащие на платформе трупы.

Он произнес это очень тихо, но Сергей стоял рядом и сразу обернулся:

– Что вы сказали?

– РА-12. Созданный в нашем центре искусственный вирус. Поражает лимфатическую систему человека и убивает в течение нескольких часов.

– Вы определили это по внешнему виду тел?

– Такие симптомы ни с чем не спутаешь. – Вольтер глубоко вздохнул и вдруг, поразив Сергея, стащил с головы противогаз.

– Что вы делаете?! – ужаснулся молодой человек.

Ученый снова вздохнул:

– Не беспокойтесь, мертвые тела не заразны. Разносчиками инфекции являются только живые.

– Говорите, только живые? – уточнила Полина.

Она прошла вглубь платформы и остановилась возле какой-то бесформенной груды. Подойдя ближе, Сергей увидел, что она разглядывает тушу неведомого монстра с толстым, как бочка, телом и такими же толстыми, напоминающими тумбы, лапами. Но Полину, похоже, заинтересовал не сам монстр, а кожистая бахрома, свисающая с его передних лап. Что-то в этой бахроме показалось Сергею знакомым. В следующее мгновение он понял, где он ее видел, – на трупах упырей. После смерти их кожистая летательная перепонка обычно лопалась, собираясь как раз в такую бахрому. Значит, это не неизвестный монстр, а все тот же распухший до неузнаваемости упырь!

Подошедший к туше Вольтер тоже узнал монстра. Он нервно кашлянул и сейчас же снова натянул противогаз.

– Может быть, ваши коллеги «улучшили» и этот вирус? – поддел самоуверенного ученого Сергей.

Вольтер глубоко задумался, но заговорил совсем не о том, о чем его спросили:

– Знаете, а ведь материалы по РА-12 отправили из нашего центра с тем же литерным поездом, что и информацию о Черном драконе. Выходит, среди этих материалов была не только документация, но и сами опытные образцы. Живые образцы! – Он перевел взгляд на Полину: – Когда здесь вспыхнула эпидемия?

– Я слышала, что в последний раз сталкеры с Речного Вокзала приезжали на Октябрьскую неделю назад.

– Значит, после этого кто-то нашел этот поезд, подцепил вирус, а когда вернулся на станцию, заразил всех остальных.

– И выпустил дракона? – закончила за ученого Полина.

Вольтер отчаянно замотал головой. Его начала колотить нервная дрожь.

– Нужно быть сумасшедшим, чтобы вскрыть контейнер!

– А чтобы делать отраву, превращающую людей вот в это, – Полина гневно указала на один из безобразных раздувшихся трупов, – не нужно?!

Вольтер судорожно сглотнул:

– Да, вы правы. По-видимому, так все и было. Мне... – он помолчал, – стыдно за то, что я делал. Мне уже никогда не искупить этой вины. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы хоть кого-то спасти... если это еще возможно.

Последнюю фразу он сказал шепотом, видимо, для себя. У Сергея похолодело внутри. А вдруг ученый прав?! Хорошо, что Полина не услышала его последних слов.

Она еще раз обвела взглядом мертвую станцию, словно надеялась найти прячущихся по углам живых. Но чуда не произошло, и девушка произнесла:

– Здесь больше нечего делать.

– Да. Надо пробираться к вокзалу, – подтвердил Вольтер.

Полина резко обернулась к нему, и Сергей понял: она до последнего момента надеялась, что ученый предложит повернуть назад. Он подошел к любимой и, подождав, когда она взглянет на него, тихо сказал:

– Полина... Я... Спасибо тебе. Дальше мы пойдем одни.

Ее глаза за стеклами противогаза сузились в две узкие щелочки, и в них вспыхнули сердитые искорки.

– Бросаешь меня?

– Что ты?! – опешил Сергей. – Я просто... Там опасно. Я не хочу рисковать твоей жизнью!

– Да без меня вы на левом берегу и пяти минут не протянете! – отрезала Полина. Потом усмехнулась и добавила: – А может, и со мной тоже.

От заманчивой идеи перебраться через Обь, проехав на дрезине по метромосту, пришлось сразу отказаться, так как единственный туннель на выезде со станции снизу доверху перекрывала многометровая баррикада, возведенная из однотипных металлических листов и мешков с песком и камнями, уложенных вокруг лежащего на боку вагона. Только под самым потолком были оставлены несколько щелей-бойниц. С внешней стороны баррикаду укрепляли заточенные арматурные штыри, забитые остриями наружу. Подобные, хотя и не такие высокие, укрепления возвели в Роще для защиты от монстров, расплодившихся в восточных туннелях и совершающих оттуда набеги на станцию. Но те монстры были, по крайней мере, знакомы, а что ждет за этой чертой, не знал никто.

– Похоже, дальше не проехать, – подытожил Вольтер.

Тем временем Полина внимательно осмотрела баррикаду, подняла голову и протянула:

– Так вот откуда они взяли эти листы. Похоже, здорово их приперло, раз они решили разобрать потолок.

Сергей проследил за ее взглядом. Луч фонаря осветил часть потолочного перекрытия с таким же, во всяком случае очень похожим, металлическим листом, который жители не смогли или не успели оторвать. Касарин нервно сглотнул: нырять в забаррикадированный туннель не хотелось. Все равно, что самому броситься в пасть чудовищу. Полина как будто прочитала его мысли.

– Ладно, – сказала она. – Надо найти выход, через который они выбирались наружу.

Выход нашелся на противоположной стороне платформы. Гермозатвор здесь был чуть приоткрыт, а узкая щель завалена теми же металлическими листами, снятыми с потолка. Но Полина по каким-то видимым ей одной признакам определила, что эту преграду можно легко ликвидировать. Общими усилиями они довольно быстро разобрали завал, за которым открылась уходящая наверх бетонная лестница. Похоже, раньше ступени лестницы были выложены гранитными или мраморными плитами, но по прошествии времени жители Речного Вокзала разобрали их на собственные нужды, возможно – на строительство все той же баррикады, перегораживающей туннель, который уходил к реке. Сергей лишь мельком отметил это, потому что, едва они освободили ведущий наверх проход, не смолкавший ни на секунду разноголосый вой сразу усилился.

– Это ветер, – пояснил Вольтер, перехватив его настороженный взгляд. – Речной Вокзал – надземная станция. Со стороны Октябрьской поезда шли по туннелю, а когда отправлялись в сторону Студенческой, сразу попадали в закрытую галерею моста. Мы слышим шум дующего над рекой ветра.

Так это было или нет, но доносящийся сверху низкий звук Сергею совсем не понравился.

– Подождите! – обратился он к Вольтеру. – Если Речной Вокзал выстроен на поверхности, здесь же все должно быть заражено радиацией! Как же здесь жили люди?

– Здесь и не жили, – ответила за ученого Полина. – Здесь был временный лагерь сталкеров, но никто из них не задерживался на Вокзале дольше нескольких дней.

– Ну что, идем? – нервно спросил Вольтер.

Сергей уже хотел сказать, чтобы он заткнулся, что впереди их ждет не легкая прогулка, а долгий, полный опасностей путь, из которого они могут и не вернуться, но, взглянув на ученого, понял, что тот и сам смертельно боится, и что его нетерпение вызвано как раз страхом.

Однако Полина не торопилась выходить наружу. Дав знак молчать, она долго к чему-то прислушивалась. Хотя, что можно услышать за шумом ветра, да еще в противогазе, Сергей так и не смог понять.

– Вперед, – наконец скомандовала девушка и первой шагнула на лестницу.

Вольтер сейчас же последовал за ней, Сергей замкнул тройку.

Лестница привела в темный, полуразрушенный вестибюль с обвалившимся сводом, по которому пришлось пробираться чуть ли не ползком, чтобы уберечь головы от свисающих сверху обломков стальных и железобетонных балок. Тем не менее, Полина уверенно отыскивала путь среди руин, но, в конце концов, чутье подвело даже ее, и девушка уперлась в груду обломков, закупорившую узкий проход между кусками бетонных плит. Вблизи груда оказалась еще одной раздувшейся до невообразимых размеров тушей упыря.

– Надеюсь, ваш вирус уничтожил всех монстров в округе, – обернувшись к Вольтеру, сказала Полина.

Ученый промолчал.

Так и не дождавшись ответа, Полина махнула рукой, предлагая следовать за собой, и свернула в сторону. Уже перед самым выходом из развалин они наткнулись на еще одну распухшую тушу мертвого монстра.

Впереди уже показался ведущий наружу проход, и ему не терпелось взглянуть на Великую сибирскую реку, грозную и опасную, про которую он слышал много леденящих душу историй, но никогда не видел собственными глазами.

Однако, выбравшись из разрушенного вестибюля наружу, путники увидели перед собой не реку, а железнодорожную платформу, за которой налево и направо убегали вдаль железнодорожные пути.

– Где же Река? – растерянно спросил Сергей.

– С другой стороны, – ответил Вольтер. – Мы вышли из противоположного вестибюля.

Пока он это говорил, Полина нервно осматривала платформу и железнодорожные пути с рухнувшим на них пролетом пешеходного моста. Сергей сразу понял, что на поверхности в этой части города она оказалась впервые. К счастью, Вольтер знал, в какую сторону нужно идти. По его совету они спустились с платформы, пролезли через ржавую решетку путевого ограждения и двинулись вокруг развалин станционного вестибюля, пока Сергей резко не затормозил, увидев Ее.

Открывшаяся взору Река поражала воображение. Она оказалась настолько широка, что невозможно было рассмотреть, что находится на противоположном берегу. На какой-то миг Сергею показалось, что другого берега нет вовсе, а виднеющаяся вдали темная полоска – всего лишь клубящийся над водой туман. Он даже не представлял, что в одном месте может быть столько воды. Забыв про свист и завывание ветра, как зачарованный смотрел он на Великую реку, несущую свои темные воды мимо засыпанного щебнем и усеянного обожженными обломками берега. Покоящийся на бетонных столбах-опорах железный хобот туннеля, по которому когда-то ходили поезда, не дотягивал не то что до середины, а даже до четверти Реки и, оборвавшись, уходил под воду. Большая часть метромоста попросту исчезла, сметенная прогремевшими над городом ядерными взрывами, и только его монументальные опоры пережили Катастрофу и одиноко торчали из воды, как редкие раскрошившиеся зубы. Ниже по течению из воды поднимался еще один ряд таких же полуразрушенных бетонных опор – видимо, там раньше находился еще один мост. Но и его уничтожила разразившаяся Катастрофа. И только могучая Река оказалась неподвластна ее разрушительной силе.

Величие и ощущаемая даже на расстоянии мощь Оби поразили не только Сергея. Полина так же завороженно глядела на темную с металлическим отливом воду, и только Вольтер не поддался общему впечатлению.

– Мы отравили ее...

Сергей внимательно посмотрел на ученого.

– Сейчас это уже другая река, – гулко вздохнул Вольтер. – Та Обь, которая веками кормила людей, погибла вместе с выросшим на ее берегах городом. А эта река, боюсь, сама питается людьми.

– Хватит! – оборвала его Полина. – Лучше подумайте, как нам перебраться на левый берег. Если, конечно, вы по-прежнему хотите туда попасть.

– Может быть, сначала спустимся на набережную? – не очень уверенно предложил Вольтер. – Только близко к воде я бы подходить не стал.

– Я бы тоже, – с холодной усмешкой заметила Полина. – Вот только без этого не обойтись, если вы всерьез намерены переправляться.

Но и просто попасть на набережную оказалось делом непростым. Сначала они долго спускались по петляющей среди развалин узкой тропинке, видимо протоптанной еще выбиравшимися со станции сталкерами. На особенно крутых и опасных участках тропы кто-то из них даже соорудил из камней и бетонных глыб некое подобие ступенек. Тем не менее, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не оступиться и не напороться на торчащий из обломков кусок арматуры, и при этом контролировать обстановку вокруг. К счастью, монстров нигде не было видно. Может, действительно все передохли, заразившись созданным Вольтером и его коллегами вирусом?

Наконец утомительный спуск закончился. Тропа привела то ли на городскую площадь, то ли просто на широкую улицу, беспорядочно заваленную ржавыми и обгоревшими скелетами автобусов и автомобилей. Создавалось впечатление, что в день Катастрофы на эту площадь съехались чуть ли не все жители города. Сергей опустил глаза, чтобы не смотреть в окна машин. Он и так знал, что там увидит – горстки пепла или обглоданные чудовищами и выбеленные ветрами человеческие кости, потому что одна станция метро просто не могла вместить всех съехавшихся к Речному Вокзалу людей, а значит, они остались умирать на улице. Выжить не мог никто. Прокатившаяся по берегу взрывная волна снесла все здания до основания на одной стороне улицы, а дома на другой превратила в руины. Даже если вначале там кто-то и выжил, то затем неминуемо погиб в пламени разразившегося на берегу после взрыва ужасного пожара.

Пробираясь между остовами мертвых машин, Касарин случайно наступил на изогнутую закопченную металлическую пластину. Она подпрыгнула и задребезжала. При этом часть копоти обвалилась, и под ней открылись стершиеся, но еще вполне различимые буквы. «ул. Больше...» – прочел Сергей, взяв пластину в руки. Судя по рваному краю пластины, на этом слове текст не заканчивался. Но больше чего была эта улица и почему она получила такое странное название – теперь это уже невозможно было узнать. Да и кому это интересно теперь? Разве что одному из ученых чудаков, вроде Вольтера, если он когда-нибудь вздумает написать историю погибшего города. Вздохнув, Сергей положил пластину на место. Этот указатель был частью мертвого прошлого, ему он и должен принадлежать.

Вольтер не терял времени даром.

– Смотрите! Кажется, здесь можно спуститься к реке!

Ученый уже перебрался на сметенную взрывом противоположную сторону улицы и разглядывал засыпанный битым кирпичом и другими обломками берег. О том, что на поверхности следует вести себя как можно тише, он словно забыл.

Сергей подошел ближе. От того места, где остановился Вольтер, уходил к воде широкий выдавленный в щебне желоб с поперечными продолговатыми вмятинами, словно огромное зубчатое колесо, петляя, прокатилось по берегу, оставив за собой этот след. При определенной силе воображения вмятины даже можно было принять за вырубленные на склоне ступеньки. Но кому придет в голову вырубать ступени на расстоянии полутора метров друг от друга? Почему-то сразу вспомнились безголовые мутанты, фигурировавшие почти во всех рассказах о Речном Вокзале и монстрах, обитающих в руинах прибрежной части города. Сейчас эти страшилища уже не казались досужими бреднями охочих на выдумки челноков.

В груди Сергея заворочалось нехорошее чувство – в метро и особенно на поверхности все непонятное сулило опасность. Но окончательное слово, как обычно, оставалось за Полиной. Она долго смотрела на загадочный след, и Сергей понял, что Полина тоже не хочет спускаться по нему. Наконец девушка обернулась к Вольтеру:

– Что вы надеетесь найти на берегу?

Ученый пожал плечами:

– Какой-нибудь плот, место переправы или хотя бы следы сталкеров.

От этих слов Сергея передернуло. Один след они уже нашли... И от него хотелось держаться как можно дальше.